Два Блэка (гет)

Рон Уизли всегда был в чьей-то тени.

Он был самым младшим из мужчин в своей семье, близнецы Фред и Джордж постоянно над ним подтрунивали, если не сказать, издевались, а остальные трое братьев были настолько старше, что им было неинтересно с Роном, пока тот не достиг совершеннолетия.

Рон рос добрым ребенком. Но постоянное давление семьи, бедности и того факта, что ему достаются ношеные вещи старших братьев, заставляли Рональда рано взрослеть и думать о том, чтобы стать лучшим из всех своих родственников.

Рон всегда хотел заработать денег, чтобы купить себе и всем своим близким новые красивые вещи, чтобы они могли себе позволить то, что всегда хотелось, но на это никогда не было средств.

Поэтому Рон мечтал окончить Хогвартс с отличием, стать лучшим учеником школы, старостой и получить Кубок школы и Кубок по квиддичу. А затем устроиться на прибыльную и не пыльную работу в министерстве, получить чин и жить припеваючи.

Но в Хогвартс-Экспрессе Рон встретил Гарри Поттера.

Рон сразу смирился со своей ролью второго пилота в этих отношениях. Гарри был известен, богат и постоянно лез в разного рода передряги, обосновывая это тем, что кроме них никто не сможет разрешить ту или задачу. Но на самом деле Рон понимал, что если бы Гарри чаще обращался к Дамблдору или той же МакГонагалл, то на их головы валилось куда меньше проблем и передряг, чем сейчас.

Но Гарри был сиротой, и это сделало его взрослее, чем могло показаться на первый взгляд, упрямее и решительнее.

Долгие годы Рон Уизли молча терпел, попав в тень Гарри Поттера, пока кое-что не случилось на четвёртом году обучения в Хогвартсе.

Рону нравилась Гермиона Грейнджер. Он думал об этой девушке, мечтал быть с ней, но не знал, как и что сказать, чтобы не остаться дураком и дать ей понять, что она ему нравится.

Но получалось так, что Рон от избытка чувств либо грубил ей, либо все равно оказывался вспыльчивым дураком.

Рон очень обиделся на Гермиону, когда она танцевала со Снейпом. Обиделся потому, что считал Снейпа врагом, а Гермиона ему нравилась. Но Рон не понимал, что его слов и поступков было недостаточно, чтобы Гермиона хоть отдаленно смекнула, что он жаждет ее внимания уже ни как подруги, а как девушки.

Так и шло.

На четвертом курсе во время Турнира Трех Волшебников Кубок огня выбрал чемпионами Хогвартса и Гарри, и Гермиону.

Если Гермиону Рон считал умной и достойной участия, то Гарри он посчитал предателем, потому что друзья договорились не участвовать, как бы ни хотели прославиться или заработать.

Головы гнева и ярости от предательства друга поднялись и атаковали мозг Рона, не дав ему логически рассудить и вообще помыслить хоть сколько-то рационально в сторону правды и реализма, а не вспыльчивости и пубертатных соплей.

— Предатель! — кричал Рон на Гарри, когда тот вошел в спальню, где его и ждал Уизли. — Как ты мог так поступить? Почему не взял меня? Я не хуже!

Рон в тот момент даже не видел, что на Гарри лица нет — тот был расстроен и пребывал в столь сильном шоке от свалившегося, что даже толком не мог ответить другу.

— Я не бросал в Кубок свое имя! — отрезал Гарри.

— Вранье! Не хочу тебя знать! Придурок! Пошел ты! — заорал Рон и вышел из спальни, не намереваясь, впрочем, туда возвращаться этой ночью.

Обида и гнев были вызваны еще и тем фактом, что чемпионство сближало Гарри и Гермиону и отдаляло их от Рона.

Рон всю ночь провел в гостиной Гриффиндора, а наутро, когда он только вошел в Большой зал и увидел там Сириуса Блэка, который громко орал и возмущался по поводу участия Гарри в Турнире, что-то в мозгу Рона щелкнуло, он испугался, увидев гнев Сириуса, и понял, на какой страх и риск идет его лучший друг, отбрасывающий весьма большую тень.

— Прости, Гарри, — сказал Рон, сумев переступить через свою гордость, обиды за все годы жизни в тени знаменитого, но весьма неспокойного и нестабильного поведением и характером друга.

Гарри простил Рона.

Но тот чувствовал, что осадок у друга остался, и через сколько это пройдет и все станет на свои места, было не ясно.

С Гермионой Рон так и не начал разговаривать.

Шло время.

Осень постепенно из золотой превращалась в пустую, голую и мокрую предзиму, природа ждала холодов.

Однажды, проснувшись рано, Рон выглянул в окно — вместо привычного серо-черного утра за стеклом все побелело, и было так тихо, что храп Гарри казался чем-то неправильно громким.

Рон улыбнулся — он любил снег. А когда видел снег, его тянуло к теплу — и Рон с удовольствием прижался к печке, на которой висели вонючие нестираные носки его товарищей по комнате.

— Хорошо-то как, — сказал Рон и блаженно улыбнулся.

Он оделся и собрался спускаться в Большой зал, но тут в окно поскреблась сова.

От жуткого и неприятного скрежета когтей по стеклу Рона передернуло, Гарри упал с кровати, Невилл вскрикнул высоким голосом, а Дин с Симусом выпрыгнули из кроватей и встали в боевые стойки.

— Твою сову, Рон! — сказал Симус и широко зевнул.

— Отвали, — кинул тот и отвязал большой сверток от лапок птицы. — Стрелка, старая безмозглая птица. Что это ты мне принесла?

Сова недовольно ухнула и тряхнула головой — во все стороны полетели перья.

— Старая кляча, — ругнулся Рон и открыл сверток. — Что за черт?

В руках у Рона оказалось темно-бордовая мантия, с рюшами и оборками, напоминающее старое бабушкино платье викторианской эпохи.

— Я не знаю, — сказал Гарри и с трудом сдержал улыбку.

— Я это не надену, хоть убейте, — сказал Рон, с отвращением глядя на мантию. — Это какое-то убожество.

Тут в стекло постучали. Гарри открыл окно в третий раз, Рон испугался, думая, что ему еще пришла какая-то посылка-сюрприз.

— Фух, это Букля, — пробормотал Рон и уставился на свою мантию. — Зачем родители прислали мне это?

— Не знаю, — ответил Гарри. — Но у меня тоже новая мантия. Темно-зеленая.

Рон вытаращился на одежду Гарри.

— Замечательная мантия! Давай меняться, Гарри? — в отчаянии попросил он, но Гарри засмеялся.

— Во-первых, у нас разные размеры одежды, а во-вторых, тебе не пойдет зеленый...

— Я не понимаю, для чего этот хлам?

* * *

— Святочный бал? — спросил Рон.

— Да.

— И с девушкой?

— Ага.

Дело было вечером в спальне мальчиков.

После ужина Дамблдор рассказал, что по традиции школа, принимающая Турнир Трех волшебников, на Рождество устраивает Святочный бал, на который нужно приходить с парой всем желающим студентам, но не младше четвертого курса.

Рон, услышав это известие, вскрикнул. Над ним рассмеялась вся школа, включая Дамблдора.

— Что не так, мистер Уизли? — спросил Альбус. — Неужто не хотите потанцевать с француженками?

Студенты засмеялись и заулюлюкали, а Рон, красный от стыда, сполз в уровень со столом, понимая каким посмешищем он будет в той ужасной мантии, что появилась у него утром.

Какие уж тут девушки — Рон боялся даже представить, каким позором покроется он и его семья, когда он предстанет пред всей школой в своем жутком обличье.

— Я не пойду, — отрезал Рон. — Лучше умереть.

— Пойдешь, — твёрдо сказал Гарри. — Не нужно стыдиться того, что тебе прислали родители, Рон.

Рон смутился — он вспомнил, что у Гарри нет родителей и костюм ему прислала его мама, и понял, каково это все для Гарри и сколько боли он испытывает.

— Где мы возьмем спутниц? — спросил расстроенный Рон. — Со мной точно никто не пойдет. Я посмешище.

Гарри ничего не ответил.

— Ты выбрал, кого хочешь пригласить? — внезапно спросил Рон.

Гарри замялся.

— Говори!

— Ну, я уже пригласил кое-кого.

— Кого? Что она сказала? — загорячился Рон.

— Согласилась.

— И кто? Кто она?

— Обещаешь не психовать?

— Гарри, если ты пригласил Флер...

— Это Гермиона.

Рону показалось, что он на полном ходу врезался в стену.

Весь боевой запал, вся радость предвкушения поиска девчонок покинули его. После слов Гарри Рон почувствовал, что весь его страх, отвращение, испуг, неудовлетворенность и всё прочее негодование, вообще все его чувства скатываются в какую-то пропасть без шанса вернуться обратно.

Тень накрыла его снова.

Опять у Рона не было того малого, чего он так сильно хотел.

— Хорошо. Да. Поздравляю.

— Рон, все нормально?

— Да, Гарри, все хорошо, — соврал Рон. — Мне нужно пойти к Фреду с Джорджем. Может быть, они смогут помочь с этой тряпкой.

И Рон, схватив свой парадный костюм, выбежал из спальни.

Куда несли его ноги, он не знал. Но день, начавшийся так хорошо, просто перестал существовать и рухнул.

На глаза навернулись непрошеные слезы. Рон так старательно от них отгораживался, что не заметил, как он брызнули и тут же высохли на морозе.

Так больно Рону еще не было ни разу в жизни.

* * *

— Первыми танцуют чемпионы! — раздался голос Дамблдора, и Рон увидел, как Гарри с Гермионой закружились в танце, а следом за ними на танцпол вошли Флер с Роджером Дэвисом из Когтеврана и Виктор Крам с Панси Паркинсон из Слизерина.

Большой зал был вновь преобразован. Длинные столы убрали, вместо них стояли круглые столики с удобными лавками, развернутыми в сторону танцпола. На стенах и потолке красовалась изморозь, но в зале было тепло и приятно. С потолка падал снег, который не таял и создавал атмосферу праздника и сказки.

Рон так и не надел мантию, которую ему прислали родители. Он пошел на Бал в обычной школьной форме, заколдовав рубашку, чтобы она была белее, чем было на самом деле.

После того, как Рона накрыло опустошение, ему было все равно, с кем идти на бал, но он рискнул и пригласил Флер Делакур, которая ответила презрительным взглядом и последовавшим за ним отказом.

Спустя пару дней Рон пригласил Вивьен Деджерон — француженку из Шармбатона, которая была миниатюрной, но красивой.

— Вы не хотели бы пойти со мной на бал? — спросил Рон и улыбнулся, когда девушка шла вместе с подругами с уроков в Большой зал.

Вивьен остановилась, оглядела Рона с головы до ног и ушла прочь.

Рону было всё равно, что девушка не согласилась, потому что та, с кем он действительно хотел пойти, разбила ему сердце.

Хоть в груди Рона и разверзалась пропасть, когда он видел мельком весёлого Гарри с довольной Гермионой, он был рад, что с девушкой танцует Гарри, а не Снейп или Крам.

— Мистер Уизли, можно вас пригласить на белый танец? — спросила Минерва МакГонагалл и тепло улыбнулась Рону.

— Э... Я не танцую...

— Конечно, танцуете, — МакГонагалл уже взяла Рона за руку и повела на танцпол. — Положите руку на мою талию.

Рон покраснел, но пересилил себя.

Минерва отлично вела, и Рон никогда бы не подумал, что его декан столь пластична и опытна в танцах.

— Спасибо, мистер Уизли, — сказала МакГонагалл, когда танец завершился. — И ещё. Вы замечательный кавалер.

Рон покраснел, но с улыбкой посмотрел на МакГонагалл.

— Хорошо танцуешь, Рон, — сказал Фред, проходя с Анджелиной Джонсон под руку. — МакГонагалл не оттоптал ноги?

— Пошёл ты, — грубо сказал Рон и покраснел ещё сильнее.

— Пойдём, — рассмеялся Джордж, увлекая Фреда от Рона. — А то Ронни позовёт ещё одну мамочку.

Близнецы, смеясь, ушли, а Рон, раздосадованный, пошёл на улицу.

Оказавшись на воздухе, Рон зашёл в заросли самшита, укрытые снегом.

— Здесь так холодно, — услышал Рон голос Гермионы.

— Могу дать тебе свою мантию, — ответил Гарри хрипло.

— Спасибо, — сказала Гермиона. — Ты отличный кавалер.

Рон понимал, что сейчас сделают его лучшие друзья, но не мог уйти прочь.

— Ты очень красивая, — сдавленным шёпотом пролопотал Гарри, и сквозь заросли кустарника Рон увидел, как тот целует Гермиону.

"Прочь! Прочь отсюда! — подумал Рон и побежал в спальню, на ходу сбив ещё одну целующуюся парочку. — Хватит с меня этого дерьма!"