Время собирать камни (гет)

В одну из ночей мы решили поделиться мыслями с остальными. Карлайл долго молчал, когда мы озвучили вслух свое намерение, только задумчиво потирал подбородок и хмурился, мы не мешали. Даже Эдвард ждал, пока тот скажет что-то вслух, не отвечая на его мысли. Мы сидели за большим обеденным столом, который по назначению обычно не использовался даже Райли — она предпочитала высокие барные стулья и стойку в зоне кухни. Первой не выдержала Розали.

— Вы с ума сошли? — воскликнула она. — Нельзя этого делать!

— Мы не расскажем ему всего, — ответила я, чувствуя, как Эдвард ободряюще сжал мою руку. — Просто объясним, что я должна была уехать, убедим, что все в порядке.

— Ты думаешь, он не заметит разницу? — спросила она, обведя меня рукой.

— Об этом мы тоже подумали, — заговорил Эдвард. — Это та часть, которую ему придется принять без объяснений, если он хочет встретиться с Беллой.

— И он просто так согласится? — Эмметт был непривычно серьезен и даже хмур, что случалось весьма редко. — Чарли — не самый сговорчивый чувак. Он прямо так примет запрет на вопросы? Еще ведь волки эти — разболтают на раз.

— Боже мой, квилеты! — вспомнила Розали. — Мы же нарушили договор.

— На самом деле нет, — заговорил, наконец, Карлайл. — Согласно договору, перемирие остается в силе, пока мы не укусили кого-то. Белла прошла обращение иначе, но мы не знаем, как они отнесутся к этому.

— Поэтому я поеду вперед, — сказал Эдвард. Я закрыла глаза, плотно сжав веки. Это была самая сложная часть плана — отпустить его одного, но мы не нашли другого решения. — Я поговорю с Чарли, объясню ему все риски и встречусь с Сэмом. Если это будет безопасно, я вернусь за Беллой и Райли.

— Потащишься туда один? — вскинул бровь Эмметт. — Там три волка, если не стало еще больше.

— Райли? Ты собираешься отвезти туда Райли? — одновременно с Эмметтом воскликнула Розали, вскакивая со своего места.

— Только при самом благоприятном раскладе, — спокойно ответил Эдвард. — Мы на него не слишком рассчитываем.

— Ты совсем спятил? — прошипела Роуз. — Зачем везти ее в логово этих псов?

— Не думай, что ты дорожишь моей семьей больше меня, Розали. — В голосе Эдварда послышались металлические нотки, но Розали они не напугали, она явно намеревалась стоять на своем. Я поглаживала пальцем запястье Эдварда, надеясь помочь ему немного успокоиться. — При малейших сомнениях в безопасности этой затеи, мы все отменим.

— Просто скажите ему, что Белла умерла, ему придется это принять. Рано или поздно он смирится. Все со временем примиряются.

Я опустила глаза, думая, как объяснить, почему этот вариант не подходит. После обращения Розали ни разу не была дома, как и Эмметт, но по их собственному признанию, они плохо помнили свои семьи, да и отношения в них отличались. Настоящую семью они обрели лишь в своей новой жизни.

— У него ведь никого нет, кроме меня, Роуз, — заговорила я. — И он упертый. — Я видела, как дернулся уголок рта Эдварда, будто он услышал что-то забавное, но решила не отвлекаться на это. — Будет искать, пока не найдет тело, рассылать письма в ФБР и прочие инстанции, искать похожие исчезновения, и кто знает, что найдет.

— Ты знала, что так будет. С самого начала, когда решила связать свою жизнь с ним, — Роуз кивнула в сторону Эдварда. — Ты больше не человек, пойми уже.

— Розали, — позвал Эдвард, настолько спокойно, что контраст в их тоне заставил Роуз прикусить язык и снова переключить внимание с меня на него. — Я хочу, чтобы ты поняла: мы приняли решение, и в твоем одобрении не нуждаемся. — Он замолчал, давая Розали возможность что-то сказать, но та только скрипнула зубами, не сводя с него гневного взгляда. — Мы не страдаем излишней наивностью, — продолжил он, когда ему никто не возразил, — прекрасно понимая, что чем-то жертвовать придется, но я не считаю, что именно эта жертва необходима. Что изменится, если Чарли будет считать, что его дочь погибла?

— Это было бы очень жестоко, — покачала головой Эсми, — так поступить с ним. Спустя почти год заставить его проходить через это снова, будто он снова теряет ребенка, не успев обрести. Чарли не заслуживает такого.

— Изначально было большой ошибкой что-то говорить ему, — не сдавалась Розали. — Но Райли… Хочешь успокоить отца — ладно, позвони ему. Он не знает о Райли и не может потерять ее.

— Я хочу, чтобы Райли знала дедушку, — ответила я. — Не по моим рассказам или фотографиям, а по-настоящему. Хочу, чтобы он видел, как она растет. Поэтому мы хотим поехать туда, возможно, поселиться неподалеку.

— Ты понимаешь, что ты делаешь? Хочешь отделиться от семьи, выдать смертному тайну, за которую жестоко карают, поставить под удар и себя, и его.

Я кивнула в ответ, думая, как объяснить, чтобы не начать оправдываться. Вместо меня заговорил Эдвард, удивив всех присутствующих своими словами:

— Чарли знает большую часть, так или иначе.

— Квилеты? — первым догадался Карлайл, на что получил утвердительный кивок в ответ. — Он сам тебе это сказал?

— Намекнул, когда я был там. В какой-то степени он в это даже поверил. Это еще один аргумент для разговора с волками, они нарушили соглашение уже дважды.

— Да давайте просто надерем им зад и установим новые правила, — предложил Эмметт. — Нас больше, и у них — косяк на косяке. Чего мы вообще на них оглядываемся?

— Начинать вражду — не выход, Эмметт, — Эсми сцепила руки в замок, нежные и по-матерински добрые, не созданные для битвы, хотя, как я знала, случалось всякое. — Даже если никто не погибнет, кто-то может пострадать, — сказала она, обернувшись к Карлайлу, желая услышать, что думает он.

— Давайте дослушаем, что предлагает Эдвард, — ответил он.

Эдвард благодарно кивнул ему, прежде чем снова заговорить.

— Нужно будет объяснить Чарли, чем ему может грозить поддержание связи с нами. И нам тоже. Поставить условие не искать и не требовать больше информации, чем мы можем ему дать. Если он не согласится на это, я просто скажу, что с Беллой все хорошо, но видеться они не смогут: будут, может быть, созваниваться время от времени.

— А если согласится? — спросил Карлайл.

— Тогда следующим этапом — разговор с квилетами. Если я услышу что-то настораживающее от кого-то из них, мы покинем полуостров, обустроим дом где-нибудь в Монтане, чтобы не приводить Чарли сюда. Он сможет навещать Беллу там.

— Я иду с тобой, — сказал Эмметт. — Пригодится мое обаяние, — добавил он, поднимая кулак над столом. — И красноречие, — так он назвал свой второй кулак, заставив улыбнуться и меня, и Эдварда. — К тому же, без малявки мне будет скучно.

Розали кивнула, молча разделяя его решение. Она так и не села, продолжая взирать на нас грозовой тучей, скрестив руки на груди.

— Хотя волков возглавляет Сэм, — выпрямившись заговорил Карлайл, — формально вождем остается Билли. Говорить нужно будет с ним, и договор — это моя ответственность. Мы все поедем.

Ситуация вдруг обернулась совсем не так, как мы планировали. Для шести взрослых хладных очень мало что могло представлять опасность, даже в случае разногласия с волками, на нашей стороне было значительное численное превосходство, а это увеличивало шансы избежать драки. Но в то же время это значило, что и ответственность ляжет не только на нас — мы втягивали в это всю семью.

— Мы бы не попросили о таком, — начала было я, но тут же замолчала, удивленная выражением лица Эсми, раздраженно постучавшей ногтями по столу.

— То есть, — прищурившись сказала она. — Чарли Свону дается право решать, готов ли он рисковать, а нам нет?

Эдвард успел только сделать вдох, собираясь что-то ответить, но она ткнула в него пальцем, предупреждая:

— Хорошенько обдумай, что ты собираешься сказать, Эдвард Каллен.

Воздух покинул его легкие, так и не превратившись в слова, Эдвард улыбнулся, опустив голову, и сказал в итоге только «спасибо», обведя присутствующих признательным взглядом.

— Значит, собираемся, — подвел итог Карлайл. — Надо продумать новый порядок действий.

— А я не понял, — вдруг ухмыльнулся Эмметт. — А в какой момент ты скажешь шефу, что заделал внебрачного ребенка его дочери?

Я посмотрела на Эдварда, и он радостно улыбнулся мне.

— Это еще один вопрос, который мне нужно обсудить с шерифом, — ответил он, коснувшись кольца на моем пальце.

— Тогда нам понадобится подкрепление, — покачал головой Эмметт.

* * *

Мы изменили план. Имея преимущество, мы могли бы просто вернуться в свой дом, но не знали, в каком он состоянии после того, как пережил осень и зиму с дырой в стене, поэтому было решено арендовать небольшой коттедж на окраине Олимпии — достаточно далеко, чтобы не встретить оборотней случайно, и достаточно близко, чтобы при необходимости легко сделать это намеренно. Заповедник Кэпитол начинался почти сразу за последними городскими постройками, рядом был аэропорт, а в бухте всегда можно было найти катер при необходимости уходить по воде.

Белла считала, что нам нужен союзник среди волков. Поскольку битва отменялась, эффект неожиданности утратил ценность и, хотя я слабо верил в успех ее затеи, попробовать стоило.

— Волки в стае слышат мысли друг друга, — напомнил я. — Он не сможет скрыть это от них, даже если захочет.

— И хорошо, — ответила Белла. — Пусть узнают. Пусть переварят новость раньше, чем мы приедем, тогда будет меньше риск, что они совершат что-то необдуманное на эмоциях.

— А если что-то необдуманное совершит Сэм?

— Не думаю, что нам стоит этого опасаться, — покачала головой Белла. — Сэм — друг.

— Был им. Вовсе не обязательно, что он им остался. Почему ты считаешь, что он нас поддержит?

Белла нахмурилась, поджав губы. Она завела привычку крутить кольцо на пальце, когда испытывала смятение или нервничала. Кольцо совершило три полных оборота, прежде чем она спросила:

— Ты когда-нибудь встречал Эмили?

— Эмили? — не понял я.

— Это невеста Сэма. Я познакомилась с ней на озере, когда ты уже уехал. Чарли тогда таскал меня на рыбалку каждые выходные. Не спрашивай, — сказала она, взглянув на меня. Я промолчал, делая мысленную пометку расспросить ее об этом позже. — Я старалась не пялиться на ее лицо, но Сэм все равно заметил. Позже он сказал, что она просто оказалась слишком близко. Он больше ничего не объяснил, но было понятно, что его шрамы, оставленные тем случаем, еще глубже, хотя и не видны глазу. И он так смотрел на нее… Сэм знает, что любовь не всегда приходит в удобной обертке, и знает, какая это великая удача — обрести ее. Я думаю, он поймет. По крайней мере, надеюсь. В конце концов, что мы теряем?

Все обдумав, мы решили, что ничем не рискуем, но, как минимум, сможем предположить реакцию, которую вызовет наше появление. Расторжение договора значило, что квилеты смогут рассказывать о том, кто мы, любому желающему услышать. Едва ли многие поверили бы, но остаться в Форксе мы бы уже не смогли.

Нужно было организовать встречу с Сэмом на нейтральной территории. Мы сделали анонимное пожертвование, адресованное племенной школе квилетов, в Бюро индейского образования, и теперь представитель резервации должен был явиться в ресурсный центр в Сиэтле, чтобы представить смету расходов и получить перечисление, когда ее утвердят. Жуткая бюрократия, но нам она была на руку. Хотя главой племени оставался Билли, делами молодежи чаще занимался именно Сэм, а для передачи документов личное присутствие вождя не требовалось.

Я планировал перехватить его на обратном пути, но изменил свое решение, когда его грузовик остановился у склада строительных материалов. Расплатившись, Сэм грузил в кузов доски и мешки с цементом, когда почуял меня, на пару секунд замерев в полусогнутом положении.

— Каллен, — сказал он, распрямляясь, но не оборачиваясь. — Снова пришел узнать о других кровососах?

— А они есть? — спросил я, подходя ближе.

Сэм качнул головой, ухватившись за очередную связку досок, легко поднимая ее и укладывая параллельно другим.

— Твою бледную рожу тут видели последней, — ответил он, отряхивая руки и потирая нос. Мой запах раздражал его обоняние, словно хлорный отбеливатель. — Видно, у вашего брата ходит дурная молва об этих местах.

От Сэма не укрылось, что в своих поисках хладного, который, как мы думали, убил Беллу, я настиг не одного ночного охотника, практически очистив штат от себе подобных. Не то чтобы Сэма это печалило, волки тоже были скорыми на расправу, скорее мое поведение просто ставило его в тупик. Все, что он знал о нашей семье, шло вразрез с его представлениями о хладных.

— Хотелось бы сказать, что смертей стало намного меньше, но люди отлично справляются и сами.

— Против людей ничем помочь не могу.

Я отвечал очень кратко, стараясь глубже проникнуть в его разум. Обычно мне удавалось слышать только сиюминутные мысли или яркие эмоции, найти же что-то конкретное в чужом сознании у меня никогда не получалось, но когда человек не поглощен чем-то полностью, можно выловить отдельные вспышки или кусочки мыслей, проходящие фоном. Получалось плохо — сейчас мысли Сэма кружились вокруг моего появления, но на заднем плане в его голове было много всего: Эмили, какой-то чертеж, состав бетона, список дел и навязчивая песенка из рекламы кукурузных хлопьев, от которой он весь день не мог отделаться.

— Ты нашел его? — нахмурившись, спросил Сэм.

— Все оказалось не так, как мы думали.

— То есть?

— Я приехал не один.

— Белла? — удивился он, но когда я кивнул, снова стал мрачен, начав понимать, к чему этот разговор. Наконец, его мысли свернули в нужном направлении. — Ты ведь пришел не потому, что любишь мою компанию?

— Она теперь такая, как мы.

Сэм выругался, зло пнув один из мешков. Белла вспомнилась ему ребенком, на редкость невезучим, будто преследуемым злой тенью с красными глазами, ему удалось выиграть для нее десять лет, но тень ее все равно настигла.

— Ты укусил ее! — прошипел он сквозь зубы.

— А ты бы предпочел, чтобы она погибла?

«Может, и так», — подумал он. Меня словно окатило кипятком изнутри, рот наполнился ядом, хотя я видел, что на самом деле он так не считает. Сэм вспомнил, как пришел к нашему дому спустя несколько дней после моего отъезда. Он не планировал заходить, ему просто было горько от того, что он мог помочь, но не сделал этого вовремя. Сквозь брешь в стене он увидел куда больше, чем хотел. Для квилетов мы не были людьми, добить укушенного считалось милосердием, но глядя на бурые пятна засохшей крови, он впервые усомнился в правильности этих взглядов.

— Не для того ли ты уехал, чтобы этого не случилось?

— Так и есть. Но нам не всегда удается защитить от себя тех, кого любим, верно? — спросил я, наблюдая за его реакцией. Я почувствовал волну его гнева, следил, как она затопляет его, и ждал, во что выльется.

Лицо Сэма потемнело от ярости, зрачок резко увеличился, почти полностью скрыв радужку, волоски на руках поднялись, но он сумел взять себя в руки. Он шумно выдохнул, сжимая кулаки, представляя, как хрустнула бы моя челюсть под их натиском. Ему от этого значительно полегчало. Почти обычная человеческая реакция. Недурно.

— Она хочет поговорить с тобой, — сказал я, пользуясь его молчанием.

— Но ты решил пойти вперед, чтобы позлить меня?

— Я должен быть уверен, что ты не сорвешься.

Сэм фыркнул, уязвленный недоверием. Прошло много лет с тех пор, как он случайно зацепил Эмили, мгновенно перекинувшись, даже не поняв, как это случилось, но три длинных шрама, пересекающие ее лицо, не позволяли забыть о необходимости владеть собой каждую секунду.

Сэм был уверен, что не причинил бы вреда Белле, приди она сама. У него никак не получалось представить ее с демоническим лицом. На секунду он отвлекся, задаваясь вопросом, видел ли когда-нибудь мир спотыкающегося и краснеющего хладного. А потом подумал, что Белла явно уже совсем не та девочка, которую он знал.

— Просто уезжайте, — устало сказал Сэм, продолжив закидывать мешки в кузов. — Зачем ищете лишних неприятностей?

— Возможно, мы так и сделаем.

— От меня-то что нужно?

— Белла считает, что задолжала тебе объяснение.

— Ничего она мне не должна.

— Ты сам не хочешь узнать, что случилось? Почему она не могла обратиться к тебе за помощью.

Этот вопрос не давал ему покоя с тех самых пор, как стало ясно, что Белла боялась чего-то, о чем никому не говорила. Ему очень не понравилось, что я использую против него его же мысли, но он воздержался от комментариев, уже привыкнув делить сознание с другими.

«Если хладный, побывавший в том доме, не убил ее, получается, это он ее обратил, — подумал Сэм. — В любом случае, это уже не она».

— Белла никого не убила за все это время и не была виновата в том, что случилось, — сказал я. — Она просто хочет поговорить, потому что еще считает тебя другом.

Он подумал, что предпочел бы не видеть ее, чтобы не портить воспоминания. Оборотень не выбирает, как ему жить, чем заниматься и даже какими мыслями делиться со стаей. В один прекрасный день в нем просто пробуждается древняя сила или древнее проклятье, и с тех пор он больше не принадлежит себе.

Сэм стал первым защитником племени за много лет. В возрасте, когда впору делать глупости, на него легла ответственность за всю резервацию, но не было даже наставника, который объяснил бы ему, что с ним происходит и как справляться с новой сущностью. Волки в первые годы обращения куда опаснее хладных даже для своих близких, и, будучи единственным оборотнем в племени, Сэм лишь чудом никого не убил, но считать себя чудовищем от этого не перестал.

Отчаяние, усугубленное одиночеством, отступило, лишь когда на этой земле объявилось настоящее чудовище. Вырвав из его когтей маленькую девочку, Сэм наконец обрел цель и нашел силы примириться с тем, кто он есть. Белла даже не представляла, как сильно повлияла на него их встреча.

— Тогда помогай, — вздохнув, ответил он после недолгого молчания, имея в виду лежащие на тротуаре мешки. — У меня еще куча дел на сегодня.

Когда я остановил машину перед домом, Белла уже стояла у крыльца. Я перевел дух, увидев ее, и позволил себе на пару секунд закрыть глаза, прежде чем открыть дверь. Она встретилась со мной взглядом и обернулась к повороту, из-за которого должен был показаться громыхающий пикап Сэма. Белла сделала шаг вперед, но тут же остановилась, будто сомневалась, стоит ли подходить ближе или дать гостю возможность приблизиться самому. Я протянул ей руку, выйдя навстречу, и она тут же вложила в нее свою, сжав мою ладонь.

— Как прошло? — спросила она.

— Ну, он здесь.

Едва побитый жизнью и сыростью грузовик остановился, Сэм вышел наружу. Он сомнений явно не испытывал, размашистым шагом преодолевая расстояние, но что сказать не нашел. Дежурные фразы вроде «как дела» или «рад тебя видеть» он сразу отмел, и в итоге ограничился только полным сожаления взглядом. В их последнюю встречу Белла была почти такой же бледной, но теперь она не выглядела болезненно, как тогда. Она надела цветные линзы и сейчас мало отличалась от себя прежней, но изменения все же были заметны — в том, как она двигалась, как держала осанку, хорошо чувствуя равновесие, как расслабленно были опущены плечи. Несмотря на холод ранней весны, она не пыталась съежиться и спрятать всегда мерзнущие руки в карманы.

— Привет, Сэм, — сказала Белла и тоже замолчала, кусая губу.

Ее голос он едва узнал, даже намек на привычный румянец не коснулся бледных щек. Сэм покачал головой.

— Мне жаль, что так вышло, — в конце концов ответил он.

— Мне кажется, это было неминуемо, — робко улыбнулась Белла. — Зайдешь в дом?

— Нет уж, спасибо, — поморщился Сэм. Мы сильно наследили вокруг, и он уже дышал через раз, запах внутри стал бы для него совсем невыносимым.

«Весь дом провоняет псиной», — мысленно вторила ему Розали.

— Наверное, проще показать? — спросила меня Белла.

— Карлайл, — позвал я, зная, что в этот момент он удерживает Райли, не понимающую, почему ей не позволяют выйти встретить меня.

— Показать что? — спросил Сэм.

— Я хочу познакомить тебя кое с кем, — ответила Белла.

Розали вышла на балкон и вытолкала с собой Эмметта, считая необходимым, чтобы Сэм видел, что нас много.

«Мне вмешаться?» — подумал Карлайл, открыв дверь.

Я покачал головой, показывая, что мы справимся сами, но не отрывая взгляд от Сэма, напряженно сканируя его мысли. На всякий случай я завел руку за спину, чтобы Белла намного отступила за меня. Таким образом, я оказался между ней и Сэмом, а Райли дальше — за нашими спинами.

Получив, наконец, разрешение, Райли выскочила наружу, но остановилась на верхней ступеньке крыльца, с любопытством рассматривая гостя. Сэм отступил на шаг назад, подумав, что у него галлюцинации, ведь девочка перед его глазами давно выросла. На секунду зажмурившись, посмотрел снова. В слабой человеческой памяти образ десятилетней давности стал размытым, но был еще достаточно четким, чтобы найти пару очевидных отличий. Взгляд Сэма перебежал с кудрявой макушки Райли на мое лицо, а потом остановился на Белле.

— Во даете, — выдохнул он, сжав переносицу.