Белый ветер (гет)

Дни потекли неспешной чередой. Любопытные белые драконы потихоньку привыкали к новому окружению и людям, правда, пока что в количестве трех штук. Пока только Валка, Иккинг и Рыбьеног могли приблизиться к логову. Стоик был занят делами деревни, припахав, на наше драконье счастье, остальную часть наездников, так что особо никто не беспокоил.

Большую часть времени я проводила с Грозокрылом, словно стремясь компенсировать время отсутствия. Иногда мы вместе наблюдали за сближением драконов и людей. Иккинг чаще всего притаскивал что-то интересное, позволяя фуриям изучить это и, порою, поиграть. Через несколько дней после обнаружения у нашего вида любви к «принеси мячик», парень, с помощью Беззубика, притащил на поляну гибрид рогатки и катапульты.

Присмотревшись, я поняла, что это вероятный папа будущей овцепульты.

Суть её была в следующем. Драконы клали определенный предмет в чашу, натягивали с помощью толстой веревки до определенного места и, считай, щелчка. Сбоку был рычажок, наступив на который можно было активировать спусковой механизм. Чаша, благодаря натяжению, летела вперед, посылая туда же и предмет. И если первая автоматически тормозилась (банально врезалась в ограничитель, который, чтобы не страдали уши, был плотно оббит толстым слоем мягкой шерсти), то последний благополучно улетал по инерции вперед и вверх. Драконы же, когда толпой, когда по одному, летели за ним, ловя в воздухе. В общем, развлекались, как могли.

Еще одним развлечением было глядеть на то, как Беззубик пытается подступиться к самочке дневной фурии. Не той, которая моя сестра, а которая одна из свободных.

Бедный Черныш банально не понимал, с чего начать и как действовать. Вначале начал таскать рыбу в большом количестве, но дальше девочка его пока не пускала. Беззубик неимоверно расстраивался из-за этого.

Пожалев его, за дело взялся самец из сформированной пары. Вытащив черного на поляну, он посадил ночного в стороне, на центр выведя женушку. И демонстративно начал к ней «подступаться». Та оказалась не дурой, и подыгрывала, так же демонстративно воротя нос от драконьей мяты и некоторых других подношений. «Отчаявшийся» муженек начал бегать по поляне, «в панике» ища что-нибудь. Нашел он камни. Их он складывал в портрет отвернувшейся женушки, которая к середине процесса краем глаза наблюдала за его действиями. Закончив, он гордо показал ей готовую картину. Вышло, что интересно, довольно похоже.

Портрет растопил сердце дамы. Она, расправив крылья, обошла подарок по контуру, увлекая муженька за собой на чистую часть площадки. Подняв крылья вверх, легкой рысцой они сделали пару кругов, после чего, взревев в небо, самка потерлась своим лбом о подбородок самца. И одновременно посмотрели на Беззубика, мол, понял? Обескураженный дракон лишь кивнул. Понял.

За всем этим я наблюдала из-под крыла Грозокрыла. В последнее время я часто использую его, как персональную грелку. Снаружи потихоньку холодает, викинги начинают утепляться, увеличивая количество меха на себе. Количество сена, закупаемого ими у торговцев, так же увеличивалось, как и объем горячительных напитков. Действительно, надо же им как-то согреваться.

Хотя до первого снега было еще далеко, легкие белые облака начали вытесняться тяжелыми серыми кучевыми. Словно неотвратимое нечто, они ползли по небу, проходя над нашими головами. Если представить, что это обращенный бог, становилось страшновато.

Несколько раз мы с Валкой летали в гнездовье, когда втроем, когда с сыном. Женщина хотела попрощаться с добрым великаном, давшему ей кров на долгие годы. Грозокрыл тоже уходил, и теперь за главного дракона на Олухе. Довольно быстро он получил авторитет у местных, и теперь был кем-то вроде вожака. Занимался он, впрочем, тем же, чем и в гнездовье: разрешал конфликты, порою разнимал конфликтующих, и помогал новым драконам. Их на острове, благодаря спасательным миссиям уже наездников, неуловимо становилось всё больше и больше.

Меня же обуревало беспокойство. Где же охотники? Я что-то упустила? До появления Гриммеля и Драго на сцене было еще, как минимум, два года. Но на сердце с каждым прилетевшем становилось всё неспокойней.

Постепенно приближалось Рождество, или Сноглтог по местному. Грозокрыл, чем ближе становилась зима, тем страннее начинал себя вести. Нервничал, нарезал круги, где-то периодически пропадал. Решив, что не стоит вмешиваться, я не сильно обращала внимание на его отлучки. Мало ли что у его вида под праздник происходит. Тем более, ночевать ко мне он всегда приходил, чему я была искренне рада. Мы с ним устроили небольшое гнездышко на двоих в глубине леса, ища уединения от других драконов и людей.

Впрочем, не только мы. Беззубик-таки добился ответа от самки, и теперь они постоянно летали вместе. Хвост для одиночных полетов, как я поняла, Иккинг смастерил уже после нашего прилета. Как в воду глядел. Им обоим повезло — эта дракониха, после знакомства, стала довольно хорошо относиться к людям, и не требовала от темного партнера возвращения в лоно природы. Муженек и женушка тоже отсутствовали, иногда пропуская кормежку. Ну а сестричка сошлась со свободным самцом. По итогу, в общей пещере почти никто не присутствовал, изредка забегая, чтобы оставить свой запах. Другие могут заволноваться, если пропадет кто-то из стаи.

Весь остров постепенно захватывала эта «лихорадка». А ещё я вспомнила, что именно перед праздником драконы улетают на остров, где откладывают яйца и ждут детенышей. Вот как забыла, так забыла.

Однажды вечером, практически ночью, Грозокрыл, придя в наше гнездо, позвал меня за собой. Заинтригованная, я пошла, именно пошла за драконом следом.

Мы вышли к пляжу, посреди которого стоял камень, метра два в высоту и полтора в ширину. По всей поверхности виднелись трещины и полосы, будто выточенные водой. Я не совсем понимала, зачем он здесь, пока шторморез не выдохнул мощную струю огня на него. Когда пламя угасло, я словно потеряла дар речи.

Каждая прожилка и полоса светились мягким красным светом, переходя в оранжевый и желтый ближе к краям. Соединяясь и разбегаясь, они в итоге образовывали… мою фигуру.

Четко виднелась морда, уши, тело и крылья. Хвост уходил куда-то за голову. Грубо, местами непропорционально, и всё равно просто чудесно. Песок вокруг, нагретый до почти жидкого состояния, излучал такой же свет.

«Он же это вылизывал!» — поняла я. То, что я приняла за выточенность водой, оказалось сделано шершавым языком штормореза. Он часами, в тайне от меня, улетал и лизал этот камень, стараясь сделать его максимально похожим на оригинал.

Я перевела пораженный взгляд на дракона. Тот неуверенно расправил верхние два крыла. Лишь через пару секунд до меня дошло, чего он хочет.

Расправив крылья в ответ и внутренне улыбаясь, легкой рысцой я подбежала к нему, делая в паре круг. Два рева, мой и его, и я, встав на задние лапы, трусь об его подбородок. Он в ответ расправляет крылья, закрывая меня ими от всего мира. Меня же переполняло счастье, радость и восторг. И главенствовало над ними гораздо более сильное чувство — любовь, словно большой тропический цветок, распустившийся в моем сердце.