О полезных демонах, рыжих кошках и настоящих именах (джен)

Джеймс проснулся в приятном полумраке. Он лежал в просторной кровати на мягком матрасе под тяжёлым одеялом. Шторы были задёрнуты так плотно, что между ними не пробивался свет. На груди устроился тощий рыжий волосатый клубок.

Демон, ожидаемо, исчез.

— Эй, будем вставать? — спросил Джеймс и потыкал в котёнка пальцем.

В ответ получил широкий зевок, который принял за согласие.

— Как тебя звать будем? Не знаешь? У меня тоже ни одной идеи. Не ладится у меня с именами. И учебника истории магии под рукой нет, чтобы подсмотреть.

Болтая с котёнком, Джеймс быстро разделался с утренними процедурами, благодаря магии вполне выносимыми, но при отсутствии нормальной канализации и душа с горячей водой — несколько раздражающими.

— Может, Сэмом будешь?

В ответ котёнок напрягся и издал тихий звук — что-то вроде хриплого писка.

— Сэмюэль Пиквик, раз уж мы в «Джордже и Ястребе». Веришь, Сэм, я Диккенса прочитал только в этом времени. Раньше, то есть позже, всё времени не хватало. Да и скучно казалось. Мы в младшей школе мусолили какого-то там «Копперфильда», кусочками, я чуть ли не засыпал. А тут взял, прочёл — и мне понравилось. Может, просто в этом времени всё медленнее и спокойнее, поэтому лучше читается? Не знаю. Вру. Я просто думаю, что увижу однажды свою подругу. Хорошую подругу. Расскажу, что жил в девятнадцатом веке, а она начнёт заваливать меня цитатами из книг. А я же тут жил, я должен разбираться.

Он рассмеялся, вздрагивая от звука собственного слишком громкого смеха в тишине гостиничной спальни.

Говорить расхотелось.

В полном молчании он налил котёнку немного молока из вчерашних остатков, застегнул жилет и, покончив с костюмом, присел на край кровати.

Пора было решать, чем заняться. Потому что пока в голове навязчиво крутились только две идеи, и ни одна ему не нравилась.

Первая заключалась в том, чтобы банально сдаться. Удивительное дело, но он соскучился по холодному целительному присутствию кого-то из Жнецов, по той ясности мышления, которую они дарили.

И, вспоминая о них, он не мог не думать о предложении Смерти. Может, стоило согласиться? Смириться с неизбежным, принять его и перестать втискиваться в рамки и законы человеческого общества. Закончить эти игры со временем, бросить попытки изменить историю. До конца осознать, что будущее, за которое он так переживает, — это всего лишь крошечный отрезок времени, а люди, которых он хочет спасти, всё равно смертны. И вмешательство в их судьбы просто отсрочит неизбежный конец.

Попросту говоря, сдаться.

Вторая идея была не лучше. Взять и разобраться с местным тёмным лордом самостоятельно. Навести в этом времени порядок, а потом снова залечь на дно, проживая жизнь за жизнью.

Предоставить Сиэля и Себастьяна самим себе. Сиэль никогда не справится сам — слишком напуган и одинок. Без друзей, не способный принять любовь единственного близкого человека, заперший на замки память о родителях, за которых мстит — он не сумеет раскаяться. А если и попытается, то погибнет от тяжести груза на плечах.

Тогда Себастьян получит его душу, съест как булочку на обед и отправится прямиком в ад, куда так не хочет возвращаться.

Если первая идея отдавала трусостью, то вторая — предательством.

И если боялся Джеймс за несколько жизней бесчисленное множество раз, то предателем ещё не становился и не желал начинать.

В дверь постучали.

Джеймс подскочил, выхватывая палочку. Котёнок, напуганный его рывком, зашипел и кинулся прятаться под кровать.

— Открыто! — крикнул Джеймс, снимая защитные чары.

Портье, потный, с красным под цвет формы лицом, заглянул, несколько раз поклонился и сообщил:

— Вам просили передать, что вас желает видеть граф Фантомхайв. Он ожидает в приватной гостиной и будет рад, если вы согласитесь разделить с ним завтрак, мистер Эванс.

Джеймс присвистнул.

Во-первых, персонал «Джорджа и Ястреба» в последние годы не славился вежливостью — так что портье либо дали на чай, либо напугали. Во-вторых, он совершенно не ожидал, что Сиэль заявится к нему лично. Максимум мог предположить, что тот отправит Себастьяна на бессмысленные переговоры.

— Скажите графу, что я буду через пару минут, — решился Джеймс.

Как бы там ни было, первую, трусливую идею на время точно придётся отложить. Да и для второй время не пришло.

* * *

В небольшой гостиной, подходящей, скажем, для собрания немногочисленного клуба или для обеда хороших приятелей, Сиэль был один. Джеймс подумал, что очень непривычно не видеть где-то поблизости долговязую фигуру облачённого в строгий костюм демона.

Едва Джеймс вошёл, Сиэль поднялся из кресла и вежливо поздоровался. Даже слишком. Официально, сдержанно.

— Спасибо, что согласился позавтракать со мной, Джеймс, — добавил он и указал на накрытый круглый стол. — Не возражаешь, если мы обойдёмся без слуг?

Вместо ответа Джеймс сел за стол, коснулся палочкой кувшина с соком, и тот, взлетев в воздух, наполнил по очереди оба бокала. Поджаренные тосты разлетелись по тарелкам, крышка сползла с маслёнки.

— Я должен сделать то, чего не делал уже давно, — произнёс Сиэль спустя несколько минут напряжённого молчания, намазав оба кусочка хлеба и достаточно аккуратно разложив по тарелке сосиски и вяленые томаты. — Извиниться.

Джеймс медленно проследил, как кувшин с соком занимает своё место.

— Я приношу извинения за то, что оглушил тебя вчера, несомненно, — продолжил Сиэль, — но не только за это. Должен признать, что до сих пор относился к тебе как к одной из своих фигур. Пусть и ценной. Но теперь я вижу, что ты не фигура, а игрок. В сложившейся ситуации я хочу, чтобы ты играл за меня.

Джеймс тяжело вздохнул, практически не замечая, что тарелка отрастила маленькие фарфоровые ножки и боком, на манер краба поползла от него подальше. Пусть ползёт — целее будет.

— Видишь ли, Сиэль, в чём твоя проблема. Ты никак не можешь решить, играем мы в шахматы, в вист, в домино или вообще в водное поло. При всём том, что лично я вообще ни во что не играю.

Сиэль поднял голову, и Джеймс посмотрел в его единственный зрячий глаз. Вспомнил, как накануне мальчик сорвал повязку, чтобы обнажить печать демонического контракта.

— Все играют, — холодно сказал Сиэль.

— Пока не вырастают. И я тебе без игр скажу, — Джеймс отодвинул магией в сторону и стакан, и кувшин — то, что загораживало от него Сиэля. — Скажу, что вчера ты мог потерять свою Лиззи. И если бы ты её потерял, для тебя бы всё кончилось.

Сиэль тоже отставил тарелку, поставил локти на стол, сцепил пальцы в замок и внезапно почти беззвучно признался:

— Я знаю.

— Ни Мордреда ты не знаешь!

— Знаю!

Он вскочил на ноги, и Джеймс тоже поднялся. Он — вот ведь глупость, глупость! — злился на мальчишку. Нельзя прожить так долго и злиться на то, что подростки ведут себя неразумно. Можно, если речь не о каких-то там теоретических подростках, а о том, к кому успел если не привязаться, то хотя бы привыкнуть.

— Знаешь?

— Я не хочу, чтобы она меня любила. Тебе не понять этого, Джеймс, — Сиэль слегка опустил плечи, теряя запал, — но я действительно не хочу её любви. Она может затормозить меня. Заставить бояться. А я…

Он приоткрыл рот, но не договорил — Джеймс перебил его:

— Я шёл навстречу своей смерти! Однажды. Точно осознавая, что умру, и понимая, ради чего. Но, в отличие от тебя, мне, правда, было, за что умирать.

Он опустил глаза на белую чистую скатерть. Очки чуть искажали по краям столовый фарфор. Блестело серебро. На языке горчило. Он умирал с тех пор не раз, но никогда — с такой уверенностью. Тогда он ещё не знал о своём бессмертии, не задумывался о нём и не желал его. И собственная жизнь казалась достойной платой за то, чтобы спасти всех остальных — друзей, близких, целый огромный сказочный мир, ставший для него домом.

— А мне, — Сиэль хмыкнул, но звук вышел пискляво-придушенный, — уже поздно выбирать. Я заключил сделку. Моя душа в обмен на помощь в свершении мести.

— Не поздно!

Джеймс снова решился посмотреть на мальчика и, похоже, впервые увидел его настоящего, живого. Совсем без масок и попыток сыграть взрослого и спокойного. Сколько ему лет всё же? Тринадцать? Чудовищно мало для таких разговоров.

— Поздно. Контракт…

Джеймс покачал головой, обошёл стол и остановился рядом с Сиэлем, глядя на него сверху вниз.

— Контракт тут не важен, — мягко заговорил Джеймс, — речь не о доме или машине по договору купли-продажи, а о душе. Душу можно спасти.

— Как?

Джеймс был готов сказать. Ответ, который он всегда знал, крутился на языке. Но, бросив взгляд в сторону, Джеймс внезапно увидел знакомого Жнеца. Тот медленно покачал головой и приложил палец к губам, прежде чем обратиться в неясное отражение гардины в оконном стекле.

Ничто не мешало проигнорировать странную галлюцинацию, и всё же Джеймс, медленно выдохнув, произнёс совсем не то, что собирался:

— Думай. До этого нужно дойти самостоятельно. Просто знай, что пока… Тебя не выгнали с вокзала. Ты всё ещё можешь решать, куда поедешь.

Одно неоспоримо: Сиэль был очень умным юношей, даже без всяких скидок на возраст. Он понял далеко не всё, но глубоко задумался. И, несомненно, услышал. Несколько раз стукнул пальцем по скатерти, опершись ладонью о стол.

— Я не буду врать тебе, Джеймс. Мне нет дела до тех детей, за которых ты так переживал, и я не стану переживать об их судьбе. Но ты прав насчёт Лиззи. Я не мог её потерять.

Возможно, это было самое искреннее признание, которое Джеймс слышал от Сиэля. Мальчик говорил очень спокойно, но отнюдь не потому, что был равнодушен.

— Точно так же я не могу отступиться от мести. Это всё, что у меня есть, то, кто я есть.

— Это не так.

— Мне лучше известно. Я должен найти того, кто уничтожил мою семью. И ты сам видишь, что этот человек не останавливается. Так что моя личная месть становится делом общественной значимости. Поэтому я прошу тебя вернуться к расследованию.

Избалованный мальчишка, который привык, что его желания — закон.

— Если тебе неприятно присутствие Себастьяна, я велю ему не попадаться на глаза.

— Не вздумай, — прервал его Джеймс. — Где-то в Лондоне, при дворе королевы Виктории живёт человек, ответственный за хладнокровное жестокое убийство как минимум двух семей. Человек, жестокий настолько, что не пощадил детей. Ему служат демоны, волшебники и люди, при этом сам он рвётся куда-то в сторону мирового господства. Кажется, я просто не могу остаться в стороне.

Похоже, Сиэль готовился к более долгим уговорам. Во всяком случае, на его лице промелькнуло выражение лёгкой растерянности, которое быстро сменилось задумчивостью.

— Ты вернёшься в особняк? С учётом последних сведений, очевидно, мне придётся снова перебраться в Лондон.

— Знаешь, — Джеймс опустился на стул и разложил на коленях льняную салфетку, — пожалуй, здесь мне будет комфортнее. Ты всегда можешь послать за мной Себастьяна, если появятся срочные новости. А я без труда аппарирую к тебе в любой момент.

— Я ожидал такого ответа. В любом случае благодарю за готовность помочь. Позволь теперь оставить тебя.

Они раскланялись достаточно церемонно и прохладно. А уже закончив с прощаниями и пожеланиями, Сиэль внезапно заметил:

— Ты уже видел? Лавка Гробовщика закрыта.

Примечания:

Сегодняшняя глава сильно позже обычного, но, надеюсь, она покажется вам интересной.

Если найдутся ошибки — они все мои. Как исчезнут — значит, бета приложила руку к тексту, за что ей громадное спасибо.