Не сердите тетушку (гет)

Гарри и Гермиона обживались в замке, под присмотром слуг, им очень нравилось играть с младшими — Альтой и Аленой, прошлое постепенно забывалось, а будущее с такими родителями рисовалось только в самых светлых красках. Гермионе уже не снилась МакГонагалл, отчего девочка перестала вскрикивать и плакать во сне, а Гарри забыл темный душный чулан и разверстую пасть василиска.

Яга принялась разбираться в хозяйстве прежней владелицы. Оказалось, что в этом мире Яга с Кощеем не ладила, потому думала только о том, как выжить, отчего и хозяйства как такового не было, что позволило избушку поставить на заднем дворе замка, а самой спокойно нежиться на перинах. Кощей же, немного разобравшись в окружающей действительности, был несколько озадачен, если басурманские слова не применять. Было это так… Как-то с утра, стоило только Кощею откушать, чем повар порадовать решил, как пришел к нему другой слуга, ранее не виданный. Разряжен этот слуга был в золотые одежды, заставив некроманта поморщиться.

— Твое Темнейшество, — начал этот самый слуга, поклонившись, что заставило Гермиону хихикнуть. Папу уважали, боялись, но почему-то называли на «ты». — Там эти… подданные… аудиенции просят, значит.

— Чьи подданные? — не понял Кощей, чей организм занимался перевариванием пищи.

— Твои, Темнейшество, — вздохнул мужчина, укоризненно покачав головой. — Ежели запамятовал, ты Русью уж вторую тысячу лет правишь.

— И на… зачем оно мне было надо? — сильно удивился, но удержался от басурманской речи, юноша. — Мне что, заняться нечем было?

— Ты когда царя Евсея Горынычу скормил, молвил, что пока жив ты, этой мерзости на Руси не будет, — объяснил некроманту слуга. — И тебе корону вручили, чтобы правил, пока жив… А так как ты бессмертный, то так и получилось.

— И что, все довольны? — Яга поразилась таким новостям, о которых раньше не ведала.

— Уже да, — коротко ответил мужчина. — Ну так как, примешь или пусть идут, пока целы?

— Приму уж, чего поделаешь, — Кощей бессмысленных жертв не любил, потому решил хоть посмотреть. — А что за мерзость-то была?

— Да то Евсей в хоромах и кабаках мужеложство развел, значит… — махнул рукой слуга. — Его повитуха при родах два раза уронила, да на то самое место наступила, вот и вышло так… А ты, значит, не стерпел.

— Еще бы, — хмыкнула Яга, припомнив некоторые подробности прошлой еще жизни. — Ну идем, милый, на подданных посмотрим. Кстати, а где Несмеяновы?

— В темнице они, твоего гнева дожидаются, матушка, — ответил ей другой мужчина, зашедший в столовую.

— О! Как это прекрасно! — обрадовалась девушка. — Ну-ка, пойдем…

Проводив супругу взглядом, Кощей тяжело вздохнул и поплелся в тронный зал. Как оказалось, здесь такой тоже был. Тронный зал оказался чуть ли не больше Большого зала Хогвартса, но создавал впечатление величия. Юноша понял уже, что корону принял вынуждено, тем не менее, править ему не хотелось. Хотелось к жене и детям, но, судя по всему, тут от него мало что зависело.

— Зови давай, — махнул рукой Кощей, на что слуга покачал головой, протягивая корону, державу и скипетр.

— Оденься, батюшка, — с некоторой ехидцей в голосе произнес мужчина.

— Казнить тебя, что ли… — проговорил юноша, принимая тяжелые предметы. — Так ведь жалко же… Теперь-то позовешь?

— Батюшка!!! — с громким криком в зал хлынула разноцветная толпа, но сразу же замолчала. Посмотрев на зафиксированных чарами мужчин, Кощей малодушно подумал о том, что деревья молчаливые. Видимо, подданные что-то такое прочитали на лице юноши, отчего их глаза наполнились ужасом. Выбрав одного, Кощей вернул ему возможность говорить и двигаться.

— Не вели казнить, вели слово молвить! — завопил выбранный, на что юноша царственно махнул рукой. — Дозволь, царь-батюшка…

И полились на оторопевшего некроманта просьбы разные. Подумал Кощей, подумал, и приказал создать канцелярию, значит, чтобы просьбы все туда сдавались в письменном виде и ему потом докладывались. Поразились просители мудрости Кощея, да и отправились восвояси, косясь на скелеты с алебардами в руках. Как-то так оно потом в летописях записано было. А о том, что с вопящими просителями сделал обозленный некромант, история стыдливо умолчала.

* * *

В темнице Ягу встретил мужчина, сидевший на железной скамье. Поначалу испуганные глаза вдруг стали при виде девушки какими-то масляными, отчего Ягу передернуло, а Несмеянова подняло в воздух. То, что душа его нечиста, девушка почуяла сразу, а заглянув в мысли, узнала, что, во-первых, голову и на Руси защищать не умеют, а, во-вторых, ей новости не понравятся.

— В камеру его и специалиста позови, — тихо приказала старающаяся держать себя в руках Яга.

— Как прикажешь, матушка, — поклонился сопровождавший ее мужчина. Несмеянов, поняв, что ошибся, хотел что-то сказать, блестя расширенными глазами, но было уже поздно. Железная дверь камеры захлопнулась.

Яга на пытки смотреть не любила, а в голову, полную грязи, лезть не захотела. Она думала об Алене, Альте и той Гермионе, которой стала, понимая, что уроды есть среди любого народа. Даже той малости, что увидела девушка в голове мужчины, хватило бы для посажения оного на кол. Прошло не больше получаса, камера открылась, из нее вышел мужчина в кожаном переднике.

— Можешь спрашивать, матушка, — чуть поклонился он, приглашая Ягу внутрь. На первый взгляд, палач хорошо потрудился, Несмеянов тихо выл, глядя на девушку теперь с ужасом.

— Из твоего дома исчезло дитя моей крови, — заговорила ничего не выражающим голосом Яга. — Алена Несмеянова. Отвечай, кому ты ее продал? Что ты получил взамен?

— Я… я… бес попутал! — запричитал мужчина, но потом взвыл, принявшись отвечать. — Девка решила, что учиться будет, порченная оказалась, а бриты за нее хорошую цену дали! Два мешка золота и каменьев драгоценных!

— За золото, значит… — проговорила девушка. — А других девочек?

— Каких других? — удивился палач. — Про то молчал…

— Тогда спрашивай, пока не расскажет, — устало произнесла Яга. — Все запиши, а как закончит говорить — напои его золотом. Досыта!

— Будет исполнено, матушка, — поклонился мужчина в фартуке. Девушка же почти выскочила наружу, устремившись в покои. По лицу ее текли слезы, хотелось этого Несмеянова, продавшего родную дочь ради золота, просто уничтожить, чтобы и памяти о нем никакой не было! С такими мыслями Яга буквально влетела в объятия Кощея.

— Что с тобой, родная? — опешил юноша, но, вглядевшись в лицо любимой, все понял и, подхватив девушку на руки, отправился в сторону спальни, а Яга прижалась к нему и плакала. Это тело сильно изменило жесткую славянскую нечисть… Очень сильно, сделав человечнее…

Позже, увидев результаты допроса казненного, Кощей рассвирепел. Поэтому через неделю на лобном месте казнили тех, кто был виновен в кражах и продажах детей. Вот только с Машей из Китежа ничего пока понятно не было, но юноша знал, что сколько веревочке не виться… С трудом успокоив жену, пообещав посадить на кол все начальство правоохранителей, Кощей добился сначала страха, большого страха толстопузых чиновников, а потом уже и работы… Ну как раз после того, как попытавшиеся обмануть некроманта присели отдохнуть на остаток жизни. Очень осерчал, значит, Кощей. А как успокоился, так и наступила благодать.

* * *

Начальник Академии Ведовства с супругой записались на прием к Кощею спустя неделю после возвращения. Юноша обрадовался — на ловца и зверь бежит. Яга к нему с удовольствием присоединилась, пока старшие дети занимались младшими, а ими всеми — костлявые няньки. Жизнь в замке была интересной, особенно когда Яга поняла, что от короны не отвертишься, ибо всех все устраивало — и характер царя-батюшки, и его манера правления, и невозможность смены личности оного по причине бессмертности.

— Мы поблагодарить за доченьку пришли, — объяснил глава семьи свое явление. — Благодарим тебя за спасение!

— Как так вышло, что ребенок оказался под личиной в Англии? — поинтересовалась Яга, потому что этого установить пока не могли.

— То позор наш… — вздохнула женщина, руководившая правоохранителями города Китежа. — Сенька, сын наш старший, в карты проигрался, и…

— И что с ним теперь? — поинтересовался Кощей, понявший все то, о чем не договорила мама Маши.

— В темнице сидит, а толку-то… — проговорил мужчина. — Он-то так ничего и не понял…

— Ну тогда… — юноша подозвал слугу, приказав доставить провинившегося к себе, естественно, в цепях. — Убивать не будем, а вот прочувствовать дадим.

Спорить с царем в магической Руси принято не было, потому семья вернулась в Китеж, а через пару часов оттуда доставили молодого человека с наглым взглядом типа «и что ты мне сделаешь?». Кощей уже было рассвирепел, но Яга остановила его, заставив молодого человека по имени «Сенька» приседать, что в цепях было делом нетривиальным.

— А ведь не сам он это придумал… — проговорила девушка, выпотрошив память Сеньки.

— Это-то понятно, — вздохнул царь магической Руси. — Только ответственный за придумку уже стал деревом, а с этим что делать будем?

— Ну как, что… — произнесла Яга. — Поедет тестировать обновленный Хогвартс.

— Интересно, — согласился Кощей. В результате царева гнева юноша стал девушкой, обзаведясь другой внешностью, и в виде сироты отправился в обновленную школу.

Только вот восприятие себя ему не корректировали, отчего бывшего уже юношу ждали не самые простые времена. Но, главное, жив остался, ну а то, что жить ему предстояло семь лет на чужбине, так на то и наказание… Но вот что-то в рассказе семьи Яге, все-таки, не понравилось.