Не проверялось на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Примечания:
Текст является приветствием на роль за это отп а аск.
Исходная публикация: https://vk.com/wall-215905288_3559
В эту ночь Одри не спалось. В голове крутились события прошедшего дня. События, перевернувшие жизнь с ног на голову, заставившие испытать вихрь эмоций: от переживаний за судьбу Фелонии до пылкой страсти в кабинете мистера Синнера. И завершил калейдоскоп эмоций страх. Страх перед профессором. За то, что сунула свой нос, куда не следовало, увидела отрешённость и недовольство в его глазах. После той чувственной близости, которую они разделили немного ранее, Одри боялась порушить хрупкую связь, образовавшуюся между ними. Тогда ей чудом удалось выкрутиться из ситуации и вернуться с Фелонией в Астрею.
«И как это теперь выглядит в его глазах? — размышляла она, смотря в залитый лунным светом потолок. — Пришла, соблазнила его и давай шариться по его бумагам. Он может решить, что это было спланировано, что я воспользовалась его предложением ради собственной выгоды».
Она хмуро покачала головой, отвергая саму идею этого.
«Нет, не мог он так решить. То, что произошло тогда у его стола, не было моим коварным планом. Я желала этого и уверена, что он чувствовал эту искренность».
По телу пронеслись приятные мурашки от воспоминаний его прикосновений, поцелуев, чарующего бархатного шёпота у уха, и её блаженных щекочущих ощущений внизу живота.
Но отголоски прошлого разрушили дивные фантомные ласки. Она вновь почувствовала непреодолимую ненависть к собственному телу. Хотелось смыть, стереть, содрать с себя следы греха. И просто принять душ, расцарапать кожу до крови было будто недостаточным.
За такое надо наказывать… хлыстом. Выбыть всю похабщину из головы. Выбить!
Одри в ужасе обернулась в сторону, ожидая увидеть образ узнавшего обо всём отца и смотрящего на неё с укоризной за блуд и трепет при грёзах об этом, вместо стыда перед Господом, но увидела лишь окно своей спальни в Астрее. Она больше не дома, не в секте. Она в безопасности.
«Но в безопасности ли я с ним? Почему у него на столе лежало дело моего отца? Он скрывал его от меня специально или не хотел травмировать содержимым? А та книга? Микаэль знает о ней? Почему амулет рядом с ним нагрелся, хотя раньше такого не было?»
Одри перекатилась на бок, к окну, и обняла себя за плечи, поджав ноги. Она прокрутила в памяти всё, что было связано с Малеком, начиная с того периода, когда он был лишь её преподавателем. Ироничная улыбка возникла на губах. Юная Одри очень удивилась бы, узнав от своей взрослой версии о нынешнем влечении к этому странному типу. С первого появления мистера Синнера в её жизни за ним всегда следовал флёр загадочности, нелюдимости и чертовски сильной харизмы. Это покоряло сердца некоторых студенток, однако Одри профессор скорее пугал, чем привлекал, и отбивал желание посещать его лекции. По рассказам однокурсников он умел расположить к себе студентов. Будто знал, за какие ниточки нужно дёргать.
«Настоящий профессионал своего дела!» — подумала тогда Одри.
«Такие умелые кукловоды и рождают секты» — неожиданно для себя заключила она сейчас.
Но мог ли быть способен на такое Малек? Вспомнились его сладкие философские речи в заброшенной церкви о власти и её построении на людских желаниях. Тогда такие изречения вызвали у Одри волну недоумения и, пожалуй, вызывают до сих пор. Были ли это просто размышления в пустоту или план действий? Загадка.
«Кто ты, Малек Синнер? Какие цели преследуешь? Связан ли ты со зверем?»
Малек был поистине той ещё загадкой. Головоломкой, которую Одри так желала разгадать. Не взирая на возможную опасность, её непреодолимо тянуло к нему. В его неидеальных и местами отталкивающих чертах лица теперь она видела лишь красоту, а странное, порой неподдающееся нормам морали, мировоззрение восхищало и интриговало. Ей давно доставляла удовольствие эта наполненная флиртом и невоплощённым сексуальным желанием игра в кошки-мышки. Он был с ней словно змей-искуситель в садах Эдема, вьющейся вокруг неё, соблазняя вкусить запретный плод, коим было подавляемое обоими половое влечение.
«Имел ли наш секс для него какое-то значение? Или я лишь его мимолётная интрижка?» — эта мысль больно уколола её сердце. Для неё всё было очень даже серьёзно.
Одри не только хотела его плотски, но и хотела быть с ним платонически. Малек, ввиду своего профессионализма в области психиатрии, виднелся ей защитой — добрым самаритянином, что выслушает и поможет отпустить сектантское прошлое, раскрепоститься во всех возможных смыслах и обрести душевный покой. К тому же он сам вырос в монастыре и, казалось, мог понять её как никто другой.
Теперь, когда ей дали вкусить этот плод, она не намерена останавливаться и пойдёт за ним, чтобы их не ждало дальше. А он даст Одри всё, что та пожелает. Сполна.
Примечания:
Вопросы, которые в будущем могут попасть в сие сборник, вы можете оставить здесь: https://vk.com/topic-215905288_53205110 или бот в тг @RC_OTP_Ask_bot
Примечания:
Вопрос №1: Мне нужно продолжение к тайносантовому тексту про оленя (https://vk.com/wall-215905288_3530). Не верю, что господин Синнер мог оставить такую дерзость без должного внимания и ответа!
Вопрос №2: Ответьте на любой вопрос так, если бы шли по пути путаны. С кем еще из фаворитов, помимо основного, на ваш выбор, но покажите ревность и соперничество за вашу гг!
— Любопытно, кто из этих фриков опустился до такого… оскорбления?
Малек держал за верёвочку ёлочную игрушку. Пока та гипнотически качалась из стороны в сторону, он глубоко задумался. Его воображение нарисовало за фигуркой оленя образ Одри, а рядом — четырёх мужчин, с которыми она делила кров в «Астрее». Кто из них посмел возжелать её? Или все сразу?
Малек принялся перебирать в памяти всё, что могло намекнуть на интерес к Одри со стороны её коллег или наоборот. Кокетливый взгляд, случайно брошенная двоякая фраза, смущение девушки перед кем-то из них — что-то из этого должно было проскочить.
И он вспомнил. Вечер после частного мероприятия в «SacraTerra», когда Одри шла к машине в сопровождении юриста, и тот странно глазел на неё. Смотрел не так, как это делал, к примеру, Микаэль, а иначе: с нежностью и неподдельным восхищением. Он что-то шептал ей, а она посмеивалась в ответ.
Малек ощутил фантомный укол в сердце. Укол ревности. Чувство, на которое, как ему казалось, он был не способен, теперь расползалось по разуму, будто туман. Оно заставляло раздражаться от задетого эго и посягательства на то, что не предназначено для других.
А так ли это на самом деле? Давно ли она стала его? Малек на мгновение даже поразился, что способен мыслить такими категориями. Он никогда не испытывал нечто похожее на привязанность к человеку и нежелание делить его с кем-либо.
Фантазия в красках показала ему картины того, как Одри в различных позах, от которых закипает кровь от возбуждения, наивно расточает этому нахальному шутнику-юристу сокровища своей красоты и любви. Как обнажённое тело девушки розовеет от поцелуев и трепещет от ласк другого мужчины.
«Редкостная мерзость!» — Малек брезгливо откинул злосчастный подарок. Тот глухо ударился о дно коробочки, но не разбился. К сожалению.
С тяжёлым и раздражённым вздохом Малек опустился в кресло. Его гордыня не могла позволить оставить такую дерзость без ответа.
«Похоже, сердечко нашей искусительницы заблудилось и ему сложно найти пристанище. Что ж… я укажу верный путь…» — он задумчиво потёр подбородок с хитрой ухмылкой на губах. — «Пусть у меня и нет прямых доказательств на её неверность, я найду способ проучить сразу их обоих»
Малек не сомневался в своей победе. У него перед Давидом было одно весомое преимущество, о котором Одри, видимо, ещё не подозревала. При мысли об этом он злорадно хохотнул. Поднявшись с кресла и сложив руки за спиной, Малек принялся деловито расхаживать по кабинету в поисках идеи для следующего хода в этой негласной шахматной партии. Шаги сопровождались тихим напеванием строчек из «Песенки герцога Мантуанского», будто они помогали Малеку как-то сосредоточиться:
La donna è mobile
Qual piuma al vento,
Muta d’accento — e di pensiero(1).
И вскоре, замерев у одного из шкафов, в его голове родился весьма изысканный и эстетичный план.
* * *
— Спасибо, что нашла время для встречи, — произнёс Малек, едва улыбнувшись, когда закрывал дверь машины за Одри. — Прежде чем ты уйдёшь, я хотел бы отдать тебе небольшой подарок в честь наступившего Рождества. Прости, не успел отправить курьером, поэтому вручу лично сейчас. Что, на мой взгляд, даже лучше…
Он достал с заднего сиденья небольшую прямоугольную упаковку и протянул ей. Глаза Одри загорелись от приятной неожиданности и интриги. Что там? Очередной наряд? Или какой предмет интерьера? Малек довольно ухмыльнулся и вручил ещё один подарок, похожий размерами на предыдущий.
— А это для вашего юриста. Давида, кажется… — сухо произнёс он.
— Ты и ему решил подарок сделать? — удивилась Одри. — С чего вдруг?
— Я заметил, что ты и он достаточно хорошо ладите и, я бы даже сказал, весьма близки… — Малек пристально вгляделся в её черты, ища намёк на испуг. От столь неоднозначной формулировки сердце Одри пропустило удар.
— Знаешь ли, твои друзья — это и мои друзья тоже.
Но сказать на самом деле хотелось: «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе».
— Эм… ладно, — Одри неловко улыбнулась и забрала вещи.
— Что ж, до встречи, Одри. С нетерпением буду ждать от тебя впечатлений. Уверен, что мой подарок придётся вам по вкусу и затронет определённые струны твоей и его души.
Он по-отечески улыбнулся и нежно приобнял Одри. Та попрощалась с ним и вскоре скрылась за дверьми Астреи. Довольная, коварная гримаса возникла на лице Малека. Ответный ход был сделан, и осталось дождаться развязки.
А между тем мысли Одри наполнялись тревогой. Что, если Малек догадался о том, что не единственный мужчина для неё? О, как сложно делать выбор! Отец в гневе твердил ей: «Ты грешная и грязная дрянь! Ты жаждешь любви и порока, и тебе так мало получать её лишь от одного!» — и был прав.
Одри обречённо опустилась на кровать. Она задумчиво постучала ногтями по своему подарку, а тот, что предназначался для Давида, уже лежал на столе в его комнате. Тянуть интригу дальше казалось бессмысленным. Упаковка была аккуратно раскрыта, и на коленях Одри лежала записка и книга.
Письмо было написано на вымоченной в кофе бумаге, что придавало винтажности и эстетичности. Да и текст был написан не простой шариковой ручкой, а чернилами. Малек очень ответственно подошёл к оформлению, что не могло не восхитить Одри. Всё тот же витиеватый почерк с изящным наклоном обращался к ней.
«Моя дорогая Одри!
Поздравляю тебя с Рождеством! Уверен, ты замечательно проведёшь этот день в компании охотников за приведениями. Прости, не смогу навестить тебя, однако без подарка не смею оставить!
Я вспомнил о чудесной исландской традиции, согласно которой в канун Рождества люди дарят друг другу книги, а потом читают, устроившись в кресле с чашкой какао, и ожидают празднества. Оттого я решил подарить тебе одно славное произведение французской литературы, которое будет актуально всегда. <…>»
Одри прервала чтение и взглянула на книгу. Перед ней лежал «Собор Парижской Богоматери» Виктора Гюго в минималистичном, приближённом к старине, издании. Она знала сюжет и начала догадываться, к чему клонил Малек. От этого по коже пробежал холодок.
«<…> Платон утверждал: “Книга — немой учитель”. И я не могу с ним не согласиться. Я выбрал этот роман для тебя, потому что я нашёл нечто родственное между тобой и главной героиней. Такая же парадоксально невинная, но чертовски страстная натура, что способна вскружить голову множеству мужчин! Хочу сказать тебе одну простую истину: не стоит так дерзко играть с мужскими сердцами, дорогая Одри! Ради таких, как ты, мужчины готовы на всё. Даже поставить под сомнение нормы морали. Твои игры могут привести к весьма печальным последствиям.
А знаешь, что сейчас главное? Правильно выбрать сторону, чтобы не оказаться в петле. <…>»
От последней фразы Одри сделалось не по себе. В её голове слова прозвучали как-то зловеще.
— Малек всё же обо всём догадался, — испуганно прошептала Одри, сжав листок бумаги, — но как?! Я где-то своим поведением выдала себя?!
Она тяжело вздохнула, не понимая, что делать дальше. Следующие слова в письме будто предвидели её нарастающую тревогу.
«Я вновь напомню тебе, что принимаю тебя со всеми твоими пороками. Даже такими. Никто не грешен. Ты словно потерялась в лесу. Заблудилась в своих чувствах. Я понимаю тебя. Бедное дитя, выросшее с ужасной моделью отца, теперь отчаянно ищет покой и тепло в объятиях разных мужчин. Но раз за разом ты ощущаешь стыд и вину за своё распутство, да? Это нормально. А сейчас, прошу, остановись, взгляни на ситуацию трезво, чтобы принять решение.
Я всегда готов протянуть тебе руку помощи, выслушать тебя, отпустить все страхи. Готов выстроить новые стены убежища для твоей истерзанной души.
Помни об этом, моя дорогая Одри!
С наилучшими пожеланиями, Малек Синнер P.S. Le jour où une femme repousserait un pareil amour, j’aurais cru que les montagnes remueraient.(2)»
Одри с тяжёлым сердцем отложила записку с книгой, распласталась на кровати и, глядя в пустоту, прошептала:
— Решил проучить, значит… И я это заслужила… Если Давид узнает о… О боже, Давид! — она вскочила с кровати. — Малек же подготовил и ему какой-то подарок! Наверное, он тоже с каким-то компрометирующим символизмом!
Ей хотелось ринуться в комнату Давида, разорвать упаковку, узнать, не написал ли Малек чего-то лишнего. Когда Одри распахнула дверь своей комнаты, перед ней, как чёртик из коробочки, возникла Фелония.
— Пойдём, есть срочное дело! — строго, но с нотками воодушевления, произнесла демоница.
— Можешь подождать минутку?
— Нет, — твёрдо отрезала Фелония, нахмурившись.
Одри поняла, что просить поблажку бесполезно и поспешила вслед за напарницей. Страх, что Давид обо всём узнает, рос как на дрожжах, и теперь Одри ничего не могла с этим поделать.
* * *
Когда Давид увидел на своём рабочем столе подарок, то сначала удивился, но, обратив внимание на открытку с оленем, усмехнулся.
«Мистер Синнер не смог промолчать. Ну, что ж, посмотрим, чем ты решил ответить мне…»
Текст в открытке был написан строго, но с сильным нажимом, будто автор пытался сохранить самообладание и показать своё хладнокровие. Малек писал: «Я оценил Ваше чувство юмора, Давид. Теперь предлагаю оценить и моё тоже. Надеюсь, Вы любите английскую классику?»
Давид раскрыл упаковку и увидел книгу. Надпись на обложке гласила: «Любовник леди Чаттерлей». На пустой странице, слева от титульного листа, была выведена фраза: «С Рождеством, барон Чаттерлей!». Под ней красовалась размашистая подпись Малека, кричащая о том, кто здесь лучший.
Примечания:
Сюжет романа «Любовник леди Чаттерлей»: Констанция, выходит замуж за баронета Клиффорда Чаттерлея. Через полгода после свадьбы её муж в результате полученного в бою ранения превращается в полупарализованного инвалида, прикованного к коляске. Супруг, понимая, что для молодой женщины жизнь без секса может быть затруднительной, благородно разрешает ей завести любовника. Во время одной из прогулок Клиффорд знакомит Конни с их новым егерем, Оливером Меллорсом. Время от времени происходят её случайные встречи с егерем, способствующие возникновению взаимного интереса. В конце концов Констанция становится любовницей Оливера. С ним она предаётся всё более изысканным сексуальным экспериментам. Позже Констанция понимает, что испытывает к Оливеру настоящую любовь, а не только половое влечение. В конце книги она решает связать свою жизнь с Оливером.
Вопросы, которые в будущем могут попасть в сие сборник, вы можете оставить здесь: https://vk.com/topic-215905288_53205110 или бот в тг @RC_OTP_Ask_bot
1) (ит.) «Женщина непостоянна, / Как пёрышко на ветру, / Меняет интонацию и мысли». Ария из оперы Джузеппе Верди «Риголетто» (1851). В русской версии оперы эти строчки известны как «Сердце красавиц / Склонно к измене / И к перемене, как ветер мая»
2) "В тот день, когда женщина отвергнет такую любовь, как моя, горы должны содрогнуться". Малек процитировал фразу из многострадального монолога Фролло к Эсмеральде (8 книга, 4 глава).
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу