Культивирование любви (гет)

Если бы пару лет назад мне кто-нибудь сообщил, что у меня будут отношения с мужчиной, я бы подумал, что мой собеседник выпил лишнего. Я никогда не относился плохо к сексуальным меньшинствам (мне, честно говоря, было до них до лампочки), однако я не понимал, каким образом вообще возможна связь с представителем своего же пола. Для меня это звучало дико и неестественно. Природа создала самцов и самок и наделила их разными половыми клетками — сперматозоидами и яйцеклетками — чтобы при их слиянии получался организм, сочетающий в себе гены обоих родителей (так было выгодно с точки зрения эволюции). Соответственно, особей обоих полов влечет друг к другу, гормоны побуждают их к соитию с целью размножения.

Я никогда не обращал внимания на мужчин. Не припомню ни одного случая ни в детстве, ни в подростковом возрасте, чтобы у меня хотя бы раз возникла мысль о представителе мужского пола. Меня всегда интересовали девушки. В школе я обожал наблюдать за девчонками на уроке физкультуры, как они бегают, громко хохоча, и как во время подпрыгивания их майки чуть приподнимаются. В университете я с удовольствием смотрел на то, как мои одногруппницы сидят и читают конспекты, забавно нахмуривая лбы и беззвучно шевеля губами, повторяя написанное. В первые годы преподавания я иногда украдкой поглядывал на студенток в коротеньких юбках, положивших ногу на ногу в надежде, что я поставлю им оценку на балл выше (этот номер никогда не прокатывал). Правда, девушками я в большинстве случаев был готов интересоваться лишь в качестве созерцателя. Мне было не до отношений.

Я всегда на первое место ставил науку. Меня тянуло к знаниям, к исследованиям, я мог часами сидеть в лаборатории, окруженный чашками Петри и пробирками. Я делал бесконечное количество посевов, а затем такое же количество окрашенных препаратов. Меня привлекали тайны мира, скрытого от наших глаз, но который незримо правит нашей планетой: без бактерий жизни на Земле не будет, уж поверьте. Бактерии на питательных средах волновали меня куда больше, чем свидания. В разговорах с матерью я часто говорил, что мне не нужно заводить своих детей, ведь у меня их и так миллионы штук растут в термостатах, я забочусь о них, слежу, чтобы температура была максимально комфортной, а агар содержал достаточное количество макро- и микроэлементов для роста. В итоге не успел я оглянуться, как свое тридцатилетие я отметил в гордом одиночестве, в то время как многие мои знакомые уже женились и завели семьи.

Кажется, самые продолжительные отношения у меня были в школе, в период с первого по четвертый класс. С самого первого учебного дня и до конца начальной школы я сидел за одной партой со Светой. Я помогал ей с математикой, а она рисовала мне смешные картинки в тетради и угощала шоколадными батончиками. После уроков мы с ней гуляли во дворе, играли на детской площадке и представляли, что это наш замок, а мы — король и королева этих необъятных владений. Однажды я набрался смелости и попросил Свету разрешения поцеловать ее в щеку. Она позволила, но с обещанием, что после такого я непременно женюсь на ней, когда мы закончим школу. Увы, в пятом классе ее посадили вместе с Петей, и я был забыт. Меня вообще пересадили на одиноко стоящую последнюю парту, и я долгие два года наслаждался жизнью отшельника.

Затем в моей жизни появилась Настя — новенькая девочка, перешедшая к нам из другой школы. Меня привлекли две ее косички, в которые она всегда заплетала разноцветные ленточки, и тот факт, что она давала мне списать русский язык. Взамен я помогал ей с физикой и биологией. Целый год мы наслаждались обществом друг друга, пока она не решила, что гораздо круче и веселее общаться не со мной, зубрилкой-ботаником, а с Никитой, у которого был кнопочный телефон со змейкой и деньги на булочки из столовой.

В десятом классе мне улыбнулась удача познакомиться с Катей, с которой мы вместе ходили на подготовительные занятия по биологии. Она мечтала поступить в

медицинский и с упоением рассказывала о том, как будет спасать жизни. А я в свою очередь доказывал ей, что буду самым молодым ученым, получившим Нобелевскую премию. Мы часами проводили в библиотеке имени Ленина, листая учебники и атласы. Вторым нашим любимым местом был зоопарк. Кате нравилось наблюдать за пингвинами, а я обожал искать смешные латинские названия животных. Но когда через год закончились подготовительные занятия, закончилось и наше общение: Катя не смогла поступить в Москве, поэтому уехала учиться в Новосибирск.

В вузе мое везение сошло на нет. Меня так увлекла учеба, что очнулся я лишь на четвертом курсе. В то время как мои одногруппники проводили время в кино, боулинге и барах, я сидел в лаборатории при кафедре микробиологии. Нельзя сказать, что другие ребята не занимались наукой, предпочитая учебе веселье и алкоголь, просто они умели переключать свое внимание на разные вещи. Я этой чудесной способностью не обладал. Я боялся потратить лишнюю минуту на развлечения, мне тогда казалось, что я должен всецело положить свою жизнь на алтарь образования. Преподаватели были рады такому заинтересованному студенту, они пророчили мне будущее успешного ученого. В итоге к четвертому курсу я смог опубликовать несколько научных статей (в том числе и в иностранных журналах), выиграть молодежный грант и получать неплохую повышенную стипендию. Но внезапно до меня дошло, что хоть мои одногруппники и не такие «крутые», как я, они все равно превосходят меня во многом. В частности, в том, что все наши мальчишки уже нашли себе по девочке (или несколько девчонок) и познали прелести общения с противоположным полом, а я так и оставался в этом плане невинным как младенец. И я им завидовал чёрной завистью.

В мой последний год учебы в вузе я решил, что с этой ситуацией мне нужно что-то делать. Я попытался наладить отношения с одногруппниками, которых обходил стороной все эти годы, чувствуя себя белой вороной. И если с мальчишками я смог найти общий язык, то девчонки старались держаться от меня отстраненно. Я им казался странным и непривлекательным. В их глазах я был ботаником, бесконечно говорящим о своих пресловутых бактериях и носящим мешковатый свитер, связанный мамой. Мне пришлось с этим смириться. К тому же шансов у меня все равно не было: половина успели выйти замуж, а другая половина так или иначе эту свадьбу планировали.

Когда я закончил вуз, мне было двадцать три. Мне предложили поступить в аспирантуру на кафедру микробиологии, что я сразу же и сделал. В моих мечтах я видел себя профессором, доктором наук, членом-корреспондентом РАН, уважаемым ученым, совершившим несколько важных открытий. Но уже тогда я совершенно точно понимал, что если и дальше продолжу интересоваться исключительно наукой, то встречу старость в гордом одиночестве. Как говорится, мне будет некому стакан воды подать. А еще ввиду молодости во мне бушевали гормоны, мое тело требовало общения с девушками.

В то время в моду вошли интернет и сайты знакомств. Я слышал множество историй о том, как студенты знакомятся там со второй половинкой, некоторые даже весьма успешно. Мой лучший друг и по совместительству аспирант кафедры физиологии растений Паша Ветров не одобрил эту идею. «Миш, это бред полный, — говорил он мне. — Кого ты там найдешь? Девицу на одну ночь? Я понимаю, что тебе неймется, но чтоб настолько?». «А вдруг мне повезет? — неизменно отвечал ему я. — У меня нет знакомых свободных девушек, алле! А прогресс на месте не стоит. Попытка не пытка! Не будь занозой в заднице!». Но вскоре оказалось, что Паша был прав. Да, я смог наконец-то удовлетворить свои природные потребности, но сколько-нибудь длительных отношений у меня не было. Кажется, мой максимум составил четыре месяца. Чаще всего причина была в моей работе. Девушки уставали от того, что на первом месте у меня всегда стояла именно она. Или же я уставал от того, что моя спутницы глупы как пробки или интересуются лишь модой да тусовками.

Паша говорил мне, что лучше б я обратил внимание на студенток. Как раз я тогда делал первые шаги в преподавании. Но я отказался от этой затеи. Я не хотел связываться с кем-то, кто младше меня больше чем на два-три года, к тому же это было бы непрофессионально с моей стороны. Я воспринимал студентов исключительно как часть работы и не более (к их огромному сожалению). Но, что скрывать, мне очень льстили восхищенные взгляды первокурсниц.

Однако после моего тридцатилетнего юбилея мне неожиданно улыбнулась удача в виде Нины. Я познакомился с ней буквально через несколько недель после дня рождения. Наше знакомство произошло по всем канонам романтических фильмов. Мы случайно встретились в книжном магазине: я увидел девушку, которая никак не могла дотянуться до книги на верхней полке, и решил помочь. Возможно, это была любовь первого взгляда. Меня покорили ее глаза, ее улыбка, ее светлые волосы и нежный голос: «Спасибо вам большое». Я осмелился заговорить первым. Посмотрел на книгу «Модульные системы в графическом дизайне» и спросил: «Вы дизайнер?» Вопрос был глупый, но я отчаянно хотел начать разговор. «Да. Впрочем, это очевидно, не так ли?» — ответили мне со смешком. «А я биолог. Но в душе любитель прекрасного», — сказал я, смеясь. Мы разговорились, девушка радостно щебетала что-то про искусство и графический дизайн, я же по большей части просто слушал ее и любовался чертами ее лица. Она согласилась выпить со мной кофе, мы обменялись контактами. Так все и началось.

Все закрутилось достаточно быстро. Мы стали парой спустя пару недель после знакомства. Причем это я предложил Нине начать отношения, типа в шутку, но согласилась она на полном серьезе. Я был самым счастливым человеком на свете, мне хотелось кричать и громко смеяться. Коллеги и студенты говорили, что от меня будто бы исходит сияние, и они сами заряжались моим позитивом. Первые несколько месяцев я буквально жил Ниной, мечтал о встрече с ней, был готов носить ее на руках. Мы гуляли по Москве, я рассказывал ей о растениях и бактериях, а она смеялась, делая вид, что понимает мою речь. Мы сидели в кафе и пили кофе, Нина листала меню и рассказывала о сочетании цветов, а я пытался отличить казавшиеся мне одинаковыми оттенки под ее громкий хохот. Я чувствовал себя мальчишкой-подростком, впервые познавшим все прелести общения с девочкой, но, черт возьми, я был на седьмом небе. Но потом все пошло под откос.

Как бы сильно мне не хотелось, но я должен был думать о работе. Когда первая эйфория прошла, я вспомнил о существовании науки (лучше бы не вспоминал), и постепенно она вновь заняла почти все мои мысли. В то время меня назначили доцентом кафедры, мне дали большое количество групп студентов, свалили на голову кучу дипломников, посылали на различные конференции. Я приступил к написанию докторской диссертации, поэтому начал проводить в университете все больше и больше времени. Самое печальное то, что я понимаю это лишь сейчас. Тогда мне казалось, что я вижусь с Ниной достаточно часто. То, что она обижалась на меня, когда я в очередной раз задерживался или вовсе отменял встречу, мне казалось странным. Мол, не могу же я быть с ней сутками напролет, как она не может это понять. А на деле я просто не умел грамотно распределять свое время. Или не хотел.

Два года прошли незаметно. Я все чаще стал думать о том, что наша встреча с Ниной — это судьба, что, быть может, наконец-то настал момент задуматься о чем-то большем. Мать постоянно намекала мне на женитьбу, и я пришел к выводу, что, возможно, она права. К тому же если я женюсь на Нине, то мы будем видеться гораздо чаще, чем раз в несколько недель. Главное, что она любит меня, а я ее. Возможно, мои чувства были столь сильны, что я не замечал ничего, что происходит вокруг. Никаких тревожных звоночков. То, что Нина не всегда отвечает на мои сообщения, берет трубку через раз, я списывал на ее занятость на работе (она как раз получила повышение). То, что Паша твердит мне, что она как-то не так со мной разговаривает, я расценивал как банальную зависть с его стороны (у него ведь не было спутницы жизни). Пока в один день Нина не позвала меня прогуляться в парк Сокольники — наше любимое с ней место — и не сообщила, что хочет прекратить отношения. «Прости, Миша, но я так больше не могу, — сказала она. — Ты встречаешься с работой, а не со мной. Ты думаешь только о своих бактериях да студентах, на меня у тебя времени нет. Я устала от того, что мне приходится ждать неделями, пока ты соизволишь позвать меня на два часа в кафе. Я хочу быть спутницей мужчины, а не балластом. Короче говоря, я нашла другого. Это наша последняя с тобой встреча».

На следующий день, когда Паша пришел ко мне, чтобы поддержать, он показал мне ее социальные сети, где она выложила фотографии с другим парнем. Судя по датам публикаций, она с ним начала встречаться еще до того, как мы расстались. «Чел, я думал тебе показать это раньше, но надеялся, что я ошибаюсь и это просто друг ее или родственник какой, — тихо проговорил он. — Я осел, извини… Не хотел думать о ней плохо. Даже мысли не было такой в голове, что она…ну…налево ходит. Да…доверяй, но проверяй…». А я как раз выбрал кольцо, которое хотел бы подарить ей.

Я думал, что когда люди говорят, что после расставания с половинкой их мир разрушился, то они чересчур драматизируют. Но вот и я столкнулся с такой ситуацией. Я помню лишь отдельные моменты из того периода моей жизни. Мозг — удивительная штука: те воспоминания, которые причиняют нам больше всего боли, он сохраняет в виде обрывков, видимо, чтобы мы совсем не сошли с ума. Я знаю, что мне тогда было максимально хреново. Что я не хотел никого видеть и ни с кем не хотел общаться. Что не слушал студентов на парах и одной левой ставил им хорошие оценки (непрофессиональное поведение, но что поделать). Что старался как можно быстрее уйти с работы, чтобы дома просто лечь на диван и включить телевизор. Что моя мама, Паша и Анна Васильевна хором говорили мне, что нет смысла так убиваться из-за девушки, которая меня бросила, мол, это был всего лишь не мой человек, найду другого и все. А мне казалось, что не найду. Это ведь была единственная за мою жизнь девушка, которая вытерпела меня целых два года.

Когда я понял, что так больше продолжаться не может (из-за моей депрессии страдают не только студенты, но и исследования), я взял отпуск за свой счет на неделю, купил билеты и уехал в Сочи. Я решил, что море, солнце и свежий воздух приведут мои мысли в порядок. Мне было все равно, сколько денег я потрачу на поездку, главное, чтобы я восстановился. Я помню, как вышел из аэропорта и удивился внезапной перемене климата (в Москве ведь была настоящая осень: холод, слякоть, дожди, ветер и десять градусов тепла). До отеля мое такси добиралось довольно долго из-за бесконечных пробок (я тогда еще поразился тому, что в Москве, оказывается, все не так плохо с движением). Когда я заселился, я без сил рухнул на кровать и какое-то время просто лежал, глядя в потолок, гадая, понимает ли Нина, в каком я сейчас состоянии или же ей все равно. Но спустя какое-то время я заставил себя встать и выйти на улицу. Я приехал в Сочи не для того, чтобы потакать своей депрессии, я должен был, наоборот, от нее избавиться. Правда, разумеется, все пошло не по плану.

Я решил попытаться пешком дойти до моря. Я люблю гулять в новых городах, мне нравится осматриваться по сторонам и наблюдать за жизнью людей вокруг меня. Однако в тот раз я не мотал головой туда-сюда, я просто шел прямо. По ощущениям своим я напоминал сам себе зомби, который еле передвигает ноги и идет, не зная, куда. Разве что вместо фирменного «Мозгиии» я думал: «Моореее». Но очень быстро я понял, что вряд ли сам дойду до побережья. Я устал бесконечно подниматься в горку и спускаться. И я никак не мог понять людей, которые с радостными улыбками проходили мимо меня. Откровенно говоря, это меня раздражало. Сочи — город, в котором принято быть веселым, но это было явно не про меня. И это бесило меня еще больше. Я пытался достучаться до голоса рассудка, убежать себя в том, что так убиваться не стоит, я ведь мужик, а не тряпка, но это не только не помогало, но и усугубляло ситуацию.

Я помню, как психанул и решил доехать до побережья на такси. Мне нужно было срочно как-то поднять себе настроение, и закат с видом на море вполне мог этому поспособствовать. Однако когда машина довезла меня до пристани, я внезапно ощутил голод. Решив, что у меня есть достаточно времени, чтобы где-нибудь перекусить, я зашел в первый попавшийся ресторанчик с морской кухней. Думал, креветки и глоток красного полусладкого — это то, что мне нужно. Но я не учел одного факта: в депрессивном состоянии человеку вряд ли хватит одного бокала вина. Я помню, как мне пришла мысль в голову заказать еще бокал. А дальше…дальше мои воспоминания еще более обрывочны. Собственно, с тех пор я решил, что больше никогда не стану много пить.

Сколько я посетил баров после этого ресторана? Один? Два? Три? Перед моими глазами маячили стаканы с разноцветными жидкостями, в ушах гремела громкая музыка. Я не знаю, зачем я пил до полуобморочного состояния. Возможно, хотел почувствовать эйфорию. Или надеялся вырубить нервную систему полностью, чтобы хоть немного успокоиться. До сих пор удивляюсь, как меня не выгоняли ниоткуда. Видимо, я был мирным пьяницей, а не злостным дебоширом. Я более чем уверен, что я просто сидел за барной стойкой, пил, плакал и жаловался бармену на жизнь. Стараюсь не думать об этом, мне тогда становится дико стыдно.

Последний бар, в котором я оказался, с виду, кажется, не отличался от остальных. Не знаю, выбрал я его случайно или меня привлекла цветная вывеска. Помню, что на входе стоял охранник, увидев меня, он странно покосился, будто бы оценивая, а затем сказал: «Ладно. Вы можете проходить бесплатно». Я, кажется, слегка удивился, что кто-то платит деньги за вход, а кто-то нет. Но меня это мало волновало. Я прошел мимо танцплощадки к барной стойке, сел и тотчас же попросил налить мне виски с колой. Кажется, бармен что-то сказал мне по поводу моего состояния, но я махнул рукой, ответив что-то наподобие: «Да насрать. Лей давай».

Спустя некоторое время я начал подозревать, что попал в какое-то странное место. Сначала меня не смутило, что подавляющее большинство посетителей — мужчины. В барах и клубах так бывает, что в начале веселья представителей одного пола сильно больше, чем другого, остальные подтягиваются позже. Однако когда ко мне начали подсаживаться улыбающиеся парни, мне стало не по себе. Они пытались заговорить со мной, но громкая музыка и пьяный рассудок мешали мне услышать их. Я улавливал отдельные слова: «Скучаешь…угостить…симпатяжка…», и смысл их мне явно не нравился. Я будто очутился в кошмарном сне, где я — девушка, к которой пристают все мужчины в клубе. К счастью, парни были не буйными нахалами, они вежливо отстранялись, когда видели, что им ничего не светит.

Мой пьяный мозг решил, что можно прикола ради самому сказать «привет» кому-нибудь из окружающих. К барной стойке как раз подошел темноволосый парнишка в майке с надписью «Nirvana». Я толкнул его в плечо и спросил:

— Ну че, как жизнь?

Он обернулся и удивленно уставился на меня.

— Ээ…прошу прощения?

— Как жизнь, братуха? Туса ваще огонь. Полный ништяк, да? Подцепил кого-нибудь уже?

Не знаю, с чего я взял, что нужно продемонстрировать весь мой запас гопниковского слэнга. Наверное, хотел показаться крутым.

Парень усмехнулся и покачал головой.

— Брат, кажется, тебе уже достаточно пить сегодня, — он аккуратно забрал у меня полупустой стакан.

— Че? Ты че, намекаешь на то, что я перепил? Да нифига подобного, все нормуль! — я соскочил со стула и попытался сделать пару шагов, но потерял равновесие, и мой собеседник подхватил меня.

— Слушай, тебе бы домой отоспаться.

— Домой?..а…не местный я, чувак! Москвич я! Москва — это порт пяти морей, прикинь?! Забавно…ик!..вышло? А моря-то у нас пфф…нету! А здесся есть!

Парень вел меня к выходу, перекинув мою руку через плечо. Я даже не сопротивлялся. Я еле волочил ноги.

— Отель у тебя какой? Я поймаю такси.

— Отель…отель… В шикарном отеле ночной ресторан… Вино, сигареты и пьяный дурман… Казалось, не встречу тебя никогда… Лишь пару минут подарила судьба…*

Когда я проснулся на следующий день, было уже время обеда. Сначала я подумал, что все произошедшее — дурной сон. Однако постепенно до меня доходило, что, к сожалению, это была реальность. Доказательством служила дичайшая головная боль и совершенно другая обстановка вокруг. Я явно был не в своем отеле, и меня это очень сильно напугало. Я смутно вспомнил, что меня из клуба вывел какой-то парень. С учетом того, что это оказалось за заведение, я в панике посмотрел под одеяло. В одежде. Слава богу.

В следующую секунду я почувствовал, как весь выпитый мною алкоголь просится наружу, и я помчался в ванную в объятия унитаза.

— Чувак, ты там живой? — раздалось за дверью. — Я тебе принес аспирин и активированный уголь, может, легче станет.

Через пару минут меня немного отпустило, и я смог с облегчением выпрямиться. Я умылся, чтобы взбодриться. Отражение в зеркале меня испугало. Никогда я не выглядел так жалко, как тогда.

Я вышел из ванной и, уловив запах кофе, направился на кухню. Парень, оказавший мне помощь, сидел за столом и поедал незамысловатый завтрак в виде вареного яйца и бутерброда с сыром.

— Рад, что тебе лучше.

— Ага… — я плюхнулся на соседний табурет. Голова болела так, словно по ней били молотком. Я залпом проглотил лекарства, надеясь, что мое отвратительное состояние пройдёт.

— Ты нафига напился так? — невесело усмехнулся мой новый знакомый. — Из-за девушки?

— Откуда ты знаешь? — я слегка приподнял брови.

— Когда мы ехали в такси, я задал тебе тот же вопрос. Вместо ответа ты начал рыдать и причитать: «Нииина…».

Испанский стыд.

— Так, чел, я был пьян и в неадеквате, — тихо произнёс я, краснея как помидор. Мне хотелось удавиться.

— Видать, тебе она сильно нравилась.

В глазах внезапно защипало. Я поднял взгляд наверх, чтобы это наваждение прошло.

— Закроем тему, хорошо? Забыли и забили, — сказал я, сделав глубокий вздох, думая о том, что с меня позора достаточно. — Лучше назови свое имя, спаситель мой. Я теперь твой должник.

— Да перестань, — парень усмехнулся. — Люди должны друг другу помогать, тогда мир станет чуточку добрее. Я Женя, — он протянул мне руку. Я, помедлив, пожал ее.

— Миша.

— Миша, ты мне лучше ответь знаешь на какой вопрос? — ухмылка Жени стала шире. — Тебя как вообще в тот клуб-то занесло?

Я почесал затылок и пожал плечами.

— Да без понятия. Я вчера был в нескольких местах и заходил чисто случайно. Не смотрел, куда меня ноги несут.

— Весьма иронично, что тебя занесло в конце концов именно в…такое место, — продолжал смеяться Женя.

— А ты что там делал?

Женя посмотрел на меня как на дурачка. Я и сам спустя пару секунд понял, что вопрос был глупый. В отличие от меня, мой собеседник был в том клубе явно не случайно.

— Как тебе сказать… — он слегка смущенно улыбнулся. — Проводил время в компании, отдыхал… Что люди обычно делают в подобных заведениях?

— Ты что…из этих?

Женя рассмеялся.

— Да говори, как есть, — сказал он, откидываясь назад и потягиваясь. — Голубой. Гей. Пидор. Как тебе больше нравится. Суть-то одна и та же.

В моем понимании геи выглядели как женоподобные милые модные мальчики. Но Женя был явно не такой. Я бы ни за что на свете не догадался, что он интересуется не женщинами, а…мужчинами. Высокий, мускулистый, с бородкой и темными волосами до плеч. Он был похож на брутального рокера. Да и одежду он носил соответствующую. Я был в замешательстве и растерянности.

— А…зачем ты помог мне? — тихо спросил я, чуть отодвигаясь от него. Мне было стыдно за этот жест недоверия, но в шоковом состоянии мы не контролируем себя. — Я ведь совершенно незнакомый тебе человек, ты мне был ничем не обязан…

— Потому что было видно, что тебе нужна помощь, — пожал Женя плечами. — Вообще я не планировал тащить тебя к себе домой. Я надеялся просто посадить тебя в такси. Но ты был вообще не в состоянии говорить что-либо…адекватное. Оставить тебя в клубе тоже было нельзя, там с тобой могло случиться что угодно. На улице тебя б наверняка сцапали полицейские. А просыпаться в отрезвителе, поверь, такое себе. Поэтому я решил пойти на риск. Это один из моих самых безумных поступков за последнее время, — он невесело усмехнулся. — Но я рад, что сделал благое дело. Может, мне воздастся потом за добро.

Я не знал, что сказать ему кроме банального «спасибо». Я продолжал чувствовать себя максимально неловко. Завтрак съесть у меня так и не получилось, кусок в горло не лез. Женя, чувствуя, что мне не комфортно, встал, похлопал меня по плечу и вышел с кухни, дав мне возможность посидеть в одиночестве. Я обхватил голову руками и рухнул на стол. В тот момент я ненавидел свою жизнь как никогда прежде.

Не знаю, сколько я просидел в таком положении. Я открыл глаза и приподнялся, когда услышал приближающиеся шаги.

— Все в порядке… — пробормотал я, не дав Жене заговорить первому.

— Чувак, тебе явно нехорошо. Когда душа болит, тогда и тело болит.

— Да…это пройдет. Со временем. Когда-нибудь… я напиваться не собирался, это случайно произошло.

Я медленно поднялся с места и зашагал в комнату, намереваясь вызвать такси и поехать к себе в отель. Женя замер в дверном проеме, скрестив руки на груди.

— Тебе б отоспаться. Мог бы у меня остаться, ничего страшного, — сказал он, наблюдая за тем, как я пытаюсь трясущимися руками воспользоваться телефоном.

— Не…я и так себя чувствую максимально дерьмово. Хочу, чтобы это происшествие как можно быстрее забылось.

— А ты взгляни на это с позитивной стороны. Иногда люди радуются новым знакомствам.

— Ха-ха. О да, новый знакомый — гей. Звучит прекрасно, — невесело хмыкнул я. Но, увидев лицо Жени, тотчас же запнулся. — Прости, я не в том смысле…

— Можешь не извиняться. Я уже привык, что на меня смотрят как на извращенца. Что поделать, коли у нас менталитет такой.

Мне стало максимально стыдно за свои слова. В голове желание убиться об стенку вспыхнуло с новой силой. Я знал, что должен сказать Жене что-то хорошее и приятное в знак благодарности за все, что он для меня сделал, но не мог подобрать нужных слов. В воздухе повисло неловкое молчание…

Телефон прислал уведомление, что такси подъедет через пару минут. Я вздохнул и прошел в коридор. Женя остался на месте: он продолжил наблюдать за моими сборами. На лице у него была смесь горечи и сожаления.

Меня вдруг осенило.

— Слушай, а ты ведь хорошо знаешь город, да? — спросил я и попытался изобразить улыбку.

— Да, вполне.

— Может… расскажешь, куда можно сходить? Посоветуешь места какие? Только не ночные клубы и бары, я больше не смогу столько пить.

Мне показалось, что так я смогу поднять ему настроение. Лучше разойтись на нейтральных тонах, чем заставить его пожалеть о том, что он помог человеку в беде.

Женя внимательно посмотрел на меня.

— Могу рассказать. А могу и показать. Как тебе больше хочется.

Я совершенно растерялся. Никак не мог понять, намекает ли он мне на более близкое знакомство или же это был просто жест вежливости. Спрашивать я не посмел. Но нужно было что-то ответить…

— Ну… покажи.

Я подумал, что стоит рискнуть. Города я не знаю, экскурсия мне б не помешала (и надзор заодно). Возможно, это впоследствие стало моим самым верным решением за последние годы. А, возможно, и нет.

* * *

Я мечтал об этом целый день. Тепло, вкусная ела, любимое вино и общество человека, который мне не безразличен. В начале я сидел, чувствуя себя абсолютно счастливейшим человеком, но постепенно, с каждым новым глотком, в мою голову вновь возвращались некоторые воспоминания сегодняшнего дня. И Женя это, разумеется, заметил.

— Что-то ты невеселый, — сказал он. — Нет твоих обычных шуточек-прибауточек. Что, студенты в очередной раз показали, что они явно не будущие лауреаты Нобелевской премии? Так давно была пора уже к этому привыкнуть, гении рождаются раз в столетие, — он не сдержался и хихикнул. Я фыркнул в ответ, но улыбка на моем лице держалась недолго. Я отставил бокал в сторону и внимательно посмотрел на Женю.

— Я действительно так фигово выгляжу? То есть…я старый? — спросил я.

Раньше меня не сильно задумывался о том, на какой возраст я выгляжу. Сейчас, когда мои студенты обратили внимание на то, что я за пару лет визуально постарел, мне стало как-то не по себе.

Женя удивленно уставился на меня.

— С чего ты взял?

— Да мне тут сказали, что я в свои тридцать пять выгляжу на сорок, если не больше.

— Кто сказал?

— Студенты.

— И почему тебя волнуют их слова?

Потому что мне нравилось, когда на меня восхищенно смотрят. Это поднимало мне самооценку. Но так я, разумеется, Жене не ответил.

— Ну…никто не замечал, что я старею, — пожал я плечами. — А тут сравнили мою фотографию трехлетней давности и меня сейчас. Может, я перестал следить за собой? Или слишком много нервничаю? — я провел рукой по волосам. — Я ж уже седею, как дед.

Женя вздохнул и посмотрел на меня, как на дурачка. У него всегда такой взгляд, когда я несу по его мнению дикую чушь.

— Если ты будешь постоянно реагировать на то, что тебе говорят люди про твою внешность, быстро свихнешься, — мудро заметил Женя, наливая мне еще немного вина. — Особенно на слова студентов. Чел, с каждым годом у тебя с ними разница в возрасте увеличивается, они на тебя уже не будут смотреть, как на молодого аспиранта. Они уже не увидят в тебе кореша, они видят в тебе строго взрослого преподавателя и учёного. Твоя задача не нравится им внешне, а понравиться именно в качестве преподавателя, ведь так? Чтобы они полюбили предмет, заинтересовались наукой, да?

За что я люблю Женю, так это за то, что он умеет собрать мои мысли в кучу и направить их в нужное русло. Он не сказал мне ничего, что я не знаю, но слова его подействовали на меня успокаивающе. Я смог слегка расслабиться.

— Ты прав. Как всегда, — улыбнулся я. — Как у тебя это постоянно получается? Одна твоя фраза способна поменять мое мнение в совершенно другую сторону.

— Из нас двоих я всегда оптимист, в то время как ты — зануда и меланхолик, — покачал головой Женя, смеясь.

Я решил, что не буду портить вечер своим плохим настроением и загонами по пустяковым поводам. Я рассказал Жене о том, какие студенты будут у меня в семестре, как двести шестая группа мне понравилась и как мне хочется побыстрее начать с ними пары. Рассказал о том, что Анна Васильевна в очередной раз назвала меня балбесом, что я в сотый раз опоздал на работу и что я забыл взять еду с собой. Женя же, в свою очередь, поделился новостями о том, что он получил на работе выгодный заказ, на вырученные деньги с которого ему бы хотелось съездить куда-нибудь отдохнуть. Есть ведь что-то прекрасное в подобных вечерах. Они отлично дополняют и завершают трудный день, и после них появляется желание жить и двигаться дальше, а проблемы кажутся пустяковыми.

Внезапно мой телефон завибрировал, и на экране высветилась надпись: «Маргарита Валяева, староста 206». И тест сообщения: «Михаил Юрьевич! Добрый вечер…». Женя в тот момент как раз встал и, подмигнув мне, направился в спальню.

— Черт, — выругался я. — Забыл совсем.

— Что такое?

— Да мне нужно было написать старосте двести шестой группы по поводу расписания. Я ж им пару обещал перенести…

— А, ну, окей. Занимайся студентами, я подожду, не проблема.

Я перевел взгляд с телефона на Женю и обратно на телефон. Чего мне сейчас больше хочется? Открыть ноутбук, просмотреть свое расписание на семестр и решить проблему с парами у двести шестой группы или же удовлетворить физиологические потребности? Вернее, не так. Что в данный момент важнее? Ответ очевиден.

Я встал со стула и подошёл к Жене.

— Думаю, студенты могут подождать до завтра, — сказал я и ухмыльнулся.

Я уже поплатился за то, что ставил работу превыше всего, больше я такой ошибки не допущу. Никогда.

* Песня «Отель» группы «Нэнси»