Дружи наперекор всему (джен)

Пока Гарри и Гермиона слушали Снейпа, Вера и Шерри убрали со стола посуду, отнеся её на кухню. Вольф никак не мог распрощаться с хомячками — он держал их на ладонях, смотрел на них и вздыхал. Потом не удержался, придумал что-то: подскочил к Снейпу и нагло влез в разговор.

— Дядя Северус, подержи, пожалуйста!

И унесся, прихватив клетку. Северус со вздохом зажал хомяков в руке, а когда те просунули носики сквозь пальцы, поднес их к щеке. Это успокоило хомячат, они притихли на ладони, тепло прижавшись к щеке Северуса, а у Гарри меж тем сломался шаблон. Вытаращив глаза и открыв рот, он ошеломленно пялился на невиданное доселе зрелище — профессора Снейпа, милующегося с хомячками…

Гермиона с осуждением глянула на Гарри и протянула руку к Снейпу, тот так же молча дал ей одного из хомячков, и девушка принялась получать удовольствие от общения с крошечным доверчивым существом. Это отрезвило Поттера, и он в который раз напомнил себе, что профессор живой человек и ему ничто человеческое не чуждо. И вообще, пора бы ему отвыкнуть от устоев ненормального волшебного мира, совсем одичал — людей за людей не принимает! Повздыхав и попинав себя за тупость, Гарри застенчиво попросил:

— Профессор Снейп, расскажите, пожалуйста, как вы возвернули время вспять?

— Не я, — возразил Северус, глянув на него. — Это феникс вмешался в ход истории.

— Фоукс?! — страшно поразился Гарри. — Но он же ушел в небытие. Улетел после похорон Д-д… директора, — запнулся он на имени старика. Северус кивнул. И снова возразил:

— Это он так феникса назвал. На самом деле он Годрик. Основатели Хогвартса, оказывается, не ушли, а произвели над собой очень сложный ритуал и стали бессмертными Хранителями. Кстати, Годрик просил передать тебе привет от Салли — василиска из Тайной комнаты.

— Он жив? — растерянно спросил Гарри.

— Живее всех живых, — с улыбкой подтвердил Северус. — И, как вы сами могли убедиться, никого не убил в тот год, когда его подняли. Даже одолжил вам свой клык.

— То есть… он меня не кусал? — Гарри непроизвольно потер руку выше локтя.

— Кусал, — Северус посмотрел на то, как Гарри потирает место старого укуса, и нахмурился. — Кусал для того, чтобы оставить вам яд и клык. Его зуб вы догадались использовать по назначению, а яд нейтрализовал… кхм, то, что зрело у вас в шраме. Понимаете, мистер Поттер, крестраж, подсаженный в живого носителя, рано или поздно просыпается и занимает место носителя. То есть к вашему совершеннолетию он должен был созреть, поглотить вашу душу и захватить ваше тело под полный свой контроль. Обычно они начинают захват тела в тринадцать лет, период, самый уязвимый для человека… — пространно закончил Северус.

Гарри покрылся холодным потом, вспомнив, как сражался за разум, деля его с Волан-де-Мортом. Как сильно при этом раскалывалась голова, как жгло вечно незаживающий шрам… Так вот что это было…

— Салли не решился вас убить, чтобы прикончить крестраж, — серьезно продолжил Северус. — Поэтому василиск его только оглушил, парализовал, чтобы крестраж только трепыхался в вашем шраме, а тело захватить не мог. Зато Лорд по незнанию запросто вас прибил и тем самым ликвидировал свой же крестраж.

Гарри слабо улыбнулся. Гермиона бережно обняла его и зашептала в ухо ласковые, нежные слова утешения — сейчас Гарри очень нуждался в них. На коленях, приподнявшись к груди, тепло замурчала Воротничок, согревая своим горячим тельцем. Северус и Альберт настороженно следили за ними — мало ли, вдруг истерика начнется?

Но такого удовольствия парень никому доставлять не собирался. Не самая легкая жизнь сделала Гарри сильным и достаточно жестким, к тому же у него есть Гермиона, поэтому на истерику его сорвать — архисложно. Он только благодарно обнял девушку и погладил змейку, шепча им, что всё у него хорошо, чтобы они не волновались…

Вернулся Вольф и сообщил:

— Я с ними старшего братишку отдам, он присмотрит за маленькими.

Северус глянул на крупного бурого хомяка и покачал головой.

— Не жалко Сэра Патрика?

— Нет! — зло отозвался Вольф. И отчеканил: — Он присмотрит за маленькими.

— Ну хорошо-хорошо! — Северус воздел руки. — Твои звери, делай с ними, что хочешь… — после чего встал и предложил Гарри и Гермионе: — Пойдемте в сад. Эти дети…

В саду к ним присоединилась огромная собака. Жарко пыхтя, болтая языком и роняя нити слюны, она, полная любви и обожания, навалилась на Северуса, почти полностью скрыв того под собой и навевая хвостом небольшой ураган. Северус, как ни странно, кротко снес её приставания — позволил себя облизать, а потом и сам погладил, властно укладывая на землю рядом с собой. Устроились они на пледе, принесенном из дома, расстеленном на газоне в тени старых лип.

— Какая… большая, — с уважением заметил Гарри.

— Тибетский мастиф, — с гордостью сообщил Северус. — Любит всю семью, но хозяином выбрала меня. По паспорту она Шангри-Ла, но мы зовем её Шани. Какие ещё у вас вопросы? — перевел он тему.

— Время, повернутое вспять, — напомнил Гарри.

— Да, — согласился с темой Северус. — В общем, фениксу очень не понравилось то, что Дамблдор учинил, и, дойдя до точки кипения, до предела, не выдержал — решил остановить этот беспредел. Фениксы, помимо бессмертия и целительства, владеют ещё даром повелевать временем, поэтому Годрик и вмешался в ход истории. Схлопнул время и выдернул меня в тот миг, когда я убил Дамблдора, перенес в тайное убежище, приволок Альберта и Ксено Лавгуда и показал нам будущее. А когда мы прониклись и составили примерные планы, вернул нас в то же время, из которого выдернул. Но мы теперь были вооружены и знали, что делать.

— Значит, он сделал так, чтобы вы не столкнулись сами с собой? — с почтением подытожила Гермиона.

— Да, он сделал то, чего не умеет делать ни один маховик времени, — подтвердил Северус.

— А Лавгуда зачем? — заинтересовался Гарри.

— Чтобы дочка круглой сироткой не осталась, — скрипнул желваками Северус. — Лавгуда Годрик выдернул в тот момент, когда трое неких беглецов обрушили его дом, и разозленные Пожиратели хотели закруциатить, а потом и убить мистера Лавгуда, несмотря на то, что он сказал им правду о Поттере.

Гарри с Гермионой подавленно переглянулись, виновато закусив губу: получалось, их уловка не удалась тогда — Лавгуда всё равно хотели прикончить…

— Простите, — начали каяться ребята, но Северус остановил их.

— Не нужно. Вы действовали в силу своих разумений и возможностей. Сказал же — Годрик вмешался и всё поправил. Лавгуд ЗНАЛ о взрыве и сумел спастись.

— Ух ты… Его выдернули до взрыва и вернули туда же уже со знанием о взрыве! — мудрено завернула Гермиона. У Гарри от тех же мыслей голова пошла кругом — эк оно закрутилось! Далее последовала ещё более потрясающая история: Северус рассказал им, каким образом отцы-основатели обрели бессмертие и сделались Хранителями Хогвартса.

— Так что в какой-то мере школа действительно безопасна, — заключил Северус. — Это Дамблдор намудрил там, заигравшись в солдатики, чем как раз и представлял серьезную опасность для жизни окружающих. Но вам лучше забыть Хогвартс, как страшный сон, и пойти доучиться, например, в Авалон или, если хотите, в Горизонт-колледж. Он как раз для таких, как вы, не закончивших образование в Хоге. Туда поступают все магглорожденные, которые живут в обоих мирах. Вам это будет полезно. Эта школа для тех, кто желает расширить свои горизонты и углубить знания, недополученные в других местах.

— Спасибо вам, сэр, — Гарри с трудом проглотил комок в горле. — Мы так и сделаем.

— Прекрасно, — кивнул Северус. — Я дам вам всё необходимое: брошюрки, анкеты, буклеты школ, вы всё изучите, решите и заполните. И с осени начнете новую жизнь в нормальном мире, — тут он тепло улыбнулся им, согревая своим расположением. Добавил: — Сам я теперь в Отделе Тайн работаю, я там оказался очень нужным и на своем месте.

Что ж… Всё произошло именно так, как и предрекал Северус. Закончился май, перетекая в лето, полное тепла, солнца и дружеских визитов. Сначала были тихие семейные вылазки на природу, где Дурсли, Грейнджеры и Ранкорны устраивали пикники. Потом начались поездки по друзьям: заглянули в Уэльс к Невиллу с Полумной, навестили Дина, Лаванду, Шеймуса и всех, кого вспомнили и пожелали увидеть. Снова посетили площадь Гриммо 12 — Гарри беспокоила судьба Кикимера… Проведя ритуал призыва, подсказанный Северусом, Гарри добился того, что старый домовик, ворча и ругаясь, явился к нему на зов. Оказалось, бедняга почувствовал себя неприкаянным после уничтожения портрета последнего представителя семьи Блэк и собрался отправиться в добровольное изгнание.

Ну, Гарри его и «изгнал», приголубил хорошенько матом и послал в принудительном порядке служить Андромеде Тонкс, как-никак, тоже представительница рода Блэк. Сам-то он Поттер, в нём ни капли крови блэковской нет. А так пусть пользу приносит, за дитем приглядывает, а то тоже мне, на Серые земли он собрался, реликт ходячий, тьфу!

Воротничок за лето полностью определилась с чувствами и выбрала себе хозяина — Поттера. Её перебежничество, впрочем, никто не осудил, Ранкорны видели, как змейка общается с Поттером на своем языке, и понимали, насколько она одинока в змеином роде. А Гарри, в свою очередь, полюбил эту милую, в чем-то наивную зверушку, и если поначалу впадал в ступор от её поведения, то потом разобрался и осознал огромную ответственность за неё. Эпизод с голубем не был случайным — Воротничок действительно обращалась к нему с вопросом. Она могла обратиться к дереву, качающемуся на ветру, и час-полтора расспрашивать его или рассказывать ему что-то. К статуе, цветочку, пролетающей мимо стрекозе — ко всем могла обратиться наивная и, в общем-то, умная змейка. Просто, как выяснил Гарри, она не делала различия между разумными и неодушевленными предметами окружающего мира. Для неё одинаково разумны были все — животные, люди и деревья.

В Горизонт-колледж Гарри взял её с собой. Эта школа размерами ничем не уступала Хогвартсу, а находилась она, к восторгу Гарри, по соседству с Манчестером, в графстве Йоркшир, в местечке под названием Шеффилд. Гигантская коробочка, выросшая сперва на горизонте, а затем и перед ним, поражала монументальностью и основательностью. Сложенная из желтого кирпича, она цветом напоминала египетскую пирамиду. Её зубчатые стены и башни улетали в головокружительную высь, дыша историей и заявляя своим видом, что строилась она изначально как крепость. Четыре этажа фронтального здания по углам дополняли четыре восьмиэтажные башни. Помимо этого, школу окружали спорткомплексы и какие-то застекленные павильоны загадочного предназначения. Ещё тут была просто огромная парковая зона — целый сосновый лес с паутиной прогулочных аллеек и скамеек вдоль них. Гермиона разочарованно уставилась на Гарри.

— И почему я решила, что Хогвартс — самая лучшая школа в мире?

— Но это же правда, — улыбнулся Гарри, обнимая расстроенную девушку. — Ведь именно в Хогвартсе мы с тобой встретились… — и он нежно чмокнул её в кончик носа. Гермиона заулыбалась, прекрасно поняв его слова. Потом, взявшись за руки, они влились в поток молодых магов, с которыми, кроме сов в клетках, были кошки и собаки, за кем-то шла арабская лошадь, а одного колдуна сопровождала стайка белых цапель. И странное дело, здесь же были и обычные люди, которые никак не реагировали на волшебников, то есть не удивлялись и не показывали на них пальцами. Простые люди и волшебники спокойно шли вместе, как ни в чем ни бывало. Теперь и Гарри прикусил губу в легкой досаде от того, как много было упущено им по незнанию. Столько возможностей и интересных знакомств было утеряно…

Встречал их невысокий мужчина с внимательным взглядом. Дождавшись, пока все соберутся в огромном светлом холле, он негромко произнес:

— Здравствуйте, дорогие ученики, добро пожаловать в Горизонт-колледж. Меня зовут Генри Беринг, я ваш директор и наставник в ближайшие несколько лет, во всяком случае, столько, сколько вы сможете меня вытерпеть. Факультетов у нас пара десятков, так что интересное себе вы точно найдете. И я это говорю не только новичкам, но и старожилам, которые ещё не определились с выбором будущей профессии.

Среди молодежи пронесся гул смешков, Гарри невольно покосился на парня справа, тот ему лукаво подмигнул. Лучистые глаза, белозубая улыбка, ямочки на щеках и льняные кудри отчего-то располагали к себе, но Гарри внутренне напрягся, безотчетно чувствуя в нём сердцееда и соперника.

Ну, как бы там ни было, новичков разобрали кураторы и развели по местам. Парам, слава Мерлину или Богу, причем любому из них, предоставили отдельные апартаменты с санузлом. Так потихоньку-полегоньку началась адаптация Гарри и Гермионы, Невилла и Полумны и ещё нескольких ребят, записавшихся в колледж, к мирной жизни в коллективе.

Спокойный пожилой мужчина, назвавшийся Эйбом Морганом, присмотревшись к ребятам, пригласил Гарри и Гермиону на прогулку. Гуляя по парку, он рассказывал ребятам о том, как взрываются дома, когда в них попадают снаряды, как кричат дети, потерявшие родителей, как страшно воет летящая мина. Он рассказывал им о той войне, которую они никогда не видели и не увидят; в его глазах вставали взрывы, огонь и пепел. В его глазах падал на обожженную землю пепел войны. Такой же, какой он видел и в их глазах. Когда он замолчал, заговорил Гарри, рассказывая о своей войне. Войне, которая началась, когда ему было одиннадцать. Войне, где ребёнка пытались убить множеством способов. Войне, где только его друзья не давали ему сойти с ума. А потом они сидели в каком-то кафе, пили виски и рассказывали друг другу о своих мечтах… Да, мужчина был психологом. Военным психологом с боевым опытом, неизвестно как попавшим в школу.

Они стали не психологом и пациентами, а друзьями. Настоящими друзьями, и однажды открывшись, просто разделили свой опыт на всех троих. Именно это позволило помочь всем троим научиться жить с войной в душе. Ещё ближе и понятнее он стал, когда снял пиджак и закатал рукава рубашки, а Гарри с Гермионой увидели на его предплечье серийный номер нацистского лагеря — старый еврей оказался ребёнком, спасенным из Саласпилса.

Свадьбу сыграли дважды: сначала по магическим законам, когда Гарри и Гермиона пришли в себя настолько, чтоб не испортить собственное торжество.

У Гермионы сны исчезли в период беременности, у Гарри боевые кошмары прошли нескоро, а только к двадцати двум годам, после того, как сыграли вторую свадьбу по законам обычного мира и смогли зарегистрировать своего первенца — Менелика. Гарри решил начать традицию давать детям греческие имена, как у его любимой Гермионы.

Только Малфой-манор будет всю жизнь приходить в его сны. То место, где пытали любимую… То место, где он был беспомощен… То место, где он не смог защитить самое дорогое существо на свете… Это невозможно забыть или излечить. Это теперь с ним навсегда.

Ну и сама война… Квиррелл, василиск, фантомные боли в шраме… Сны о них немного притупились. Ведь Гарри и Гермионе повезло, они вместе попали к психологу, который был в курсе магмира, к надежному человеку по имени Абрахам Морган, который смог научить их жить с этим. Жить с войной в душе. Со смертями… Ведь то, что пережили дети, было реальным, неважно, что дети на самом деле были спасены, они понимают головой, а не душой, для их душ и подсознания всё равно падал мертвым Криви, всё равно умирала Браун… Это их боль. Их обоих. Да, они живы, но подсознанию на это наплевать.

Это то, о чем взрослые не вполне подумали. Дети-то живы остались, но вот эти двое травмированы навсегда, и им нужно помочь научиться жить, потому что они этого уже не умеют. В то время, когда окончательно формируется взрослая личность, когда другие бегают за противоположным полом, страдают от любви и гуляют под луной, в это самое время они ходили под смертью, их пытали, их подставляли под огонь, их убивали. Изо дня в день. То, что все, кто участвовал, живы, избавит этих двоих от чувства вины.

Но… Гарри был убит, и Гермиона видела его мертвое тело. Видела же? Она уже один раз потеряла его и больше никогда и ни за что. Как и он её — никогда и ни за что. Они просто вцепятся друг в друга и будут строгать детей, куда там каким-то Уизли. Да они Гордонов и Гибсонов переплюнут! Просто от страха потерять друг друга опять.

И родились вслед за Менеликом близняшки Леда и Елена, а за ними шустренько подоспел Тесей. На них пока остановимся, чтобы дать передышку замученным молодым родителям. Двадцать два им только, а уже четыре отпрыска… хотя своим мельтешением они создавали вполне себе стайку поттерят, первый из которых шустро бегал, топая пухлыми ножками почище слоника, за ним деловито ползали две девочки, агукая на два голоса, и надрывал глотку и легкие в пелёнках четвертый, обещая в скором времени присоединиться к старшим брату и сестрёнкам.

Невилл и Полумна тоже стали молодыми родителями, правда, не так многочисленно, как Поттеры — пока у них было только двое погодков, но какие их годы?.. И уж будьте уверены, в скором будущем эти две семьи будут провожать в школу приличную такую толпу детишек, куда больше, чем два или четыре…

И не в Хогвартс. Хогвартс им вон где. Гарри этот Хогвартс видел в таком месте и в таком виде, что доктор Синельников в депрессии окажется. Не-е-ет, их чудесные детки отправятся учиться в нормальные волшебные школы, навроде Авалон или Горизонт-колледж. А Хогвартс… перебьется, как говорится, так что не трать чернила попусту, директор МакГонагалл, Поттеры и Долгопупсы отныне не переступят порог самой «лучшей» и «безопасной» школы в мире.

Хогвартс и так найдется, кому посещать, и пусть у них, у других юных волшебников, будут свои приключения с василиском и фениксом, свои знакомства с единорогами и церберами и свои интересные уроки в классе Чар, где их будут учить волшебством заставлять плясать ананас и превращать ежей в подушечки для булавок.