Дневник чемпиона (гет)

— Франсиско! — в глазах Джеймса застыла вселенская скорбь. — Прости меня!

— В стране моих предков, — Пако задрал подбородок, — таких предателей, как ты, сжигали на кострах!

Позже я понял, что имел в виду мой приятель, когда упоминал «страну своих предков». Это была не Англия, а Аргентина, откуда была родом его мать, тренер «Ос» Мариса Уизли. «Страна его предков» появлялась исключительно во время приступов неконтролируемого высокомерия, когда Пако старался показать свою отличность от всех остальных жителей сего бренного мира. Строго говоря, он был аргентинцем всего на четверть. Отец Марисы Уизли, как писали в «Тройке из Дурмстранга», был чистокровным англичанином. Да и вопрос насчет сжигания был спорным. Как я узнал на истории магии, в Аргентине действительно в Средние века сжигали предателей. А также на территории современных Перу и Колумбии. Они вообще там были какие-то варвары. А в Салеме в США вообще сжигали всех подряд. Бравированием своим происхождением Пако здорово напоминал моего отца. Хотя, в отличие от него, на «языке предков» Пако говорил едва ли не так уверенно, как на английском.

…Джеймс не заплакал и не стал кидаться на Пако с кулаками. Он просто опустил лохматую голову и прислонил руки с обгрызленными до мяса ногтями к раскрасневшемуся лицу.

— Прости меня, — прошептал он еще раз еле слышно.

Я думал, Пако поднимет его на смех, но он только виновато покачал головой.

— И хотел бы, да не могу, — сказал он. — Пойдем, Альби Дамби!

Он схватил второго мальчишку, который все это время стоял молча, за руку. Альби Дамби был обладателем таких же, как у Джеймса, непричесанных черных волос и худого, какого-то детского личика.

— Привет, — он посмотрел на меня огромными зелеными глазами. — Я Альбус.

— Саша, — я пожал тоненькую ручку.

Пако крепко держал его за локоть.

— Сейчас, — он кивнул мне. — Отведу Альби и приду, хорошо?

Я пожал плечами и открыл дверь комнаты. Джеймс проскользнул следом и, не глядя на меня, залез с ногами на свою кровать и уткнулся в книгу со страшным заглавием «Овидий».

Пако не было очень долго. Я походил туда-сюда по комнате, вышел в гостиную, где потрепался с Сидом Беллом о спорте. Оказалось, его тетя тоже играла в сборной Гриффиндора. От скуки я поискал упоминание тети Сида в трех библиотечных книгах о квиддиче, которые были у меня в тот момент, но нашел только в одной, да и там не было ничего интересного. Я хотел было наведаться к Рокси, но как-то испугался стучаться в спальню к девочкам, поэтому остался в гостиной, на диване. Именно там я был, когда вошел Пако. Он не видел меня и поэтому вел себя не так, как обычно. Быстрыми шагами он подошел к окну, оперся на подоконник и прислонился лбом к стеклу. А потом, бормоча что-то на непонятной смеси испанского и английского, Пако заплакал. Я притаился и стал ждать, пока его несчастные всхлипывания кончатся.

— Не могу так больше, не могу! — повторял Пако, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Не могу!

Ревел он недолго — минуты три максимум, потом выпрямился и тяжело вздохнул. Подождав еще минут пять, я изобразил сладкий зевок. Уизли резко обернулся.

— Не заметил тебя, — сказал он сухо, явно прикидывая, слышал я или нет.

— И я тебя, — я сонно потер глаза. — Вырубило меня чего-то после квиддича. А ты давно здесь?

Пако с сомнением посмотрел мне в глаза и, кажется, поверил. Узнав его натуру, я не стал кидаться к нему с утешениями. Приобрести врага на всю жизнь в лице Пако Уизли — нет уж, спасибо. Хватит и Джесси Вуда.

Мы поднялись в спальню и полдня разбирали карточки с игроками с квиддич. Джеймс же продолжал читать свой «Овидий».

* * *

На утро, поглощая свой традиционный сэндвич, я с ужасом понял, что на меня неприкрыто пялятся. Причем не только пялятся, но и перешептываются. Я беспокойно оглянулся и принялся изо всех сил жевать сэндвич. Я знал, почему в то воскресное утро на меня смотрели так странно. Рядом со мной сидел Хьюго Уизли.

— Привет, Фирс, — он подошел ко мне сзади, и я ойкнул и подавился. — Свободно тут?

Решив не акцентировать внимание на том, что я сидел за столом Гриффиндора, я закивал.

— Как дела? — он откусил огромный кусок яблока.

— Нормально, — прошептал я, глядя, как его кривые зубы перемалывают яблочную мякоть. — А ты…как?

— Лучше всех, — он доел и кинул огрызок в сторону слизеринцев, попав кому-то по башке. Разбираться никто не пошел.

— Слушай, Фирс, — Хьюго наклонился ко мне, и усмехнулся. — Пойдем полетаем! Ты и я. Смотаемся к лесу, поучишься ловить мячики.

— Ты и я? — я не поверил своим ушам.

— А что, — Хьюго довольно осмотрел притихших студентов, которые делали вид, что увлечены своим завтраком, — Боишься?

— Да нет, — соврал я. — Вроде нет.

— Тогда бери метлу и пошли, — ответил Хьюго и поднялся.

Я пошел в комнату, все еще раздумывая над тем, что за перец этот Хьюго Уизли. Пако дрых без задних ног.

— Пако, я с Хьюго полетаю! — я потряс его за плечо.

— Слева бей…слева…— пробормотал Пако сквозь сон и попытался сделать жест, похожий на замах битой.

Я вытащил метлу и прокрался в коридор. Хьюго в спортивной мантии уже ждал меня. Мы прошли несколько коридоров и вылетели в открытое окно.

— Страшно? — Хьюго обнажил кривые зубы.

Я кивнул, не понимая, имеет он в виду себя или полет.

— Лучше держишься, — он поднял бровь.

Я уже не так отчаянно держался за древко. Можно сказать, что я летел уверенно.

— Побыстрее? — Хьюго резко набрал скорость, и я сделал то же самое.

И тогда это случилось. Эйфория. Счастье. Все то, о чем кричали известные игроки в квиддич в своих автобиографиях. Мы молча летели над сизым лесом, то сбавляя, то снова набирая скорость. Я даже засмеялся в какой-то момент.

— А зачем ты со мной летаешь? — прокричал я Хьюго.

— В смысле? — он странно посмотрел на меня.

— Ну, я же могу стать вратарем Гриффиндора, — ответил я. — А ты, можно сказать, учишь своего соперника.

Хьюго засмеялся густым грудным смехом.

— Ты здорово летаешь, Фирс, — сказал он. — Это правда. И, если честно, мне плевать, что я учу тебя этому. Во-первых, потому что обращать внимание на такие вещи — очень глупо. А во-вторых, при всех твоих способностях, ты не станешь вратарем сборной.

— Почему? — я почувствовал обиду.

— О, ты не знаешь Стоуна, — сказал Хьюго. — А я знаю.

Мы еще немного потренировались в умении отбивать удары и, наконец, спустились на землю.

Теперь этот парень, Хьюго, не казался мне таким ужасным.

— Круто было, — я улыбнулся.

Хьюго подтвердил это коротким кивком.

— Пойдем, пока тебя не засекли, — сказал он, и мы пошли искать боковой вход в замок.

— А говорят, я убил оборотня, — весело заметил Хьюго по дороге.

— Правда? — ужаснулся я.

— Нет, конечно, я же люблю животных. Лапу ему сломал, да. Думал и вторую сломать — а это оказался Люпин, зараза.

— Так он это…того? — я испуганно посмотрел на Хьюго.

— Еще как того, — расхохотался мой новый друг. — Та еще комедия. У него шерсть цвет меняет. Если увидишь розового оборотня, поймешь, о чем я. Сначала ржешь, как сумасшедший, а потом понимаешь, что это чудище считает тебя своим ланчем.

— О-о-о-о, — протянул я, впечатленный рассказами Хьюго.

Мы попрощались, и я направился к себе в башню. Перед портретом в коридоре сидел Альби Дамби и переливал ядовито-синее зелье из одной колбы в другую.

— Привет, — сказал я. — А что ты делаешь?

— Конденсирую, — Альби поднял на меня свои зеленые глаза. — А ты?

— Ну, я иду, — сказал я, неловко пряча метлу за спину. — Пойдешь в гостиную?

— Нет, — Альби отрицательно покачал головой. — Там неправильный воздух. Здесь лучше.

— Как знаешь, — пожал плечами я, и, шепнув пароль, оказался в гостиной.

— Мне не приснилось? — Пако с чашкой чая сидел на диване. — Ты летал с Хьюго? И как?

— Круто, —разулыбался я. — Там, кстати, Альбус перед дверью. Сказал, чего-то конденсирует. Так вот, мы сначала пролетели над лесом…

Пако не стал слушать конец истории, с его губ сорвалось непонятное слово — «Ходер»*, и он бегом бросился к портрету.

Ходер* — Joder. — Сильное испанское ругательство.