Дорогой Санта, меня зовут Том Риддл (джен)

Серый закуток Лондона, в котором эта серость, казалось, пропитала все: землю, небо, дома, одежду и лица проходивших мимо и живущих там людей. Даже вывешенный на входную дверь рождественский венок в этом месте не добавлял ему красок, а, как казалось одному внимательному наблюдателю, лишь становился более блеклым сам.

Не самое лучшее место для детей. Тем не менее, именно там уже несколько десятков лет с умеренным радушием распахивал свои двери для юных сирот приют Вула.

Однажды, чуть меньше четырех лет назад, в его двери постучала усталая и истощенная женщина, оставившая на руках воспитателей своего маленького сына. Она едва успела дать ему имя: Том Марволо Риддл.

Именно он был тем наблюдателем, что сидел у окна, смотрел на безликий город и отчаянно мечтал о… чем угодно. Нет, правда, о совершенно любом событии в его однообразной жизни, где он был мальчиком в серой одежде, сидящем на сером шерстяном одеяле на кровати, что стояла посреди серой комнаты дома, брошенного где-то на задворках серого города.

Однажды миссис Коул водила его и других детей в церковь, и проходили они мимо совсем других домов. Там все купалось в свете, каждый дом сверкал тысячами огней, а украшенная шарами и лентами ель на какой-то площади была огромной, словно дворец из глупых книжек с картинками, которые читала Эми: ей-богу, Том был готов поклясться, что на одной ветви даже висела запряженная лошадьми карета с кучером!

Вот бы его забрала к себе какая-то из тех семей, что там живут.

— А я говорю, что Санта настоящий! — донесся до него противный голосок Марты, вечно чумазой белобрысой девчонки без двух передних зубов. — Он приходит и оставляет в чулке подарки, всегда!

— Да выдумке все это, — заявил какой-то новичок, имени которого Том еще не знал. Его родители погибли в пожаре, и мальчика полисмены отвели к миссис Коул. — За ночь отсюда и до Глазго не добраться, так как же твой Санта за одну ночь может прийти ко всем детям? Глупая, это же просто сказ-ка!

— А вот и нет, — упрямилась Марта. — Санта существует, и он исполняет желания. Я вот сейчас напишу ему, чтобы тетя нашла меня, и — вот увидишь — и месяца не пройдет, как меня заберут отсюда!

— Ха-ха, мечтай! — фыркнул мальчик. — Даже если ты веришь в этого Санту Клауса, неужели ты думаешь, будто ради доставки твоего письма кто-то поедет аж на Северный полюс?! Дура!

— Сам дурак!

— Я первый сказал!

Том отвернулся. Такие споры приводят только к тому, что поднимется миссис Коул или мисс Глэдстоун, бешеный бульдог, маскирующийся под старушку, и оба спорщика останутся без ужина. Если мисс Глэдстоун будет не в духе, то накажет еще и тех, кто окажется в тот момент поблизости. Лучше сделать вид, что его нет.

Эх, как было бы здорово, существуй Санта Клаус на самом деле! Том уже слышал о нем. Миссис Коул рассказывала, что послушным детям он дарит разные вкусности и хорошие игрушки, а вот шалунам достается только уголь.

В прошлом году в чулке с кривовато пришитой биркой «Риддл» лежала одна лишь деревянная лошадка без хвоста и пара лакричных палочек. Но это потому, что Тома поздно предупредили: знал бы, какой почет хорошим детям, не стал бы выливать кружку воды в кровать Билли Стаббса, а потом смеяться над ним.

Теперь же он вел себя лучше всех: научился красиво заправлять кровать, никогда не спорил с воспитателями и противным пастором Смитом, съедал даже безвкусный вареный ревень.

Разве он не заслуживает хорошего подарка? Например, красивого и большого корабля из дерева, как тот, который он видел у противного жирного мальчишке, что толкал его во время воскресной молитвы. О, а вместо лакрицы — булочек с изюмом. Или лучше леденцов! Таких крепких ячменных леденцов, которые так приятно грызть! Нет-нет, что это он, пусть Санта подарит ему пирог с патокой! Большой, целый и только ему одному!

Пронзенный внезапной мыслью, Том замер. А как же Санта Клаус узнает, что ему нужно дарить? Вдруг без точных указаний он всегда дарит обычную лакрицу?

Так, Марта сказала, что можно написать ему об этом в письме?

Письмо Санте обошлось Тому в две порции ужина, которые затребовала у него уже умевшая читать и писать Эми. Он поклялся себе, что непременно выучиться этому к следующему Рождеству, а пока время от времени проводил рукой по кармашку, в котором лежал заветный лист.

Оставалось надеяться, что написано там все так же, как было продиктовано:

«Дорогой Санта,

Меня зовут Том Риддл. Мне три года, но почти сразу после Рождества будет четыре. Я живу в приюте для сирот Вула, это в Лондоне. В спальне у нас нет камина, но ты можешь зайти через дымоход в кабинете миссис Коул.

В этом году я вел себя очень хорошо. Летом, когда в парке все испугались маленькой змеи, я поговорил с ней, и она уползла. Поэтому подари мне большой и вкусный пирог с патокой, пожалуйста. Если ты его не найдешь — не страшно. Я буду рад и пакету леденцов. А еще я хочу красивый деревянный корабль с широкой красной полосой сбоку и блестящим якорем из проволоки. Пожалуйста, дорогой Санта, ведь я был послушным ребенком.

Счастливого Рождества,

Том»