О полезных демонах, рыжих кошках и настоящих именах (джен)

Сон пошёл юному графу на пользу. Ушли тени под глазами, появился хотя бы слабый румянец на щеках, но в глазах осталось прежнее больное выражение. Доктор заподозрил, что не только зрелище страшной смерти так потрясло графа, но и что-то из слов Фейрфакса. История о том, что очередной тёмный лорд хочет захватить мир? Что-то другое?

— Благодарю за визит, доктор Эванс, — чопорно сказал граф, усаживаясь в кресло напротив. — Я опасался, что, отыскав детей, вы не пожелаете более участвовать в этом деле.

— Так и есть, — подтвердил доктор, — не желаю. Но счёл своим долгом проверить, как вы себя чувствуете.

Дёрнув бровью, граф отмахнулся от вопроса:

— В полном порядке. Доктор, я хочу, чтобы вы помогли мне в расследовании.

Мерлинова борода, какой восхитительный тон! «Хочу» — и всё тут. Хоть убейся.

— Понимаю, — граф шевельнул плечом, — вам неинтересно. Однако, как вы вчера слышали, некий могущественный преступник нацелился на королевскую власть.

— Меня мало интересуют королевы… Что та, что эта, — признался доктор. — И ещё меньше меня интересуют сумасшедшие, желающие мирового господства. Я на своём веку одного остановил, пожалуй, хватит.

Граф закаменел всем телом, а доктор подумал: «К Мордреду всё! Не моё это дело!» Но вслух спросил:

— Почему вас это так занимает? Вы очень молоды, королевские дела…

Подняв голову, граф весомо ответил:

— Человек, о котором сказал вчера Фейрфакс, вероятно, ответственен за гибель моей семьи и за то, что произошло с родом Фантомхайв. Я поклялся отомстить убийцам моих родителей. И я поклялся служить Королеве. Это дело занимает меня более, чем что-либо другое в жизни, доктор.

Доктор обхватил пальцами худую коленку, потёр сквозь плотную брючную ткань.

— Что случилось с вашими родителями?

Ему показалось, что граф не хочет отвечать. Но таковы были его условия. Маленький, не по годам серьёзный граф, обрекший свою душу на окончательную гибель, и без того чем-то цеплял его. Эта история делала ситуацию ближе и страшней. Ему нужна была правда.

— У Короны всегда были верные люди. Сторожевые псы, аристократические семьи, которые ставят желания и нужды монарха выше собственных. Род Фантомхайв — из их числа. Два с половиной года назад на наше поместье напала толпа фанатиков. Родителей убили, поместье сожгли, а меня… — он улыбнулся пустой улыбкой, — пытали. Сначала от скуки, потом для ритуала призыва демона. Мои страдания должны были стать для него закуской. Вышло несколько иначе.

— Вы заключили сделку…

— И довольно выгодную. Себастьян будет исполнять все мои приказы и защищать меня, пока я не осуществлю свою месть. После этого он получит мою душу.

Он задумался, и доктор не нарушал тишины. Кое-что в рассказе графа отдавалось особенно болезненно. Раннее сиротство, тяжкое проклятье, таинственный могущественный враг. Разве он сам не прошёл через это? Разве он мог отвернуться и оставить другого барахтаться в одиночестве?

— Я не просил бы вас о помощи, доктор, — резко продолжил граф, — если бы не магия. Кажется, Себастьян не в состоянии её увидеть и разрушить. А наш противник, по всей видимости, маг.

— Ваш дворецкий, подозреваю, против магии почти бессилен, — со вздохом пояснил доктор, — чародеи древности достаточно часто вызывали и пленяли демонов, в том числе и для экспериментов. Далеко не всегда, если я помню историю, демонам удавалось закусить душой призывающего.

— Он становится бесполезен! — раздражённо бросил граф. — Доктор, если вы не желаете участвовать, помогите хотя бы испытать его! Я должен знать возможности своего слуги. Себастьян!

Демон появился у него за плечом стремительно, хотя мозг доктора упрямо подставлял логичную и разумную картинку: дверь открывается, дворецкий степенным шагом идёт к своему месту и сгибает спину в поклоне.

— Себастьян, я хочу узнать, можешь ли ты противостоять магии. Доктор, пожалуйста…

Доктор вытащил палочку и задумался, какую бы устроить проверку. По правде говоря, ему и самому было интересно узнать, способен ли он защититься от демонов.

— Протего! — вокруг замерцал полупрозрачный щит.

Судя по расфокусированным взглядам, ни граф, ни его демон преграды не видели. Но, примерно угадав суть, демон протянул руку и коснулся щита.

Доктор ощутил лёгкое давление — и ничего больше. Демон сжал руку в кулак и ударил. Снова, ещё раз. Блеснули, вспарывая перчатку, когти. Щит стоял так же прочно, как если бы в него тыкали обычным ножом.

— Ну, этого хватит! — приказал граф. — Давайте что-нибудь другое.

Простая проверка показала, что демон не может пройти через магические щиты, не видит скрытые заклинаниями предметы. С Патронусом они не замечали друг друга. Олень индифферентно прошёл мимо демона, ничуть им не заинтересовавшись, и растаял.

— Вчерашние чары, которые вы использовали, — вдруг вспомнил граф, — подчинение. Примените их!

Доктор направил палочку в лицо демону. Заклятие просилось на язык, как и всегда бывало с Непростительными. Удивительное дело, самые запрещённые чары в мире по совместительству — самые притягательные.

— Нет.

— Почему?

— Вы можете использовать на мне эти чары, доктор Эванс, — с учтивым полупоклоном заметил Себастьян, — уверен, это будет занимательный опыт.

— Нет, довольно проверок. Ограничимся теорией, — доктор раздражённо сунул палочку в карман пиджака. — Империус на демона не подействует, поскольку он создан для подчинения человеческой воли. А если вдруг и подействует, вероятно, ваш приказ, граф, окажется сильнее заклятия.

Он не мог бы даже объяснить толком, почему так резко отреагировал. Просто, по правде говоря, он не любил, когда одни люди командуют другими людьми или магическими созданиями. Давным-давно один свободный домовой эльф научил его тому, что это плохо.

* * *

Доктор Эванс вернулся вечером, побывав в больнице и пройдясь по городу, чтобы проветрить голову. Пока гулял, он загадывал бесчисленное множество примет. Если из-за поворота покажется повозка с красными колёсами — он поможет графу. Если в шестом окне будут закрыты ставни — он вернётся в больницу и бросит Фантомхайва с его ручным демоном из головы. Если из омнибуса выйдут хотя бы три дамы в шляпках — он совершенно точно пойдёт в больницу и займётся работой. Если сейчас после удара часов откроется синяя дверь…

Приметы работали через раз, никак не помогая решиться.

Он дал себе слово ни во что не влезать в этом столетии. Его время ещё не пришло, ему нет места в мире вокруг. Он выбрал себе тихую и скромную жизнь, отучился на врача (уже во второй раз, но впервые в девятнадцатом столетии). И он искренне надеялся не встревать в чужие проблемы и не создавать собственных.

Но может ли он себе это позволить? Память по поводу Тёмных лордов в середине или конце этого века молчала. А ведь в своё время он уделил истории достаточно пристальное внимание. Правда, его больше интересовал двадцатый век, но и остальное он по верхам похватал. Значит ли это, что Тёмного лорда одолеют без его, доктора Эванса, помощи? Или, наоборот, это значит, что он своим появлением что-то умудрился сдвинуть, и русло истории поменялось?

Каждый из вопросов был по-своему мучительным.

Чисто технически по условиям ритуала доктор не мог изменить что-то совсем уж важное, пока не признает, что прибыл в конечную точку путешествия и готов остаться. Но по тем же условиям он должен был оказаться несколько в другом месте и уж тем более — в другом времени. Так что гарантий дать никто бы не смог.

А если по совести? Бросить мальчишку с его местью, страхом, болью — а потом равнодушно смотреть, как его душу пожирает инфернальная тварь? На историю, штуку масштабную и не слишком-то понятную, доктор ещё готов был наплевать. Но на конкретного человека? Никогда.

— Я не думал, что вы вернётесь, доктор, — заметил граф, и стало видно, что он очень рад его появлению, хотя и тщательно скрывает эмоции.

— Я тоже, — улыбнулся доктор. — Но, знаете, одержимый жаждой власти маг на троне Великобритании? Кажется, мы пока к такому не готовы. Я в деле. Вот только, граф, — доктор строго свёл брови к переносице и посмотрел на мальчика тем самым взглядом, которым обычно утихомиривал самых шумных пациентов, — я ваш напарник и старший товарищ, но не подчинённый и не слуга. Не пытайтесь командовать мной.

Похоже, к таким отношениям граф не привык, но был вынужден кивнуть и даже вслух заверить, что он всё понял и осознал. Хотелось бы верить, хотя доктор Эванс не слишком-то обнадёживался. Это согласие — до первого конфликта. Характер у графа тот ещё.

Уже направляясь к выходу из особняка, доктор заметил потускневшего и затихшего серого котёнка и возобновил трансфигурацию, не жалея сил. Пусть бегает «маленькая кошка».