Merry dancers (гет)

— Целительница Хейли скоро вас примет, — сообщила пухлая розовощекая волшебница, не поднимая взгляда.

Огромная стопка медицинских документов возвышалась по правую руку от нее, а перо порхало над очередной историей болезни. Бумажной волокиты, как и больных, во время войны прибавилось, и она не обращала внимания на посетителей, подошедших к её столу за очередной справкой, а лишь сухо отвечала на вопросы.

Альбус вернулся обратно к брату, который с опасением смотрел на сидящего через стул волшебника, покрытого карбункулами и коричневой слизью. Бедолага ютился в самом углу, чтобы не смущать посетителей своим недугом, а ожидающие приема больные поглядывали в его сторону со смесью жалости и отвращения. Помимо всего, от несчастного исходила трупная вонь.

— Говорю тебе, это глупая затея, Альбус, — недовольно проворчал Аберфорт, сложив руки на груди — явная поза отторжения — он и так никогда не был с братом в хороших отношениях. — Нам стоит уйти, чтобы не давать девочке повода на ложную надежду.

Старший Дамблдор улыбнулся.

— Почему ты так уверен, что это не она? — Альбус огляделся по сторонам в поисках любопытных свидетелей разговора, но на них никто не обращал внимания; поблизости находилась лишь старенькая волшебница — одна из тех, кто избыток свободного времени и энтузиазма направляет на дружеские визиты к как можно большему количеству лекарей. — Неужели ты забыл, как исчезла Моргана? — к концу фразы он понизил голос до шепота.

— Это нелепо, прошло только семь лет, Авроре тогда не было и четырех! — возразил Аберфорт. — Неужели ты не смог отличить одиннадцатилетнюю девочку от семнадцатилетней, Альбус?

— Кто здесь мистер Бойль? — Целительница с картой в руках обвела взглядом шестерых присутствующих в приемном отделении и, найдя пациента, неуверенно поднявшего руку, на мгновение поморщилась. — Идите за мной, — скомандовала она и, развернувшись, пошла по коридору в сторону лестниц.

Братья проводили взглядом вскочившего с места волшебника, покрытого карбункулами, и вернулись к разговору:

— Она могла вернуться так же, как внезапно исчезла, — стал убеждать Альбус. — Со временем шутки плохи.

— Это звучит неправдоподобно, — открестился Аберфорт. — Не понимаю, зачем ты втягиваешь меня в это?

Альбус внимательно взглянул в серые глаза своего брата, словно искал в них поддержки. Та самая фирменная улыбка на его лице неизменно раздражала Аберфорта вот уже долгие десятилетия.

— Неужели тебе не интересно? Она может быть твоей внучкой!

— Серые глаза могут быть у кого угодно, Альбус! — ворчливо отозвался брат, прекрасно понимая, о чем ему втолковывают. — И не смей сравнивать её с Арианой! — еще больше сердился Аберфорт. Он до сих пор не простил Альбусу смерти младшей сестры, но не мог не заметить, что девушка не просто отдаленно напоминает ее, а действительно является практически точной копией погибшей много лет назад Арианы.

— Как насчет носа и скул? Даже взгляд — она очень похожа на Моргану, — Альбус вовсе не сердился на него, но нужно было определенное давление, поэтому он проигнорировал замечание о погибшей Ариане, стараясь ставить в пример не её, а дочь Аберфорта.

— Альбус, твои доводы притянуты за уши! — возмутился тот; еще немного, и он просто встанет и уйдет.

— Не заставляй меня их сравнивать, ты и сам прекрасно видишь, — спокойно констатировал Альбус, поглядывая на открытую дверь в коридор первого этажа. Он не ждал понимания от брата, но стремился ускорить встречу с девушкой, чтобы доказать Аберфорту свою правоту. — И потом: разве ты не помнишь, что еще в детстве она так сильно ее напоминала?

В проеме появился молодой мужчина в медицинской мантии и с колпаком на голове, скрывающим рыжеватые волосы. Как и остальные колдомедики, он пристально оглядел ожидающих приема волшебников, но не проронил ни слова. Он безошибочно нашел тех, кто ему нужен. Альбус встал с неудобного деревянного стула и протянул руку подошедшему магу.

— Мистер Дамблдор, — мужчина пожал руку одному волшебнику и повернулся к насупившемуся Аберфорту. — И… мистер Дамблдор. — Младший брат неохотно ответил на рукопожатие сияющего улыбкой колдомедика.— Меня зовут Николас Уортли, можно просто Николас, я лечащий врач девочки. О, наконец-то мы вас нашли, точнее, вы — Джину. Пойдемте со мной, — он предложил братьям пройти в коридор первыми и продолжил разговор: — Её подбросили к нам неделю назад, мы уж думали, что никто и не придет, однако статья в Пророке оказалась куда более действенной, чем помощь аврората; вы же прочли объявление в газете?

— Подбросили? — перебил Альбус, игнорируя вопрос.

— Да, простите, вы же всего не знаете, — целитель замедлил ход, чтобы успеть рассказать историю, ведь до нужной палаты оставалось всего несколько футов. — Джину, с вашего позволения буду называть её так, мы привыкли, подбросили к порогу Святого Мунго. То есть, её доставил домовой эльф. Целительница Хейли, бывшая очевидицей, не смогла разглядеть на нём знаков принадлежности какому-либо роду.

Альбус остановился: на его лице читалось выражение сосредоточенности.

— Николас, что вы еще знаете?

— О, всего крупицы. На ней была странная униформа: мы полагаем, что она могла быть пленницей, — колдомедик говорил не слишком уверенно, стараясь не вводить Дамблдоров в заблуждение домыслами. — На одежде были обнаружены следы ингредиентов какого-то зелья: белладонны, селитры и кусочки кожи бумсланга, — похоже, что целитель сам не понимал, о чем говорит. — Это странно, белладонна используется в приготовлении сонных зелий и некоторых ядов; селитра вообще нужна только для проявления колдографий, а кожа бумсланга…

— Для оборотного зелья, — задумчиво завершил старший Дамблдор. Он снял очки и протер их о ткань зимней мантии, висевшей на сгибе локтя. — В этом нет никакого смысла.

— И если имелись другие следы, они, скорее всего, испарились. Никакого зелья, содержащего три оставшихся на одежде ингредиента, не существует.

— Может, зелий было несколько? — неожиданно вступил в разговор Аберфорт. — Это наводит на мысль, что над девочкой проводили эксперименты.

— Мы об этом тоже думали, — на выдохе произнес Николас. — Еще мы обнаружили следы чар, но думаем, что это эльфийская магия, хотя есть вероятность, что магия использовалась в зелье. В любом случае, все это очень странно.

* * *

Волосы были расчесаны и аккуратными прядями спускались по плечам. Миссис Хейли позаботилась о её внешнем виде перед встречей с возможными родственниками. Повязку с головы сняли сегодня утром, и чувствовала Джина себя хорошо. Пациентка искренне надеялась, что узнает посетителей и не могла скрыть предательского волнения. Совсем скоро она узнает, кто она на самом деле и, возможно, вспомнит свою жизнь.

— Не волнуйся, Джина, — приободрила её целительница, положив ладонь на плечо девушки. — В любом случае, они узнали тебя, а память может вернуться, когда ты попадешь в привычную для тебя среду.

Джина взглянула на неё с благодарностью.

— Вы так добры ко мне, миссис Хейли, я не знаю, что бы я делала, если бы не вы, — с улыбкой произнесла она.

— О, дорогая, обязательно нашлась бы другая такая миссис Хейли, — пошутила она. — Всё будет хорошо, не переживай.

— Так, всё, я не боюсь! — забавно и смело добавила Джина, сжав ткань покрывала — вставать ей пока запрещали.

Эмма улыбнулась в ответ трогательной и храброй девушке. Она прикипела к ней всей душой: все-таки не каждый день в больницу поступают такие пациенты. А Джина была доброй, действительно доброй: в её больших серых глазах не было ни капли иных эмоций. Чистота взгляда еще в первый день поразила пожилую целительницу. Дело было даже не в потере памяти, а в восприятии окружающего мира и поразительной энергетике девочки.

— Что-то Николас задерживается, — произнесла Эмма, затем подошла к двери и выглянула в коридор.

Джина посмотрела на прикроватную тумбочку, на которой стоял аккуратный букетик наколдованной мимозы. Палата сверкала чистотой, и ей каждый день приносили сладости и еще чего-нибудь вкусненького. Всё отделение «травм от рукотворных предметов» носилось с ней, как с маленьким потерянным ребенком. К ней часто заходили совершенно незнакомые целители и беседовали подолгу. Жалость — это не то, что порождало такое отношение. Нет, Джина действительно нравилась всем без исключения, даже ворчливой, старой как мир заведующей терапевтического отделения, которая никогда не церемонилась с пациентами. И её сердце оттаяло при виде белокурой девочки с амнезией.

Целительница обнаружила Николаса, беседующего в коридоре с двумя волшебниками: у одного была гордая осанка и слегка тронутые сединой тёмные волосы; как полная противоположность ему — второй был сутул и одет небрежно, а его шевелюра пока не собирались седеть. Женщина вышла к ним и поздоровалась.

— Она готова к встрече с вами, — сказала миссис Хейли, оглядывая опрятного пожилого мужчину и его спутника, выражение лица которого намекало, что маг вовсе не рад находиться здесь. — А кем вы приходитесь Джине?

Альбус взглянул на брата, тот выглядел совсем отчуждённо. Нет, он не был черствым сухарем, просто не мог поверить в происходящее.

— Джина, — называя это имя, Альбус добродушно усмехнулся, — родная внучка моего брата,— завершил он, глядя в глаза целительнице.

— А может быть и нет, — проворчал Аберфорт недовольно.

Эмма нахмурилась и довольно строго оглядела волшебников.

— Вы… Вы, что, не знаете еще, она ли это? — пораженно сказала женщина, начиная сердиться. — Я не понимаю, как вы могли не узнать её по фотографии. Нет, я не пущу вас к Джине, пока вы все не объясните, — настроение Эммы переменилось моментально.

Расправив плечи, целительница Хейли перегородила собой путь, словно груда камней. Её недовольный взгляд буравил волшебников. Альбус старался поменьше раздражать брата и уж тем более временную опекуншу девочки, он сделал шаг на сближение, но целительница подняла бровь вверх — этого жеста было достаточно, чтобы предостеречь его от неверных движений.

— Миссис Хейли, я прошу вас не делать поспешных выводов, мы сейчас всё объясним, но только наедине, — Альбус многозначительно посмотрел на Николаса, который не собирался двигаться с места, а добродушное выражение лица колдомедика превратилось в непроницаемую маску. — Я вас очень прошу… Не думаю, что эта история окажется такой уж интересной, но, на всякий случай, мы не хотим огласки.

Эмма недоверчиво смотрела на волшебника. Николас всем своим видом показывал, что не оставит её наедине с посторонними.

— Полагаюсь на вашу врачебную этику, если угодно, — со всей серьезностью продолжил Альбус. — Мы склонны доверить сведения только вам, миссис Хейли.

— Но я лечащий врач Джины! — возмущенно перебил Уортли; можно было счесть эту агрессию проявлением нездорового любопытства, однако с точки зрения той самой врачебной этики Уортли был прав.

Целительница уже остыла от первой вспышки недовольства. Она была главной после заведующей в этом отделении и имела право принимать решения, хотя была совершенно не готова к такому повороту событий.

— Пройдите за мной, — все еще настороженно попросила она.

— Но, целительница Хейли!

— Николас, иди к Джине, скажи, что мы сейчас подойдем. Иди уже! — скомандовала она, когда Уортли снова собрался возразить.

Молодой целитель взял себя в руки и, напоследок кинув недоверчивый взгляд на наглых пожилых мужчин, скрылся в палате. Эмма проводила посетителей в свой кабинет, профессиональную безликость которого разбавляла лишь рамка с небольшой семейной колдографией на стене возле календаря, открытого на феврале. Несмотря на сезон, форточка в кабинете была открыта, но не пропускала холодный воздух внутрь, лишь слегка проветривала помещение. Женщина волшебной палочкой удалила круги от чая на письменном столе, а заодно и кружку с остывшим напитком, и жестом пригласила гостей присесть на стулья напротив. Аберфорт помедлил: если бы не его реплика, то не пришлось бы устраивать этот разговор, отнимающий время.

— Итак, я вас слушаю, — сказала она, сложив руки на столе замком и приняв официальный облик; что не удивительно, ее взгляд был прикован к Аберфорту, который приходился Джине дедушкой — если, конечно, это так...

Аберфорт недовольно смотрел в ответ. Он даже не снял свой полушубок, надеясь поскорее уйти из больницы. То, что говорит Альбус — полная ерунда и околесица, и как он мог позволить ему втянуть себя в эту сомнительную авантюру? Альбус же, наоборот, по обыкновению был собран и спокоен; он потянулся к нагрудному карману жилетки, извлек оттуда небольшой снимок и положил на стол перед целительницей. Ее взгляд из мягкого и доброго превратился в холодный, скептичный, что совсем не шло миссис Хейли. Мимические морщинки, присущие только добрым людям, разгладились, но все равно были заметны и не сочетались с равнодушным строгим образом, которым она неумело пользовалась.

— Это Аврора в три года — её последняя фотография, прежде чем девочка исчезла…

Дамблдор был превосходным оратором, он с легкостью убеждал людей в своей правоте и очень редко врал, но сейчас правда была совсем неуместна. Картина истории, которую он собирался поведать, была сильно приукрашена, но в принципе напоминала о сути настоящих событий, однако за умолчанием многих моментов — например, промежутка времени, который никак не сочетался с возрастом Джины. Разговор занял около получаса, а целительница всё не верила; она, вероятно, могла придумать себе множество вариантов, зачем этим двум волшебникам, а точнее, конкретно этому понадобилась какая-то потерявшая память девочка. Дамблдор лгал мастерски, так, что не оставалось и сомнений в его словах.

Эмма разглядывала фотографию с недоверием: дети меняются, особенно такие маленькие, но, несомненно, их Аврора была похожа на Джину. Те же белые волосы и светлые глаза (фотографии не умели передавать цвет), а вот её мать, держащая ребенка на руках, могла быть родственницей Джины: схож был овал лица и нос, возможно, что-то во взгляде… Однако цвет волос и разрез глаз, которые были такими же серыми, как и у Аберфорта и Джины, не давали повода для сравнения.

— У нас, к сожалению, не сохранилось документов, миссис Хейли, — завершил рассказ Альбус, подходя к главной теме. — Мать очень переживала исчезновение маленькой Авроры, и это сильно сказалось на ее здоровье. Она таяла на глазах... — Альбус снова сделал многозначительную паузу. — Отец бросил высокий пост в министерстве и уехал из страны после гибели Морганы. И я надеюсь, что вы не предадите эту трагедию огласке: это слишком личное; и потом: прессе были предоставлены совершенно другие факты гибели Морганы и исчезновения Авроры.

Взгляд женщины стал мягче, но она все еще не верила.

— Это невероятно, и я не могу вам поверить, мистер Дамблдор, но я вижу, что вы не желаете Джине зла, — произнесла она, пытаясь прочитать обратное в глазах собеседника — своеобразная игра. — Но как так получилось, что Аврора исчезла? Что с ней могло произойти?

— Боюсь, что мы этого не знаем, — грустно вздохнул Дамблдор для образа. — Вероятно её похитили, но могло произойти всё, что угодно. Вы сами предположили, что её держали в заточении. Ангус — её отец — был очень влиятельным человеком в магической Британии, предполагать можно многое.

— Звучит правдиво, но, мистер Дамблдор, где гарантии, что с Джиной ничего не случится?

Дамблдор лукаво взглянул на волшебницу. Складывалось впечатление, что они вдвоем находились в кабинете, а Аберфорт здесь был мебелью. Младшему брату не очень-то нравилась ложь, но он понимал, что иначе нельзя. Альбус не имел привычки лгать так много.

— Я полагаю, что вы не читали такие журналы, как «Трансфигурация сегодня» и «Практика зельеварения»? — после этих слов Альбуса Аберфорт едва заметно усмехнулся; пускай это не было хвастовством, а попыткой подтвердить значимость своей личности, чтобы втереться в доверие, ему явно не нравился такой подход брата к делу. По не изменившемуся взгляду целительницы старший Дамблдор понял, что названия журналов, в которых частенько печатались его статьи, Хейли ни о чем не говорят. — Что ж, — попытался он зайти с другой стороны, — я являюсь профессором трансфигурации в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, а также заместителем директора, миссис Хейли. Возможно, рекомендательное письмо от директора сможет как-то уладить…

— Постойте, профессором трансфигурации в Хогвартсе? — неожиданно перебила волшебница и внимательно взглянула на собеседника; она открыла ящик своего стола и, поискав в документах, неожиданно извлекла оттуда медицинскую энциклопедию в новенькой обложке. Порывшись в ней, она, наконец, открыла нужную страницу и внимательно вгляделась в фото, а затем перевела взгляд на Альбуса. — Вы — Альбус Дамблдор — изобретатель одиннадцати способов использования драконьей крови, пять из которых — в медицинских целях! Как же я раньше не поняла?! Ведь знакомая фамилия!

Аберфорт закатил глаза и хлопнул по коленям ладонями.

— Так и знал, что ты не сможешь без хвастовства, — недовольно проговорил он.

Целительница улыбнулась, наконец-то в её карих глазах появилось тепло и доверие, даже показалось, что в небольшом кабинете подскочила температура от такой перемены настроения.

— Что ж вы сразу не сказали?! — смущённо заулыбалась она.

— Разве это могло бы что-то изменить? — усмехнулся Альбус, но он явно лукавил. — Я просто хотел сказать, что с девочкой всё будет в порядке. Я вовсе не проходимец, и ей, полагаю, будет лучше всего находиться в Хогвартсе или в Хогсмиде, рядом со своим дедушкой, там, где ей и место. А ваш Бенджамин был блестящим студентом, таких не зря берут в Рэйвенкло, — перевел тему он, поглядывая на фото в рамке. — И еще талантливым спортсменом, наша гриффиндорская команда натерпелась от него в свое время…

Они уже выходили из кабинета, беседа перетекла в дружеское русло и приняла неформальный оттенок. Эмма была хорошей женщиной, но, несмотря на это, ее оказалось легко ввести в заблуждение, чем могли бы воспользоваться действительно плохие люди. Целительница не заметила, как форточка в ее кабинете бесшумно захлопнулась, когда они, наконец, покинули кабинет, чтобы встретиться с Джиной.

* * *

Николас шокировано смотрел на то, как целительница Хейли идет по коридору прямо к палате и улыбается во все тридцать два зуба, впрочем, как и следовавший за ней старший Дамблдор. А вот младший был всё так же угрюм и недоволен. В голову целителя пришли не очень хорошие мысли: а вдруг Эмму заколдовали?

— Проходите-проходите, — гостеприимно произнесла женщина, пропуская в палату двух мужчин.

Николас недовольно взглянул на неё и потребовал объяснений:

— И как прикажете это понимать? — ровным тоном спросил он. — Секунду назад вы закрывали собой вход в палату, а теперь готовы расстелить перед ними ковровую дорожку!

— Николас, всё в порядке, и как я раньше не узнала профессора Дамблдора?! — возмутилась она от самой себя; Уортли еще повезло, что она не осекла его на довольно грубом обращении к старшему по званию. — Ох, Бенджамин целых десять лет назад закончил Хогвартс, а ты почему не сказал мне, кто он такой? — искренне удивлялась она.

— Я учился в Шармбатоне, — не меняя интонаций, ответил мужчина.

Он не пошел за целительницей в палату; она закрыла дверь прямо перед его носом, ясно давая понять, что не стоит лезть. Уортли нервно сжал кулаки и отправился в сторону приемного отделения, по дороге случайно толкнув одну из медсестер. Девушка уронила папки, что несла в руках, но Николас и не подумал остановиться, чтобы ей помочь, и даже не извинился.

В палате меж тем происходила немая сцена: Джина рассматривала посетителей, а они давали ей возможность прийти в себя и не торопили. Она не хмурилась, пытаясь что-то разыскать в своей памяти, напротив — её лицо было гладким и не выражало никаких эмоций. Аберфорт старался вообще не обращать внимания на пациентку, но это, скорее, было признаком удивления, которое было сложно скрыть. Одно дело увидеть фотографию, а другое — живьем. Без сомнений, она походила на Ариану очень сильно: те же светлые волосы и серые глаза, брови, нос, скулы — всё до мелочей.

— Меня зовут Альбус Дамблдор, а это мой брат и твой дедушка — Аберфорт, — представился, наконец, волшебник.

— Я… я не уверена, но, кажется, я вас знаю, — она искала подтверждения в глазах Альбуса, а Аберфорт был совсем недоволен её словами.

— Ты не можешь нас знать, — честно сказал Альбус, не давая повода целительнице вновь искать возможность их прогнать, — тебе было всего три, когда ты пропала.

Она удивленно уставилась на миссис Хейли в поисках защиты и понимания. Конечно же, Эмма сразу поспешила к ней и, присев на краешек кровати, взяла её руку в свои.

— А что же я делала остальное время? — пораженно спросила белокурая девушка. — Почему я ничего не помню? Тогда кто вы, и почему я вас действительно откуда-то знаю? — голос становился беспокойным, Эмма чувствовала, как подрагивает рука Джины.

Возможно, впервые за время, проведенное в неведении в больнице, девушка испугалась, и испугалась очень сильно. Она пораженно смотрела на посетителей, стараясь унять дрожь. «Тебе было всего три, когда ты пропала…» — слова эхом отдавались в голове; неужели, как и предполагали целители, она находилась в плену так долго? Но пленникам вряд ли дают образование, а ведь она знала многие науки, например, зельеварение — она знала составы некоторых зелий, которые ей давали в больнице. Джина впервые ощутила, как по щеке скатилась слеза. Она так надеялась, так ждала, что к ней кто-то придет, но это было удивительно несправедливо — узнать, что она пропала так давно. Может, сознание просто дорисовало картину двух пожилых мужчин, стоящих посреди палаты, и она вовсе не знает их? Тогда что же это?

— Тише, Джина, — стала успокаивать её Эмма, поглаживая по плечу. Целительница повернулась в сторону Дамблдоров, которые спокойно смотрели на первую в новой жизни истерику девушки. — Может, не стоит сразу переходить к сути?

— Полагаю, миссис Хейли…

— Прошу, зовите меня просто Эмма, — сказала она доверчиво.

— Эмма, — просмаковал имя Альбус, — я думаю, что ничего утаивать не стоит.

Целительница посмотрела в глаза девочки, из которых больше не лились отчаянные слезы, она погладила её по голове и убедилась, что истерик не предвещается. Джина была сильной.

— Мне кажется, что я видела вас раньше, — продолжила девушка гнуть свое, — но, вы… словно помолодели, — заключила она, глядя в глаза Альбуса.

Старший Дамблдор улыбнулся, широко и многозначительно взглянув на Аберфорта.

— Не надо, — сказал его брат, предостерегая от слов: «я же тебе говорил!».

— Итак, — продолжил Альбус, вовсе не собираясь выдавать свои секреты, — тебя зовут Аврора Уинтер…

— Но откуда вы знаете, вы же видели меня в три года в последний раз, если это вообще была я?! — перебила Джина после краткого описания Авроры Уинтер; она, кажется, совсем не хотела сближаться с двумя странными волшебниками.

Альбус понимал её здравое любопытство и поэтому постарался быстрее избавить от дискомфорта и привести к доверию. Его рука потянулась к нагрудному карману, но фотокарточки там не обнаружилось. Он стал шарить по остальным, но безрезультатно.

— Мерлин, я растяпа! — сетовал он. — Я, кажется, забыл фотографию в вашем кабинете, Эмма, не могли бы вы её призвать?

Целительница достала из кармана белой мантии волшебную палочку и направила на окно, которое распахнулось, впуская в палату поток свежего зимнего воздуха.

— Акцио фотография, — произнесла она уверенно.

Секунда-другая, но ничего не происходило. Хейли вопросительно уставилась на свою волшебную палочку и задумчиво сказала:

— Странно, но я не закрывала форточку. Ох уж эти больничные эльфы! — внезапно начала сварливо ругаться она. — Мистер Дамблдор…

— О, пожалуйста, просто Альбус, — добродушно сказал тот, даря в ответ еще одну улыбку. — Я понимаю ваше беспокойство, но за минуту, что вас не будет, ничего не случится. Конечно, если вы возражаете, Эмма, мы можем выйти.

Но, на удивление, целительница обратилась не к ним, а к Джине и, не успев озвучить вопрос, получила неожиданный ответ:

— Миссис Хейли, за минуту со мной действительно ничего не случится, и потом, снаружи много людей, а на больнице антиаппарационый щит, — заверила колдомедика Джина.

— Что ж, Альбус, я на секунду, — сказала целительница и прошла мимо них за дверь.

— Вы ведь нарочно хотели остаться со мной наедине? — произнесла Джина, внимательно глядя в лукавые глаза Альбуса, но потом неожиданно перевела взгляд на его брата. — А почему вы молчите? За все время, проведенное в палате, я слышала от вас только два слова, непонятные, но явно что-то означающие, — завершила она и сложила руки на груди, приготовившись слушать рассказ.

Дамблдор и представить не мог, что девочка окажется столь проницательной, он прекрасно понимал, что у него мало времени на разговор с ней до того, как вернется Эмма, поэтому не стал растягивать свою речь:

— Могу я называть тебя Джиной? — поинтересовался он и получил кивок в ответ; она внимательно следила за каждым его жестом. — Джина, мой брат не верит, что ты можешь быть Авророй, но я могу сказать точно, что я не ошибся. Ты действительно знаешь меня и Аберфорта, но только ты знаешь нас старше, чем мы есть сейчас. — Он видел, как большие серые глаза округляются от удивления и непонимания. — Не перебивай, у нас мало времени. Я не говорил целительнице Хейли самого важного, потому что то, чем занималась твоя мать в прошлом, является незаконным, мы не хотим, чтобы всплыла эта информация. Ты прибыла из будущего…

— Но...

— Подожди, — перебил её Альбус. — Ты можешь не верить, но у меня есть одна интересная история для тебя, — продолжал он.

— Ты выдаешь тайны нашей семьи незнакомой девочке…

— Замолчи, Аберфорт! — довольно резко попросил Альбус, не отрывая взгляда от Джины. — Я не говорил всей правды Эмме и не скажу этого, когда она войдет в эту дверь. Прошу, не верь моим словам о своей жизни, — Дамблдор ещё никогда не говорил так ёмко и быстро. — Если ты пойдешь с нами, то дашь себе возможность узнать правду о том, что же на самом деле с тобой произошло. Запомни, этого никто не должен знать…

— Я вас не понимаю…

Дверь скрипнула и отворилась, Джина замолчала на полуслове; в палату вошла миссис Хейли с фото в руках. Она взглядом спросила разрешения у Альбуса и протянула снимок пациентке, на лице которой отобразилась неуверенность, полный багаж разногласий с самой собой после того, что вывалил на нее этот странный волшебник, который почему-то уверен, что она и есть та самая Аврора Уинтер. А вдруг он причинит ей вред? Она осторожно взяла в руки фотографию и нерешительно посмотрела на старшего Дамблдора; смотреть на второго совсем не хотелось — он неприятно кривил губы и с опаской поглядывал в её сторону.

И Эмма, и два Дамблдора ожидали от неё реакции, но Джина все еще медлила и не собиралась смотреть фото. Наконец, собравшись с силами, она опустила взгляд на пожелтевшее изображение женщины с ребенком на руках…

Она не заметила, как перестала дышать, глаза отказывались видеть, верить. Её вовсе не интересовала маленькая белокурая девочка, всё внимание приковала к себе женщина с волосами намного темнее, чем у её дочери. Было что-то невероятное в ней, что-то близкое и такое далекое. Джина почувствовала, что очень соскучилась по ней, но не могла вспомнить, почему, хотя догадывалась, кем ей приходится улыбающаяся волшебница на колдографии…

* * *

Джина закашлялась, когда выходила из камина и едва не потеряла равновесие, запнувшись о края мантии, одолженной мистером Дамблдором. Своей одежды у нее, конечно же, не было, осталась только та, которая была на ней, когда она попала в больницу. Целители очистили всё от грязи, но выглядел комплект более чем непривычно для окружающих. Джинсы смотрелись странно; Эмма, кажется, говорила, что похожие штаны носили фермеры, однако покрой был совершенно диковинный — слишком узкие, черные и с немного заниженной талией, словно они были малы девочке.

Помещение, в которое она попала, не было обставлено богато: всего лишь каменные стены и пара небольших окон с ромбовидным узором, посередине стоял далеко не новый диван с обивкой из грубой темно-бордовой ткани, протершейся от времени, выцветший ковер располагался между диваном и камином, из которого она вышла. Это была гостиная, но создавалось впечатление, что подобным интерьером хозяин прогонял нежданных гостей. Комод и буфет одиноко стояли у стены; всего несколько книг, с которых явно давно не вытирали пыль, располагались прямо на каминной полке. Вслед за ней в гостиную переместился Аберфорт — её предполагаемый дедушка, а еще через несколько секунд — Альбус. Волшебники стряхивали с себя сажу, пока Джина осматривалась. Ей было здесь неуютно, и храбрость куда-то испарилась, стоило покинуть стены ставшей родной палаты. Дамблдоры забрали её через два дня после первой встречи, когда Джину выписали. Эмма обещала, что будет присматривать за ней, но целительницу ввели в заблуждение лживой историей семьи Авроры Уинтер. Стоило ли бояться и паниковать? Вероятно, стоило, однако любопытство девочки было куда весомее.

— Аберфорт, я полагаю, что комната Джины уже готова? — с улыбкой спросил старший брат, на что второй недовольно фыркнул.

Отчего же Аберфорт был так уверен, что перед ним не его внучка, а какая-то самозванка? Джина не собиралась винить его в этом, ведь сама этому не особо верила.

— Готова-готова, — проворчал он и хмуро оглядел Джину с головы до ног. — Предпочитаешь сначала осмотреть свою комнату или сразу начать мучить нас вопросами?

Джина на мгновение сжалась от такого обращения, но к ней на помощь пришел Альбус. Он неожиданно оказался рядом и приобнял её.

— Думаю, Джина прекрасно отдохнула в больнице, и нет смысла тянуть с разговором, а дом ты посмотришь потом, — он приободрил свою внучатую племянницу улыбкой. — Аберфорт, постарайся быть полюбезнее со своей внучкой!

— Еще не доказано, что она моя внучка, — ответил тот, снимая с себя полушубок и меняя его на странного вида тулуп, состоящий из кусочков шерсти разного размера.

— Аберфорт, она узнала Моргану на фотографии…

— Если вам неудобно сейчас разговаривать, то я могу немного подождать, — негромко пробормотала Джина, стесняясь волшебников; она аккуратно сняла с себя мантию Альбуса, постаралась стряхнуть с неё золу, но без магии получалось скверно.

Альбус лишь взмахнул палочкой, и грязь исчезла.

— Думаю, удобнее всего будет разговаривать здесь, — сказал он, предлагая девочке присесть на диван. Сам он чарами призвал плетеное кресло-качалку, которого Джина сначала не заметила.

Перед ней из воздуха появился поднос с чашками и горячим чаем и завис в паре футов над полом.

— Место, в котором ты находишься, называется «Кабанья голова», ты пока что будешь жить здесь.

— Это жилые комнаты над трактиром, — поведал Аберфорт, садясь на другой краешек дивана рядом с Джиной. — Здесь не очень прибрано, но жить можно.

Альбус благодарно улыбнулся брату, нехотя пошедшему на сближение. Джина поежилась от прохлады, и в тот же момент в камине вспыхнул согревающий огонь. За время отсутствия хозяина комната успела остыть.

— Многое из того, что было сказано в больнице, опущено, но также многое неправда, — решил без пауз начать Альбус, избавляя Джину от дискомфорта. — Твой отец действительно уехал из Великобритании после тех событий. Твоя мама — моя племянница Моргана — погибла не из-за истощения, как я сказал Эмме, она исчезла точно так же, как и ты.

— Мы пропали вместе? — удивленно спросила она.

— Да, случилась трагедия, но я полагаю, что она не оказалась такой уж страшной, — Альбус налил Джине чаю, так как она еще стеснялась сделать это сама. — Я не мог рассказать всего Эмме, потому что мало того, что история выглядит неправдоподобно, но у нас могли бы быть проблемы с законом. — Он посмотрел на брата, предлагая ему поддержать диалог и продолжить.

Аберфорт почесал небольшую бородку — явный признак нервозности.

— Моргана занималась исследованиями зелья времени, — пояснил он. — Ангус этого не поощрял. — Аберфорт намеренно избегал слов «мать» и «отец» в речи, давая понять, что вовсе не готов верить Джине, которая была в еще большем замешательстве. — Но моя дочь была упрямой и уверяла нас, что нашла способ перемещений во времени.

— А как же маховик времени? — удивленно спросила девушка, но младший Дамблдор был не намерен продолжать.

— Маховики времени могут перенести… — начал Альбус, но его перебили.

— Не более чем на четыре часа назад, я это откуда-то знаю, — оправдалась она.

— Верно. Моргана пыталась создать зелье, которое позволит отправляться в прошлое и в будущее, не ограничивая себя четырьмя часами, — Альбус перевёл взгляд на языки пламени, вспоминая события прошлого. — И, похоже, что ей это удалось, только что-то пошло не так, и ты отправилась вместе с ней, как и ваш дом.

— Дом? — удивленно переспросила Джина, заставляя Дамблдора вновь обратиться к ней взглядом.

— Да, ваш дом исчез вместе с вами, Ангус в тот момент был в министерстве по делам.

— Альбус, говори о главном! — нетерпеливо перебил Аберфорт.

Дамблдор с упоением глотнул чая из чашки и поставил ее на поднос, словно специально оттягивая время до самого главного. Джина же вообще не притронулась к напитку, а лишь перекатывала чашку в руках, все еще пытаясь согреться.

— С исчезновения Авроры прошло только семь лет, — не выдержал Аберфорт, поддаваясь на новую провокацию молчанием.

И именно ему достался потрясенный взгляд Джины, на что и рассчитывал старший брат.

— Я понимаю, что всё могло случиться, но мне явно не одиннадцать, — рассудила она. — Вы думаете, что я отправилась в прошлое специально? — все больше удивлялась девочка. — Но это же противозаконно! Вы полагаете, что моя мама отправила меня? Еще большая околесица!

— Мы ничего не предполагаем, — спокойно сказал Альбус. — Твоё появление здесь что-то значит, но я уверен, что Времени под силу вернуть всё на свои места…

— Если только Время не ошиблось несколькими годами, — завершил Аберфорт.

Джина грустно оглядела мужчин, пытаясь найти в их глазах понимание, но, похоже, что порыв забрать её из больницы был лишь интуитивным всплеском. У них нет и не может быть доказательств, что она — Аврора Уинтер. Всего лишь догадки.

— Ты же узнала Моргану и узнала нас, — понимая, о чем сейчас думает Джина, произнес Альбус.

— Но целительница Хейли сказала, что это может быть игрой воображения. Мой мозг болен и волен принимать желаемое за действительное, — сообщила она как на лекции. — Да и потом, почему у меня было столько переломов? А еще зелья на одежде… Меня могли пытать, возможно, проводили эксперименты…

Дамблдоры подождали, пока поток слов девочки иссякнет, и она вновь будет внимательно оглядывать их обоих в поисках ответов.

— Я думаю, что ты знала нас в будущем, — сказал Альбус. — Вот поэтому и узнала. Почему будущее, а не прошлое? Не думаю, что в прошлом носили такие узкие брюки, и ты могла видеть нас старыми. Похоже, Аберфорт, нас ждут долгие годы жизни, — усмехнулся волшебник, вызвав улыбку на лице встревоженной Джины. — Ну и главный аргумент…

— Нет, Альбус, не смей! — Аберфорт вскочил с места и угрожающе посмотрел на брата, но тот проигнорировал этот выпад, потому что доказательство действительно было.

Ящик комода открылся, и оттуда в воздух всплыл листок бумаги. Джина с удивлением наблюдала за тем, как младший Дамблдор пытается его перехватить по дороге, однако пергамент постоянно выскальзывал из его рук, пока не приземлился прямо к ней на колени. Аберфорт не стал отбирать фотографию, он злобно сверлил взглядом брата.

Уже второй раз за день она ощутила некий трепет перед фотографией, но на этот раз на фото была изображена другая девушка. Это была не Моргана, хотя родство наблюдалось. Джина потрясенно прикоснулась к своему лицу не в силах ничего понять; на неё смотрело её собственное лицо. Сходство было поразительным, конечно же, близнецами их нельзя было назвать, но сестрами точно. Фотография была очень старой, и углы обтесались, возможно, из-за временных пятен было сложно разглядеть все мелочи, но в целом Джина смотрела практически на свою копию, и, словно издевательство, светлые волосы волшебницы с фото были той же длины, что и у неё.

— Кто это? — тихо спросила она, не отводя взгляда от задумчивой девушки на фотографии.

— Это Ариана, наша погибшая младшая сестра и твоя тетя, — смирившись с вмешательством в личную жизнь, произнес Аберфорт, снова садясь на диван. — Длинная история…