Братья Маджере (джен)

— Чего ты от меня хочешь? — спросил Рейстлин. — Я не такой, как мой брат. Я не… привлекательный.

— Ты могущественный, Рейстлин. Я всегда нахожу силу привлекательной. И со временем ты мог бы стать ещё могущественнее.

— И как мы этого добьёмся? — спросил он, сделав ещё один глоток из своего бокала.

— Моя магия обширнее и сильнее, чем почти любая другая, с которой ты сталкивался. Я готова... Поделиться ею с тобой. — Осушив свой бокал, женщина снова наполнила его из графина и прошлась по библиотеке, проводя пальцами по доспехам, стоящим в комнате.

— Ты носишь красные одежды, маг, но ты не будешь носить их вечно. Тебе не хватает терпения стоять в стороне. Ты должен сделать выбор, иначе твои страсти разорвут тебя на части.

— Может быть, и так, но всему своё время. Я повторяю: чего ты от меня хочешь?

— Скорее, это то, чего ты хочешь от меня, — сказала она, подходя ближе и кладя свою нежную руку ему на плечо. — Я предлагаю тебе возможность самому управлять своей судьбой. Я предлагаю тебе союз с Тёмной Королевой!

* * *

Бертрему, библиотека Палантаса

От Даламара, Башня Высшего Волшебства, Палантас.

С наилучшими пожеланиями

Во-первых, сэр, позвольте мне извиниться за то, что я напугал вас и юного писца, когда мы столкнулись в большой библиотеке. Я так привык путешествовать по тропам магии, что забываю, что другие не привыкли к моим внезапным появлениям. Надеюсь, юный писец уже полностью оправился после своего неудачного падения с лестницы.

Мой посланник (надеюсь, вас не слишком смущает его довольно жуткий вид) держит в своей «руке» рукопись, которую вы просили.

Материал, о котором я говорил, — то есть собрание заметок, написанных самим Рейстлином Маджере о его молодости, — боюсь, не может быть передан в библиотеку. В соответствии со своей скрытной натурой шалафи наложил на свои книги чары, вызывающие помешательство.

Эти чары не только затруднят вам чтение книг, Бертрем, но и могут причинить вам серьёзный вред. Поэтому я взял на себя смелость переписать их сам.

Вся информация является полной и достоверной, насколько я смог определить по записям Рейстлина и воспоминаниям Карамона Маджере. Я искал киндера Ирвига Взломщика, который также был их спутником в нескольких приключениях, но не смог его найти. (Излишне говорить, что я не особо старался!)

Материал разделён на две части. Первая и самая короткая часть называется «Рейстлин и рыцарь Соламнии»

(прим.: рассказ мной переведен и опубликован тут: https://fanfics.me/fic233323)

Эта часть важна тем, что в ней содержится информация о кендере Ирвиге и о том, как он присоединился к близнецам.

В этой истории рассказывается о встрече шалафи с упрямым рыцарем, из-за гордыни которого они чуть не погибли. (Учитывая наши нынешние хорошие отношения с рыцарями, вы могли бы дважды подумать, прежде чем публиковать эту историю в Соламнии.)

Вторая история, которую я назвал «Братья Маджере», интересна по ряду причин, в частности, описанием загадочного и притягательного персонажа, с которым встретились близнецы. Как вы знаете, учёные всего мира спорят об этом «полубоге». Реален ли он или это просто существо из легенд и мифов? Я помню, как обсуждал эту тему с Рейстлином, и тогда меня удивила понимающая улыбка Шалифи.

Как и следовало ожидать, он так и не сказал мне, что знает правду о «Басте» из первых уст. О том, что Рейстлин сам интересовался Бастом, лучше всего говорит тот факт, что он изо всех сил старался собрать другие истории о темнокожем «воре». Я могу переслать их вам, когда у меня будет время снять с них защитные чары.

Что касается вашего запроса о хронологическом порядке историй в вашей коллекции, я предлагаю вам следующее. (Информация основана как на моих записях, так и на беседах с Карамоном Маджере.)

После того как Компаньоны расстались в таверне «Последний приют», Рейстлин и Карамон сразу же отправились в Башню Высшего Волшебства. Рейстлин прошёл Испытание, результаты которого теперь стали легендой.

Затем близнецы бродили по волшебному Вайретскому лесу, возможно, около месяца, прежде чем им разрешили уйти. Именно в этот период, согласно популярному мифу, Рейстлин встретил странную женщину, которая, без ведома шалафи, родила ему ребёнка.

(Кстати, по поводу этого слуха я ничего не могу сказать. Истории об этой связи начали распространяться только через несколько лет после смерти Рейстлина. Я не нашёл в его записях ничего, что указывало бы на такую связь.)

Покинув Вайретский лес, близнецы вернулись в Утеху, где Рейстлин несколько месяцев искал лекарство от своей болезни. Он изучал алхимию и травоведение и стал в них экспертом, а также приобрёл знания, которые пригодились ему на всю жизнь. К сожалению, его усилия не помогли ему поправить здоровье.

Когда деньги закончились, братья были вынуждены покинуть Утеху в поисках лучшей жизни. Карамон вспоминает, что они собирались пересечь Новое море, но он не понимает, зачем им было отправляться в такие дикие и опасные земли. Возможно, он и сам не знал.

Заметки на полях одного из алхимических текстов Шалафи указывают на то, что Рейстлин, возможно, продолжал поиски какого-то магического эликсира, возвращающего жизнь. В это время Рейстлин также искал настоящего клирика.

Рискну предположить, что он искал его не в благородном стремлении познать истину, а — опять же — в надежде найти того, кто сможет его исцелить. (Однако интересно отметить, что четыре года спустя, когда он встречает Золотую Луну, он говорит ей, что её целительские способности ему не помогут. Что же произошло с ним за это время, что он усвоил этот суровый урок? Возможно, в ходе дальнейшего изучения его текстов мы найдём ответ.)

Несомненно, именно из-за горького разочарования в том, что он не смог найти настоящего жреца, он продолжает выслеживать и разоблачать шарлатанов.

Одним из них является печально известное мошенничество в Лернише (кратко упомянутое в этой книге).

Вскоре после этой встречи Рейстлин и Карамон познакомились с Рыцарем Соламнии и избавили Цитадель Смерти от проклятия. Продолжая свой путь к Новому морю, они попадают в Мереклар. Это приключение не стало концом путешествия братьев. Им предстояло провести ещё четыре года в пути, прежде чем разразилась Война Копья.

Из-за преподавательской деятельности, а также обязанностей главы Ордена Чёрных Мантий у меня остаётся мало времени на исследования, но, надеюсь, когда-нибудь я смогу расшифровать оставшиеся записи Шалафи.

Как и вы, Бертрем, я должен признать, что нахожу эту тему увлекательной. Мой Шалафи, несомненно, был самым искусным и могущественным волшебником из всех, что когда-либо жили. Я рад, что вы записываете правдивые факты о его жизни. Я искренне надеюсь, что будущие поколения будут помнить и чтить трагедию и окончательный триумф Рейстлина Маджере.

Надеюсь, это будет вам полезно. Я верю, что гонец доставит это вам в целости и сохранности. (Если он оставит на пергаменте какую-нибудь грязь, вы можете удалить её с помощью раствора лимонной воды и уксуса.)

Пожалуйста, передайте мои приветствия и уважение Астинусу.

* * *

Мальчик оторвался от игры и увидел двух незнакомцев, которые стояли на перекрёстке и читали табличку. Не сводя с них глаз, мальчик продолжил своё занятие — запускал самодельный кораблик в луже.

Но когда более крупный и сильный из двух мужчин — судя по количеству оружия, которое он носил, — воин — сорвал пергамент со столба, мальчик оставил кораблик, и тот медленно погрузился в мутную воду.

Спрятавшись за чахлым кустом, мальчик подкрался ближе, чтобы подслушать.

— Эй, Рейст, взгляни-ка на это! — крикнул здоровяк другому мужчине, стоявшему всего в нескольких метрах от него.

Мальчик с большим интересом уставился на второго мужчину. Ребёнок никогда раньше не видел магов, он только слышал о них в сказках. Однако он без труда узнал волшебника по его необычной мантии — красной, как кровь, — таинственным мешочкам и амулетам с перьями, которые висели на простом верёвочном поясе мага, и чёрному деревянному посоху, на который он опирался при ходьбе.

— Хватит орать! Я не глухой. Что ты там нашёл? — раздражённо спросил маг.

— Там написано… вот, читай. — Воин протянул ему объявление. Он наблюдал, как маг его изучает.

— Ну, что думаешь? Если, конечно, оно не устарело.

— Объявление свежее. Пергамент ещё даже не выцвел.

— Ах да. Так, может, это то, что мы ищем, а?

— Цена договорная. — Маг нахмурился. — Всё же это лучше, чем ничего.

Награда, которую мы получили за снятие проклятия с Обители Смерти, почти закончилась. Мы никогда не сможем пересечь Новое море, если у нас не будет средств, чтобы нанять корабль.

Он свернул пергамент и засунул его в рукав мантии. Воин вздохнул.

— Ещё одна ночь на земле?

— Нам нужно бережно расходовать те небольшие деньги, что у нас есть.

— Думаю, ты прав. Хотя я бы не отказался от кружки эля.

— Не сомневаюсь, — кисло произнёс маг.

— Ты когда-нибудь слышал об этом месте под названием Мереклар? — спросил воин после паузы.

— Нет, а ты?

— Нет.

Маг перевёл взгляд с указателя на дорогу, на которую он указывал. Дорога была грязной и заросшей травой и сорняками.

— Не похоже, чтобы многие об этом слышали. Я...

— Фух! Вот вы где! Наконец-то!

Мальчик услышал, как кто-то с облегчением выдохнул. Выглянув из-за изгороди, он увидел человека, который был ниже ростом, чем двое других, и бежал по дороге так быстро, как только позволяли его ноги в оранжевых чулках.

Кендер! Мальчик узнал его и тут же крепко сжал в руке все свои пожитки, которые состояли из недоеденного яблока, служившего ему обедом, и маленького сломанного ножа для вырезания лодочек.

Возможно, ветки куста зашуршали, когда мальчик пошевелился, потому что он был удивлён и встревожен, увидев, как маг внезапно повернул голову и бросил пронзительный взгляд в сторону кустов, за которыми он прятался.

Мальчик замер. Он никогда не видел такого лица, даже во сне. Кожа мага отливала золотом, а глаза были золотыми, с зрачками в форме песочных часов. К счастью для мальчика, кендер снова заговорил.

— Я думал, что никогда вас не догоню! Вы по ошибке оставили меня позади. Почему вы не сказали мне, что уходите посреди ночи? Если бы я не проснулся и не увидел, как вы крадётесь мимо моей двери с сумками за спиной, я бы никогда не узнал, куда вы направляетесь!

В общем, мне пришлось задержаться, чтобы собрать все свои вещи, а потом я с трудом поспевал за тобой, Карамон, и в какой-то момент потерял тебя из виду, но у меня есть специальное устройство, с помощью которого я ориентируюсь, и оно показало мне, каким путём ты пошла. Хочешь на него посмотреть? — Кендер начал рыться в бесчисленных мешочках, высыпая на улицу разные предметы.

— Оно где-то здесь… — Воин обменялся страдальческим взглядом с магом.

— Э-э, нет, всё в порядке, Эрмит... — Ирвиг! — возмущённо поправил кендер.

— Э-э, да. Извини.

— Уховертка-Ковырялка, не так ли?

— Взломщик! — Кендер для наглядности воткнул в землю раздвоенную палку, которую держал в руках. — Взломщик. Высокочтимое имя среди...

— Пойдём, Карамон, — сказал маг таким ледяным голосом, что даже кипящая вода остыла бы. — Нам пора.

— Куда мы направляемся? — спросил кендер, весело шагая рядом.

Маг остановился и уставился на кендера своими странными глазами.

— Мы никуда не направляемся.

Мальчик подумал, что любой, кроме кендера, свернулся бы калачиком и провалился под землю под зловещим взглядом мага. Но кендер лишь серьёзно посмотрел на него.

— О, но я тебе нужен, Рейстлин. Ты действительно нуждаешься во мне. Разве я не помог тебе разгадать тайну Обители Смерти? Помог. Ты сам так сказал. Я дал тебе подсказку, которая натолкнула тебя на мысль, что причиной проклятия была девушка. А Карамон никогда бы не нашёл свой любимый кинжал, если бы не я...

— Я бы никогда его не потерял, если бы не ты, — пробормотал воин.

— А потом Тассельхоф сказал мне... Ты помнишь моего кузена, Тассельхофа Непоседу? В общем, он сказал мне, что ты всегда брал его с собой в свои приключения и что он всегда выручал тебя из беды, а раз его нет рядом, то ты должен взять меня с собой и сделать то же самое. И я могу рассказать тебе много интересных историй, например, о Диззи Длинноязыком и минотавре…

— Хватит! Маг ещё ниже опустил капюшон на голову, словно ткань могла заглушить этот монолог.

— А, пусть идёт с нами, Рейст, — сказал воин. — Это будет нам компания. Ты же знаешь, нам скучно просто разговаривать друг с другом.

— Я знаю, что мне скучно просто разговаривать с тобой, брат мой. Но я не думаю, что ситуация улучшится, если мы возьмём с собой кендера!

Маг зашагал по дороге, тяжело опираясь на посох и двигаясь медленно, как будто недавно перенёс тяжёлую болезнь.

— Что он сказал? — спросил кендер, поравнявшись с воином.

— Я не уверен, — сказал воин, качая головой. — Но не думаю, что это был комплимент.

— Ну ладно, — сказал кендер, вращая в воздухе своей раздвоенной палкой, пока она не издала пронзительный свистящий звук. — Я всё равно не привык к комплиментам. Куда, говоришь, мы направляемся?

— В Мерекляр.

— Мерекляр. Никогда о таком не слышал, — радостно заявил кендер.

Мальчик увидел, что все трое уже далеко, и побежал к старой полуразрушенной гостинице, приютившейся в лесу у перекрёстка.

За столом сидел мужчина с нетронутым напитком в руке. Мальчик подошёл к нему и рассказал о том, что видел.

— Воин, маг и кендер. Все трое направляются в Мереклар. И теперь, когда я сделал то, что ты хотел, где мои деньги? — смело спросил ребёнок. — Ты обещал.

Мужчина задал ещё несколько вопросов, желая узнать, какого цвета мантию носил маг и выглядел ли воин очень старым и закалённым в боях.

— Нет, — задумчиво ответил мальчик. — Он примерно того же возраста, что и мой старший брат. Ему около двадцати, если не больше. Но его оружие выглядит так, будто им часто пользовались. Не думаю, что ты так легко его одолеешь.

Мужчина достал из кармана стальной предмет и бросил его на стол. Поднявшись со своего места с необычной поспешностью, учитывая, что он просидел в таверне три дня — с тех пор, как повесил табличку, — мужчина выбежал в лес и вскоре скрылся в тени.

Рейстлин очнулся от глубокого сна под звуки волынки — навязчивый, жуткий звук, который напоминал ему о времени вечной боли, о времени пыток и мучений.

С трудом приподнявшись на локтях, он сел на свой красный, потрепанный спальный мешок и уставился на тлеющие угли костра. Угасающие угли лишь напоминали Рейстлину о его плохом самочувствии.

Сколько времени прошло с тех пор, как он прошёл испытание? Сколько времени прошло с тех пор, как волшебники из Башни Высшего Волшебства потребовали эту жертву в обмен на его магию? Месяцы. Всего лишь месяцы. Но ему казалось, что он страдает так всю свою жизнь.

Лежа на спине, Рейстлин поднял руки перед лицом и стал рассматривать кости, вены и сухожилия, едва различимые в тускло освещённой роще. Свет костра придавал его плоти неземной красноватый оттенок, отражаясь от его золотой кожи — золотой кожи, которую он заслужил в борьбе за личную власть, золотой кожи, которую он заслужил, сражаясь за свою жизнь.

Мрачно улыбнувшись, Рейстлин сжал руку в кулак. Он победил. Он одержал победу. Он одолел их всех. Но его триумф был недолгим. Он начал бесконтрольно кашлять, его трясло и било в конвульсиях, как сломанную марионетку.

Дудочки продолжали играть, пока Рейстлин пытался отдышаться. Он пошарил у себя на поясе и нашёл небольшой мешочек из мешковины, наполненный травами. Зажав его между носом и ртом, он вдохнул тошнотворно-сладкий аромат измельчённых листьев и отваренных веточек.

Судороги ослабли, и Рейстлин позволил себе надеяться, что на этот раз он нашёл лекарство. Он отказывался верить, что будет таким слабым всю оставшуюся жизнь. Травы оставили горький привкус на его губах. Он спрятал мешочек в кошель, висевший на тканевом поясе, который от постоянного использования и износа стал тёмно-красным, в отличие от остальной одежды.

Он не стал смотреть на кровь, которая начала медленно засыхать на мешочке с лекарствами. Он знал, что она там будет. Медленно дыша, Рейстлин заставил себя расслабиться. Он закрыл глаза. Он представил себе множество разнообразных потоков силы, пронизывающих его жизнь, — сияющее золотое переплетение нитей его магии, его разума, его души. Он держал свою жизнь в своих руках. Он был хозяином своей судьбы.

Рейстлин снова прислушался к трубам. Они не играли ту жуткую, неестественную музыку, которую, как ему казалось, он слышал, проснувшись, — музыку тёмных эльфов, музыку, которая снилась ему в самых страшных кошмарах с тех пор, как он стал магом высокого ранга. Вместо этого раздалась пронзительная, живая музыка беспечного кендера.

Сбросив с себя тяжелые одеяла, Рейстлин поежился от холодного вечернего воздуха. Он сжал посох руками, желая снова почувствовать гладкую древесину в своих ладонях, и с трудом поднялся.

— Ширак, — тихо произнес Рейстлин. Сила потекла из его души в посох, смешиваясь с магией, уже заключенной в символе победы мага — черном дереве. Мягкий белый свет исходил от кристалла, зажатого в когтях дракона на вершине посоха.

Как только свет залил рощу, музыка резко оборвалась. Ирвиг удивлённо поднял голову и увидел над собой фигуру мага в красном капюшоне.

— О, привет, Рейстлин! — ухмыльнулся кендер.

— Ирвиг, — тихо сказал маг, — я пытаюсь уснуть.

— Ну конечно, ты прав, Рейстлин, — ответил кендер. — Сейчас середина ночи.

— Но я не могу уснуть, Ушастик, из-за шума.

(прим.: Здесь Рейстлин обыгрывает имя кендера Earwig. Ear — ухо)

— Какого шума? — Кендер с интересом оглядел лагерь.

Рейстлин протянул свою руку с золотой кожей и выхватил трубку из рук Ирвига. Он поднёс её к носу кендера.

— А, — робко сказал Ирвиг. — Этот шум.

Рейстлин убрал свирель в рукав мантии, развернулся и направился к своей кровати.

— Я могу сыграть тебе колыбельную, — предложил Ирвиг, вскакивая на ноги и семеня за магом. — Если, конечно, ты вернёшь мне мою свирель. Или я могу спеть тебе колыбельную... — Рейстлин обернулся и уставился на кендера. В его песочных глазах мерцал свет костра.

— А может, и нет, — слегка обескураженный, сказал Ирвиг. Но кендеры никогда надолго не впадают в уныние.

— Здесь правда скучно, — добавил он, не отставая от мага. — Я думал, что ночная стража будет весёлой, и какое-то время так и было, потому что я всё время ждал, что из леса выскочит кто-нибудь и нападёт на нас, ведь Карамон сказал, что именно поэтому мы должны нести стражу, но никто не выскочил и не напал на нас, и это действительно начинает надоедать.

— Дулак, — прошептал Рейстлин и снова закашлялся. Свет в шаре померк и погас.

Маг опустился на свой спальный мешок, едва держась на ногах от усталости.

— Давай я помогу тебе, Рейстлин, — предложил Ирвиг, расстилая одеяла. Кендер встал и с надеждой посмотрел на мага.

— Рейстлин, ты не мог бы снова зажечь посох? — Маг сгорбился под тяжёлым одеялом. — Можно мне вернуть мои дудочки? — Рейстлин закрыл глаза.

Ирвиг тяжело вздохнул и опустил взгляд на рукав мантии мага, куда, как он заметил, тот спрятал свою дудку.

— Спокойной ночи, Рейстлин. Надеюсь, утром тебе станет лучше.

Маг почувствовал, как маленькая рука заботливо похлопала его по руке. Кендер убежал прочь, его маленькие ножки почти бесшумно ступали по мокрой от росы траве. Когда Рейстлин наконец заснул, он снова услышал пронзительный звук волынки.

Карамон проснулся за несколько часов до рассвета, как раз вовремя, чтобы заступить на стражу. Спутники договорились, что будут дежурить по двое: первым заступает Ирвиг, вторым — Карамон.

Карамон предпочитал последнюю стражу ночи, которую называли «стражей мертвеца», потому что в это время чаще всего случались неприятности.

— Ирвиг, ложись спать, — сказал Карамон, но обнаружил, что его приказ уже выполнен. Кендер крепко спал, сжимая в руке набор трубок.

Карамон покачал головой. Чего ещё можно было ожидать от кендера?

По своей природе кендеры ничего не боялись, ни живых, ни мёртвых. Поэтому было крайне сложно убедить кендера в необходимости выставить охрану у лагеря. Не то чтобы воин считал, что им грозит опасность: земли вокруг были мирными и спокойными. Но Карамон не мог лечь спать, не поставив дозорного, так же как не мог целый день обходиться без еды. Это была одна из причин — по крайней мере, так он сказал своему брату, — почему им нужен был Ирвиг, чтобы сопровождать их в пути.

Воин устроился под деревом. Он наслаждался этим временем ночи. Ему нравилось смотреть, как луна и звёзды растворяются в первых лучах рассвета. Созвездия вращались и поворачивались друг к другу: платиновый дракон Паладайна, пятиглавый дракон Такхизис, а между ними — бог Гилеан, символ равновесия.

Мало кто на Кринне верил в этих древних богов или хотя бы помнил названия их созвездий. Карамон узнал их от своего брата. Иногда воин задавался вопросом, верил ли Рейстлин в старых богов. Если и верил, то никогда не упоминал об этом и не поклонялся им открыто.

«Наверное, это хорошо», — подумал Карамон. В наше время такая вера может стоить тебе жизни. Карамон соединил яркие точки, и его воображение нарисовало линии и изгибы, превратившие звёзды в символы добра и зла.

Он нашёл тезку близнецов — бога Маджере, которого эльфы называли Одинокой Розой (по словам его друга Таниса), а рыцари Соламнии — Богомолом (по словам Стурма). Созвездие находилось глубоко в тёмном омуте над головой.

Карамон знал от Рейстлина, что это созвездие должно было даровать ему ясность мысли и душевный покой. Небеса действительно дарили ему ощущение стабильности, прочного равновесия в мире. Что бы ни случилось, созвездия всегда будут на своём месте.

Поклонившись звёздам, Карамон поднялся на ноги. Пора за работу. Бесшумно двигаясь, чтобы не разбудить спящего брата, Карамон сложил оружие у своих ног и начал бегло осматривать его.

Там было три меча, все в зазубринах от сражений. Один из них был полуторным мечом, который также называли полутораручным мечом, потому что его можно было держать как одной, так и двумя руками. Рукоять была грязной, почерневшей от крови. Крестовина — простая, ничем не украшенная металлическая перекладина, проходящая через рукоять в месте соединения с четырёхфутовым клинком, — была зазубрена и изрезана от парирования атак бесчисленных противников.

Другие мечи были поменьше: старый, поношенный палаш с противовесом внизу и глефа — кинжал для парирования длиной в полтора фута с большой рукоятью в форме корзины и широким лезвием. Это было оружие опытного воина, который никогда не жертвовал своей честью ради победы в схватке. Это были старые и надёжные друзья.

Остальное оружие Карамона было добыто на войне, получено в дар от погибших. Из рукоятей, вырезанных в форме демонов и драконов, торчали один, два или даже три кинжальных клинка. Там был обоюдоострый стилет с изогнутым, как клык змеи, лезвием, а также несколько небольших метательных снарядов, таких как дротики и ручные топоры.

Среди прочего оружия были латунный цестус, ударные кинжалы, кольчужные клинки. Всё это было взято у врагов, которым оно больше не было нужно.

Достав точильный камень и тряпку, воин начал чистить своё оружие. Решив сначала привести в порядок мечи, он заточил их о камень и протёр тряпкой, смоченной в бурдюке с водой. Он поднял клинки, осмотрел их в серебристом свете Солинари, поднёс каждый к глазу, чтобы убедиться, что лезвие прямое, и гнул его голыми руками, если оно его не удовлетворило. Он искал трещины или вмятины, которые означали, что меч нужно выбросить, чтобы он не сломался в разгар битвы. Но ничего такого не было.

Карамон, мастерски владевший всеми видами рукопашного боя, никогда не позволял своим инструментам изнашиваться, прекрасно понимая, что профилактический уход может спасти ему жизнь. Он убирал своё снаряжение, вставляя мечи в ножны или пристегивая их обратно к своему огромному мускулистому телу.

Его руки могли согнуть самые толстые прутья, поднять самый тяжёлый груз, преодолеть самое большое препятствие. На его мышцах, твёрдых, как железные пластины, выделялись вены. Тонкие кожаные ремешки, удерживавшие на месте ничем не украшенную металлическую кольчугу Карамона, скрипели при каждом его глубоком вдохе, а толстые поножи едва прикрывали голени.

Сильный и могучий Карамон был рожден для сражений, так же как его брат был рожден для магии. Большинству людей было трудно поверить, что эти двое — близнецы. Небо было ясным, ярко сияли звезды, не было ни облачка.

— Завтра будет хороший день, — сказал себе Карамон, потягиваясь. Он почесал шею левой рукой, а правой потёр лицо. Ему было холодно. Ивововый комель успел прогореть до тлеющих углей.

Тяжело вздохнув и проклиная беспечного кендера, Карамон начал обходить рощу в поисках упавших веток и сучьев. Рейстлину понадобится тепло костра, когда он проснётся. Ему понадобится огонь, чтобы разогреть травяную смесь, которая помогала ему справиться с кашлем.

Карамон был разочарован тем, что поблизости не оказалось подходящей древесины. Оглянувшись на брата, всё ещё закутанного в плащ, воин углубился в лес в надежде найти хворост, не отходя слишком далеко от своих товарищей. Он отошёл от лагеря на пятнадцать минут, когда услышал странный звук неподалёку от рощи. Сначала он подумал, что это какой-то лесной хищник, но потом услышал другие звуки — крадущиеся, осторожные.

Карамон спрятался за огромным дубом, тихо обнажив длинный меч и короткий кинжал — в другую руку. Воин внимательно прислушался и ему показалось, что он слышит перешёптывание — сигналы об осторожности, сигналы к совместному нападению. Он осторожно пробрался обратно на поляну.

Лес служил отличным укрытием — тем же, что и раньше использовали его противники, чтобы скрыть своё присутствие. «Пятеро ублюдков», — мысленно подсчитал Карамон, притаившись в тени другого дуба.

Он снова услышал звуки их передвижения, изучил их методы, пока выслеживал их, прислушиваясь к свисту командира и ответам его подчинённых.

Он подумывал о том, чтобы убрать кинжал для парирования и использовать метательное оружие, например дротик или нож, чтобы расправиться с незваными гостями, убив одного за другим.

Но, приблизившись к краю поляны, он забыл о стратегии. Солинари и Лунитари освещали происходящее в роще, и их серебристый и красный свет смешивался, создавая двойные тени, которые двигались и колыхались вместе с незваными гостями. Трое мужчин с боевыми копьями стояли над спящим Рейстлином. Двое других стояли рядом с Ирвигом.

— Эти глупцы никогда не доберутся до Мереклара, — сказал один из них, самый высокий из троих, в чёрном капюшоне. Подняв копьё, он вонзил его в тело Рейстлина. С яростным рёвом Карамон выскочил из леса и бросился вперёд. Он сразил одного из воров, стоявших над Ирвигом, своим двуручным мечом, а другому вонзил в живот свой кинжал.

Он оставил кинжал в теле нападавшего и обеими руками сжал меч. Кровь стучала у него в ушах, заглушая все остальные звуки, пока он мчался за тремя оставшимися бандитами. Один из них поднял копьё для парирования удара, но Карамон разрубил древко и глубоко вонзил меч в противника, который умер с выражением удивления на лице.

Но этот удар дорого обошёлся Карамону. Второй бросился на здоровяка, чтобы нанести ему удар в спину, и тот не успел повернуться, чтобы отразить атаку. Это было не важно. Его брат был мёртв, и его собственная жизнь была кончена.

Всхлипывая, Карамон краем глаза увидел, как сверкнул клинок, но не опустился. Бандит застыл как труп. Карамон в изумлении уставился на него, чуть не выронив меч. Затем он услышал тихое пение на опушке леса и увидел, как из тени выходит Рейстлин.

Карамон неуверенно протянул дрожащую руку к брату.

— Рейст? — прошептал он. Рейстлин остановил его взглядом.

— Что случилось, Карамон? Ты выглядишь так, будто увидел привидение.

Карамон опустил руку.

— На минуту мне показалось, что так и есть, Рейст! Я думал, ты мёртв!

От облегчения здоровяк едва мог говорить.

На лице мага, скрытом под красным капюшоном, не отразилось ни единой эмоции.

— Благодаря тебе — нет! — Он подошёл ближе, чтобы с холодным любопытством взглянуть на оставшегося нападавшего.

Конечности вора онемели от колдовства. Он не мог пошевелиться, не мог противостоять непреодолимой силе магии.

— Я пошёл за дровами, — смущённо пробормотал Карамон. — Честно говоря, я не думал, что там может быть опасно. Я не слышал, чтобы в этих краях водились разбойники. Костёр погас, и я знал, что ты продрогнешь до костей, а ещё эта дрянь, которую ты пьёшь...

— Неважно! — нетерпеливо прервал Рейстлин объяснения брата. — Ничего страшного не произошло. Ты же знаешь, как чутко я сплю. Я услышал их издалека.

Маг замолчал, внимательно разглядывая пленника.

— Немного необычно для профессиональных воров, тебе не кажется, Карамон?

— Да, вообще-то, — сказал воин, почесывая затылок. — Они и правда показались мне какими-то неуклюжими.

— Жаль, что главарь сбежал.

— Сбежал? — Карамон зарычал и огляделся.

— Тот человек в черном капюшоне. Он сбежал, как только ты ворвался в рощу. Думаю, разговор с ним мог бы быть весьма интересным. Ты слышал его слова перед тем, как он ударил то, что, по его мнению, было моим безвольным и не сопротивляющимся телом?

Карамон мысленно вернулся в прошлое, сквозь кровь, страх и горе, и услышал в своей памяти: "Эти глупцы никогда не доберутся до Мереклара!"

— Будь я проклят, — ошеломлённо произнёс крупный воин, осознав смысл сказанного. — Да, брат мой. Не воры, а наёмные убийцы. Я мог бы пойти за ним.

— Ты никогда его не найдёшь. Он у себя дома, а мы нет. Давай посмотрим, кого мы поймали. Ширак! — Волшебный посох засиял. Рейстлин поднёс его к убийце, а его брат схватил засаленный кожаный шлем, который был надет на мужчине, и сорвал его.

Лицо, смотревшее на них, было заморожено заклинанием Рейстлина как раз в тот момент, когда убийца собирался нанести удар Карамону. Губы убийцы скривились в кровожадной ухмылке. Ему явно нравилась мысль о том, чтобы ударить человека ножом в спину.

— Я собираюсь снять заклинание. Придержи его, — скомандовал Рейстлин.

Карамон схватил мужчину, обхватив его тощую шею своей огромной рукой и приставив кинжал к горлу убийцы. От движения руки Рейстлина с золотой кожей тело мужчины дёрнулось. Оказавшись свободным от чар, нападавший попытался сбежать. Карамон слегка усилил хватку, и кинжал вонзился в кожу убийцы.

— Я не буду убегать! — заскулил мужчина, обмякая. — Только не позволяй ему снова использовать на мне эту магию!

— Я не буду … если ты ответишь на несколько вопросов, — сказал Рейстлин тихим шёпотом.

— Конечно, я тебе всё расскажу! Только больше не занимайся этой магией!

— Кто нанял вас, чтобы убить нас?

— Не знаю. Какой-то парень в чёрном капюшоне. Я никогда не видел его лица.

— Как его зовут?

— Не знаю. Он нам не сказал.

— Где ты с ним встретился?

— В таверне недалеко от Мереклара. «Чёрный кот». Вчера вечером. Он сказал, что у него есть для нас работа. Он сказал, что мы просто собираемся вас ограбить! Он ничего не говорил об убийстве!

— Ты лжёшь, — холодно сказал Рейстлин. — Тебя наняли, чтобы убить нас во сне.

— Нет! Клянусь! Я был...

— Я устал слушать его болтовню. Заткни его, Карамон.

— Навсегда? — предложил Карамон, сжимая руку на горле убийцы.

Рейстлин, казалось, задумался. Вор молчал, и на его лице отразился ужас.

— Нет, он мне ещё пригодится. Держи его крепче.

Рейстлин откинул капюшон. Мерцающий свет двух лун отражался в его глазах — глазах с зрачками в форме песочных часов, глазах, которые видели, как всё гниёт, увядает и умирает. Он отражался в золотистой коже и преждевременно поседевших волосах, которые выглядели ужасно на молодом человеке двадцати одного года.

Рейстлин медленно подошёл к вору. Мужчина закричал и начал отчаянно вырываться из крепких рук Карамона. Рейстлин протянул руку с золотистой кожей и положил пять пальцев на лоб вора. Мужчина заёрзал под прикосновением мага и завыл.

— Заткнись, — прорычал Карамон, — и слушай моего брата!

— Когда ты увидишь человека в чёрном капюшоне, скажи ему, что мы с братом идём в Мереклар и не успокоимся, пока не найдём его. Ты понял?

— Да! Да! — жалобно воскликнул мужчина.

— А теперь я накладываю на тебя проклятие. В следующий раз, когда ты хладнокровно отнимешь чью-то жизнь, призрак убитого восстанет и последует за тобой. Днём он будет идти за тобой по пятам. Ночью он будет преследовать тебя в твоих снах. Ты сделаешь всё, чтобы избавиться от него, но тщетно. Призрак сведёт тебя с ума и, в конце концов, заставит вонзить в себя твой мерзкий нож. Рейстлин убрал руку.

— Отпусти его, Карамон. Великан отпустил убийцу, и тот упал на колени. Он так и остался сидеть на корточках, украдкой поглядывая на братьев. Карамон угрожающе взмахнул кинжалом, и мужчина в панике вскочил на ноги и бросился в лес. Ещё долго они слышали, как он врезается в деревья и спотыкается о кусты.

— Это было ужасное проклятие, — благоговейно произнёс Карамон. — Я и не знал, что ты можешь накладывать на людей такие заклинания.

— Я и не могу, — сказал Рейстлин и начал кашлять, сгибаясь от спазмов, охвативших его худое тело. Он протянул руку своему брату, который нежно взял ее и отвел мага обратно к одеялам.

— Ты имеешь в виду … на нем действительно нет проклятия? — растерянно спросил Карамон.

Он помог своему близнецу лечь.

— О, на нем лежит проклятие, — сказал Рейстлин, когда снова смог говорить. — Но я его не накладывал. — Тонкие губы мага растянулись в легкой улыбке. — Он сделает это сам. Не стой там, разинув рот! Я продрог до костей. Иди принеси ещё дров. Я буду поддерживать огонь в посохе, пока ты не разожжёшь костёр.

Карамон покачал головой, ничего не понимая. Нагнувшись, чтобы поднять дрова, которые он выронил во время нападения на убийц, воин чуть не упал на спальный мешок Ирвига. В пылу сражения он забыл о кендере. Карамон вспомнил, как убийцы стояли над Ирвигом, высоко подняв копья. Опустившись на колени, воин положил руку на маленькое тело, укрытое одеялом.

— Ирвиг? — обеспокоенно спросил Карамон.

Из-под одеяла донёсся зевок, затем последовали потягивания, и наконец показалась голова. Сонно моргая в свете раннего утра, крепко спавший кендер увидел лежащие на земле изрубленные и окровавленные трупы, разбросанное сломанное оружие, вытоптанную и истрёпанную траву.

Рот Ирвига открылся. Его глаза вылезли из орбит. Он переводил безумный взгляд с Рейстлина на Карамона и обратно. Кендер запрокинул голову и завыл.

— Всё в порядке, Ирвиг, — успокаивающе сказал Карамон. — Не плачь. Ты в безопасности. Убийцы ушли.

— Я знаю! — закричал Ирвиг, бросившись на землю и забив ногами по земле. — Не напоминай!

— Что? — испуганно переспросил воин. — В чём дело?

— Как ты мог, Карамон? — всхлипнул Взломщик. — Я думал, мы друзья! Драка — а ты позволил мне проспать всё веселье!