Уроборос (джен)

«Дзыньк! Дзыньк!» — слышался удар металла о металл. Молот бил по заготовке, формируя спицу с плоской вершиной, напоминающую гвоздь-переросток. В кузнице было громко и жарко, и защитная одежда прохлады не добавляла.

Иккинг вытер пот со лба. Отвык он от подобных дел, хотя раньше кузня была едва ли не вторым домом (хвост Беззубика переживал далеко не все приключения). Впрочем, то, что он постоянно находился или с драконами, или в «комнате», оправдывало.

Доступ к этому помещению Иккинг получил лишь чудом и велением Драго, находящегося сейчас в скале-крепости. Долгие уговоры, рассказы о хвосте, который позволит фурии летать, но делать это только если на спине есть всадник, сделали своё дело — Блудвист ограничился лишь одной фразой: «Покажи». И приказав отводить Иккинга в кузню, попутно увеличив количество охранников раза так в три. И теперь он ковал, пусть и под жёстким присмотром.

Задача стояла сложная — сделать огнеупорный протез одновременно автоматическим и педальным. Решение второго оказалось до ужаса простым: сделать «лишнюю» спицу, идущую к здоровому хвосту, отгибаемой на 180° и спрятать под кожух, как и остальной механизм. А поверх провести верёвки от маленьких блоков к седлу и прицепить к педали. Таким образом, пока хвост прикреплен верёвками, дракон не улетит самостоятельно. Но стоит их отвязать (или сжечь), поднять спицу и закрепить здоровый элерон в её зажимах, как фурия становится полностью самостоятельной. А кожух довольно легко можно было снять, ибо завязан он был на те же горючие верёвки. Да, это занимало время, и конструкция могла переключаться лишь в одну сторону, но это было уже что-то.

Однако ткань, натянутая между спицами, тоже была горючей. Иккинг прекрасно помнил, как вспыхнул протез Беззубика в битве с серой драконихой. Этот будет гореть даже лучше.

У парня было несколько вариантов в первые минуты раздумий: вымочить ткань в солёной воде, чтобы соль создала огнеупорную корку. Он был отброшен, поскольку это сильно повлияет на обтекаемость протеза, да и соль со временем просто сдует.

Второй мыслью была замена ткани на кожу. Кожа плавилась, а не горела, что давало небольшое преимущество. Но хвост, что был при битве с драконихой, был сделан как раз из ячьей кожи и всё равно подвёл.

Третью мысль Иккинг сразу отмёл, но был вынужден возвращаться к ней раз за разом. Кожа с драконьих перепонок ужасного чудовища. Она была самой огнеупорной из всех, что знал парень.

«Возможно, у них найдутся мёртвые чудовища? Нет, Драго прикажет убить, чтобы был материал… И ведь для кожуха тоже лучше всего кожа с перепонок… О Один»

Иккинг не знал, как выбраться из этой дилеммы. Он понимал, что дракона убьют ради кожи. Но эта кожа была нужна! Да, он хотел сбежать, но не хотел вредить драконам ещё больше!

Он не мог выбрать.

«Но ты уже выбрал, — шептал внутренний голос. — То тоже были ужасные чудовища… Вспомни их горящие глаза, алую чешую»

«Я… я защищался! Они умерли в бою!»

«А кто их убил? Ты уверен, что это были фурии? Что ты не приложил руку к их смерти? Или, лучше сказать, кинжала?»

Иккинг тряхнул головой, пытаясь прогнать мерзкий шёпот. Он сожалел, что сделал броню из их чешуи, но время поджимало! Ведь в следующем налёте погибло бы больше драконов и викингов.

«Ну, так соберись и сделай выбор, — шёпот стал жёстким, растеряв мягкие нотки. — От тебя зависит не только твоя жизнь, но и небезразличных тебе драконов. Один за пятерых, даже за двоих — уже хорошая сделка. Соберись. Сделай выбор»

Иккинг схватился за голову, активней затряс ею.

«Нет! Я не могу! Я не хочу!»

Через несколько секунд тишины шёпот вновь заговорил. Теперь в нём слышалось презрение и яд:

«Какой же ты слабак. Не можешь сделать простой выбор. Видимо, не хочешь снова увидеть мать, отца, брата, бывшую жену? Не хочешь снова почувствовать ветер в волосах, свободу, вспомнить вкус зажаренного кабана с травами. Не хочешь, чтобы твой брат, наконец, избавился от оков, причиняющих ему боль каждый день… Неужели тебе плевать на них?»

Парень сидел на постели, держась за голову и качаясь из стороны в сторону. Он понимал, что пытается сам себя убедить в необходимости пожертвовать одним, чтобы спасти других. Что этот шёпот — его же собственный.

«Ты ведь убьёшь не своими руками, Иккинг. Тебе принесут крыло, ты всё срежешь, и все будут довольны. Всех драконов не спасёшь»

На следующий день хвосты были готовы. Они были почти одинаковые, разве что для самца вышел немного крупнее. Иккинг около двух недель не заходил к фуриям, давая им время остыть (хотя потерю элеронов и плен они не простят Драго никогда) и немного привыкнуть к окружению. Он бы вообще поостерёгся заходить к ним, но был бы выбор. Всё, что он мог сделать, так это взять хвосты, корзины с рыбой и попросить отвести его к клетке (благо после того, как Иккингу открыли доступ к кузнице, он мог выбирать, идти туда или к драконам).

— Не заходите со мной внутрь, — заговорил Иккинг, пока они шли на драконью часть крепости. — Они и так не особо доверчивые драконы, а, лишившись неба, могут стать очень злыми.

— Мы будем в бойницах, с арбалетами, — ответил ему один из провожатых. За те года, что Иккинг провёл здесь, наёмники научились слушать пленника — тяжёлая рука Драго была известна всем, и если кто-то мешал парню приручать драконов, тот мешал Блудвисту в увеличении его армии, что сильно каралось. И Иккинг этим пользовался, до определённых границ.

— Нет. Они почувствуют опасность. Лучше впустите меня в клетку и уйдите в коридор — крики мои вы услышите, а вот второго шанса приручить может и не быть.

Наёмник долго колебался.

— Ну, смотри, парень. Блудвист нам головы отдерёт, если ты помрёшь, — Иккинг повёл плечом, мол, и сам не горю желанием помирать.

Место, где держали фурий, отличалось от той клетки, где жил Беззубик — для начала Иккинг заметил бойницы в виде большой горизонтальной щели, идущей полукругом, куда легко вместился бы арбалет и откуда хорошо видно цель, но плохо самого стреляющего. И клетка больше напоминала арену — вход был ниже бойниц, а само помещение — круглым.

Пятеро наёмников остановились в нескольких шагах от двери. Шестой, поставив корзины возле входа, поднял и сдвинул тяжёлые задвижки, приоткрывая дверь. Иккинг, кивнув, поначалу заглянул внутрь чисто головой. И тут же засунул её обратно, поскольку прилетевшая на её место плазма прошла в долях от волос и головы.

— И было бы неплохо, если бы кто-то принёс ещё и щит, — сказал Иккинг, не поворачивая головы.

«Это было… Близко»

Только когда парня похлопали по плечу, тот вышел из прострации. Ему передали щит, красный с каким-то чёрным узором. Переведя взгляд, Иккинг увидел штук десять щитов разной раскраски, стоящих у стены.

— Ты уверен? — подал голос тот же наёмник, когда парень всё же принял щит из его рук.

— Абсолютно. Или так, или никак, — Иккинг кивнул головой на проход, прося наёмников уйти.

Когда звуки шагов стихли, Иккинг решился зайти. Только перед этим открыл корзину так, чтобы было видно рыбу внутри, и втолкнул её за дверь. Когда выстрела не последовало, выдвинул часть щита, а после вошёл сам, идя на корточках. Из-под щита виднелись только ноги. Затащив вторую корзину, закрыл дверь и только после этого выглянул.

Реакция дракона была мгновенной. Выстрел пришёлся прямо в то место, где была голова, второй же попал прямо в центр щита, разнося тот в щепки. Часть из них улетела в руку, прикрывшую часть лица, грудь и подбородок. Иккинг вскрикнул, падая за одну из корзинок. Он слышал сдавленное рычание дракона.

— Я вам не враг! Я пленник! — ещё один выстрел пришёлся совсем рядом с той корзиной, за которой укрывался Иккинг.

Взгляд парня зацепился за дверь. Но насколько хорошим решением была попытка сбежать? А остаться? Корзина с рыбой не выглядела надёжным укрытием от залпа, способного снести башню. Но искорёженный остов щита, сделанный из закалённого железа, наглядно показывал, что будет в случае неудачи.

«А если попросить привести Беззубика? — мелькнула в голове мысль. — Фурия может поверить фурии… но для начала нужно как-то вылезти отсюда».

Попытка высунуть нос закончилась ещё одним залпом, пронёсшимся вплотную. Иккинг успел почувствовать жар раскалённой плазмы.

Сверху послышалось шуршание, несколько мелких камешков упали на пол неподалёку от парня. Подняв голову, Иккинг увидел Жуть, забравшуюся на бойницу. Раскрыв крылья, та, прицелившись, с некоторым трудом слетела, приземляясь где-то за корзиной. Рискнув немного высунуть голову, Иккинг увидел, что она села между ним и фуриями.

Широко распахнув крылья и оскалив зубы, она прикрывала собой Иккинга, как самец закрывал собой самку. Тихий рык с её стороны звучал смехотворно, а не угрожающе. Самец, громко фыркнув, резко повернулся, ударяя крылом дракониху. На секунду фурия стала смазанной тенью, и Иккинг понял, что именно случилось, только когда Жуть отлетела к стене.

— Не трогай её! — воскликнул Иккинг. Не задумываясь, он рванул к поднимающейся на лапы Жути, закрывая её своей спиной. Но выстрела не последовало — когда парень обернулся, то увидел самку, оскалившуюся на самца. Теперь они стояли рядом, бок обок, и создавалось ощущение, что самка закрыла бы собой Иккинга и Жуть, если бы не цепи.

— Как ты? — рискнув отвлечься, Иккинг повернулся к Жути. Та тихо заурчала в ответ, но быстро замолкла, увидев кровь на «своём детёныше». Она прищурилась и перевела взгляд на фурий, мгновенно вычислив виновного. Набрав воздуха, жуть послала небольшой огненный шар в самца, отвлёкшегося на самку. Удар пришёлся в бровь правого глаза.

Самец перевёл разозлённый взгляд на жуть, в то время как самка, спрятав клыки, довольно фыркнула. Так тебе и надо. Немного подождав, она поднырнула головой под голову самца, успокаивая его. Тот, смилостившись, негромко уркнул.

В их взглядах теперь уже не было откровенной враждебности, скорей настороженность и некоторый интерес. Человека среди драконьих убийц защитил дракон, значит, стоит на него взглянуть. Однако самец был всё ещё напряжён — это было видно по его позе, попыткам как-то закрыть самку собой даже с цепями на шее, лапах, и, как оказалось, хвосте.

Иккинг, убедившись, что с Жутью всё в порядке, а фурии не собираются нападать, вернулся к корзинам. Спрятав пару рыбин в рукаве, он перетащил одну корзину к драконам.

— Я просто принёс вам поесть, — негромко сказал он, отходя за второй корзиной. Самец, понюхав обе и попробовав из каждой, пододвинул мордой ту, в которой было больше рыбы, к своей подруге. Та, поблагодарив негромким «уррф», принялась за еду.

Отойдя к недовольно сидящей Жути, Иккинг протянул ей утащенную рыбу.

— Всё хорошо. Я отмою и вытащу щепки, когда вернусь в комнату, не переживай, — судя по взгляду, Иккингу не поверили.

Оставив рыбу рядом с Жутью, Иккинг снова повернулся к фуриям. Те были в более благодушном настроении, чем несколько минут назад. И, похоже, были готовы выслушать парня.

— Я не знаю, понимаете вы меня или только мои интонации, — Иккинг говорил медленно, вкладывая в слова эмоции. — Я такой же пленник здесь, как и вы. Я хочу сбежать. Но мне нужна ваша помощь. Я прошу вас довериться мне. Сделайте вид, что покорились, стали ручными.

Иккинг смотрел на фурий с какой-то глухой надеждой и тоской.

— Мы с братом здесь очень давно. Мы хотим вернуться домой. Я прошу, помогите нам. И мы поможем вам, — сердце парня ухнуло куда-то вниз в немой мольбе и отчаянии. Фурии даже не шевелились. Иккинг пошёл к двери.

— Я понимаю, что одних слов мало, — он взял искусственные хвосты, занявшие обе руки. — И потому вот мой дар.

Не сразу фурии поняли, что именно принёс парень. Но молчаливо позволили закрепить на себе хвосты.

— Потребуется подвести верёвки к седлу, чтобы создать видимость того, что вы не можете летать без всадника. Но, когда я закреплю спицу, вы сможете сами управлять элероном. Драго не должен догадаться, что вы сможете улететь сами, — пояснил Иккинг. Он пока не закрепил верёвки, ибо не к чему их было вести — нужного количества кожи для двух сёдел не было в крепости, и привезти должны будут тогда же, когда вернётся Блудвист. Спицы закреплять парень также не стал — фурии легко выдадут себя парой движений.

Но всё равно что-то мешало. Самка и самец ещё колебались, несмотря на протезы, несмотря на защиту Жути.

Тихо вздохнув, Иккинг пододвинул пустую корзину, сел на неё (она едва прогнулась под весом парня) и заговорил. Тихо, чтобы наёмники его не слышали, но чётко, чтобы чуткий слух смог разобрать слова.

Он рассказывал про то, как когда-то давно сбил Беззубика, как нашёл его, не желавшего умирать. Как увидел в его глазах страх, а после — смирение, навязанное чужой волей. Как сам оказался на его месте, перерезав верёвки. Как дракон, порождение Тора и Хель, пощадил человека (возможно, впервые в своей жизни). И как началась их дружба.

Иккинг вспоминал первые попытки их совместного полёта, и сколько шишек они себе набили прежде чем научились понимать друг друга и чувствовать.

— …и тогда я понял, что не успеваю посмотреть в шпаргалку, а действовать нужно было быстро. Именно в тот момент я впервые почувствовал его крылья словно свои.

Как одолели серую королеву, нашли белого короля и белую королеву. Как он потерял отца, найдя мать. Как сам стал отцом спустя много лет.

— Я бросился за Беззубиком, дом не выдержал. Кажется, он упал в океан. Тогда мы с братом… умерли, — сложно было признать и осознать, что вся эта жизнь не является предсмертной галлюцинацией. Где-то в глубине души Иккинг капельку, но сомневался. — Я впервые встретил Уробороса, отца всех драконов, — в глазах фурий что-то промелькнуло при упоминании имени Змея, но что именно Иккинг не успел разобрать, — У тебя и вожака его глаза…

На несколько секунд парень замолчал. Догадка была внезапной, случайной.

— Он твой отец, верно? Вожак вашей стаи? — но самка никак не отреагировала на этот вопрос, лишь молчаливо ожидала продолжение рассказа. Иккинг, прикрыв глаза, продолжил.

Новый мир, новый брат, приручение и встреча со старым. Чёрный остров, чёрные шкуры, ярко-зелёные вкрапления глаз.

— Я не рисковал летать слишком часто в ваше гнездовье, чтобы никого не привести. Думаю, не зря, — ближе к концу в его голос вплелась хрипотца. Иккинг говорил тихо, чтобы эхо не донесло ничего до наёмников, и напряжение дало о себе знать.

Короткая, но действенная атака, корабль, торг. Плен. Плен. Плен. И несколько просветов. Беззубик, Снэр, Беззубик, Жуть. Беззубик.

— И вот, мы все здесь, — Иккинг разводит руками, одновременно ставя точку (а точку ли?) в своём рассказе. Фурии практически не поменяли поз, оставаясь всё такими же зажатыми.

«Надеюсь, если они не понимают слова, то хотя бы интонация донесёт до них, что я им не враг, — Иккинг устало потёр слипающиеся глаза. — Стоит вернуться. День высосал слишком много нервов».

— Я вам не враг, — встав, парень подцепил пустые корзины и огляделся в поисках Жути. Но дракониха успела куда-то уползти. Пожав плечами, Иккинг ушёл за дверь, захлопывая её за собой.

— Хей, я живой! — крикнул он в пустоту коридора, не смея отходить от подземной арены. Иккинг прекрасно помнил, какие шрамы остаются при непослушании.

Несколько минут прошли в тишине. Иккинг успел начать нервничать, и облегчённо выдохнул, когда услышал шаги в коридоре. Но расслабление было недолгим — пришедшие наёмники не были теми, которые обычно сопровождали Иккинга между драконами и кузницей.

— Поставь корзины и подними руки, — их было шестеро, трое со щитами, трое с арбалетами. Иккинг, чуя недоброе, медленно опустил пустые корзины на каменный пол и медленно поднял руки. Двое, следуя сигналу, отставили щиты к стенам и подошли к парню. Отпихнув корзины, они внимательно ощупали одежду (хотя, что можно было скрыть в том, что было впритык?), а после взяли Иккинга на мушку.

Парень решительно не понимал, что происходит. На крепость напали, пока он болтал с фуриями? Он вполне мог не услышать шум, но у драконов-то слух более чуткий…

— Шевелись, — его подтолкнули в спину, прервав размышления. Взятого в коробку, Иккинга вели запутанными коридорами, в которых парень никогда не бывал. Предчувствие внутри зудело, подсказывая не ждать от ситуации ничего хорошего.

Шли они долго. Парень даже не пытался запоминать путь, в очередной раз сбившись. Но место, в котором они оказались, не было знакомо Иккингу. Каменная комната, освещённая единственным факелом и залитая кровью. В воздухе стоял кислый запах свежей смерти.

Очередное нападение драконов. Обе стороны были обозлены до предела голодной зимой, бросались в бой с кровавым маревом на глазах. Маленький мальчик едва успевает выскочить из-под двух сцепившихся врагов, укрыться под ненадёжным полом дома. Взрывы, боевые крики, огонь, рёв. И кислый, въедающийся в память, запах мёртвых тел на следующий день. Травы искусно перебивают его, а дым, вобрав в себя, уносит к солнцу. Но запах уже прошёл сквозь нос, заполняя лёгкие, намертво отпечатываясь на подкорке.

Огромную фигуру Драго было сложно не заметить. Тени от света единственного факела предавали Блудвисту животные черты. Словно ужасное чудовище подкарауливало момент для удара.

— Что с фуриями, — припечатал вопрос Драго.

— Только начал приручение, — был бы Иккинг драконом, раскрыл бы крылья и показал клыки. Он буквально всем телом чувствовал опасность и злость, направленную на него. — Им требовалось время, чтобы успокоиться после поимки и потери части хвоста. И даже сейчас они атаковали меня.

Иккинг чувствовал себя криволапом перед прыжком — он понимал, каковы шансы на победу над таким противником, но был готов вступить в бой ради своей цели.

— И ты посмел отослать наёмников, — Блудвист сделал пару шагов в сторону. Невнятная куча лежала за Драго. Через пару секунд Иккинг разглядел руки, тела, ноги… Парень резко вдохнул воздух, невольно наполняя кислым запахом лёгкие. Шестеро наёмников, сопровождавшие его от комнаты к комнате, лежали мёртвыми безголовыми телами.

— За что? Они же…

— Слушались тебя, — резко прервал Блудвист Иккинга и сделал несколько шагов вперёд, нависая над парнем и смотря ему прямо в глаза, — Я не потерплю неповиновения, Иккинг Стоиксон. Я не дам тебе сбежать. Использую, выжму все соки, а после буду смотреть, как твоё тело разрывают твои обожаемые драконы, — ухмылка на лице Блудвиста напоминала широкую неровную трещину в камне. О, он наслаждался удивлением Иккинга, вдыхал резко вспыхнувший страх, стоило Драго произнести имя Иккинга.

Сзади послышался звук удара металла о камень. Сглотнув, Иккинг рискнул на миг отвести взгляд в сторону. Зрачки парня резко сузились. Жаровня с углями, из неё торчит длинная ручка. И двое наёмников идут прямо на него.

Иккинг рефлекторно отшатнулся, натыкаясь спиной на Блудвиста. Тот, сильно и больно сжав плечо, толкнул его прямо в руки наёмников.

— На колени его и уберите рубаху, — приказ был мигом выполнен. Иккинга прокрутили в руках и поставили так легко, словно игрушку, а еле живая ткань порвалась от небольшого усилия.

Блудвист медленно подошёл к жаровне, доставая из неё целой рукой клеймо. С любопытством, будто никогда раньше не видел, оглядел его, и только потом перевёл взгляд на Иккинга. Грудь парня быстро поднималась и опускалась, сам Иккинг дёргался, пытаясь вырваться из чужих рук или хотя бы встать, но всё было тщетно.

— Запомни, Иккинг Стоиксон. Я. Не потерплю. Неповиновения, — раскалённое железо резко прижали к груди. Первую секунду Иккинг ничего не чувствовал, но после… боль затмила разум. Иккинг громко закричал, срывая горло, пытаясь вывернуться из-под раскалённого металла. Пальцы впились в ноги, оставляя глубокие кровоточащие царапины. Рот медленно наполнялся кровью из прокушенного языка. Тело напряглось, словно натянутая тетива лука.

Блудвист отнял металл от тела, с мрачным удовлетворением разглядывая алое клеймо. На самого парня, плывущего и едва осознающего реальность, он не обращал ни капли внимания.

— Уведите его, — рявкнул Драго наёмникам, возвращая тавро в жаровню. — Завтра отведёте к клеткам со скриллами.