Тьма и Свет (гет)

Только что минутная стрелка стала на первую минуту нового дня 31 июля. Только что Гарри Джеймсу Поттеру исполнилось шестнадцать лет. Гарри улыбнулся. Еще один год закончился. Сколько неприятностей уже выпадало на долю парня и сколько еще выпадет… Это будет после. А сегодня его день. Нельзя сказать, что дни рождения у Гарри были веселыми. Были, но только последние пять лет. До своего двенадцатого дня рождения они были кошмаром. Когда он жил под лестницей, ни дядя, ни тетя вообще не вспоминали про этот день в жизни ненавистного мальчишки. Все изменилось с поступлением в Хогвартс. С тех пор у него бывают самые лучшие дни рождения, с тех пор он получает настоящие подарки. Но сегодня их будет не так много из-за установленной защиты, но он надеялся и ждал только одного подарка – подарка от Гермионы. И он не заставил себя ждать – в комнату влетела сова со свертком. Гарри отвязал сверток, письмо и, предварительно напоив и накормив сову, отпустил ее. С легким волнением он распаковывал конверт с письмом – он решил сначала его прочесть, а потом уж смотреть подарок. Он читал письмо примерно минут пять, потом снова его прочитал. Парень никак не хотел расставаться с ним – такое оно было доброе, нежное, теплое… а последние строчки буквально въедались в память подростка: «Я всегда буду рядом, Гарри». Юноша не находил себе места от счастья, оно переполняло его душу – хотелось петь, кричать, танцевать, наколдовывать фейерверки. Он понимал, что ведет себя как ребенок, но ничего не мог с собой поделать. Чуть отойдя от эйфории, Гарри решил открыть подарок. Распаковав коробку, он увидел там маленькую коробочку – в ней был серебряный браслет. Там же лежала маленькая записка: «Гарри, это очень древний браслет. Он заколдован так, что отгоняет дементоров на некоторое время. Я подумала, что он будет полезен тебе». Гарри опешил – если это так, то такая вещь стоила безумные деньги. Он надел подарок на левую руку и по его телу разлилось тепло. Он решил, что когда увидит девушку, то отблагодарит девушку за такой подарок. Прошло время, подарков больше не было. Это не удивило и не огорчило юношу. Он был уверен, что когда выйдет из-под защиты, то получит свое. Еще «попраздновав» свое день рождение минут пятнадцать, парень лег спать.

Утро наступило внезапно – ведро холодной воды на постель Гарри и на него самого. А в комнате стояла Исиль и хохотала.

— Вставай, соня, скоро обед. Я понимаю, что у изменника свои привилегии, но мне ждать тебя надоело – ведь тоже хочется вручить тебе подарок.

— А более гуманных способов пробуждения в арсенале у тебя нет? – промычал мокрый подросток.

— Нет, ну была еще идея позвать Волан-де-Морта, но я, подумав, решила, что тогда ты его сразу убьешь, и всем станет жить не интересно.

— Зато легче, — огрызнулся Гарри, но сам уже заходился от смеха, представив, как Темный Лорд будит его с праздничной шапкой на голове и поет ему: С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя…

Высушив себя с помощью магии, Гарри выжидательно посмотрел на женщину, всем своим видом показывая – ну, и где подарок?

— Ах, точно. Гарри, прими мои поздравления и этот скромный подарок, — сказала Исиль и протянула неизвестно откуда появившийся в ее руках сверток.

* * *

На побережье Испании стояла хорошая погода. После недавно прошедших дождей погода, наконец, нормализировалась и владельцы турфирм и отелей смогли облегченно вздохнуть, собственно говоря, как и туристы. В одном из лучших номеров лучшего отеля за столом сидел блондин, проклинавший всех магглов за их ограниченность и целителей больницы Св. Мунго в придачу, порекомендовавших его матери отдых на побережье моря. Выхода не было, и Драко отправился туда вместе со своей матерью, Нарциссей Малфой, которая пыталась оправиться от последних событий: ареста мужа, его казни, ареста уже самой Нарциссы. Слава богу, последний длился недолго – Снейп выполнил свое обещание и поговорил с Дамблдором. Но от этого Драко было ни холодно, ни жарко. Он уже месяц как ушел полностью в себя и свои раздумья. Оставался всего месяц до приезда в школу, а ему нужно было ответить на несколько вопросов. И главным из них был вопрос служения Лорду. Если быть честным, то этого Драко не хотел. Он не был настолько глупым, как его отец, чтобы верить, что в итоге Лорд поделится с ним властью. А порой даже сомневался вообще в его победе. Малфой признавал, что в школе он будет в безопасности. Все же пока нет в Англии более защищенного места, чем Хогвартс. Но вот мать. Это было его единственное уязвимое место. Ведь не может он прийти к Дамблдору и попросить спрятать Нарциссу. Бред просто. Поэтому сейчас он лихорадочно искал выход из ситуации – как уберечь мать, последнего родного человека. Только в этом случае его руки будут развязаны, и он сможет действовать в полную силу. Как именно будет действовать, слизеринец пока точно не знал, но это только пока. Нарцисса же сейчас принимала солнечные ванны. Вообще после ее возвращения они мало разговаривали. Мать очень изменилась – смерть Люциуса ее добила. Нельзя сказать, что она питала очень глубокие и нежные чувства к мужу. Скорее это стало привычкой. Но любого, кто находился рядом с ним и был слабее его, завораживала его сила, мощь. И теперь, когда Нарцисса лишилась опоры, то ослабела морально, прежде всего, и уже как следствие этого – физически. А еще она боялась: боялась Темного Лорда, боялась Министерства.

Такую же опору, какой для Нарциссы был муж, пытался найти и ее сын. Сейчас был один из таких моментов в жизни Драко Малфоя, когда он сильно чувствовал свое одиночество. Он не нуждался в советчике, который взял бы груз ответственности за принятое решение на себя. Он нуждался в ком-то, кто бы просто был рядом, с кем можно было бы говорить. Во время учебы эта проблема не стояла так остро, как сейчас. Был родной факультет, факультет отборных чистокровных магов, факультет в основном обычных, в пределах, конечно, своей гостиной, подростков. А вне школы на него очень часто нападали такие приступы, приступы скорее не грусти и печали, а отчаянья от неизбежности обстоятельств. Со своими однокурсниками он мог разговаривать о чем-нибудь отвлеченном, отдыхать, нападать на другие факультеты – вообщем все то, что делало большинство студентов Хогвартса. Точнее даже не он с ними, а они с ним, так как Драко Малфой был признанным лидером факультета. По крайней мере, у студентов по шестой курс включительно, семикурсники же в основном были заняты своими Тритонами и им было не до этого. Но все же даже они внешне с почтением относились к отпрыску одного из благороднейших и влиятельнейших родов Англии. Но если заглянуть внутрь гостиной факультета Слизерин, то можно было бы увидеть ложь, ненависть, подхалимство – весь набор не самых добрых чувств. Эти чувства соседствовали с любовью, счастьем и искренностью, но все же их было так мало. У Малфоя не было друзей – были лишь сподвижники, поклонницы и «слуги» (просто не поворачивается назвать Кребба и Гойла сподвижниками, они скорее напоминают пушечное мясо) — примерно на такие группы он их делил.

Мозг парня лихорадочно работал — нужно найти место, недоступное Темному Лорду, кроме Хогвартса. Драко взял перо и пергамент, приготовившись написать длинный список… Прошел час, а на пергаменте кроме непонятных каракуль и герба рода Малфоев ничего не было написано. Подросток уже почти отчаялся, как вдруг ему вспомнился разговор трехлетней давности. Драко готов был подпрыгнуть с криком да, но сдержанность взяли свое. Теперь он точно знал, что делать.

* * *

Гарри посмотрел на сверток в руках женщины. Непонятно почему, но парень ощутил странное волнение.

— Ну, не бойся. Там нет ничего смертельного, — сказала Исиль, внимательно наблюдая за Гари.

Он взял сверток, распаковал его. В нем оказалась завернута мантия черного цвета, переливавшаяся в дневном свете. Ему сразу захотелось ее примерять – это он и сделал. Она была ему в пору, хотя сначала показалась большеватой, словно мантия по своей воле приняла размер, подходящий для Гарри. В рукаве он обнаружил специальное приспособление для хранения палочки, которое не мешало при движениях руками. Подарок очень понравился Гарри. Исиль видела это по довольному лицу подростка.

— Ты еще не знаешь главного , — сказал Исиль, — последний, кто одевал эту мантию был Годрик Гриффиндор. Эта мантия предназначена специально для Избранного. У нее есть некоторые скрытые магические свойства.

— Чья она была? – оправился от шока Гарри.

— Годрика Гриффиндора, — как-то буднично ответила Исиль. – И примечательно, что через тысячу лет его потомок тоже получил ее же.

— Я бы не сказал, что я потомок Гриффиндора. Этому нет подтверждения, — скептически произнес Гарри (авт. Природная скромность).

— Скажи, это ведь не первая вещь, принадлежащая Годрику, с которой ты сталкиваешься. Ведь был еще меч Годрика Гриффиндора. И ты смог его вытащить из шляпы. Поверь, я видела какие чары на этот меч накладывал Годрик, я сама его этому научила. Взять меч смог бы только его потомок и никто другой. Поэтому хочешь ты того или нет, но ты прямой наследник храбрейшего из четверки.

— Но я думал, что это все бредни, — уже растерянно сказал подросток.

— Нет, могу тебя уверить, что это так. И, вообще, сегодня твой день рождения. Не будем спорить. Надо веселиться. Сегодня мы не будем заниматься. Ах, да, чуть не забыла рассказать тебе про свойства это мантии. Слушай внимательно, во-первых, она поглощает обычные магические заклинания вплоть до третьего уровня. Во-вторых, она становится теплой или тонкой в зависимости от погоды, так что простуда тебе не грозит. В-третьих, она легко носится и не рвется.

— Да. Впечатляет. У меня тут родилась маленькая идея. Скажи, можно ли совместить эту мантию с моим плащом-невидимкой. Только нужно какое-то заклинание, чтобы оно как бы включало и выключало невидимость.

— Хм, знаешь, а это довольно хорошая идея. Совместить их проблем не будет, я же подумаю над заклинанием включения. Но это чуть позже, а сейчас марш за стол завтракать, точнее уже обедать.

— Хорошо, уже иду. И Исиль, спасибо тебе большое за подарок. Это один из двух самых лучших подарков за мою жизнь, — сказал Гарри и весело выбежал из своей комнаты, даже не сняв мантию.

Она точно знала, какой и чей подарок стал первым. Ей было известно, что сова от Гермионы Грейнджер доставила парню подарок. Именно поэтому она отложила свое поздравление до утра. Не хотелось мешать. Исиль до сих пор не могла понять, почему она в защите оставила брешь именно для этой девушки, оградив Гарри от всех остальных писем. Женщина подсознательно чувствовала, что это необходимо ему. Да и в конце концов, не может же она совсем оградить подростка от его мира. Это могло только навредить. Дамблдор сделал такую ошибку прошлым летом. Женщина улыбнулась. Сколько задора, счастья, сейчас было в зеленых глазах, глазах цвета моря. Сложно представить на первый взгляд, что на долю этого мальчика уже столько выпало и еще выпадет. Хотя, нет. Он уже не мальчик, он мужчина, мужчина, умеющий видеть доброе, веселое в каждом дне и в каждой вещи. Несознательно стараясь прожить день на максимум, ведь завтра он может умереть. Нет, он не должен. Я должна сделать все для этого. Остался месяц. Один месяц, но самый тяжелый.

* * *

Драко Малфой вошел в свое Поместье уже как хозяин. Домовой эльф встретил его у ворот, взял мантию.

— Приготовьте ванну через час. Я буду в кабинете отца, подайте туда обед.

— Слушаюсь, хозяин. Все будет сделано, — пропищал домовой эльф.

Через двадцать минут.

— Апчхи, я убью эльфов. Когда последний раз тут убирали!!! – раздраженно проговорил Малфой в тишину. Вот уже пятнадцать минут он безуспешно искал нужную ему рукопись в фамильной библиотеке. Сейчас он напоминал сам себе это Всезнайку Грейнджер. Но времени на разглагольствования о глупости всех гриффиндорцев, в общем, и полукровки Грейнджер, в частности. Времени у него то было не так много. Нужно было все успеть за два часа и вернуться в Испанию к матери. Поэтому крайне необходимо найти древний свиток семейства Малфоев, что-то вроде фамильного завещания и поучения самого первого из Малфоев. Именно этот свиток стал прообразом Кодекса Малфоев, ставшего уже притчей во языцех. Впервые об этом свитке Драко услышал три года назад от отца, когда тот на фоне общей истерии по поводу сбежавшего из Азкабана Сириуса Блэка спокойно заявлял испуганной Нарциссе, что если он (Люциус) захочет, то сюда сам Темный Лорд, если бы он был жив, не смог бы попасть. Когда же Нарцисса спросила, как такое возможно, он ответил, что это хитрость придумал первый из рода Малфоев, его основатель, Регул Себастиан Малфой. Как понял из дальнейшего разговора Драко, в свитке, оставленном славным потомком, хранится заклинание, которое, после прочтения его главой рода Малфоев на данный момент, активизирует защиту поместья. Тогда в него не сможет попасть никто без разрешения наложившего заклинание.

Это идеально подходило сейчас для Драко. Поэтому он и проводит время в пыльной комнате в поисках этого чертового свитка, который спасет его мать.

— Есть, — воскликнул парень. Из сундука был извлечена черная папка с гербом Малфоев в центре. Драко присел на ближайший стул, открыл папку и углубился в чтение.

* * *

После обеда Гарри и Исиль сидели на лужайке перед домом и занимались ничего не деланьем. Гарри лежал под редким в последнее время солнцем, Исиль же сидела недалеко от него и занималась какими-то вычислениями на пергаменте.

— Исиль, ты сейчас не занята – спросил Гарри.

— Не особо.

— Я просто давно хотел у тебя спросить. Ты же видела Годрика Гриффиндора, в живую я имею в виду, разговаривала с ним…

— И даже учила его, — улыбаясь, добавила женщина.

— И это тоже, — также улыбаясь, продолжил парень, — так вот, ты можешь рассказать, каким он был?

— Хорошо, — ответила Исиль, отложив в сторону перо и пергамент. – Годрик он был разным. В первую очередь он был храбрым и смелым. А в молодости к этому добавлялась и безрассудство. Представляешь, какая это была взрывная смесь. Но одна история изменила его, сделав его мудрым и более осторожным. Слушай.

* * *

Черный конь медленно шел по полю, на ходу пощипывая траву. Может, он шел медленно, потому что устал, а может и потому, что чувствовал, что его хозяин, лежащий с тяжелой раной на нем, не выдержит тряски. И на самом деле, на спине коня, лежал, если можно так выразиться, человек. Его когда-то белая рубашка сейчас была алой от крови, которую впитала. Ноги еле держались в стременах, так и норовя выскочить. Одна рука безжизненно свисала, второй же он видимо держался за гриву своего коня. Наступал вечер. Конь к этому времени уже вышел на какую-то дорогу и брел по ней. Вряд ли бедное животное знало, что ему делать. Он привык выполнять команды своего хозяина. А последней командой, услышанной им, было: унеси меня, быстрее.

Внезапно конь остановился и шмыгнул несколько раз своими большими ноздрями, вдыхая воздух и принюхиваясь к запахам. Его внимание привлек запах свежеиспеченного тыквенного пирога, идущего откуда-то из-за поворота. Повинуясь своему животному инстинкту, лошадь отправилась туда.

Вскоре взору всадника, если бы он был в сознании, открылась картина: великолепный замок стоял внизу в долине на берегу огромного озера. В заходящем солнце башни замка покрылись на время ярко алым цветом заката. Именно из этого замка и шел такой великолепный запах пирога. Конь ускорил свой шаг, но не очень сильно. Вскоре его заметили дозорные на стенах и выехали навстречу столь странной процессии.

Таким образом, конь, а его звали Хоэл, оказался в стойле с достаточным количеством овса, а его хозяин – в замке под опекой его хозяйки, Леди Элеонор.

Лишь на пятые сутки раненый очнулся. Случилось это ранним утром. Мужчина, превозмогая боль, поднялся на локти и осмотрелся. Комната была ему не знакома, но судя по дорогому убранству принадлежала обеспеченным хозяевам. У окна он заметил спящую на второй кровати женщину. Ее черты заворожили его: длинные русые волосы сейчас покоились на подушке, рядом с ней, открывая небольшой носик, полные губы. Глаза незнакомки были закрыты, а руки покоились под одеялом. Мужчина закрыл глаза и мотнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Открыл – незнакомка все еще была на месте. Значит, это правда, — решил он. Пытаясь восстановить в памяти пробелы, мужчина начал вспоминать. Он спокойно ехал по дороге в местечко Гластонбери. Там, судя по Книге, жил ребенок, которому исполнилось одиннадцать лет, и который был магом. Годрик, а именно так звали мужчину, должен был поговорить с родителями, чтобы те разрешили забрать их чадо в Волшебную школу Хогвартс, которую открыли не так давно четыре мага друга: Годрик Гриффиндор, Салазар Слизерин, Ровена Райвенкло и Хельга Хафалпаф. Так же как и Годрик, три остальных мага разъехались по всей Британии в поисках учеников для нового года обучения. Когда Годрик проезжал поворот, то на него из леса выскочила куча людей, видимо грабителей. Он смог справиться с десятью при помощи меча, палочку вытащить просто не успел. Когда он уже почти поразил одиннадцатого в его бока впилось по стреле. Он упал на шею коня и только успел приказать ему скакать. Дальше пробел в сознании. Он не знает, как он очутился, что это за место и кто эта дама. Он, было, хотел разбудить ее, но образ женщины очаровал его, и ему не хотелось прерывать ее сон. Через пару минут и сам Годрик вернулся в царство Морфея – раздумья отняли много сил у еще не окрепшего организма.

Вновь проснулся он около обеда. По крайней мере так ему показалось. За окном доносились крики, а женщины, как он смог заметить, уже не было. «А может и вообще ее не было,» — пронеслось у него в голове. И как раз в этот момент в комнату вошла она в великолепном голубом платье с небольшим шлейфом сзади. Волосы, в отличия от утра, были уложены в прическу, подчеркивающую изящные черты лица. А глаза… Они были поразительного карего цвета и полны летней радости.

— Вы уже очнулись, сударь, — предложение было утвердительным.

— Разрешите, тогда вам представиться. Леди Элеонора Ультеринская, владелица замка, в котором мы сейчас находимся, — женщина закончила свою фразу легким реверансом.

Годрик молчал около минуты. Он был в легком замешательстве – он влюбился. Эта фраза сама всплыла в его Глове и душа отозвалась теплом. Глаза заблестели, а все тело слегка задрожало. С трудом справившись с волнением, он ответил:

— Мое имя Годрик Гриффиндор. И хочу в первую очередь засвидетельствовать вам свое почтение. А также выразить огромную благодарность за приют и оказанную помощь. На меня напал бандиты и я не успел сразить их всех. Хвала Мерлину, мой верный конь меня унес. Хотя сейчас я несказанно рад, что был ранен и попал в ваш замок. Иначе я не смог бы встретить женщину неземной красоты, заставляющей мое сердце учащенно биться.

Леди Элеонора слегка покрылась румянцем. Эти слова молодого мужчины проложили дорожку к ее сердцу. Сердцу, которое уже принадлежало ему. Это было удивительно для нее. Строгая и справедливая со слугами, воинами, она, лишь увидев раненного мужчину, доставленного в замок понял, что это ОН. Она сама ухаживала за ним все это время, спала в этой же комнате. Волновалась и переживала. Порой Леди Элеонора боялась, что, очнувшись, незнакомец уедет прочь, забыв ее. Что она может ему не понравиться. Но ее сердце все же верило в обратное, в сказку, которую ей часто читала няня перед сном, когда она была маленькая. И сейчас слова Годрика отзывались теплом в ее сердце.

Вот так все случилось. Время шло. Годрик день ото дня поправлялся. Он уже вместе с Элеонорой прогуливался по замковому парку. Катался на лошади, но не долго. Годрик и Элеонора проводили почти все время вместе. Они любили… Годрик первым сделал шаг навстречу. Это случилось через десять дней после их знакомства. Наступила ночь, а он все не мог заснуть. Элеонора теперь спала в своих покоях. Годрик вспоминал прошедший день: прогулка по парку, пикник на берегу озера, эти случайные прикосновения их тел, которые отзывались в его душе жаром (если бы он только знал, что чувствовала при этом Элеонора). Он был еще молод и горяч и не мог больше ждать. Мужчина решил, что все случится сегодня. Он ей признается в своих чувствах. Она его отвергнет или полюбит. Собравшись с духом, Годрик направился в покои своей возлюбленной. Тихонько приоткрыв дверь, он вошел в ее комнату. Она была оформлена в темно бордовых тонах.

— Элеонора, ты спишь, — тихонько позвал Годрик женщину.

— Годрик, что-то случилось? — ответила она и добавила в спешке. – Нет, я не сплю еще.

— И да, и нет. Элеонора, я люблю тебя. Люблю с первого мига, когда тебя увидел. Когда ты в голубом платье, словно ангел, спустившийся с небес, вошла в мою комнату. Люблю тебя за то, что ты есть. Каждый раз когда я слышу той мягкий нежный голос, мое сердце останавливается, чтобы насладиться симфонией звуков. Я так много хочу сказать тебе, но мой язык не слушается меня. Он просто не знает слов, могущих описать тебя, твою душу. Я никогда не был хорошим оратором, наверное, я несу чушь. Но влюбленным можно. А я люблю тебя, — этот поток нежности, пропитанный юной любовью, обволок душу женщины и не захотел отпускать. Она молчала, наслаждаясь эхом его слов в своей голове. Он было хотел продолжить что-то говорить, но она подошла к нему, положила свой пальчик на губы, призывая к молчанию. Взглянула в его обволакивающие глаза и растворилась в их первом поцелуе. Руки сами обвили его шею. Сначала неуверенный, робкий поцелуй становился более страстным, откровенным.

Время бежало вперед стремительно и неумолимо. Но двоим любленным было все равно. Они жили друг другом, друг ради друга. В редкие ночи, когда Годрик спал один, точнее не спал. Он думал, думал очень много. Дело в том, что Годрик до сих пор не признался Элеоноре, что он волшебник и что ему скоро надо уезжать в школу преподавать. Он не мог понять, что мешало признаться любимой. Но что-то внутри сдерживало его. Годрик решил подождать еще неделю. Чтобы случайно не открыться раньше срока, он спрятал волшебную палочку в своих вещах.

Элеонора и Годрик ехали рядышком. Впереди их пронеслись загонщики с собаками. Шла охота на кабана. В этот же вечер должен был состояться бал в замке Элеоноры. Годрик был чуть рассеянным. Он разрывался на части между любимой и страстью к охоте.

— Любимый, я же вижу, что ты хочешь погоняться за зверем. Езжай. Со мной все будет хорошо.

Годрик улыбнулся. За короткое время она научилась читать по его лицу. Он кивнул.

— Только будь осторожна, любимая, — донес ветер его слова. А сердце предательски екнуло, хотя Годрик этого почти не почувствовал.

Он скакал на своем быстром коне вперед. Позади уже остались загонщики. Где-то впереди на него гнали кабана собаки. Скоро зверь должен был показаться. Азарт овладел мужчиной – так всегда случалось с ним на охоте. Притормозив коня, он ловко спрыгнул на землю, вынул из ножен свой меч приготовился ко встрече с загнанным зверем. Годрик уже слышал треск кустов перед собой. И в этот момент женский крик пронесся по лесу. Годрик оцепенел. Он узнал этот голос. Он узнал бы его из сотни, тысячи голосов. Страх на миг завладел мужчиной. Но он быстро взял себя в руки, запрыгнул на коня и что есть мочи погнал его обратно. Годрик примчался на место через пять минут, спрыгнул с взмыленного коня. На поляне столпились слуги Элеоноры. Он раскидал всех и сел возле тела. На груди зияла большая рана, видимо от лап медведя. Он осмотрелся: так и есть, убитый медведь лежал недалеко. Беглый осмотр – она еще жива. Но он здесь ничего не успеет сделать. Годрик потянулся в потайной карман… Но палочки не было, он же выложил ее. Вот сейчас им овладело отчаяние.

— Годрик, — хриплый голос заставил очнуться его. Ей же это слово далось с большим трудом – вместе со словами изо рта потела кровь.

— Да, я здесь, любимая.

— Я люблю тебя…

Это были ее последние слова. С этого момента время текло по другому закону для молодого человека. Похороны, замок, прощание, могила, цветы. Возвращение в Хогвартс. Его коллеги так и не знали об этом. Все видели, что Годрик вернулся совсем другим человеком после лета. Ровена как-то сказала, что он словно постарел на много лет. Но их друг ничего никому не говорил, а они не лезли со своими вопросами. Сам Годрик полностью ушел в дела школы. Он себя корил, винил. Если бы он не оставил палочку, если бы он признался, что он волшебник, если бы он остался тогда с ней, а не увлекся юношеским азартом, если бы… если бы…

Вот в таком состоянии – уничтожающим самого себя – я и встретила его. Он стал избранным. Я не знаю, почему он тогда выбрал Темную сторону. Может, потому что перестал верить в Свет. Мне он как-то сказал, что магия делает человека, а человек магию. (Прошу прощения искренне, но это не мое.Я взял, так как уж очень подходило). Я с ним согласна. Раньше не было такого деления на непростительные и обычные заклятья. Главное не какое заклятье ты произносишь, а для чего ты его произносишь, с какой целью, чего ты хочешь добиться. То есть получается как в эльфийской магии – главное для чего ты это делаешь. Убивать это плохо. Убить беззащитного львенка, допустим, плохо, но убить львицу, угрожающую другому человеку – добро. Но ведь убив мать, мы оставляем беззащитными ее львят, что равносильно их убийству. Все не так просто. Магия довольно сложная вещь. Нельзя все делить на белое и черное, доброе и плохое – так же как и всех людей нельзя относить под одну гребенку. Подумай об этом Гарри.

День подходил к концу. Гарри лежал на кровати в своей комнате. Он все еще был под впечатлением рассказа Исиль. Разные мысли вертелись в его голове. Еще долго юный волшебник будет думать о Годрике, о магии и о себе. Уснет он лишь ближе к трем часам ночи.

* * *

Надо отметить, что в этот день рождение Мальчика-Который-Выжил проходил сразу в двух местах. И если в доме Гарри Поттера все происходило тихо и мирно, то в доме Рона Уизли все было совсем наоборот. Все дело в том, что по непонятной причине все совы с подарками для Гарри Поттера прилетали к нему. Безусловно, все читали статью в Пророке о том, что писать самому Гарри бесполезно. Поэтому маги и решили прислать подарки его ближайшему другу. Судя по совам, здесь были и подарки от ребят из А.Д., еще парочку однокашников, а также куча подарков от неизвестных людей. Рон все это сгружал в бывшую комнату близнецов, проклиная своего друга за его исчезновение. Свой же подарок Рон решил вручить Гарри лично, как только тот появиться в поле его зрения.

* * *

— Хелус Софито Магио Кулос Анесметус Фарес Канто Миров Ронит Павио Куполос Манн, — Драко Малфой стоял в центре Поместья в холле и читал заклинание, найденное в свитке предка. Где-то через пять минут монотонного чтения он, наконец, закончил. Взял серебряный нож и полоснул по своей левой ладони. Кровь брызнула на пол. Обряд был завершен. Только что Родовое Поместье рода Малфоев пропало для всех, кроме Драко. Мать была спасена.