Согласно рецепту (гет)

Лето 1994 года

Рон, нагруженный увесистой стопкой выстиранного белья, поднимался по лестнице, недовольно ворча про то, что в носильщики на это лето не нанимался. Добравшись до комнаты близнецов, он собрался было бесцеремонно распахнуть дверь ногой и свалить белье на первую попавшуюся горизонтальную поверхность, но его остановил странный диалог. Один из голосов точно был женский, чего Рон никак не ожидал.

— Джордж, мне так неудобно.

— Я уже понял. А так?

— Теперь нормально… Ай! Осторожней!

— Извини. Я старался аккуратно.

— Терпимо. Давай еще…

Уши Рона моментально приняли оттенок спелой свеклы, когда он понял, что в комнате его старших братьев была Эбби.

— Так! Дайте дорогу профессионалу.

Это уже был голос Фреда. Рон аж подпрыгнул: у него в голове уже выстроились в нетерпеливую очередь соображения, чем Эбби и Джордж могут заниматься, но если там еще и второй близнец… Башня из белья не выдержала шатания носильщика и рухнула на пол. Через пару секунд дверь в комнату приоткрылась, и показалась огненная шевелюра Фреда.

— Ложная тревога, — сообщил он через плечо. — Тут всякие подслушивающие субъекты бродят.

— Помочь не хочешь? — буркнул Рон, поднимая с пола простыни и пододеяльники.

— Не особо, — честно ответил Фред, но потом все же принял из рук брата изрядно помятую кипу белья.

Рон силился заглянуть в комнату, в которой все еще велись переговоры, но уже яростным шепотом.

— Чем это вы тут втроем занимаетесь?

— Чем больше узнаёшь, тем больше разочаровываешься, — назидательно проговорил Фред и уже собирался захлопнуть дверь, но Рон вовремя подставил ногу.

— Сгинь, младшенький!

— И не подумаю! Мама велела передать, что ждет вас обоих в саду. Сейчас! И еще сказала, чтобы вы вернули последний номер «Клубка», она его так и не дочитала.

За спиной Фреда что-то взорвалось с громким хлопком. А Рон наконец получил возможность узреть всю картину, потому что Фред забыл про дверь и ринулся к друзьям.

Кровати близнецов были кое-как сдвинуты к стене, посреди комнаты стоял один из колченогих столов, который стал центром очередного эксперимента. Варить что-либо в котле Фред и Джордж осмеливались только в сарае (и пока мистер Уизли не выдавал сыновей супруге). А здесь волшебство творилось в специально заговоренных огнеупорных колбах и пиалах. Одна из стеклянных тар, над которой в неудобных позах склонились Эбби и Джордж, явно что-то вливая туда по очереди, только что взорвалась и обрызгала все вокруг чем-то лиловым. На лицах обоих экспериментаторов застыло обескураженное выражение.

— Все живы? — уточнил Фред, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос. Хотя он сам выглядел не менее растрепанным, но липкой субстанцией облит не был.

Джордж окинул себя и Эбигейл взглядом, подмигнул девушке и ответил:

— Мы-то живы. А вот ковру не так повезло.

В ковре и правда зияла внушительная дыра, прожженная зачарованными углями, дающими жар без огня. Эта диковина была подарком Чарли близнецам.

Эбби осторожно смазала со щеки сгусток неудавшегося зелья и смачно шлепнула его на стол, на котором появилась еще одна подпалина.

— Ну, теперь мы знаем, что добавлять экстракт калидума точно не надо, — произнесла она и, недолго думая, вытерла ладонь о футболку подошедшего Фреда. — Это по-честному, дорогой подельник, — пояснила девушка, улыбнувшись.

— Латимер, мне бы все равно никто не поверил, что я в этом не участвовал. Но спасибо, что приняла в команду. Я польщен.

Близнецы начали спешно ликвидировать следы неудавшегося опыта, Эбби что-то правила в записях на пергаменте. А Рон, уставившийся на дыру в ковре, спокойно сказал:

— Мама вас убьет. — Затем перевел взгляд на заляпанные стены и потолок. — Дважды.

— Сколько оптимизма-то в голосе! Я рад, что ты в нас веришь, братец, — ухмыльнулся Джордж и от души хлопнул Рона по плечу.

Близнецы остались переодеваться, что нужно было сделать очень быстро, пока миссис Уизли не начала бить тревогу. Рон ушел к себе, чтобы его не озадачили еще каким-нибудь поручением. А Эбби в ванной комнате тщетно пыталась привести одежду в порядок. Волосы девушка расчесала и убрала в хвост, а вот от пятен на джинсах и светлой толстовке без магии было не избавиться. Можно было быстро улизнуть домой, но делать этого совсем не хотелось. Здесь, в «Норе», она с удовольствием находилась бы круглые сутки.

После Чемпионата мира по квиддичу Эбби, не ленясь преодолевать немалое расстояние пешком или на магловском велосипеде, приходила к Уизли несколько раз в неделю, к вящей радости Джинни и Гермионы, а особенно — миссис Уизли. Последняя еще очень хотела увидеть повзрослевшего Арона, но мальчик должен был вернуться только за пару дней до сентября. Несмотря на страшный хаос, устроенный Пожирателями смерти после матча Ирландия-Болгария, мрачное настроение в стенах «Норы» надолго не задерживалось. Компания школьников-подростков весело проводила летние каникулы. Играли в квиддич в командах по четыре человека (Чарли, чей отпуск еще не закончился, тоже с удовольствием включался в игру), ходили на реку или в магловскую деревню, устраивали пикники, вечерами садились за шахматы или же за взрыв-колоду.

За ужином, когда возвращались с работы мистер Уизли, Билл и Перси, обязательно заходила речь о жутком происшествии на Чемпионате, но никакой новой информации никто не сообщал. Отца Эбби тоже непременно приглашали к столу, когда он заходил в «Нору», чтобы трансгрессировать домой вместе с задержавшейся в гостях дочкой. «Все так же, как и лет десять назад», — улыбался вымотанный Гарольд, вспоминая, как маленькая Эбби не хотела покидать дом Уизли.

А у Фреда и Джорджа были свои резоны радоваться приходу Эбигейл. Заинтересовав ее оригинальными идеями, близнецы часто уговаривали подкованную в зельеварении и травологии волшебницу помочь с какой-нибудь разработкой. Своего главного плана братья ей не раскрывали, но Эбби просто решила набраться терпения. Она легко заразилась духом экспериментаторства: с удовольствием вникала в сумасшедшие рецепты, рассчитывала пропорции. Никакой особенной практической пользы (кроме увеселения и розыгрышей) в этом волшебница не находила, но сам процесс был невероятно увлекательным. Тем более, что личный мотив, связанный с возможностью экспериментировать, у девушки тоже имелся. Заручиться поддержкой братьев-изобретателей было очень даже кстати.

Близнецы столкнулись с Эбби внизу лестницы.

— Ты куда собралась в таком виде? — ужаснулся Джордж. — Ты же наше секретное оружие…

— …поэтому показываться на глаза Ма никак нельзя, — закончил Фред.

— Тогда придумайте, как избавиться от этих пятен. Колдовать-то я не могу.

— Где мое семнадцатилетие? — сокрушенно обратился к пространству Фред.

— О, я с ужасом жду этого дня, — сказал Чарли, входя домой. — Ты всех с ума сведешь, делая все с помощью магии.

Он снимал на ходу высокие сапоги и защитные перчатки: к работе в саду явно была привлечена вся семья.

— Ма еще не забыла про нас? — с надеждой спросил Джордж, оставляя в покое запачканный рукав толстовки Эбби, который стал выглядеть еще хуже.

— И не надейся, — хмыкнул Чарли и перебросил брату перчатки. — Вперед! Ваша очередь. — А потом он заметил все безобразие, оставшееся на девушке после эксперимента. — Быстро же они тебя на свою сторону перетянули. Давай-ка помогу…

Чарли вывел в воздухе волшебной палочкой причудливую спираль, применив простое Очищающее заклинание, и одежда Эбби приняла надлежащий вид.

— Спасибо, — вздохнула с облегчением девушка.

— Спаситель! — провозгласил Фред, а потом радостно объявил «подельнице»: — Теперь ты можешь с чистой совестью отправиться с нами в сад.

Эбби даже не думала сдвигаться с места.

— Вообще-то мы с Чарли собирались полетать немного. Давно не садилась на метлу, а тут — такая возможность и прекрасная компания.

— То есть мы для тебя ну-такая-себе-компания? — опешил Джордж и даже перчатки прекратил натягивать.

— Я пока пойду в сарай за метлами, — понимающе улыбнулся Чарли и вышел на задний двор через кухню.

— А как же ядовитые сорняки, удобрение грядок, сварливые гномы и прочие садовые прелести? Ты променяешь все это на какой-то там полет с Чарли? — не сдавался Фред.

Эбби сделала вид, что задумалась:

— Эээ… Да.

— Я пытался, Джордж. Придется страдать вдвоем.

— Думаю, обсуждение статьи из «Клубка» скрасит ваши страдания, — холодно бросила Эбби через плечо, выходя вслед за Чарли.

Фред и Джордж уставились друг на друга.

— Все-таки она услышала, что сказал Рон.

— Она нам это еще припомнит.

— ФРЕД! ДЖОРДЖ! СКОЛЬКО ВАС МОЖНО ЖДАТЬ?!

Терпение миссис Уизли было на исходе.

* * *

Спустя пару дней после «садовых страданий» Эбби снова гостила в «Норе». До отъезда в школу оставалось четыре дня. Чарли возвращался к работе (но почему ради этого ему не надо пока отправляться обратно в Румынию — до сих пор хранилось в тайне), а домой наконец-то возвращался Арон Латимер. И Эбигейл должна была успеть подготовиться к школе сама, а заодно проследить за подготовкой брата. Сегодняшний вечер был своеобразным завершением замечательных каникул.

Фред и Джордж планировали переговорить с Эбби по поводу злосчастной статьи, ради которой они и выкрали журнал, до начала учебы, но подходящего момента пока не случилось. Девушка вместе с Джинни и Гермионой долго помогала миссис Уизли на кухне, потом всех троих озадачили сбором яблок, а после Эбби убежала учить Чарли кататься на велосипеде.

Близнецы, наконец закончив уборку в своей комнате, вышли на крыльцо. Отсюда хорошо просматривалась проселочная дорога, по которой туда и обратно по очереди колесили на этом жутко неудобном транспорте их подруга и их старший брат. Эбби — легко и свободно, не испытывая никакого неудобства даже будучи одетой в платье, а Чарли — осторожно и несмело, иногда с хохотом падая на землю и поднимая клубы пыли. Эбби, тоже смеясь, на всех парах неслась к своему горе-ученику, чтобы помочь ему подняться. Чарли лишь отмахивался и снова залезал на железного коня. Более упорного ученика девушка могла найти, пожалуй, только в мистере Уизли, который обожал все магловские изобретения.

Джордж облокотился о деревянные перила, а Фред устроился на ступеньках и аппетитно захрустел яблоком.

— Если бы Бэгмен не оказался таким мерзким штырехвостом…, — сказал Джордж, явно продолжая начатый еще наверху разговор.

— … то я бы всерьез заволновался, почему все так легко получилось, — закончил Фред. — Бэгмена мы еще прижмем к стенке. А в этот год можно вплотную заняться разработкой ассортимента. Будем изучать запросы будущих клиентов…

— …для чего Хогвартс — идеальное место. Кстати, основа для Лихорадочных леденцов тоже близка к идеалу. Было бы неплохо посоветоваться с Эбби, и можно закрывать этот рецепт.

— Это если мы с ней помиримся, — сказал Фред, глядя на фигуру в легком желтом платье: Эбигейл, приложив козырьком ладонь ко лбу, чтобы закрыться от солнца, наблюдала за счастливым Чарли, больше не падающим с велосипеда.

— Вот только мы не ссорились. И все-таки не похоже, чтобы она злилась.

— Поэтому она предпочитает передавать тебе записки с изменениями в рецептах, а не разговаривать с нами? И этот еще… веси…

— Велосипед, — подсказал Джордж.

— И он тоже!

На крыльцо, потягиваясь, давая отдохнуть спине после сортировки цветочных клубней, вышла Джинни.

— Ну что? Сидите и ревнуете?

— Вообще-то, отдыхаем от трудов праведных, — ответил Джордж.

А у Фреда было не все так просто.

— Смотря кого ты имеешь в виду.

— То есть? — Джинни тоже уселась на ступеньки и забрала у Фреда его второе, уже надкушенное яблоко, но тот нисколько не возражал.

— Лично я не помню, когда Чарли в последний раз проводил столько времени с нами, сколько он проводит с Латимер. У нас украли лучшего покровителя приключений и проказ! Так что — да, я страшно ревную.

Джинни расхохоталась:

— А вдруг они поженятся, и Эбби будет для вас все равно что старшей сестрой? И помогать вам вряд ли уже будет.

Трое Уизли одновременно устремили взгляд на дорогу — Эбби и Чарли уже возвращались к «Норе», оживленно болтая.

— Некоторые фантазии хороши только в качестве фантазий, — хмуро изрек Джордж. — Пойдемте в дом, скоро ужин. Не будем доводить Ма до крика.

— Джорджи дело говорит, — поддержал Фред, протягивая руку Джинни и помогая подняться со ступенек. — Лично я доволен своей младшей сестрой. Зачем нам еще и старшая?

* * *

После ужина Эбби удобно устроилась в саду под одной из ветвистых яблонь. На землю она положила покрывало, на коленях уместила свою папку с белыми листами. Прислушиваясь к голосам Уизли, которые лились из приоткрытого кухонного окна, девушка водила карандашом по бумаге — создавала очередной рисунок, счет которым за это лето потеряла. Быстрые и четкие штрихи напоминали легкие касания птичьего крыла. Короткий остаток карандаша, который использовался для прорисовывания мелких деталей, Эбби по привычке заложила за ухо.

Эбби отвлеклась от рисунка, когда увидела подходящих к яблоне близнецов. Одарив девушку одинаковыми фирменными улыбками, они по-турецки уселись напротив на краю широкого покрывала.

— Мы хотели бы… — Фред подыскивал правильное слово.

— Извиниться, — подсказал внезапно Джордж.

— Правда?!

«Незаметный», но чувствительный толчок в бок от брата.

— Да, извиниться. А за что?

— За то, что намеренно хотели прочесть — и прочли — статью, которая тебе явно не по душе, — ответил Джордж одновременно и брату, и Эбби.

Эбигейл была удивлена такому повороту не меньше Фреда (ибо картину «Извиняющиеся близнецы Уизли» считала чем-то поистине фантастическим) и застыла с поднятым над листом бумаги карандашом.

— Но вы ведь не обсуждали эту статью ни с кем, кроме друг друга… я надеюсь…

— Так это правда? — рискнул спросить Фред.

Эбби отложила оба карандаша и листы в сторону и просто ответила:

— Что мои родители больше не живут под одной крышей? Да, правда.

— Но ведь твой отец частенько забирает тебя вечерами от нас…

— Папа провожает меня, а потом трансгрессирует обратно в Лондон.

— То есть они притворяются? Но зачем?

— Настоящий скандал для мира магов. Для тех, кого это интересует, конечно… Высокопоставленный чиновник Министерства, чистокровный волшебник — аж в четырнадцатом колене! — Гарольд Латимер, женившийся на полукровке, разошелся с супругой, которая, судя по всему, оказалась не так хороша. Разошелся, несмотря на двоих детей. И еще! Арон Латимер вот уже месяц гостит не просто у бабушки с дедушкой, а гостит в мире маглов. Может, он останется за океаном навсегда вместе со своей матерью? Остается только надеяться, что старший ребенок, Эбигейл Латимер, завершит обучение в Хогвартсе.

— Знаешь, с этим налетом сарказма и самоиронией все звучит еще отвратительней, — подытожил старший из близнецов. А Джордж сосредоточенно наблюдал напускное спокойствие Эбби, которое спокойствием вовсе не было.

— В этом году нам с Ароном еще не то придется выслушать. И я понятия не имею, как его удерживать, когда он будет бросаться на всех сплетников с кулаками, — натянуто улыбнулась Эбби. — Вы уже слышали слизеринцев на Чемпионате, а это были только цветочки.

— А зачем его удерживать? Кто нарвался — тот нарвался.

— Ага! И отработки за нарушение дисциплины посыплются на него градом. Хотя кому я об этом говорю…

— Ты сама-то как? Совсем паршиво? — спросил Джордж.

Эбби устремила задумчивый взгляд на заходящее солнце, прятавшееся в густой зелени сада.

— Скучаю по тому времени, когда мне не нужно было выбирать отдельные дни для встреч с мамой и папой.

Нужно ли объяснять Фреду и Джорджу, что она очень любит бывать в их доме, потому что здесь живет то самое семейное счастье? Что она тоже чувствует себя в «Норе» счастливой и беззаботной? Или они и так все понимают? Волшебница знала, что благодаря Уизли способна покинуть свой кокон, стряхнуть с себя морок неурядиц, поселившихся в семье Латимер еще до возвращения в Англию. Возможно, теперь она сможет понять и поддержать свою мать, для которой холодность и отстраненность стали обыкновением. Шумные и неугомонные Уизли со своей искренней заботой и участием ее действительно спасали. И Эбби вдруг поняла, что еще она будет скучать по Фреду и Джорджу, с которыми по возвращении в Хогвартс явно будет общаться не так часто, как летом.

— Отставить уныние! — провозгласил Джордж, которому снова захотелось увидеть в глазах Эбби искру азарта и задора. — Арона мы сможем научить парочке любопытных приемов против особенно трепливых ртов. И я не только приемы с волшебной палочкой имею в виду. Ну а ты как само благоразумие…

— …всегда сможешь просто игнорировать всех сплетников. Банально и скучно, — припечатал Фред.

— Вот Арона точно никуда втягивать не надо. Он второкурсник!

— Да, ты права. Пусть сам со временем познает все прелести нарушения школьных правил. А тебя втягивать можно?

— Я же скучная и банальная, — прищурившись, съехидничала Эбби. — Во что меня можно втянуть?

— Не напрашивайся на комплимент, Латимер. Лучше покажи, что тут у тебя.

Фред потянулся и проворно схватил папку с рисунками.

— Они еще не закончены! — запротестовала девушка и попыталась перехватить папку, но вышло неудачно: неровно сложенные листы водопадом рассыпались по покрывалу. Наброски и почти завершенные рисунки тут же расхватали Фред и Джордж, с удивлением узнавая пейзажи вокруг «Норы», своих братьев и сестру, самих себя. А еще дом Латимеров, в котором они были пару раз в раннем детстве и один раз этим летом, когда на метлах прилетели прямо к окну комнаты Эбби «для срочных переговоров».

Эбби старалась браться за карандаш при любом удобном случае. Пока никто не обращал внимания, она могла сделать пару набросков, чтобы потом дома расцветить рисунок красками. А иногда тихо, исподволь наблюдала за членами семьи Уизли со стороны, запоминая детали, незначительные, но важные подробности. Затем картинки из памяти прекрасно ложились на бумагу. Так появился рисунок с шахматной доской, над которой склонились в задумчивости Рон и Билл; солнечная картинка с Джинни, устроившейся на подоконнике с книгой в руках; набросок с мистером Уизли, с восторгом взирающим на очередной магловский чудо-механизм, вытащенный волшебником из тайного уголка в сарае. Еще Эбигейл почему-то захотелось запечатлеть корзину с художественным ворохом только что высушенного и еще не отглаженного белья — эту корзину миссис Уизли как-то поставила под знаменитыми часами со стрелками-именами и унеслась отчитывать близнецов. А на прошлой неделе девушке удалось зарисовать скромное утреннее чаепитие: солнечные блики играли на столе, на стенках чашек и превращали чай в сказочный янтарный напиток. Самих Уизли на этом рисунке не было, но были их ладони, аккуратно обнимающие чашки или придерживающие их за тонкие ручки.

Фред держал в руках рисунок, на котором Эбби поместила только тени, легшие на раскрашенную закатом золотую стену. Два человека склонились над котлом, окруженным клубами пара, и что-то явно доказывали друг другу, красноречиво жестикулируя. Даже не будь взлохмаченных шевелюр — в тенях легко угадывались бы близнецы. Фред разглядывал этот рисунок дольше остальных, а потом вдруг спросил:

— А почему они не двигаются?

— Я же сказала, что рисунки не готовы. Что-то я обязательно раскрашу, а потом наложу особое заклинание, и тогда они оживут.

Эбби начала складывать рисунки обратно в папку. Девушка боялась, что братья могут брякнуть что-то шутливое и едкое — в своей манере — об этих скромных творениях, в которые она вкладывала всю душу. Тем более, что мало кто из волшебников создавал рисунки таким откровенно магловским способом. Почти все картины появлялись на свет с помощью особенных чар, заставляющих тут же оживать изображенные фигуры. А Эбби нравилось водить карандашом и кисточкой по бумаге. Какие-то рисунки волшебница так и не заколдовывала. Ведь менее настоящими они от этого не становились.

— По-моему, они и так живые, — убежденно произнес Фред, наблюдая, как девушка снова прячет эти удивительные работы от чужих глаз.

— У тебя потрясающе получается, — подхватил Джордж.

На сердце стало тепло от этой простой похвалы. Но Фред не мог не прибавить с хитрой улыбкой:

— Я знал, конечно, что ты от нас без ума, но всегда приятно получить подтверждение. Пристально наблюдать, чтобы потом нарисовать…

Эбби расхохоталась от такой наглости, шутливо задевая плечо парня углом папки и снова роняя несколько рисунков:

— И кто тут теперь на комплимент напрашивается?

Тканевые завязки, удерживающие уже довольно пухлую папку закрытой, совсем распустились, а одна и вовсе оторвалась. Недолго думая, Эбби сняла с волос яркий пурпурный лоскут, который всегда был с ней, раскрашивая любой серый день. Волосы, освободившись их хвоста, тяжелой волной рассыпались по плечам. Девушка свернула лоскут ткани и жгутом скрепила створки папки.

Уже поднявшийся на ноги Фред застыл в недоумении.

— Мне показалось, или этот клочочек только что увеличился в размерах, чтобы тебе хватило ткани? — первым спросил Джордж.

— Не показалось. Это одно из свойств этого «клочочка», как ты сказал.

— И в чем секрет? Ты постоянно с ним ходишь — то на руке носишь, то на сумке, то в волосы вплетешь.

Эбигейл бросила удивленный взгляд на Джорджа: не только она наблюдала за близнецами, к ней тоже, оказывается, присматривались. Только раскрывать все карты сразу девушка точно не собиралась. Она пожала плечами:

— Да никакого секрета. Дедушка оставил эту вещицу перед тем, как покинуть Великобританию. На память.

— «Память» с очень интересными свойствами, — оценил Джордж, в глазах которого загорелся знакомый азартный огонь исследователя.

— А почему твой дед решил жить среди маглов? — Фред понял, что сейчас Эбби ничего не расскажет про свой удивительный лоскут и решил отложить этот секрет до лучших времен.

— Из-за бабушки. Она ведь не волшебница. Так и не смогла найти место в нашем мире. А когда Сами-Знаете-Кто пришел к власти, все стало еще сложнее и страшнее… Они уехали. И дедушка ни разу не пожалел. Тем более — мы, его внуки, можем теперь гораздо чаще их навещать. Ну, и нам с Ароном осталось много любопытных вещиц из дедушкиной коллекции, — заговорщически улыбнулась Эбби.

Фред и Джордж понимающе переглянулись.

— Интригующие факты открываются, Латимер. Ты идешь?

Близнецы помогли девушке подняться и собрать все вещи. В «Норе» их ожидал увлекательный турнир по игре во взрыв-колоду. Еще один отличный вечер для будущих воспоминаний.