Уроборос (джен)

«Ты ведь вернёшься?»

Иккинг побелевшими костяшками сжимает кожу седла под собой. Вот он, Олух, родной остров. Отнятый дом. Сердце бьётся птицей в груди, тянется вперёд.

«Ты вернёшься, правда?»

Но родной остров больше похож на пепелище. Чёрный, словно шкура ночного дракона под ним. Ни деревьев, ни островков крыш домов. Только белый снег пятнами то тут, то там.

Ему некуда возвращаться.

— Беззубик, — дракон крепко прижал ушные отростки к голове. — Они это сделали?

Тишина в ответ.

— Это сделали ночные фурии?! — он практически прокричал это в уши названного брата. Тот лишь упал мордой на землю, пытаясь прижать отростки лапами.

Иккинг понимал — фурии всегда были умными драконами. Они знали, что одного объединения их племени будет мало. И давным-давно приняли решение.

Когда-то, где-то, множество раз проливались океаны крови, криков, боли. Ночные драконы буквально прогрызали себе путь к выживанию среди людей и драконов, создавая себе настолько прочную и страшную репутацию, что каждый сотню раз подумает, прежде чем связаться с этими драконами. Они стали порождением ужаса, молнии и самой смерти.

Сердце Иккинга разрывалось. Он верил этим драконам, и что получил в ответ? Пепелище.

— Летим отсюда, — голос парня был жёстким. Он потянул за седло, требуя дракона подняться. — Ну?!

Беззубик взмахнул крыльями, поднимаясь в облачное небо. Мелкие снежинки залетали в глаза, но фурия толчками взлетала всё выше и выше, пока не оказалась выше облаков.

Иккинг молча смотрел в никуда, игнорируя ветер и холод. Все, все его родные и близкие снова мертвы. Он опоздал. На этот раз даже не было шанса увидеть их.

Медленно рука поползла к сумке. Нашарила там небольшой рулон ткани, взятый на бинты.

Звуки рвущейся ткани. Две широкие ленты в руках.

— Не смотри, — тихий шёпот, Иккинг завязывает полоску вокруг глаз фурии, как в битве со смутьяном.

Вторая лента ложится на его собственные глаза.

Глубокий вдох. Иккинг соскальзывает вбок.

Ветер свистит в ушах, ветер треплет волосы, а внутри — пожирающее ощущение падения. Парень крепко сжимает губы, не давая вырваться крику — тогда Беззубик ринется за ним, ринется спасать.

«Да препроводит Хель меня в свои чертоги, да позволит увидеть моих родных…»

Оглушающий свист падения. Где же удар?

Что-то кольнуло руку, и Иккинг рефлекторно попытался отодвинуться. Но что-то вернуло её в прежнее положение.

— Спи, время ещё есть, — слова, сказанные знакомым голосом, подействовали успокаивающе. Всадник провалился в сон.

Медленно, словно спираль, прокручивалась его жизнь. Забота отца, прогулки по лесу, раненая птица. Провальные попытки стать драконоборцем, и успешная — драконьим всадником. Школа острова Олух, мама, папа. Блудвист. Боль потери, смягчённая временем, рождение сына и дочери. Похороны мамы и собственная смерть.

Вспоминалось многое, многое забывалось, уходя в пустоту. Мысли крутились хороводом, разные и похожие, короткие и длинные. Старая жизнь прокручивалась в жерновах, перемалываясь и прячась в далёкие уголки памяти, отпуская из своих тисков.

Мир медленно таял.

Несколько минут Иккинг молчаливо смотрел в пустое безлунное небо, не думая ни о чём. Внутри что-то изменилось, словно камень, ставший привычной ношей, вдруг упал со спины, позволяя выпрямиться, вдохнуть полной грудью.

Когда в небе стали видны странные нити, переплетающиеся и уходящие в разные стороны, Иккинг понял, что это, кажется, не небо. Рука, дотянувшаяся до него, это подтвердила.

Перепонки. Крыло. Беззубик.

Пара лёгких постукиваний по боку, и фурия медленно складывает крыло. Иккинг часто моргает, привыкая к солнечному свету. Попытка сесть проваливается — несколько кружится голова и подводит левая рука. Похоже, он отлежал её больше, чем думал.

— Проснулся, — с облегчением выдыхают рядом. Всадник поворачивает голову, стараясь рассмотреть что-то сквозь слёзы на глазах, и видит знакомую копну рыжих волос.

— Выпей. Станет легче, — к губам прижимают что-то, и Иккинг безропотно пьёт какой-то отвар. Он чувствует, как его укрывают чем-то, а Беззубик снова расправляет крыло. Всадник благополучно проваливается в сон, на этот раз без сновидений.

Второй раз Иккинг просыпается вечером. Голова уже не кружится, а глаза не слезятся от света. Только запястье зудит и ноет. Парень машинально тянется почесать, но натыкается пальцами на что-то. Опустив глаза, видит забинтованное запястье и ладонь левой руки.

«Что вчера было?»

Пальцы тянутся к краю бинта, но его останавливает голос:

— Пока не трогай, ещё рано, — Хелен подходит еле слышно и садится рядом на корточки. В руках — ложка и глиняная плошка с крайне аппетитным ароматом.

— Ешь, все вопросы — потом. Если нужно отойти — вон за тот камень, — она вручает их Иккингу, отходя к горящему оранжевым костру. Но всаднику это уже ни интересно — ложка со скоростью пикирования ночной фурии мелькает между его ртом и плошкой. Не то он слишком оголодал, не то мясная похлёбка с травами оказалась слишком вкусной.

Когда все потребности были удовлетворены, Иккинг, наконец, огляделся. Кроме него и Хелен на поляне остался лишь Беззубик. Но на всех камнях вокруг сидели вои, глядя наружу, будто бы охраняя от чего-то.

— Хелен, Беззубик, я, конечно, очень рад вас видеть, но что вы здесь делаете? — фурия прижала ушные отростки к голове и с бурчанием толкнулась в перебинтованную ладонь.

— Меня принесли из деревни. Я шла в вежу, когда на небольшой прогал приземлился вой. Он тут же наклонился и кивнул на спину. Я подумала, что что-то случилось с тобой или их вожаком, поэтому сразу же запрыгнула, бросив все дела. Когда мы прилетели, то так, — она обвела рукой поляну, — всё и было. Только рука кровоточила, и… — девушка замялась.

— И? — подбодрил её Иккинг.

— Лучше тебе самому увидеть, — она мягко взяла его ладонь. Пальцы подцепили бинт и начали медленно разматывать его.

Мелькнула черная чешуя, походящая на доспехи, зелёное пятно.

Хелен стянула последний слой ткани, убирая ладонь, позволяя рассмотреть.

Две татуировки красовались на левой руке. Первая, черная змея, нет, Морской змей-дракон, опоясывал руку немного выше запястья. Голова с зелёным глазом, кусающая себя за хвост, покоилась на том месте, где хорошо прощупывался пульс.

Второй была ночная фурия, свернувшаяся кольцом на тыльной стороне ладони. Её хвост практически касался пасти, глаза же были закрыты.

Всадник прикрыл глаза, переваривая неожиданные дополнения к телу. Он помнил слова Верены о том, что так они показывают тех духов (а в его случае совсем не духа), которые их защищают. Но зачем ему-то на тело их наносить?!

— Где Верена, Владимир? Вообще все? Вои же их не убили? — с помощью брата и Хелен он смог подняться на ноги. Они ещё немного подрагивали, да и мир несколько шатался, но, в целом, чувствовал себя он неплохо.

— Нет. Кажется, они в одном из колец. Вои и Беззубик, кажется, выгнали всех отсюда, едва учуяли запах крови, и сейчас охраняют их. Вторая фурия там же, — Иккинг кивнул, показывая, что услышал. С каждым шагом возвращались силы, и к первому кольцу парень уже крепко держался на ногах.

Драконы, обернувшиеся на звук шагов, снимались с места. Кто взлетал в небо, нарезая круги, кто перепархивал с камня на камень. Абсалон, довольный и значительно подросший, спикировал прямо Иккингу в руки. Всадник почесал его подбородок, под острыми шипами, и ссадил на землю. Дракончик быстро рос, и сейчас уже с трудом помещался на руках.

— Забыл спросить — сколько примерно я спал, ты не знаешь?

Хелен задумалась.

— Сколько вы сюда шли?

— Примерно… шесть дней? Да, ночь шестого — последнее, что я помню.

— Тогда ты спал где-то три дня, — Иккинг остановился от удивления. Три дня?!

Вопросов становилось всё больше.

Целители обнаружились через три кольца. Возле каждого прохода сидел дракон, как и с боков, создавая живое ограждение. Один из драконов скользнул вперёд, открывая проход. Всадник прошёл сквозь каменную арку, остановившись через пару шагов. Хелен — через шаг, останавливаясь за правым плечом. Беззубик слитым движением взлетел на камень, Абсалон, сделав грозную морду — возле ног всадника.

Медленно оглядев всех, Иккинг приметил забинтованные плечо и предплечье у двоих гейду.

— Драконы? — они качают головой.

— Защитники, — отвечает Владимир, поведя плечом, — как и у тебя.

Иккинг кивает, нахмурившись. Кажется, вопрос «кто» отпал.

— Понимаю. Но зачем мне наносить их?

— Как зачем?! Ты один из нас! — удивлённо воскликнул Владимир, словно это объясняло всё.

Иккинг перевёл взгляд на нойду. Та никак не среагировала ни на высказывание, ни на позу.

«Понятно…» — Иккинг шумно выдохнул.

Всадник поднял руку и махнул кистью вбок, глядя на воев, перекрывающих путь к внешним кругам. Те послушно отошли, открывая проход.

— Никому ничего из внутреннего круга не нужно забрать? Нет? Хорошо, — всадник вновь кивнул своим мыслям. Его поражало, как быстро, а главное адекватно среагировали вои. Они ощущались мягче фурий, хотя и были, кажется, их собратьями, и эти ощущения драконы подтвердили сутки назад. А люди… огонь единения уже погас, вновь разделяя их, но в сердце остался осколок былых ощущений. Они уже не чужие, но и, конечно, не самые близкие душе. Он был рад, что они целы.

— Думаю, вернуться будет лучше верхом, — дождавшись кивка от Хелен, Иккинг окликнул нойду. — Верена! Вы с нами или пешком? — увидев отрицательное покачивание головы, всадник кивнул, прощаясь.

Запрыгнув в седло спустившегося дракона, Иккинг протягивает руку, помогая забраться Хелен, после устраивает скрилла, залезшего перед ним. Стоит им взлететь, как все вои поднимаются вслед за ними. Невольно накатывают воспоминания о громовой ночи.

Полёт назад занимает едва ли половину ночи. Драконам не страшны темнота и враги, в нынешнем небе они хозяева. Пограничники спокойно пропускают, даже не показавшись наездникам на глаза.

Урса встречает их в небе. Пролетев с десяток секунд рядом и мимолётно коснувшись крыла Беззубика своим крылом, она кренится, уходя вбок и вниз, прячась в родной тьме.

— Я думаю, Эрет уже спит. Пойдём в вежу Верены? — Иккинг кивнул, послушно идя следом за Хелен, позволяя себе впервые за всё время не отводить от неё глаз.

Запах трав ударил в нос, а после мягко окутал, словно признавая. Ароматы дягиля, сосновой хвои и пижмы наполняли вежу, под потолком, между балок, сушились на множестве нитей разные грибы и ягоды. В темноте Иккинг не мог разобрать, какие именно.

Костёр было решено не разводить — лето было в самом разгаре, и внутри вежи было комфортно.

— Ты не голодна? — Хелен качает головой.

— Поела незадолго до твоего пробуждения, — девушка медленно моргнула. Иккинг понимающе повернулся к ней спиной, давая возможность скинуть верхнюю одежду и спрятаться под одеяло.

Люди в деревне спокойно позволяли воспользоваться своими вежами во время их отсутствия. Единственное условие — всё должно оставаться на своих местах, как было до прихода. Чужих здесь не бывало, да и присматривали за ними всегда тщательно. А Иккинг успел стать своим, пусть и в несколько другом смысле.

Услышав, что копошение прекратилось, всадник так же стянул верхнюю одежду, оставаясь в тонкой рубашке и штанах.

— Доброй ночи, — послышалось позади.

— Доброй, — улетело в ответ.

Несколько минут Иккинг лежал в тишине. Сон не шёл. Скрилл, протиснувшись в вежу, устроился неподалёку от входа. Уже сейчас у него формировалась интересная привычка защитника, а у Иккинга — теория, почему дракон себя так ведёт.

Перевернувшись на другой бок, парень аккуратно опустил взгляд на девушку. Хелен уже уснула. В лунном свете, падающем через отверстие в крыше вежи, она казалась удивительно спокойной и красивой.

Иккинг залюбовался ею. Сердце уже не сжимали в тиски воспоминания первой и единственной любви — что-то изменилось в душе той ночью. Возможно, он перестал цепляться за прошлое, возможно — принял его. Но Иккингу это было уже не важно — он снова открывал для себя чувство влюбленности. И, кажется, взаимной — парень видел, каким взглядом Хелен смотрела на него украдкой.

Спать не хотелось. Зато хотелось понять, как вытянуть правду.

Первым вариантом и самым плохим было просто прилететь и вытрясти правду, запугав. Шанс, что кто-то что-то скажет, был минимален. Своих не выдают.

Вторым был несколько неприятный, но нужный обман. «Хочу наградить того, кто убил вожака драконов». Шанс, что поведутся, был повыше, но, опять же, не факт, что поверят.

«Хотя… можно сказать, что в те ночи я духом пролетел в гнездо, где увидел смерть смутьяна. Могут поверить, особенно если их нойда будет уже в деревне».

Был и третий. Пойти вместе с Эретом и Хелен по деревням и просто расспросить. Но это было… кажется, три года назад? Вспомнят ли?

«Такие подвиги, насколько я помню, не забываются».

Если выбирать последний вариант, то нужно было действовать быстро, пока целители не вернулись. Без их присутствия Иккинг сойдёт за путешественника, наверное, который наткнулся на деревню саамов.

«Значит, на рассвете поднимаем Эрета и летим. Но что делать с Абсалоном? Оставить на Урсу? Неизвестно, как далеко и как надолго улетаем, всякое может случиться. Неизвестно, как он себя поведёт в моё отсутствие. Но он как-то же прожил эти три дня, пока я спал».

Брать с собой скрилла было безумием. Меньшим безумием — оставлять в деревне. Отправлять в гнездо к драконам — долго.

«Кстати о гнезде — а кто повязки менять будет?»

Мысленно всадник прокручивал возможные варианты развития событий:

Они улетают втроём, драконы их уносят в гнездо для помощи.

Они улетают вдвоём с Хелен, Эрет меняет повязки. Недоверие от людей — девушка была здесь всё это время, она знает, что было. С чего вдруг заинтересовалась?

Они улетают вдвоём с Эретом, охотником на драконов, вернувшегося пораньше. Эрет хочет разузнать подробности, чтобы заарканить большого дракона.

«Значит, бужу Эрета на рассвете, прошу кого-то из деревенских передать Хелен просьбу, и улетаем».

Проще было написать записку, да вот загвоздка — пергамента здесь практически не водилось. Были листы из коры деревьев — береста — но она очень быстро рвалась под давлением, а хорошая дорого стоила. Легче было передать на словах.

Оставив недовольного Абсалона на Урсу и подойдя утром к веже Эрета, Иккинг оценил всю иронию судьбы.

Вежу охранял громорог.

Полностью бордовый, его чешуя местами была сильно потёрта, местами вовсе отсутствовала. Янтарные глаза смотрели настороженно, он колебался, стоит ли пропускать Иккинга внутрь. Взгляд то и дело соскальзывал на фурию, стоящую рядом. Было видно его напряжение.

Всадник мягко сделал два шага вперёд, и громорог наклонил голову, расставив передние ноги. Иккинг понимал, что тот побежит, стремясь снести опасность головой. И ведь снесёт.

— Я не причиню вреда ни тебе, ни твоему всаднику. Я не причиню вреда ни тебе, ни твоему всаднику, — Иккинг выставил руку вперёд, сделав ещё пару шагов. Беззубик со спины по его сигналу встал на задние лапы и с силой взмахнул крыльями пару раз, гоня запахи на громорога. Ноздри дракона затрепетали, он явно растерялся, узнав запах.

«Значит, с территории фурий», — Иккинг сделал ещё пару шагов, останавливаясь в метре от дракона. Всадник смотрел ему в глаза со спокойствием и уверенностью. В его взгляде не было вызова, враждебности. Я не причиню тебе вреда.

Громорог сдался. Шумно выдохнув через нос, он сделал шаг, уткнувшись рогатым носом в раскрытую ладонь. Иккинг дружелюбно погладил великана, а после надавил на одну половину морды, сдвигая его в сторону и открывая доступ к входу.

— Эрет, — окликнул саама всадник, заглянув внутрь. Парень тут же встрепенулся, глядя на него сонными глазами, — мне нужна твоя помощь. Жду на улице.

Саам вышел через несколько минут.

— Что-то срочное? — тут же спросил он.

— Относительно, — Иккинг качнул головой. — Твой?

— Да. Вои пригнали среди ночи. Откуда — понятия не имею. Но мы со Сверром, вроде как, наладили контакт, — Эрет положил ладонь на нос, где раньше лежала рука Иккинга.

— Отлично. Есть седло? Значит, на верёвках.

— А в чём, собственно, дело? — спросил Эрет, привязывая себя к громорогу.

— Нужно вытянуть из жителей других деревень, кто стрелял. Ждать до совета слишком долго. Поэтому ты вернулся немного раньше с охоты, чтобы узнать, чем загарпунили нашего гиганта, потому что вы нашли похожего и хотите его или убить, или пленить. Я думал прикинуться путешественником, который изучает драконов.

Эрет, призадумавшись, покачал головой.

— Будет странно, если с охотником на драконов будет тот, кто их изучает.

Теперь отрицательно качнул головой Иккинг.

— Драконов и мёртвых изучают, — Беззубик неодобрительно фыркнул под всадником. Парень почесал его за ушным отростком. — Строение, органы, слабые места. Я вполне смогу прикинуться таким. А изучать с охотниками безопасней всего, да и встречаются чаще.

— Да, про мёртвых не подумал. Тогда придерживаемся твоей версии.

—В какую деревню полетим первой? Кто вообще принимал участие в атаке на воев и вожака?

— Насколько я помню, — задумчиво начал он, — у нас есть деревня, где могут выковать наконечник и создать механизм, способный его метнуть. И ещё четыре деревни воинов, не считая нашу.

— Итого пять. Думаю, стоит лететь в ту, где создали, и узнать, кому продали.

— Хорошо. Тогда к оружейникам.

Беззубик, почувствовав, что Иккинг сжал ноги и держится за седло, взлетел. Громорог послушно поднялся следом. Где-то неподалёку взлетели два воя.

«Нужно не забыть сделать нормальное седло Эрету… А себе — новое седло, костюм и меч».

Иккинг намерено долгое время не воссоздавал свои изобретения, ожидая, когда тело измениться. Но годы заключения сделали чёрное дело, и он навсегда останется похожим на рыбью кость. С момента выхода из плена Иккинг отъелся и несколько нарастил мышцы, но особых изменений не было. Разве что, вероятно, стал выше себя до плена.

Долетели они до деревни лишь на пятые сутки. Иккинг, привыкший, что фурия очень быстро пролетает огромные расстояния, не учёл скорость громорога, его выносливость и расстояние до деревень. Приходилось ночевать внизу, благо пресные ручьи и кусты с ягодами были видны. Драконы же благополучно убивали себе различную живность, сами добывая себе пропитание. И чем ближе они подбирались к деревне, тем чаще появлялись дороги и тем больше людей по ним ходило. Приходилось искать другие пути, а то и вовсе летать лишь ночью, чтобы их не заметили.

Едва огни деревни показалась в поле зрения, как Эрет нахмурился и попытался направить громорога вниз, но тот, скосив глаз на фурию, не особо спешил исполнять команду. Иккинг, заметив странность, остановил драконов.

— В чём дело? — спросил он, напрягая голосовые связки, чтобы Эрет смог его расслышать.

— Они не знают про перемирие. Нас собьют. Нужно оставить драконов здесь. И… что-то не так, — охотник вновь попытался направить Сверра вниз. Иккинг наклонился назад и вбок, разворачивая Беззубика к земле. В темноте было невозможно различить, где дороги, а где пустая местность. Иккинг полностью полагался на брата.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил всадник, не спешиваясь.

— Стены. Никогда не было каменных стен. Такое ощущение, что… хм, возможно, они решили осесть здесь и не возвращаться. Они стоят на берегу моря, и если организовали купеческий промысел…

— …то деревня смогла стать торговым городом, — Иккинг обернулся, глядя на огни вдалеке. Он не мог рассмотреть почти ничего, кроме самого факта огня. Оставалось удивляться острому зрению охотника. — Ты думаешь, они нас ещё не заметили?

— Скорей всего, нет. Темнота хорошо прикрывает. Особенно твоего, — Эрет качнул головой на Беззубика. — Но нужно их отослать куда-то спрятаться.

Иккинг нехотя признал правду охотника. Будет очень много шума, если драконов увидят так близко к городу.

— И лучше сделать это сейчас, — подтолкнул Эрет, видя настроение всадника, — до рассвета достаточно времени, чтобы они успели найти или сделать лёжку и не выдать себя. Позже времени будет слишком мало.

Иккинг с неохотой кивнул, спешиваясь. Немного заторможено он снимал с седла всё, что может пригодиться: посох, кошель с разными монетами, мешок с перьями воев (судя по тому, что они начали чесаться гораздо чаще обычного, скоро будет линька), фляга с водой, часть провианта, чтобы хватило на завтрак (поужинал всадник, по привычке, в седле). Плащ пришлось поменять — полётный был слишком тёплым для прохладных ночей даже для мерзлявого Иккинга. На высоте и на обычном драконе было холодно, что уж говорить про скоростную фурию. Приходилось носить специально изготовленный под полёты плащ. Маску всадник ещё не успел сделать, и обветренные губы уже кололи сами себя острыми краями.

— Лети, братец, я позову, — Беззубик ласково боднул всадника лбом, грустно гортанно проурчав ответ. Он не хотел улетать, но понимал необходимость. Воев же отослать было тяжелее — пришлось рисовать в темноте, едва видя землю, что всех, и людей, и драконов убьют, если те покажутся близко к городу.

Ночь они переждали там же, где приземлились, убрав драконьи следы. На рассвете, когда стало видно дальше, чем на два шага, Эрет и Иккинг двинулись по дороге в город.

Давно забытый шум и гам окружили всадника глухим кольцом. Отовсюду слышались крики людей, зовущих, зазывающих или просто громкоголосых. Громко торговался азартный лавочник за свой кувшин, расхваливал хлеб пекарь. Где-то вдалеке чудом долетало до ушей блеяние овец и мычание яков.

Эрет уверенно повёл Иккинга прочь от эпицентра шума, уводя переулками и срезая дорогу. Вскоре они оказались в порту. Он же был словно разделён пополам: на первой половине кричали матросы, грузчики, кипела жизнь с разгрузкой и погрузкой. Кто-то разделывал крупного морского змееподобного дракона, и Иккинг отвернулся, стоило требухе упасть на мокрые камни.

На второй же собирались люди, чтобы посмотреть на выступление артистов. Иккинг невольно притормозил, увидев полуголых людей. Толпа была маленькой, всего семь-восемь человек.

— Огневики, — пояснил Эрет, притормаживая возле толпы, — как никто другой умеют обращаться с огнём. Гляди.

Пришлось обождать пару минут, но явно не напрасно — первый артист вышел с зажжёнными на концах верёвками, создавая иллюзию кругов и восьмёрок, быстро вращая огнём практически вплотную к своему телу. Кто-то после прыгал через горящую верёвку, жонглировал огненными булавами, а под конец трое дружно выдохнули пламя из своих ртов.

Артистам хлопали, монеты летели им под ноги, где огневики их шустро подбирали.

Иккинг задумчиво наклонил голову. Ему было интересно, как можно выдыхать огонь изо рта, словно дракон.

— Знаешь, — всадник подождал, пока Эрет наклонится к нему, — иди узнай про оружие, тебе будет проще разговорить продавца, а я попробую кое-что выведать у них, — Иккинг качнул головой на артистов. Эрет, кивнув, скрылся в толпе.

Подождав, пока разойдутся люди, парень подошёл к одному из огневиков.

— Предлагаю обмен, — Иккинг показал зажатую между пальцами свободной руки золотую монету, — я вам монету, а вы — секрет того, как выдыхаете огонь. Идёт?

Похоже, дела у них шли не очень. Переглянувшись, тот, с кем разговаривал Иккинг, кивнул, забирая монету.

— Смотри, дело обстоит так…

Было много нюансов. Не подносить близко к лицу источник огня. По особому и по определенному направлению выдыхать алкоголь. Даже дышать нужно было по особенному.

В первый раз, когда Иккинг это попробовал сделать, у него загорелось лицо. Ему вовремя бросили на лицо мокрую тряпку, и пламя не успело навредить, оставив лишь небольшие красноватые пятна. Во второй раз было так же, и в третий, и в четвёртый. Даже после возвращения Эрета Иккинг продолжал пытаться, раз за разом обжигая лицо и губы, пока, наконец, не получилось. Огневики честно отработали золотой — пока не научили, отказывались отпускать.

— Что-нибудь удалось узнать? — спросил Иккинг охотника, стоило им отойти.

— Да. Торальд Серый покупал механизм и болт, и, как позже выяснилось, стрелял. Но ещё тогда его убили вои — нагнали в одной из пещер при попытке спастись и разодрали до костей. Определили только по останкам одежды и оберегу, лежащим рядом.

Дракон внутри довольно заворчал, прикрыв глаза. Человек же молчаливо смирился. Вои сами за себя отомстили, а он гонялся за призраком. Бесполезным это считать было глупо — время проведено с пользой.

Они снова прошли мимо змея. На этот раз время клонилось к закату и его успели почти полностью разделать. Внимание Иккинга привлекли его позвонки — крупные, квадратные, и длинные упругие рёбра. Вспомнился посох Валки с погремушкой и костяными вставками. Иккинг взглянул на свой посох — длинная, до ужаса простая белая палка, и покачал головой. Нужно было его менять. И мысли уже бродили в его голове.

Рыбаки легко продали нужные кости за несколько монет. Все претендовали на череп, рёбра и позвонки никто, кроме резчиков, не брал, а те просто не успевали вырезать с такой скоростью свои творения, потому раньше их выбрасывали. А здесь за ничего прибыль получили.

Эрет предложил взять и часть шкуры на ту же броню, на что Иккинг скривился в отвращении. Он всё ещё отказывался носить шкуры убитых драконов. Доставшаяся с линьки ничуть не хуже.

— А кости? Они же, по факту, тоже с убитого? — спросил Эрет.

— У живого кости не заберёшь. Дракона, — Иккинг кивнул назад, — убили до моего прихода. Его кости выбросят или раздробят на муку. У живого их не забрать. Да и, насколько я знаю, они довольно агрессивны даже к собственным собратьям, из-за этого мало кто доживает до старости. Здесь разница невелика — убьёт его собрат или человек, на которого он напал.

Желудок Иккинга заурчал. Время пролетело незаметно, но сейчас, стоило вернуться к реальности, как она напомнила о себе чувством голода.

— Зайдём в таверну?

Иккинг кивнул. Эрет уверенно повёл его куда-то сквозь толпу, жуткой жутью скользя между ними.

Таверна не отличалась ни названием, «Змей в кружке», ни обстановкой, типичной для подобных строений. Отослав Иккинга за свободный стол, охотник отошёл сделать заказ, всадник тем временем начал пробираться сквозь толпу, невольно стуча посохом при каждом шаге.

Шум постепенно стихал, с каждым шагом становясь всё тише и тише. Люди, чувствуя что-то нутром, оборачивались. Вскоре в таверне установилась мёртвая тишина. Тогда же всадник дошёл до столика, падая на скамью лицом к залу и понимая, что что-то не так.

Зелёные глаза медленно обвели зал. Люди смотрели на него, не понимая, что не так, и отводили взгляд, стоило Иккингу посмотреть в их глаза. Но один оставался, не отворачиваясь.

Взгляд всадника резко потяжелел. Он давил подобно могильной плите, пониманием, что остался лишь один глоток кислорода на огромной глубине. И человек, что не отвернулся, почувствовал себя мальчишкой, стоящим перед оскалившим клыки драконом — секунда, короткий прыжок, и тебя уже нет. Ни меч, ни арбалет уже не помогут, когда смерть смотрит тебе в глаза. И старый, матёрый охотник, дрогнул, на его лице на миг проступил страх. Он моргнул, и, наконец, отвёл взгляд, а после и вовсе отвернулся.

Иккинг медленно закрыл глаза, очень долго моргая, позволяя стечь этому взгляду обратно, в глубину души. Он не знал, не помнил, когда научился так смотреть. Возможно, после первой смерти, возможно, после второй, а может и вовсе всегда умел, но позабыл. Это было противоестественно для него, вот так подавлять чужую волю своей, глядя глаза в глаза. Но к прямому конфликту всадник был не готов.

Стукнула тарелка о деревянный стол. Иккинг медленно открыл глаза, глядя на севшего рядом Эрета.

— Я взял на свой вкус, если ты, — охотник сбился, когда его словно придавило скалой. Глаза знакомого человека, мирного парня смотрели в самую душу, вынимая ей, потроша и разрезая по кусочкам. Отчаянно хотелось не пускать это внутрь, в себя, но ему было нечего противопоставить.

Иккинг снова закрыл глаза, утыкаясь лицом в согнутую в локте руку и подняв другую в молчаливой просьбе просто посидеть и подождать. Не с первой попытки, но удалось посмотреть на мир нормально, так, как это всегда было нужно.

— Прости. Нет, я не против. Один хотел в драку полезть, ну я и… — Иккинг закачал головой, притягивая к себе миску с горячей похлёбкой и засовывая полную ложку ко рту, показывая слишком активный энтузиазм, чтобы он был правдивым.

Он словно заглянул, нет, постоял в Хельхейме, где вокруг только серые пустоши, а перед тобой лишь враг. В каждой руке у него по мечу, у тебя — лишь посох, воля и взгляд. Лишь от них зависит, кто пойдёт в бой, а кто позволит себе отойти.

Похлёбка, словно пустая, не давала вкуса и аромата для слишком ушедшего в себя мозга. Эрет с беспокойством смотрел на парня с остекленевшими глазами. Он медленно, но упорно отдалялся от их мира, переходя в какой-то свой, другой. Уже сейчас Иккинг ощущался каким-то другим, тревожащим нутро, отличающимся. Это напрягало. Не должен так человек ощущаться, не должен.

Татуировки Иккинга с поправкой на историю:

https://artofpain.ru/sites/default/files/styles/full_style/public/ycku0nc1yji_2.jpg

https://i.pinimg.com/originals/0b/b1/37/0bb137ad83f8f61f8510e3e5b71c798e.png