Не то, чем кажется, не те, кем кажутся (гет)

Второй раз оказался для Нарциссы едва не более фееричным, чем первый — теперь Северус был ее, и только ее. Во всем доме они были одни — Драко вместе с Поттером и Грейнджер ушли в дом Блэков на Гриммо, с которым им еще разбираться и разбираться, Люциус уехал по делам на континент. По поводу последнего Снейп неуклюже сострил, что вот, мол, пришлось удалить мужа из дома, потому что без него как-то спокойнее. Нарцисса тут же выяснила, что отправился супруг по его просьбе — правда, высказанной не сейчас, но и не так давно.

— Он сам выбрал время? — задумалась вслух она.

— Вернется — спросишь, если это тебе так важно. Я ни в чем не уверен.

— Знаешь, он... он понял.

— Что именно? — поднял бровь Снейп. — Просвети, будь так добра.

— Ну... — Нарцисса потупилась, чтобы скрыть румянец, но потом все же вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза. — Что мне было очень хорошо с тобой!

— Рад слышать...

Он одним движением сбросил мантию, и внутри у Нарциссы что-то екнуло. Стриптиз в исполнении Снейпа… а вот бы посмотреть… Но он, конечно, не дал ей такой возможности, сразу шагнув близко-близко, и вскоре им стало совершенно не до разговоров.

Уговорить его остаться на ужин было непросто, но чтобы ей — и не удалось? Однако и за столом он, увы, не стал многословнее — ей удалось только узнать несколько школьных историй и наконец выманить, что у него не было женщины более двух лет, и это потрясло ее надолго так, что она замолчала. А потом, ненавязчиво-сладким голоском спросив, не устал ли он, утащила его в свою спальню второй раз.

Уходя снова, уже совсем, он обернулся в дверях, положил руку на откос, прислонился к ней любом и выдохнул:

— Поверить не могу.

— Я… тоже, Северус, — она привстала. — Я тоже. И я… очень хочу дочку. От тебя.

Он глубоко вдохнул застыл, можно сказать, памятником самому себе, если бы на свете существовали такие изумленные памятники. Ненадолго, конечно… Усмехнулся и шагнул назад, в комнату.

— Носатую и черную, как ворон? — все же он не был бы собой, если бы ответил иначе.

Нарцисса рассмеялась, а потом прищурилась:

— Уж не думаешь ли ты, что моя кровь и магия ничего не будут значить?

— Наносное Малфоев? Сомневаюсь, что у нас получится светлый ребенок — разве что вы потом проведете с ним несколько ритуалов вроде того, который обесцветил твои волосы. Или ты имела в виду кровь Блэков?

— Моя мать — урожденная Розье… Так что и рыжий может быть.

— Думаю, это исключено!

— Поживем-увидим, — Нарцисса тряхнула головой. — Загадывать несерьезно, сам понимаешь. И погоди, я провожу тебя.

Он уже хотел ответить, что не стоит ей беспокоиться — по пути до каминного зала он не потеряется, но она уже встала, запахивая на груди тонкий атласный халат, который, кажется, призван был не скрывать все достоинства ее фигуры, а вовсе даже наоборот.

Нарцисса с удовольствием оценила его взгляд и взяла под руку.

— Вообще-то было бы очень интересно… ты случайно не знаешь, как посчитать внешние признаки будущего ребенка?

— Никогда не был особо силен в нумерологии, где она не касалась зелий, — признался он. — А что, пол ты уже просчитала?

— Конечно, — улыбнулась Нарцисса. — Думаешь, я просто так про девочку сказала?

— А Люц мечтает о сыне. Ты его просветишь?

— Зачем… Ну и… если все получится — а я в этом уверена… — Нарцисса старалась, чтобы ее голос звучал как можно легче и чуточку несерьезно. — Почему потом нельзя будет и мальчика? — хихикнула она, глядя, как Северус едва не сел на каминную решетку.

— Ты сейчас так пошутила или сошла с ума? — не на шутку озадачился он, с трудом удержав равновесие.

— Тебе со мной… так плохо? — Нарцисса лукавила, добавив в голос обиды и неуверенности.

Конечно, опытный муж мог бы это понять. Северус же принял все за чистую монету… Он шагнул к ней и сдавил в объятьях так, словно хотел навсегда впечатать в себя, и выдохнул над ее ушком:

— Хорошо. Слишком хорошо. Ты даже не представляешь, как…

А потом быстро отстранился и шагнул в камин — только пламя взметнулось.

Столько непритворной, искренней страсти Нарцисса не могла себе представить. Раньше… Она вздохнула. Люциус… ее Люциус никогда не был таким. Как хорошо, что она все же настояла на том, чтобы Северус отпустил себя и свои эмоции. Был с ней самим собой. Краешком сознания мелькнула мысль, не выпустила ли она сказочного джинна из бутылки, что потом неизвестно чем может аукнуться, но она предпочла не подпускать ее близко.

Подумать только, больше двух лет… Какой мужчина пропадал все это время! И... нет, она его никому не отдаст!

* * *

— Он настолько лучше? — Люциус хмуро смотрел на вздрогнувшую от его вопроса жену.

Виноватый взгляд Нарциссы буквально переворачивал все внутри. Сам пошел на это, сам согласился, сам!!! Со Снейпа теперь даже не спросишь!

Спрятать амулет в комнате супруги перед тем, как уехать — что может быть проще. Да, он хотел знать, хотел контролировать хотя бы так, а потому… да, пошел на сделку с совестью. В первый раз, можно подумать. Он же несколько раз видел, как во взгляде жены, обращенном на Снейпа, мелькало желание — слишком яркое, как по нему. Он не мог оставить их совсем одних просто так. Не мог.

Старый фамильный амулет он, как и его предки, часто использовал в переговорах, чтобы проникнуть в самое интересное — эмоции их участников. Нет, изображения он не давал, только звук и сопутствующие ему эмоции. И да, с таким помощником было бы странно не стать самым преуспевающим бизнесменом страны.

Он не случайно вернулся домой ночью, когда Нарцисса точно должна была спать — чтобы воспроизвести, понять, а главное — потом успокоиться. Увы. На работу с амулетом, что по его приказу принес домовик, хватило получаса, после чего Люциус вынырнул из шквала чувств, тяжело дыша, рванул рубашку так, что пуговицы отлетели, и отправился под ледяной душ, попутно заметив на своих щеках предательские алые пятна. Ожидал ли он такого? Подозревал, верно. Но представить даже близко не мог. И вот сам изволил прочувствовать — во всей полноте.

Уснуть он так и не смог — метался в кровати, снова и снова переживая то, что ему никогда не было доступно. Ведь с самого раннего детства в него вдалбливали, что одно из главных преимуществ Малфоев — холодная кровь. И теперь он сгорал на чужом огне, возле чужого костра, и ему… Он прислушивался к себе и не мог понять, что заставляет его снова и снова возвращаться к этим захватывающе-ярким переживаниям. Неужели ему… нравится?!

К физиологическим актам он относился довольно легко. В год, когда они готовились стать родителями, ему приходилось обходиться без жены довольно долго, и сбросить напряжение… он не считал это грехом. Его жена — тоже, по крайней мере, по ее словам. Но сейчас…

Придушить Снейпа, заавадить жену, а потом себя… Ой, нет.

Чужие эмоции наконец окончательно схлынули, оставив ему хваленый холодный Малфоевский ум. Убийства, самоубийство… чушь какая. Что он, совсем безголовый юнец? Он просто поговорит с женой. Для начала. А там будет видно. И вот теперь он сидел и ждал. Чего? Приговора или новой надежды на то, что все будет как прежде?

"Как прежде не будет уже никогда, — окоротил он сам себя. — Но и приговор… о чем? Что опять за ерунда лезет в голову? Нарси уйдет от меня к Снейпу? Ой, не смешите мою трость. Но внутри все что-то давит... мерзкое ощущение, значит, надо с этим разобраться".

Он сдержал тяжелый вздох и посмотрел на смущенную и в то же время искренне задумавшуюся Нарциссу.

— Он настолько лучше? — повторил он вопрос.

— Нет, не так, — наконец проронила она, и камень, давивший на его душу, немного полегчал.

Они вместе без малого двадцать лет — еще со школы, он знал ее до черточки — все ее уловки, недоговоренности, лукавства. И сейчас она не лгала.

— А как? — с усталой надеждой спросил он.

— С тобой я Малфой. И это прекрасно. Я знаю… всегда была уверена, что рождена именно для этого. А с ним...

— Блэк, — догадался Люциус. — И это так радует твое... естество?

— Наверное, ты прав. Но в первую очередь я — твоя жена и мать нашего ребенка. Думаешь... нам придется расстаться с... ним? Прекратить… все это?

— Для тебя это будет так сложно? — ответил Люциус вопросом на вопрос. — Когда наступит беременность, это станет необходимостью. Я же вижу желание в твоем взгляде, когда ты смотришь на него. Ничего не хочешь мне сказать?

— Я сделаю все, что должна, — голос Нарциссы дрогнул, но лишь самую малость.

— Я никогда не смогу зажечь в тебе такой огонь. Но я слишком люблю тебя, и если он тебе так нужен...

— Огонь... Разве дело только в нем, — теперь она немного лукавила, но в то же время говорила обоим известную правду: — Люциус, кого ты найдешь на его место, чтобы варить зелья на основе моей крови все оставшееся время? Кому ты сможешь это доверить?

— А ты?

— Я... Я положусь на твой выбор.

А вот это уже стоило дорогого. Люциус едва сдержал вздох облегчения, спокойно обнял на сей раз ничуть не попытавшуюся отстраниться жену и поцеловал ее в висок. Он справится с этой неожиданной чувственной бурей. Они справятся.

* * *

— Нарцисса, ты уверена, что ребенку не повредит? — спросил Северус, заходя в ее спальню, когда началась вторая неделя их встреч. — Может быть, достаточно уже?

Нарцисса сжала кулаки — до боли, и так же сжалось что-то внутри нее.

Да, она уже давно проверила магически — она беременна, но просто так отпустить Северуса? Она не могла. Она молча боролась с собой, говоря, что вот сегодня — последний раз, и она скажет, обязательно скажет! А слова не шли. Пыталась и Люциусу сказать, но язык словно примерзал к небу.

— Нарси… милая, зачем?

— Ты... узнал? Как? — ей и правда хотелось знать.

— Я, конечно, не колдомедик, чтобы определять саму беременность, но в конце концов, кто варит все твои зелья? И что там стоит на подоконнике за занавеской?

О Мерлин… Конечно, она не принимала больше зелье фертильности — зачем бы?

— Я дурная женщина, Северус... И плохая жена. Я не могу... не хочу тебя отпускать, — Нарцисса всхлипнула и уткнулась ему в подмышку.

— Ты ни в чем не виновата. Это все зелья. Это твое тело изменяется в начале беременности. Я… читал. Так бывает. Потерпи, милая, скоро все придет в норму и будет как прежде. Ты будешь самая прекрасная жена и мать…

— Но не для тебя… — она едва сдержала слезы.

— Люциус должен узнать, — вздохнул он. — Он так ждал этого момента.

"Ждал… мечтал, чтобы между нами все наконец закончилось", — хотела сказать Нарцисса, но не смогла себе это позволить.

— Я должен сказать Люциусу…

— Я сама! Я сама должна. Это моя... вина.

До Северуса дошло, что они говорили о разном, но это уже ничего не меняло. Но одно то, что он настолько нужен ей, переворачивало многие его представления, в том числе о себе самом.

* * *

— Северус, на пару минут, — Люциус Малфой приветствовал его довольно сухо, и о причинах Северус вполне догадывался — в конце концов, тот не дурак и не слепой.

"Ну вот, Нарси, не удалось, как ты хотела, так что придется мне. Не то чтоб я вообще представлял, как об этом говорить, но…" — подумал Снейп, заходя в кабинет главы дома, но не додумал: с его языка — порой истинного его врага — сорвалось:

— Надеюсь, не на тему "как мне твоя супруга"? — огорошил он Малфоя, но моментально переключился — пока тот не откусил ему голову: — Могу тебя поздравить, все удалось. Твоя супруга беременна, а я могу наконец откланяться.

— Ты… сам смотрел? — недоверчиво спросил Люциус, медленно опускаясь в кресло.

Новость была слишком важной и долгожданной, но кое-что он Снейпу еще припомнит.

— Нет. Да я и заклинания этого не знаю! — развел руками Северус. — Нарцисса сказала.

— Сама?

Снейп едва не съерничал, что, мол, "после долгих пыток", но вовремя сообразил, сколь двусмысленно это может прозвучать, и прикусил язык — тот и так уже подвел раз, достаточно. Он просто молча кивнул и посмотрел в глаза приятелю. А тот неожиданно атаковал, да как...

— Ты правда любишь мою жену? И не смей лгать, Снейп.

— Ну раз уж так… Клянусь говорить правду и только правду. Она потрясающая.

У Люциуса хрустнули костяшки пальцев.

— Она прекрасная жена и мать. Не моя жена… — Северус сделал особый упор на "не моя".

— Ты желанен для нее, — деревянным голосом проговорил Люциус.

"Ого, как его... И это легендарная холодность Малфоев? Хорошо, пойдем от науки..."

— Это временно. И это необходимость. Ты же сам нашел информацию о том, что для появления сильных волшебников это важно. Я... боготворю твою супругу, но претендовать на большее не имею никакого права.

— Так ты поэтому? — лицо Люциуса постепенно разглаживалось.

— А еще ты должен понимать, — словно ученику, продолжил втолковывать ему Северус. — Она сейчас крайне эмоционально нестабильна. Это результат действия зелий, ритуала и беременности как таковой. В ее крови такой коктейль... ее организм просто не может ответить иначе. И мы с ней только что это обговорили. По мере того, как ребенок будет расти, эта острота чувств пройдет.

— Думаешь?

— Знаю. Да сам увидишь.

— Хорошо… посмотрим вместе.

— Ты что мне предлагаешь? — Северус грозно навис над приятелем.

— Ничего такого, просто как и раньше, поддерживать ее, варить необходимые зелья… Кому как не тебе? А ты о чем подумал?

— Меня напрягает твоя ревность, Люциус. И не надо мотать головой, давай уже называть вещи своими именами. Я сделал все, что мог, и если ты вдруг решил, что я перестарался, то давай я поищу другого зельевара. В Мунго, кстати, подросли неплохие специалисты.

Люциус тяжело вздохнул.

— Нарциссе это точно не понравится. А если учесть, что ты говорил об эмоциональной нестабильности…

— Я одного не понимаю, ты — муж, жена которого беременна второй раз, или молодожен какой? Можно подумать, я что-то новое для тебя открываю. Просто вспомни для начала начало ее первой беременности.

— Нервы, Северус, нервы. Будь ты на моем месте, ты бы понял.

— К счастью, каждый из нас именно на своем месте, — невесело улыбнулся уголком рта Северус. — И да будет так.

— К счастью, — эхом откликнулся Люциус и плеснул по двум бокалам огневиски. — За здоровье ребенка и матери!

— За здоровье. И если ты не против, я сделаю все, чтобы его сохранить.

— Кому, как не тебе, я это уже однажды доверил… Конечно, Северус. Конечно.

* * *

Только в дурдоме под названием Министерство магии все начало более-менее устаканиваться, как словно гром среди ясного неба Амелия обнаружила, что... беременна!

Конечно, она вспомнила тот единственный раз, когда это могло произойти — свое утреннее пробуждение в объятьях Августуса у него дома. Когда впервые ощутила, что оказалась дома по-настоящему. И ведь потом даже не вспомнила — а он-то! Тоже хорош! Или это было специально? Сегодня она узнает…

Нет, избавляться от ребенка она не будет ни за что на свете, но… как же не вовремя. Удивительно, как она не поняла раньше! Хотя несмотря на возраст, раннего токсикоза у нее не открылось, только стали появляться странные пристрастия в пище. И первой их заметила племянница, кстати… Тоже уже невеста того молодого невыразимца.

Несмотря на то, что Августус характеризовал подчиненного с самой лучшей стороны, Амелия выкроила время, чтобы познакомиться с его семьей, и осталась в целом довольна. Большая семья, не роскошествуют — живут честно, трудятся с удовольствием — чего еще? Кого-то чистокровного искать, упаси Мерлин? Но, наверное, ее девочке будет сложно в большой семье, она не так легко сходится с людьми, как хотелось бы… Надо бы подыскать молодым домик.

И вот еще одна проблема — домик нужен не только для Сьюзен… Конечно, на первых порах они разместятся, но все же… Мерлин помоги, как теперь работать? Как жить?

Словно в ответ на ее безмолвный вопрос, дверь открылась, явив перед ней чем-то очень довольного Руквуда.

— Это ты виноват!!! — заявила она ему, вскакивая с места.

— Осужденный имеет право знать, в чем его обвиняют, — не дрогнул он. Привык, видимо.

Из Амелии вдруг словно воздух выпустили, и она опустилась обратно.

— Я беременна, — развела она руками. — Это ужасно.

— Правда? — он улыбнулся широко, но настороженно. — Я думал, что это будет прекрасно или как минимум здорово.

— Но ты же понимаешь, как не вовремя! Я, конечно, тоже виновата. Но ты!

— Виноват, — с совершенно счастливой физиономией признал он. — Но боюсь, иначе ты бы продолжала оставаться замужем за Министерством магии. Или этот вариант тебе нравится гораздо больше? — он помрачнел и добавил: — Тогда ты знаешь, что делать.

— Спятил? — Амелия не успела разъяриться, как ее заключили в объятия.

— Именно это я жаждал услышать. Ну что, пойдем распишемся уже наконец?

— Сейчас? Мы же с тобой договаривались, что через три го...

— Уже меньше.

— Я Смиту обещала...

— А ребенок? А слухи о полной поддержке Отдела тайн тебе разве лишние? Счастливая семья, беременная госпожа министр приносит покой и счастье своей стране и все такое…

— Скажу Смиту, чтоб тебя уволил и отправил репортером в "Ежедневный пророк".

— Напугала… Кто им передовицы теперь правит, не в курсе?

— Какой-то Вудрук… Твоя анаграмма!

— Тебе просто некогда было над этим задуматься, а то бы давно поняла. И мы идем наконец или нет?

— Прямо так?

— Можно криво, через наш отдел.

Он рассмеялся, когда получил в бок маленьким крепким кулачком, а потом…

В коридорах Министерства становилось все более людно: когда еще увидишь госпожу министра на руках какого-то невыразимца? Министра несут — ну как не выскочить из кабинета! Тут же пошли слухи, что именно с ним она уже несколько раз ночевала в собственном кабинете…

Состояние госпожи регистратора, когда к ней явилась ни много ни мало госпожа министр под руку с интересным мужчиной в мантии невыразимца, а за ними — на некотором расстоянии, конечно, — еще едва не половина Министерства, можно было назвать по-разному — шок, крайнее изумление, ошеломление, но на деле это выражалось просто.

Миссис Брукс остолбенела и пришла в себя не сразу — и то с помощью мадам Боунс.

— Будьте любезны, распишите меня с этим джентльменом, Августусом Руквудом, — скомандовала Амелия и повернулась к зрителям. — У кого-то внезапно стало мало работы?

Стоящие в передних рядах кто потупился, чтобы скрыть лицо, кто попытался сдать назад и раствориться в толпе.

— А не выйдет, — порадовал их Руквуд. — У нее наш амулет, так что все записано, и вы все учтены.

Сдержанный звук, слегка похожий на стон, был ему ответом.

— Выпить за наше здоровье предлагать никому не буду, — продолжил Августус. — Потому что ваше здоровье и трезвые мысли нам скоро понадобятся. Рабочий день еще не закончился, верно?

— У нас обеденный перерыв, — пискнул кто-то.

— Так идите и пообедайте. Можете это сделать за наше здоровье. Но исключительно за свой счет. Мы не обидимся, верно?

Амелия пристально сощурилась на толпу, выискивая знакомые лица — а благодаря профессиональной памяти они были. Народ напрягся.

— Вас... поздравлять? — перебил их слабый, словно испуганный голос регистратора. — И… ваши палочки, пожалуйста... подпишите тут и вот тут.

— Поздравляйте, — снисходительно кивнул Августус, ставя последний росчерк. — Надеюсь, это не слишком долго.

Когда они вышли в Атриум, он все же был полон народа. Поздравления сыпались со всех сторон — искренние или нет, молодоженам было уже совершенно все равно.

— У мадам министра пятнадцать минут перерыва на чай, — Августус отодвинул журналистов широким жестом. — Она тоже живой человек и имеет полное право использовать их так, как ей заблагорассудится. Например, оформить семейное положение и немного отдохнуть. Составьте список вопросов и передайте мне, я посмотрю, что можно сделать, — Августус поймал недовольный взгляд Амелии и быстро исправился: — Мы посмотрим. Когда будет время.

Однако это было еще не все. Ближайшие коллеги — так называемое "высшее звено", уже полностью обновленное, а значит, неугодных и неблагонадежных в нем пока не было, оккупировало приемную Амелии.

— А свадьба когда? — услышала она, кивая на поздравления.

— Свадьба? Хотите, чтобы я отсутствовала несколько дней? — спросила она коллег и по лицам прочитала: никто не хочет.

— Мы-то не хотим, — озвучил общее настроение Смит. — Но в конце концов, мы же не сволочи какие… Поезжайте куда-нибудь на пару дней. Просто передохните, в конце концов. Вам это нужно.

Амелия очередной раз заподозрила Смита в инсайдерской информации, и, как потом выяснилось, была права. И ведь подумать только, кто ее сдал! Родная племянница! Ну и что, что одному-единственному, самому близкому человеку! Надо было клятву брать о неразглашении!