Уроборос (джен)

Иккинг молчаливо ковырял драконий ошейник ногтём.

«Ещё чуть-чуть, и он начнёт тебя душить, братец», — эта мысль не давала ему покоя. Они в этой скале Один знает сколько времени уже провели, но если ошейник стал настолько мал, значит, дела совсем плохи. Беззубик, как и Иккинг, как и Снэр, продолжал расти. Но если ледяному гиганту без проблем (с большой натяжкой) заменили кольцо на лапе, оглушив перед этим и жутко напугав (не смотря на размеры, Снэр всё ещё был детёнышем), то с Беззубиком были проблемы. Драго отказывался снимать с него кандалы, пытаясь исключить таким образом любую возможность к побегу.

«Он знает, что я без него никуда не улечу».

Попытка Иккинга надавить на Блудвиста тем, что Беззубик так попросту задохнётся, была задавлена простой фразой:

«Фурий в мире много. Мне не составит труда заплатить ещё за одну».

Эти слова выбили землю из-под ног мальчика. Неужели их настолько много в мире, что их можно просто поймать и пленить?

«Он лжёт, лжёт…»

А ошейники на лапах тем временем начали плавно врезаться в кожу, и Беззубик, как Иккинг заметил, всё чаще пытается поджать лапы. Иногда он пытался разгрызть металл, но лишь ранил себя ещё больше. Беззубик рос, и сейчас Иккинг мог сказать, что его брат сейчас практически того же размера, какого был при первой их встрече.

«Неужели… — поражённый внезапной мыслью, мальчик перестал ковырять металл. — Нет, этого не может быть. Нет, нет, нет»

Взгляд мальчика заметался, пока не остановился на зелёных глазах фурии.

— Беззубик… Прошу тебя, скажи мне, что мы здесь уже не второй или третий год сидим, — еле слышно, с отчаянием в голосе, спросил Иккинг. В глазах Беззубика мальчик увидел лишь сожаление. Еле слышно всхлипнув, Иккинг обнял драконью морду, крепко сжимая её. Беззубик негромко заурчал, но в его глазах были лишь грусть и тоска. Дракон давно потерял счёт времени без неба над головой. Ему было ещё хуже, чем Иккингу: два раза в день ненадолго мог встретиться с всадником, в перерыве кормёжка, и всё сопровождалось постоянной болью. Но ни Иккинг, ни Беззубик ничего не могли с этим поделать. Хотя оба думали, много думали. Но пока шанса не подворачивалось. Дни были однообразны до жути.

Жуткая жуть, откликающаяся на банальное Жуть, коротала время в комнате Иккинга, выбираясь куда-то по ночам. Но вскоре стало ясно куда — время от времени она притаскивала кусочки еды: то немного вяленого мяса, сколько смогла незаметно утащить, то кусок сухаря, а один раз она смогла принести кусочек сыра! Маленький, на две фаланги пальцев, он был невиданной роскошью в его ситуации. Его Иккинг ел долго, смакуя. А Жуть наслаждалась почёсываниями.

Вскоре привычное веретено дней было разорвано. Иккинг наматывал круги по арене, когда услышал странный звук. Тонкий, на грани слышимости, то и дело прерывающийся. Еле заметный писк. Иккинг обернулся на Снэра — тот скосил глаза кверху, глядя на две дребезжащие антеннки. А после опустил растерянный взгляд на мальчика.

— Это, Снэр, гипноз. Ты сможешь управлять другими драконами, когда подрастёшь, — Иккинг не был уверен, что левиафан его понял, но надеялся на это. — Попробуй ещё раз, не бойся.

Дракончик нахмурился, а антенки снова задрожали. На этот раз звук был немного громче, но, если бы Иккинг не знал его причины, то подумал, что в ушах зазвенело от тишины.

Через некоторое время Иккинг поднял руку. Смутьян послушно прекратил — эту команду он уже успел выучить, как и несколько других. Сейчас они учили самую сложную — «Притворись». Снэр должен делать вид, что подчиняется другому человеку и выполняет его команды. В теории-то Иккинг всё объяснил, а вот что выйдет на практике…

Через два дня, а может через неделю, Драго встретился Иккингу в коридоре. Иккинга как раз вели от Беззубика, которому мальчик втихую скормил яйцо, утащенное Жутью. Присутствие Блудвиста заставило Иккинга сбиться с шага. В голове яркой вспышкой промелькнуло залежавшееся воспоминание: «Твоя задача — заставить его слушаться меня. Мне всё равно, как, он должен подчиняться мне беспрекословно». Юноша сам был удивлён, насколько хорошо он помнит эти фразы.

— Я дал тебе достаточно времени, — его рычащий голос эхом отпрыгивал от стен. — И теперь хочу видеть результат.

Иккинг опустил голову. Деваться было некуда, он подступил к краю. И теперь всё зависит от того, насколько хорошо подростка понял Снэр.

Не дожидаясь ответа, Блудвист распахнул дверь здоровой рукой и первым вошёл на арену. Иккинг едва успел проскользнуть следом и по-особому взмахнуть кистью, чтобы это заметил смутьян. «Притворись», — одними губами сказал Иккинг, выглядывая из-за спины Драго, и только после этого вошёл в поле зрения пленителя.

— Что он уже знает? — прохрипел мужчина.

— «Стой», «иди», «плюнь ледышкой», — начал перечислять Иккинг, загибая пальцы. — Э, просто «атакуй рогами». Вот цель.

— Что насчёт гипноза? — прервал Блудвист мальчика.

— Гипноза? — Иккинг постарался сказать это максимально удивлённо, а после сделал растерянный вид. Притворство не было его сильной стороной, но сейчас от этого зависела не одна — три жизни, и наездник не имел права на ошибку. — Я не знаю, сэр. Я так долго в глаза драконам не смотрю, — лицо Драго скривилось.

— Идиот. Он гипнотизирует звуком, а не взглядом, — несколько секунд Блудвист молчал, о чём-то раздумывая. Потом кивнул чему-то своему. — Показывай свои команды. — Иккинг, вжав голову в плечи, поспешно кивнул, отступив на пару шагов в сторону.

Кисть, сжатая в кулак, резко выпрямляется, и Снэр выстреливает ледышкой в указанном направлении. Раскрытая кисть резко поворачивается в сторону, и Снэр отходит туда. Два пальца, словно два бивня, и дракон бьёт воздух. Но Блудвист, за которым Иккинг наблюдает краем глаза, хмурится всё сильнее. И не нравится юноше его взгляд…

— Завтра тебе принесут шест. Переучивай, — он практически прорычал эти слова. Дышать стало гораздо тяжелее, словно драконом придавили. Иккинг инстинктивно попятился, подняв руки и прикрывая ими голову, но Блудвист, развернувшись на месте, вышел с арены, громко захлопнув дверь.

Парень слышал стук собственного сердца в ушах и чувствовал его же биение в груди. Чувствовал огненную кровь, растекающуюся по телу. Слышал удаляющиеся шаги. Впервые за долгое время ему стало настолько страшно.

Снэр негромко прогудел что-то, и Иккинг подошёл к маленькому великану на негнущихся ногах.

— В-в-всё х-хорош-ш-шо, Снэр. В-всё х-хорош-шо, — он погладил наклонившегося дракона по морде, прямо между глаз, пытаясь успокоить. Но тот, похоже, не сильно верил, судя по беспокойству в его взгляде.

Спустя время, когда сердце не пыталось пробить грудную клетку, Иккинг понял, почему Драго так среагировал — все команды подросток отдавал жестами, включающими в себя движения с обеих рук. А у Блудвиста одной руки-то не было…

На следующий день у входа на арену, по эту сторону двери, Иккинга действительно ждал… «посох». Им оказалась простая палка, даже без острого конца. Парень скептически осмотрел её, задумчиво почесав подбородок.

«Да-а-а, у мамы хотя бы она звуки могла издавать», — воспоминания неприятно кольнули сердце. Иккинг очень, очень скучал по своей семье, по деревне, по дому. По отцу, матери, брату. Но, хоть сердце рвалось за горизонт, на остров Олух, тело оставалось в каменной крепости. Единственным утешением были Беззубик да Снэр. Жуть, казалось, жила своей жизнью, то появляясь, то исчезая.

Блудвист стал появляться на тренировках всё чаще, и если раньше о нём Иккинг не вспоминал месяцами, то теперь и недели не успевало пройти, как он появлялся. Снэр даже без команд парня научился притворяться, что слушает Драго, чему Иккинг с одной стороны был рад — его не убьют за невыполненную задачу. Но это же его и пугало — он сделал своё дело и теперь не нужен…

Когда Иккинга повели иным путём после встречи с Беззубиком, тот сглотнул. Внутри всё похолодело. На пару секунд подросток прикрыл глаза.

«Вот и всё… хорошо, успел увидеться с братцем. Надеюсь, ты выживешь, Беззубик».

Он не мог сбежать сейчас, не мог бросить Беззубика. С немощью тела и незнанием, куда бежать, ещё можно было что-то поделать при определенной доле везения. Но где-то там, в глубине скалы, заточен его брат и сын, которых он не мог оставить.

Впервые за долгое время лица коснулся холодный морской ветер. Иккинг глубоко вдохнул, стараясь запомнить последние моменты. Его вывели в порт — множество пришвартованных кораблей с клетками на палубах, деревянные причалы явно указывали на это. И небо. Закрытое плотными серыми тучами от горизонта до горизонта, но небо! И океан. Холодный… ледяной. Между кораблями мальчик приметил какое-то странное движение, словно пузыри выходили из-под воды. Но разобрать, прав ли он, было сложно — большую часть закрывало множество кораблей.

Полюбоваться окружением Иккингу не дали, поведя куда-то по одному из причалов.

«Решили бросить в воду и посмотреть, утону я или умру от переохлаждения?» — с несвойственным ему чёрным юмором подумал Иккинг. Возле одного из причалов было свободное пространство. Именно там и стоял Драго Блудвист вместе с наёмником. Иккинга же остановили охранники в нескольких шагах от них.

— Я знаю, что ты умеешь приручать любых драконов. Справился с серым, справишься и с ними, — Драго кивнул в сторону платформы над их головами, которую несколько человек опускали вниз. Иккинг машинально задрал голову. С его ростом и расстоянием до платформы он ничего не мог разглядеть.

Сначала показались знакомые чёрные крылья. Иккинг невольно задержал дыхание.

«Нет…»

После показались чёрные спины и ушные отростки, короче и более угловатые. Когда же платформу опустили, парень смог рассмотреть дракона целиком.

Ночная фурия.

Разъярённая дракониха пересеклась с парнем взглядом. Сердце Иккинга пропустило удар.

Уроборос.

«Что?! Как?!»

Через пару секунд наваждение спало. Нет. Это не великий змей. Просто дракониха с такими же глазами.

За её спиной раскрылось крыло. Тогда-то Иккинг понял, что фурий на платформе две.

Вторым был самец. Немного крупнее и крепче сложен, но почему-то парень был уверен, что это именно самец, а не самка.

Драконы бились в цепях, ревя и пытаясь вырваться. Но путы держали крепко, а все залпы они, похоже, уже истратили. На шеях Иккинг успел разглядеть ошейники, которые удерживали их головы в примерно одном положении. Видимо, прочих пут им показалось недостаточно.

Не сразу парень заметил топор в руках наёмника.

— Нет! — Иккинг бросился вперёд, чудом ускользнув от рук охранников. Однако Драго не дремал — щёку и глаз прошило болью, и подростка отбросило назад. Даже толком не придя в себя после оглушения, Иккинг попытался встать на четвереньки, направляя своё тело в сторону драконов.

— Нет, не трогайте их! — прокричал он с отчаяньем в голосе, открывая целый глаз. На обоих плечах тут же почувствовалось давление — охранники, словно очнувшись, вцепились в своего подопечного аки змеевик в овцу.

— А это — чтобы не сбежали, — несколько наёмников стащило дракониху с платформы, подводя её задом к плахе. Трое навалилось на хвост, удерживая его в неподвижном положении. Иккинг, стиснув зубы, отвернул голову и закрыл глаза.

Воздух разрезал громкий драконий крик.

Не сразу парень рискнул открыть глаза, и тут же пожалел об этом. Элерон куском кожи лежал сбоку от плахи, а окровавленный хвост метался туда-сюда. Глаза драконихи были широко раскрыты. На секунду они вновь встретились взглядами, и Иккинг почувствовал её боль. Боль от плена, лишившего её неба, и лишь потом физическую, что можно было бы стерпеть.

Грохот цепей и ударов усилился. Самец ещё активней забился в цепях, перебирая лапами и стараясь перевернуться, чтобы рвануть к самке.

— Прошу, прошу, не отрубайте хвост и ему. Он никуда не сбежит, — с отчаяньем в голосе промолвил Иккинг, с мольбой во взгляде смотря на Блудвиста. Парень знал, понимал, как дорого фуриям небо.

— Хм, это ещё почему, — в голосе Драго не было вопроса — лишь приказ объяснить.

— Вы поймали их вместе. Они одного возраста. Они — пара. А фурии славятся своей верностью. Вы видели реакцию самца, — Иккинг чувствовал, как по щекам текут слёзы вперемешку с его собственной кровью, — Он никуда не сможет улететь, как я не смогу оставить Беззубика.

Драго молчал всего пару секунд, после чего его губы изогнулись в кривой ухмылке, а здоровая рука, державшая посох с гарпуном на конце, указала на второго дракона. Наёмники тут же поспешили к нему, оставляя фурию на других, только что подошедших людей. Иккинг постарался вырваться, но держали его крепко.

— Не сможет летать — не сбежит, — хвост фурии, наконец, затащили на плаху и зафиксировали.

— Они умрут без неба! Они не выживут без полётов! — парень навалился на руки охранников, пытаясь прорваться. Но ничего не выходило.

— Твой как-то пока не издох, — хмыкнул Драго, поймав Иккинга на «лжи».

— Нет!

Время словно замёрзло. Топор медленно разрезал воздух, опускаясь вниз, все сильнее и сильнее приближаясь к хвосту. Тот дёрнулся — дракон в отчаянной попытке пытался спасти свою конечность. Но сделал лишь хуже, подставляя основную часть вместе со вторым элероном.

Иккинг закрыл глаз.

Полный боли вой эхом разлетелся по пещере.

— Приручи их любой ценой, — Иккинг практически не слышал голос, повиснув на руках охранников. — Заставь слушаться так же покорно, как и серого. Уведите его, — Драго взмахнул целой рукой, и худого парня тотчас развернули, уводя вглубь каменного лабиринта.

— Парень, — впервые за всё время подал голос один из охранников, когда Иккинг перешагнул «порог» комнаты. Иккинг слегка заторможено повернулся, стеклянным взглядом глядя на наёмника. — Ты за всех драконов так впрягаешься или только за фурий?

— Ни один дракон, рождённый для неба, не заслуживает участи быть навечно прикованным к земле, — немного помолчав, но не раздумывая, ответил Иккинг. Охранник, обдумав эту мысль пару секунд, захлопнул дверь.

Иккинг с тихим вздохом сел на кровать, спрятав лицо в ладони. Не смог. Позволил лишить неба ещё двух драконов.

«Я мог подставиться! Мог быть умнее, не попасть Драго под руку и закрыть собой хвост хотя бы одного! Надо было просто быть чуть-чуть быстрее»

Парень потянул руку вниз. Она с некоторой болью отошла, оторвав кусок засохшей корки. Иккинг поморщился, но тут же был вынужден придать лицу нейтральное выражение — место болело, когда кожа сгибалась в складки.

Слегка пошатываясь, Иккинг встал и подошёл к столу. Кувшин стоял там, казалось, всю ту вечность, что он сидел в этом каменном Хельхейме.

Немного воды парень вылил на руку, стараясь аккуратно отмыть кровь. Оторвать с ветхой одежды кусок он не решился — та и так держалась лишь чудом, а новую Иккингу, похоже, никогда не выдадут. В этой было хотя бы тепло… более-менее. С лёгкой тоской парень вспомнил отцовский плащ из чьей-то шкуры, такой теплый и уютный. В детстве два брата легко под ним помещались, пусть тот и был тяжеловат для детей. Но под ним они чувствовали себя в безопасности, если родителей не было рядом.

«Как вы там сейчас?» — Иккинг задрал голову к потолку, за которым далеко-далеко находилось небо. Бескрайнее, свободное и темно-синее, как глубоким вечером.

Голодная тоска сжимала сердце. Каждый удар отдавался глухой болью.

«Когда же я вернусь к вам, домой?..»

Тихое шебуршание отвлекло парня от мрачных мыслей. Повернув голову, Иккинг увидел Жуть, пролезающую под дверью.

— Привет, — слабо улыбнулся парень, стряхивая окровавленную воду с ладони и присаживаясь на корточки, чтобы погладить маленькую дракониху. Та хотела привычно подставить голову, однако резко отстранилась. Её ноздри затрепетали, а зрачки сузились. Обнюхав ладонь, Жуть пошла носом выше по руке, пока, наконец, не дошла до лица. Недовольно зарычав, что выглядело комично, она залезла Иккингу на колени, встав передними лапами на грудь.

Дополнительный вес пошатнул равновесие, и парень упал на пол, попав на край коротковатого плаща. Жуть же, словно и не заметив этого, принялась слизывать размоченную водой кровь. Шершавый язык проходился по ранам, вымывая грязь и доставляя неприятные ощущения⁽¹⁾. Однако морщиться было себе дороже — мало того, что больно и щиплет, так Жуть ещё и укусила за нос, когда кровь в очередной раз побежала из раны из-за движения кожи. Пришлось максимально расслабить лицо и только сжимать пальцы, когда становилось слишком неприятно.

Через несколько минут Жуть закончила. Удовлетворенно осмотрев раны, она спрыгнула на пол, оскалившись, стоило Иккингу потянуться рукой к повреждённой части лица. Глаз остался цел, что не могло не радовать. Открывать его до этого Иккинг не мог из-за крови, поначалу просто тёкшей потоком, а потом просто ссохшейся.

«Жаль, зеркала нет», — быстрая мысль немного отвлекла парня от совсем нерадостных событий, случившихся сегодня. Но, едва Иккинг вспомнил об этом, как снова помрачнел.

«Нужно что-то делать. Но что?»

Встав с пола, парень принялся бродить по комнате, наворачивая круги. Жуть удобно устроилась на кровати, наблюдая за человеком. Она пришла на его крик, чтобы помочь, поддержать своего большого детёныша. Уходить куда-то, пока её малыш в таком состоянии, она не собиралась.

«И ведь должно быть что-то, что и Драго обманет, и доверие фурий, хотя бы ненадолго, поможет заполучить, и Беззубика со Снэром вызволит. Может… точно! — парень остановился на месте от пришедшей в голову мысли. — Элерон! Мы сможем сбежать, Драго подумает, что контролирует нас. А мы сможем сбежать! При идеальном стечении обстоятельств… но это лучше, чем ничего. Сколько сижу, ни разу шанса не выдалось. А здесь хоть какая-то возможность появилась. Нельзя её упускать!»

Мрачная решимость наполнила парня. Он увидел свет в темноте, и теперь ни перед чем не остановится, чтобы достигнуть его.

Они скоро вырвутся отсюда. Они скоро будут на свободе.

1) Признаюсь честно, искал аналогичные ситуации между людьми и собаками, но не нашёл однозначного «можно» или «нельзя». Поэтому, будем считать, что обычному викингу это могло бы аукнуться, но поскольку Иккинг ел то, что приносила Жуть (а продукты были в слюне), то организм привык ко всему тому, что в ней содержится. И, по итогу, обрёл что-то вроде иммунитета. Слюна, как и должно, дезинфицирует рану, а всё нежелательное для организма уничтожается им же.

Если же данная теория кажется вам неверной/неправдоподобной, оставьте этот момент и идите дальше.

Вернуться к тексту