Легенда о красных ягодах (гет)

После обеда мы бесцельно разбрелись по дому. На улице все так же шел дождь и усилился ветер, погода нагоняла тоску и сон, поэтому Чарли осел в гостиной у телевизора, а я пошел в библиотеку.

Сюда я не заходил с самого дня приезда — просто не было времени, теперь же намеревался наверстать упущенное. Книги всегда манили меня, и я ожидал найти тут что-нибудь интересное. Постояв у дверей, я какое-то время изучал обстановку комнаты, и поймал себя на мысли, что в день приезда настолько был переполнен впечатлениями, что совершенно не запомнил ее.

Мое внимание привлек большой напольный глобус, подойдя к нему, я покрутил его, рассматривая континенты и океаны. Интересно, зачем он здесь? Кто-то из наших предков был географом?

Затем я осмотрел массивный письменный стол — он выглядел невероятно тяжелым и будто бы вросшим в ковер. Усмехнувшись, я подумал, что, наверное, он появился тут еще до того, как построили сам особняк. В то же время, стол был очень красивым и, не побоюсь этого слова, величественным. Если бы я был, например, писателем, то обязательно устроил бы себе рабочее место именно за таким столом.

Обойдя его с другой стороны, я с удивлением заметил, что один из ящиков закрывался на кодовый замок. Код, по всей видимости, должен был состоять из четырех цифр. Нужной комбинации я не знал, поэтому не стал даже пытаться открыть его.

Отвернувшись от стола, я продолжил обход комнаты. Кресла и столик перед камином меня не заинтересовали, и я направился прямиком к книжным полкам.

Чего тут только не было! Я поразился тому, насколько разносторонним был ассортимент книг. Видимо, многие поколения Блумфилдов пополняли семейную библиотеку, руководствуясь своими увлечениями и деятельностью. Здесь можно было найти и труды по философии, и научные пособия по инженерии, и книги, посвященные изобразительному и художественному искусству. Целая полка была отведена древней

Греции — легенды и мифы, эпосы, поэмы «Илиада» и «Одиссея», а также книга «Происхождение и история греческого алфавита».

Полистав «Легенды и мифы Древней Греции», я отошел к другой полке, которая заинтересовала меня еще в прошлый раз — на ней стояли старинные и потрепанные временем книги. Я был немало удивлен, увидев, что все они относятся к ботанике и биологии, причем, судя по их виду, многим из них было не меньше ста лет!

Я увлекался биологией в школе, поэтому, вытащив с полки увесистый том «Общая ботаника и основы селекции», присел в ближайшее кресло. Однако, уже спустя пять минут, понял, что это бесполезно — книга была написана очень давно, старомодным языком с тяжелыми речевыми оборотами, и читать ее было просто невозможно.

Поставив «Ботанику» на место, я продолжил осматривать книжные корешки на полках, но вскоре меня постигло разочарование — художественной и развлекательной литературы здесь практически не было. Увы, а я-то надеялся найти себе какой-нибудь детективный роман! Но из подобного обнаружил лишь «Убийство в Восточном экспрессе» и «Десять негритят» Агаты Кристи. Перечитывать их мне совершенно не хотелось — я уже и так знал, кто там убийца.

Выходило так, что никакой книги для чтения в огромной библиотеке я себе не нашел. Привезенный с собой из дома роман я уже дочитал, и теперь страдал от литературной жажды. Впрочем, у меня был один вариант.

Вернувшись в гостиную, я взял со столика дневник Эллиота, который нашел сегодня Чарли. Что бы он там не говорил, а мне было интересно почитать о детстве и юности нашего отца, пусть даже это были ничего не значащие записи о его здоровье или успехах в учебе. К тому же, я смутно надеялся найти в дневнике хоть какую-нибудь информацию о Кристофере — все-таки, Эллиот был его сыном.

Остаток дня мы так и провели — я за чтением, а Чарли перед телевизором.

Предыдущие несколько ночей прошли тихо и спокойно, но этой ночью я, на удивление, спал плохо. Мне снились какие-то сны, настолько реальные, что когда я просыпался, мне казалось, будто я и не спал. Причем, проснувшись, вспомнить их я не мог. Кроме того, я постоянно слышал какие-то шорохи, скрипы, казалось, весь старый дом ожил и пришел в движение. В половине четвертого ночи, проснувшись от очередного сна, я явственно услышал шаги в коридоре за дверью моей спальни. Тихие, крадущиеся, они прошли сначала в одну сторону, потом в другую. Я откинул было одеяло и присел на кровати, намереваясь выйти и посмотреть, в чем там дело, и… не пошел.

Я просто испугался, признаюсь, и позор мне за это. Я улегся обратно и накрылся одеялом, убеждая себя, что это просто Чарли проснулся и бродит по дому, а значит, мне незачем вылезать из теплой постели.

Долго еще я лежал, прислушиваясь к малейшему шороху, а заснуть мне удалось лишь когда чернильная темнота ночи подёрнулась серым предрассветным сумраком, на соседской ферме запели первые петухи, а в доме, наоборот, все стихло.

Проспал я до десяти утра, но все равно чувствовал себя разбитым и не выспавшимся. Спустившись в кухню, я сварил кофе на двоих, открыл пакет с купленным вчера печеньем и приступил к завтраку.

Спустя минут пятнадцать появился Чарли. Я заметил, что выглядел он ничуть не лучше, чем я — таким же сонным и уставшим. Пробормотав приветствие, он налил себе кофе и сел за стол, гипнотизируя взглядом свою чашку.

— Как дела? — деланно бодрым голосом спросил я.

— Спал отвратительно, — поморщился Чарли. — Можно сказать, вообще не спал. Всю ночь что-то скрипело, шуршало, как будто по всему дому шастали полчища крыс-мутантов!

— Я тоже все это слышал, — тихо сказал я. — Может, это как-то связано с погодой? Ну, например, от сырости — древесина напиталась влагой и начала разбухать, поэтому все перекрытия начали скрипеть…

Я замолчал, наткнувшись на скептический взгляд Чарли.

— Джордж, это невозможно! — фыркнул он. — Согласно документам на дом, он построен из кирпича. Из древесины тут только полы, лестницы, двери и окна, но чтобы они начали разбухать от влаги, дождь должен идти не один день, а пару недель, как минимум. Кроме того… я кое-что видел. Очень странное. Может быть, мне это даже померещилось…

Последние фразы Чарли произнес очень неуверенно, и замолчал, прервав себя на полуслове. Я опустил руку с чашкой, которую не успел поднести ко рту для очередного глотка, и спросил, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно:

— Где? В доме?

— Нет, — он медленно покачал головой. — Мне не спалось, я решил пойти покурить. Вышел на крыльцо, закурил, и стал осматриваться по сторонам. Хотя было очень темно, кое-что я все же различал. И через какое-то время увидел темную фигуру. Она стояла на дорожке в саду, из-за кустов ее было плохо видно, — Чарли обхватил свою чашку с кофе так крепко, что аж костяшки пальцев побелели. На лице его застыло нечитаемое выражение. — Она выглядела как девушка или женщина… фигура определенно не мужская… закутанная в какой-то балахон или плащ. Просто стояла и не шевелилась. Она была вся черная, понимаешь, вот чисто черного цвета, как будто сгусток тьмы какой-то. Как я не пытался рассмотреть ее лицо и детали одежды — не смог. Мне стало страшно, прямо ужас какой-то нахлынул, и я убрался в дом от греха подальше.

Я молчал, не зная, что и сказать. Начать убеждать брата, что ему это померещилось спросонья? Или попытаться придумать еще какое-то рациональное объяснение? Все это казалось бесполезным, и я спросил просто первое, что пришло в голову:

— А во сколько это было?

— Около трех часов ночи, — не задумываясь, ответил Чарли.

— Точно? А не в половине четвертого?

— Нет. А что?

— Я слышал шаги в коридоре второго этажа, — нехотя признался я. — В половине четвертого. Я думал, это ты ходишь…

— Я выходил около трех, — уверенно сказал Чарли. — Потом я примчался в свою комнату и носа из нее не высовывал до самого утра.

Воцарилось тяжелое молчание. На улице сегодня снова шел дождь, но его шум больше не казался мне умиротворяющим и мелодичным. Я лихорадочно обдумывал все, что только что услышал и, как не пытался мыслить рационально, приходил только к одному неутешительному выводу.

— Похоже, все эти слухи вовсе не беспочвенны, — озвучил Чарли мои мысли. — В доме-то и правда чертовщина творится.

— Выходит, что так, — уныло кивнул я. — По крайней мере, другого объяснения я не вижу.

— И что нам теперь делать?

— А что нам еще остается? Жить здесь мы все равно не собирались, — вздохнул я. — Разберем все вещи и выставим дом на продажу, как и планировали. Только вот найти покупателя будет ох как непросто. Ни один местный не захочет покупать этот дом.

— Эх, а мне только-только начало здесь нравится, — с грустью заметил Чарли.

Я не мог с ним не согласиться. Мне тоже нравилось здесь, к тому же, я все еще не терял надежды на самом деле найти сокровище. Но если подобное тому, что творилось сегодня ночью, будет происходить постоянно, долго мы тут не выдержим.

— Я вот еще что думаю, — сказал вдруг Чарли. — Если тут и правда бродят духи наших предков, наверное, они не должны причинить нам вреда? Ну, мы же тоже Блумфилды, и все такое…

Я усмехнулся, удивляясь тому, насколько оптимистично Чарли смотрит на все происходящее вокруг. Только что был напуган, а спустя пару минут пытается шутить о том же, что его испугало.

— Ну да, я же говорил, что они нам помогают — помнишь, дверцы мебели в гостиной пооткрывали, чтобы нам было проще убираться, — я вяло засмеялся и Чарли неискренне растянул губы в подобие улыбки.

— Кстати, я вчера перед сном читал дневник Эллиота, — будничным голосом начал я, чтобы перевести разговор на более нейтральную тему. — Знаешь, он описывает столько забавных моментов из детства нашего отца! Он был тем еще озорником и шкодником, оказывается!

— Правда? — заинтересовался Чарли.

Я начал пересказывать забавные истории об отце, прочитанные вчера. Через некоторое время я вспомнил о фотографии, которую видел в альбоме в то утро, когда мы попробовали красные ягоды. Я ведь тогда так и не показал ее Чарли! Позвав его с собой, я прошел в столовую, вытащил из буфета альбом и положил его на обеденный стол, открыв нужную страницу. Мы с Чарли присели на соседние стулья, разглядывая фото. На следующих страницах нашлось еще несколько фотографий отца, мы с интересом их рассмотрели, а потом Чарли принялся перелистывать альбом с самого начала.

— Интересно, кто это? — спросил он, указывая на довольно старое фото немолодой пары.

— Понятия не имею, — пожал плечами я. — Фотографии не подписаны.

— А на обороте смотрел?

Я мысленно обозвал себя последним идиотом и вытащил фотографию из прорезей, в которые она была вставлена. На обратной стороне витиеватым почерком была выведена потускневшая надпись: Альберт и Вивьен Блумфилды, 1905 год.

— Какие-то наши далекие прапра… — заметил Чарли.

Пролистав еще несколько страниц, мы снова наткнулись на фото семейной пары, только люди были немного моложе, а сама фотография чуть новее и качественнее. На обороте значилось: «Кристофер и Жаклин Блумфилды, 1939 год.

— Так вот какой он, этот Кристофер, — вслух подумал я, разглядывая человека лет пятидесяти с короткими густыми волосами и его жену — приятной внешности блондинку такого же возраста, со сложной прической из множества локонов.

На фотографии они были запечатлены только по пояс, что давало возможность рассмотреть подробно их лица и прочие мелкие детали. На Кристофере был костюм, белая рубашка и галстук с вычурным зажимом, на манжете рубашки, выглядывающей из-под рукава пиджака, блестела красивая запонка. На Жаклин было платье с глубоким декольте, в вырезе которого на тонкой золотой цепочке висела подвеска из нескольких камешков, изображающих гроздь ягод. Такими же были и серьги в ее ушах, видимо это был комплект. Цвет камешков в украшениях был непонятен ввиду того, что фото было черно-белым, но почему-то я был почти уверен, что они красные.

Красные ягоды… Украшения в виде красных ягод…

— Чарли! — внезапно выпалил я так резко, что он вздрогнул. — Это же и есть сокровище!

— Где?

— Да вот! — я ткнул пальцем в фотографию. — Вот эти украшения! Подвеска и серьги…

— Запонки и зажим для галстука! — ахнул Чарли. — Смотри, они все выполнены в виде ягод, несомненно, красных! Что бы еще Блумфилды выбрали для фамильных ювелирных изделий, как ни эти ягоды, раз уж о них даже легенды ходят. Подожди-ка…

Он лихорадочно пролистал несколько страниц назад, и показал мне фотографию Альберта и Вивьен, которую мы увидели ранее. Поразительно, но на них были те же украшения! Правда, запонок на манжетах рубашки Альберта видно не было, но зажим для галстука, а также подвеска и серьги Вивьен были несомненно те же самые!

— Ну точно! — прошептал я. — Это точно оно! Теперь мы хоть знаем приблизительно, как оно выглядит.

— Ну да, а то вдруг пропустим во время поисков, — хмыкнул Чарли. — Интересно, эти камни в нем — они драгоценные или полудрагоценные?

— Да какая разница, — пожал я плечами, внимательно разглядывая ювелирные изделия на фотографиях. — Там одного золота достаточно…

Настроение наше резко поднялось; хоть знание того, как сокровище выглядит и не приближало нас к разгадке его местонахождения, мы все равно будто бы стали на шаг ближе к нему. Я пытался представить, как оно выглядит вживую — черно-белые фотографии все равно не передавали картины полностью. Чарли что-то напевал себе под нос, продолжая листать альбом.

— Пойдем, покурим? — внезапно предложил он и, встретив мой удивленный взгляд, пояснил: — Я имею ввиду, постоишь со мной, пока я курю.

— Пошли, — согласился я, прекрасно понимая, что Чарли просто не хочет выходить один на крыльцо, учитывая то, что он видел в саду сегодня ночью.

На улице Чарли закурил, а я, несмотря на дождь, спустился с крыльца и, пройдя по тропинке к саду, принялся внимательно осматривать кусты и дорожку, надеясь найти хоть что-нибудь примечательное. Увы — дождь, шедший всю ночь и день, размыл землю и дорожку. Даже если там и были какие-то следы, подтверждающие то, что Чарли видел живого человека, а не привидение, теперь их было не найти.

Чарли докурил, мы вернулись в дом. В холле я снова явно почувствовал, как откуда-то сверху тянет холодом.

— Пойдем, поднимемся в башню? — предложил я. — Оттуда так сквозит, будто во время бури ветром крышу сорвало!

— Да не дай Бог, — содрогнулся Чарли. — Я не хочу застрять тут на месяц.

Мы пошли вверх по лестнице; я до сих пор чувствовал слабость и сонливость, поэтому тяжело опирался на перила, буквально толкая свое тело наверх. Кое-где на перилах попадались декоративные деревянные шишечки, и за них я с удовольствием цеплялся — такие гладкие и приятные они были на ощупь.

Достигнув верха лестницы, мы вошли в круглую комнатку башни. Конечно же, окно было настежь открыто, по пустому помещению гулял почти что шквальный ветер, занося своими порывами мельчайшие капли дождя с улицы. «Комната, полная ветра» — мелькнуло у меня в голове поистине поэтическое сравнение — настолько атмосфера в ней была непривычной и непохожей на остальные комнаты особняка, наполненные тяжелым воздухом с запахом пыли, дерева и старой ткани.

— Как думаешь, это окно тоже от ветра распахнулось? — ехидно спросил Чарли, намекая, что именно этим мы сначала объясняли все странные события в доме.

— Очевидно, да, — отрезал я. Мне не хотелось сейчас вновь поднимать тему «дома с привидениями».

Подойдя к окну, я закрыл его, опустив оба имеющихся шпингалета. В комнате сразу стало тихо, движение воздуха прекратилось. Все так же, не говоря ни слова, я вышел обратно на лестницу и начал спускаться вниз. Чарли поплелся следом за мной.

Дойдя до площадки второго этажа, я остановился, не зная, куда идти дальше, ведь мы еще не успели обговорить, чем займемся сегодня. С этим вопросом я и обратился к брату.

— Можем взяться за библиотеку, — неохотно предложил он. — Думаю, сначала надо осмотреть все комнаты на первом этаже, потом переходить на второй. А вообще, я бы выбрал вариант «немедленно собрать свои вещи и убраться отсюда как можно скорее».

Я с удивлением уставился на него. Я понимал, конечно, что все происходящие странности давят на психику и не добавляют уюта и комфорта, но, кажется, на Чарли это действовало сильнее, чем на меня.

— Мы не можем просто так взять и уехать, — беспомощно разведя руками, произнес я. — Мы должны разобрать все вещи, а потом уже продавать дом, ты же понимаешь!

Чарли не ответил, он просто стоял и хмуро разглядывал какую-то мазню в рамке на стене, и беспокойно дергал руками — видимо, хотел по привычке что-то вертеть в пальцах, но не было ничего подходящего. Потом в поле его зрения попала шишечка на перилах, и он принялся водить пальцами по ее изгибам.

— Подумай, предыдущие владельцы же здесь как-то жили, — продолжал я свои увещевания. — И никого из них привидения не убили и не похитили. Даже если здесь и правда есть что-то… — я замялся, подбирая слово, — потустороннее, оно вряд ли представляет опасность. На него просто не стоит обращать внимания, и все.

Чарли все так же молчал, вымещая все мучающие его сомнения на бедную деревянную шишечку — теперь он крутил ее во все стороны, будто решив отломать насовсем.

— В конце концов, если станет совсем не по себе, мы можем уезжать ночевать домой в Шеффилд, — пустил я в ход последний аргумент. — Так, по крайней мере…

Пронзительный скрип заглушил мои слова, и несчастная шишечка оказалась у Чарли в руках.

— Ой… — растерянно протянул он, разглядывая кусок лакированного дерева, — я не хотел…

— Молодец, ты ее отломал! — фыркнул я, не сдержав раздражения.

— Не отломал, а открутил, — возразил он, — сейчас все поставлю назад… о, а что это?

Он перевернул шишечку, чтобы осмотреть резьбу на ее основании, и мы увидели, что внутри она полая, а из отверстия торчит что-то, похожее на клочок бумаги.

— Что это? — повторил Чарли, осторожно вытягивая скрученную в трубочку маленькую бумажку.

Я взял ее у него из рук и аккуратно развернул. На пожелтевшем ветхом листочке светло-голубыми чернилами была написана всего одна строчка: «… я ударился локтем о правый угол каминной полки».

— Это почерк Кристофера? — недоверчиво спросил Чарли. — Ну точно, смотри, характерная «в» с завитушкой, в его дневнике такой же!

— Да, похоже, это написал он, — кивнул я. — Но что это означает?

— Я ударился локтем о правый угол каминной полки, — повторил Чарли. — Бессмыслица какая-то.

— Будь это бессмыслицей, записка бы не была так хорошо спрятана, — возразил я. — Это подсказка к сокровищу, вне всяких сомнений!

— Опять-таки, понятная только ему одному, — скептически заметил Чарли. — Так же, как и эти электрические дифференциалы, или как их там…

— Нет, подожди, — заспорил я, пытаясь унять свои мысли, лихорадочно мечущиеся в голове. — Здесь точно указано место: правый угол каминной полки! В этом доме не так уж много каминов, надо осмотреть их все! Чем черт не шутит, вдруг там какой-нибудь секретный механизм!

— Вроде того, что нажимаешь на определенное место и открывается потайная полочка? — заинтересовался Чарли.

— Именно! — с азартом кивнул я.

— Это ты из книг о Нэнси Дрю узнал? — захихикал он.

— Да что ты пристал ко мне с этой Нэнси Дрю? — отмахнулся я. — Даже если и оттуда, что с того? — не дожидаясь ответа, я продолжил: — Кроме того, наличие этой бумажки может подтверждать одно — сокровище все еще спрятано, и его никто не нашел до сих пор, иначе вряд ли бы она лежала на этом месте!

Чарли мигом посерьезнел. Кажется, мне удалось убедить его.

— Хорошо, давай осмотрим камины, — согласился он. — Действительно, чем черт не шутит…

И мы помчались, перескакивая через ступеньки, на первый этаж. Каминов в поместье было всего четыре — в гостиной, в библиотеке, и в наших спальнях на втором этаже. Мы по очереди осмотрели каждый, щупая и нажимая на каждый сантиметр облицовки, причем не только правого угла, но и всей каминной полки. Но все наши старания были тщетны — ничего не щелкнуло, не лязгнуло и не открылось.

Порядком обескураженные, мы вернулись в гостиную и сели в кресла; Чарли снова начал говорить о том, что Кристофер был просто безумен и его подсказки не значат ровным счетом ничего. Я молчал, мне не хотелось с ним соглашаться. Для меня самым главным было то, что Кристофер оставил подсказки — и неважно, какие. Я считал, что пока что у нас на руках только поверхностные и разрозненные сведения, но как только мы найдем еще какую-то информацию, все станет гораздо яснее.

Для пущей наглядности я прошелся по дому и собрал все упоминания о сокровище, найденные нами ранее: письмо Эллиота нам, первый дневник Кристофера, где он пишет о страхе, второй, где упоминает о сумме дифференциалов электрического сопротивления, фотографию Кристофера и Жаклин с украшениями, и добавил к ним найденную сегодня в шишечке записку. Разложил все это добро на кофейном столике; яснее ничего не стало, но я почувствовал себя прямо-таки заправским детективом.

К тому же, при дневном свете, падавшем из окна, мне удалось разглядеть кое-что, чего я не заметил ранее — на записке из шишечки, в самом углу, был нарисован маленький треугольник. Две его стороны были проведены тонкими линиями, а третья более толстой, образуя вот такой значок:

Δ

Что это значило, я не знал, но был уверен, что обязательно узнаю.