Сбежавшая принцесса (гет)

Гостиная выглядела непривычно пусто — всё уже приготовили к завтрашнему отъезду. Берт сам упаковывал все книги, раскладывая их по тематическим связкам, и теперь было дико сесть в кресло и не обнаружить под рукой ни одного томика. Вздохнув, он привстал и чуть сдвинул кресло: вечернее солнце непривычно било в глаза — тяжёлые бархатные портьеры травяного цвета тоже сняли.

Всё было непривычно и голо. Пустая полка у камина — там раньше лежали их трубки, все разобрали свои, а он прихватил и оставшиеся, просто на память о людях, которые в последние два года находили в этом доме приют. Со стен убрали картины — они изображали собой ниийские пейзажи и напоминали о доме.

Будет ли следующий посол Ниии жить в этом же особняке? Берт не знал; его миссия теперь завершилась, и он, по правде говоря, не очень-то заботился о том, как теперь будут строить отношения с Райанци. Точно более агрессивно — иначе не отзывали бы его и не присылали бы А-Верти.

Берт всегда считал, что для дипломата А-Верти слишком жёсток и холоден — но к новому королю Райанци требовался другой подход, и молодой солнечно-дружелюбный Берт со своей командой тут становился неуместен.

По совести сказать, Берт был несказанно рад, что его отзывают. Найти подход к новому королю ему было бы непросто, и те методы, которыми привык действовать он, тут бы не сработали. А вырабатывать новые и подстраиваться под обстоятельства… да, Берт это умел, и наверняка бы научился, — но зачем, если в Ниии есть более подходящие кандидаты на роль главы ниийского посольства в Райанци?

«Что ж! Вот и закончился этот этап!» — прижмурился Берт, закладывая руки за голову и откидываясь на спинку удобного мягкого кресла — делали по его заказу.

Он был вполне доволен результатами своей двухлетней работы. С прошлым королём и его правительством ему удалось установить добрые отношения, и эти годы в Райанци и в сравнение не шли с его предыдущей миссией — Берт вздрогнул, вспомнив душный воздух Ньона и тяжёлый взгляд ньонского владыки. Нет, в Ньон он ни за что больше не поедет, что бы там ни выдумывал брат! И люди отвратительные, и климат ужасный!

Слава Богу, после идиотской смерти владыки — того зарезала собственная жена, и её чувства прекрасно можно было понять, — Берта перевели в Райанци, к культурным единоверцам, которые привыкли решать проблемы если не словами, то хотя бы интригами, но уж точно не убийствами и поединками, как было принято в Ньоне.

«Нет, в Ньон — ни за что!» — сам себе кивал Берт, который был согласен даже бросить карьеру дипломата, лишь бы не иметь дел с этими воинственными дикарями и их деспотичными правителями.

Ленивые мысли бывшего ниийского посла в Райанци прервало появление слуги.

— К вам дама, ваше сиятельство! — с поклоном объявил он.

Берт удивлённо приподнял брови.

— Мы уже не принимаем, Рей, — аккуратно напомнил он.

Слуга замялся; с то ли кашлем, то ли кряхтением принялся теребить свои манжеты.

— Она… — наконец, объявил он причины своего поступка. — Она в таком отчаянии, ваше сиятельство…

Удивление Берта ещё возросло. Ниийское посольство не было тем местом, где искали пристанища попавшие в беду дамы — и в другой ситуации он поостерёгся бы вмешиваться во внутренние дела Райанци и спасать отчаявшихся леди. Но теперь настроение его было слишком благостным, да и послом он больше не являлся, так что…

— Проси! — кивнул он, вставая и аккуратно застёгивая на все пуговицы небрежно распахнутый до этого момента сюртук.

Он справился как раз вовремя; слуга впустил в двери даму, которая, и впрямь, по всем приметам находилась в весьма глубоком отчаянии.

Молодая девушка — Берт не дал бы ей на глаз больше двадцати пяти — с заплаканными глазами и чёрными кругами под ними. Она была аккуратно причёсана и прилично одета, но в каждом движении её чувствовалась подавляемая истеричная нервозность. Особенно напрягли Берта её тонкие пальцы, которые она держала неестественно неподвижно — ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она так пытается подавить дрожь.

— Ваше сиятельство! — леди сделала изящный и полный достоинства реверанс, но Берт, уже отпустивший наружу профессиональный азарт, заметил и чересчур чёткую, нарочитую артикуляцию — очевидно, и голос её пытался дрожать, — и лёгкую заминку, свидетельствующую о том, что она не может решить, когда из этого реверанса встать и достаточно ли почтителен вышел сделанный поклон, и сбежавший от прямого зрительного контакта взгляд. Леди смотрела куда-то в область его лба — и, судя по тому, как часто она смаргивала, даже эта задача была для неё не такой уж простой, и она с трудом заставляла себя смотреть на него, а не куда-нибудь в пол.

— Мадемуазель, — спокойно поклонился в ответ он и жестом пригласил к софе: — Прошу вас.

Однако на софу она даже и не взглянула; так и не отрывала острого мучительного взгляда от его лба, словно цепляясь этим взглядом за него.

Берт подумал, что точно поможет этой девушке, даже если брат и будет им недоволен. В конце концов, нельзя же было бы завершить столь успешную двухлетнюю миссию таким неприятным поступком, как отказ попавшей в беду леди! Если откажет — он же потом всю жизнь будет вспоминать об этом с сожалением и досадой!

— Нет, я к вам… просительницей, — вдруг, собравшись, мотивировала свой отказ сесть леди. Голос у неё был приятный, и, по видимости, в нормальном состоянии — звонкий; но теперь он звучал несколько сдавленно от того, что она, очевидно, прикладывала усилия к тому, чтобы произносить свои слова.

По запинке, которую у неё вызвало слово «просительница», Берт предположил, что дама из гордых, и роль эта ей весьма непривычна — видимо, и впрямь в отчаянии.

— Я… — деревянно-неподвижные пальцы дёрнулись было с намерением вцепиться в ткань платья; но леди собралась, снова заставила свои руки застыть и не дрожать, и явно на одной силе воли, по-прежнему настойчиво высверливая взглядом его лоб, выложила цель визита: — Возьмите меня замуж, ваше сиятельство!

Только многолетний опыт работы дипломатом позволил Берту остаться невозмутимым; просьба была совершенно неожиданной и далёкой от любой из тех версий, что он успел построить внутри своей головы.

— Пожалуйста, — спохватившись, добавила дама, и снова сделала реверанс — скорее всего, чтобы иметь возможность спрятать глаза, уткнувшись ими, наконец, в пол.

Берт невольно стал перебирать в голове знатные райанские фамилии — пытался понять, что за семья у этой леди, и из-за чего от выбранного родителями супруга она надумала бежать не в монастырь, не с тайным возлюбленным, не к дальним родственникам, наконец, — а с уезжающим ниийцем.

«Отметь, ей нужен именно брак. Её родители так этого побега не оставят? Будут догонять и проверять?» — увидел в деле очевидную проблему Берт.

Между тем, леди, увидевшая в его молчании отказ, принялась, не вставая из реверанса, лихорадочно говорить в пол:

— Клянусь, ваше сиятельство, я буду идеальной женой! Я справлюсь и со светскими, и с хозяйственными обязанностями, я хорошо образована и ничем вас не опозорю, я в совершенстве владею ниийским… — она тут же и перешла на ниийский и принялась лихорадочно перечислять все те бесчисленные достоинства, коими должна была обладать идеальная жена.

Берту стало мучительно больно всё это выслушивать; хотя, чем дальше леди говорила, тем звонче и уверенней звучал её голос, в самом этом лихорадочном, быстром монологе отчаяние её проступало всё отчётливее.

— Ах!.. — вдруг подскочила она, прервав саму себя, и впервые устремила на него прямой взгляд — в её серых, отдающих в синеву глазах, стояла паника. — Я потом, в Ниии, если вам будет угодно, уйду в монастырь…

Голос её сорвался — Берт сделал вывод, что в монастырь ей совсем не хочется, и она высказала это от отчаяния, в попытке уговорить его.

Она нервно дёрнулась, опустила глаза, спохватилась и остановила пальцы, теребящие платье, заставив их вновь одеревенеть, и, кажется, набирала воздуха, чтобы выдать ещё одну порцию своих несомненных преимуществ в качестве пригодной для брака особы — но Берт успел первым, потому что у него в голове картина, наконец, сошлась.

— Именно замуж и именно за меня? — тихо и спокойно повторил он.

Она подняла на него глаза, напуганные и умоляющие, и теперь они показались ему гораздо более синими, чем сперва — возможно, потому что других вариантов тут не могло быть. Именно замуж — и именно за него, иначе бы леди высказала бы альтернативы. Но конкретно у этой леди альтернатив, очевидно, не было и быть не могло.

— Я бастард, ваше высочество, — напомнил ей Берт.

— Да хоть дьявол! — эмоционально всплеснула она руками, но тут же запнулась, осознав, что именно воскликнула, покраснела, мерно и аккуратно вернула руки на место, и вновь склонилась в реверансе с тихим: — Простите, ваше сиятельство.

Берт задумчиво взглянул на принцессу — о да, теперь личность незнакомки не оставляла сомнений. Племянница бывшего короля, последняя из старшей ветви Се-Ролов, по старшинству она имела преимущество перед королём нынешним — но при таком раскладе райанские законы отдавали корону мужчине. Король, конечно, предпочёл перестраховаться — и сделал это способом весьма премерзким.

Принцесса жила в замке у Торкийских гор и не стремилась к светской жизни, именно поэтому Берт никогда раньше не видел её и не мог узнать в лицо. В столицу она должна была прибыть как раз на днях — чтобы выйти замуж.

Её отчаяние было теперь Берту вполне понятно; в женихи король подобрал человека, постельные предпочтения которого гарантировали скорую кончину возможной претендентки на трон.

Этот ход короля вызывал у Берта омерзение ещё тогда, когда он только о нём узнал; теперь же ему стало жалко принцессу совсем уж нестерпимо.

«Брат меня убьёт!» — подумал он с истеричным весельем, потому что для себя уже всё решил, хотя ум дипломата и пытался ещё достучаться до него и заявить, что решение это не просто безрассудно, а катастрофично, а то и вовсе явится поводом для войны.

«Чай, не Ньон! Разберёмся!» — отмахнулся от рациональной части себя Берт и поспешил озвучить своё решение до того, как опомнившаяся от смущения принцесса начала новый раунд с перечислением своих достоинств:

— Что ж, если вас всё устраивает, ваше высочество, то меня и подавно! — он приложил руку к сердцу и совершил лёгкий поклон, после чего уточнил: — Я так понимаю, «прямо сейчас» будет лучшим выбором?

— Да, — тихо выдохнула она, глядя на него ещё не поверившими, настороженными глазами. На растерянном лице её читался вопрос: «Правда? Так просто?»

Ему даже в какой-то момент показалось, что она сейчас начнёт отговаривать его, перечисляя все те проблемы, которые ему принесёт этот брак, с тем же пылом, с каким она только что перечисляла свои достоинства.

«В конце концов, — с немного истеричным весельем успокоил себя Берт, — брат же хотел, чтобы я женился? Вот пусть и получает!»

Брат — ниийский король — конечно, много чего хотел — но явно не беглую райанскую принцессу в почти-невестки.