Кто я? (гет)

— Люциус, мой скользкий друг, — произнес Темный Лорд вместо приветствия, выждав пятиминутную паузу, во время которой его подданные обычно мечтали о том, чтобы оказаться где-нибудь еще. Волшебник, находившийся перед ним, поднял голову, в ожидании уставившись на своего повелителя. Однако Атану показалось, что сейчас в действиях одного из самых доверенных Упивающихся отсутствует какая-либо подобострастность, скорее, он выглядел уставшим.

— Мой Лорд.

— Ты выполнил то, что я тебе приказал?

— Конечно, мой Лорд, я связался со всеми, но мне кажется, что вам не стоит слишком сильно полагаться на него.

— Я не просил тебя думать и рассуждать, Люциус, — Волдеморт был явно раздражен тем, что его Упивающийся смеет высказывать свое мнение, а тем более ставить под сомнение его приказы.

— Разумеется, мой Лорд, — Люциус опустил голову, все же не удержавшись от едва слышного вздоха. Атану на мгновенье показалось, что лицо его не отражает того же смирения, о котором говорит поза, и следующие слова подтвердили догадку. – Но разумно ли начинать все сейчас, когда…

— Люциус, — предостерегающе оборвал его Волдеморт. – Мне кажется, ты забываешься.

— Но это может быть опасно для вашего наследника, — предпринял очередную попытку Малфой. На этот раз он смотрел своему повелителю прямо в глаза, и тому, очевидно, это совсем не понравилось.

— Круцио, – произнес Темный Лорд, с безразличием наблюдая за тем, как один из его ближайших сторонников корчится от боли на холодном каменном полу.

Атан вздрогнул, почувствовав вначале легкое жжение, а потом и сильную боль в шраме. Казалось, что его прижигают раскаленным железом. Нет, только не сейчас… Он надеялся пробыть тут как можно дольше, чтобы собрать всю доступную информацию. Но, Мерлин, как же больно… Все прекратилось так же внезапно, как и началось, в первые мгновенья он даже не понял, что боль ушла. И, к его огромному облегчению, он все еще находился тут.

Люциус, пошатываясь, поднимался на ноги, движения были замедленны, ему все еще было тяжело, но на этот раз, надо признать, пыточное заклинание было не таким уж и долгим, меньше минуты. Для Волдеморта это был крайне малый срок, но причина была очевидна — его отвлекло письмо, которое принесла большая амбарная сова.

— Тебе повезло, Люциус, — произнес Лорд, дождавшись, пока Малфой встанет на ноги. – Но в следующий раз не повторяй этой ошибки.

— Конечно, мой Лорд. Спасибо, – у Люциуса даже хватило сил поклониться, он чуть пошатывался, и отчетливо было видно, что он старается взять себя в руки, не показав Повелителю, что ему все еще плохо. Атан его понимал. Отец не терпел чужой слабости и, если бы он увидел, что Малфою все еще не хорошо, то мог продолжить пытку или придумать что-то еще, похуже.

Волдеморт странно посмотрел на своего слугу, будто бы размышляя над чем-то, но, наконец, кивнул.

— Ты боишься за своего сына, мой Упивающийся? Настолько, что готов ради этого пойти на саботаж или предательство?

Малфой побледнел еще больше, сейчас напоминая серый пергаментный лист, его взгляд был испуганным, он не спешил с ответом, подбирая слова, чтобы не разозлить своего повелителя еще раз.

— Вы знаете, я предан только вам, Мой Лорд. Я сделаю все, как вы прикажете!

Волдеморт испытывающее посмотрел на него, а потом произнес:

— Ты свободен, Люциус, можешь идти. Не забудь закончить то, что я тебе поручил.

— Как скажете, мой Лорд, – Малфой еще раз поклонился и, решив больше не испытывать судьбу, направился к двери.

Волдеморт же отвязал письмо и, усмехнувшись каким-то своим мыслям, распечатал его. Атана очень интересовало это странное послание и еще больше реакция на него отца. От кого оно? О чем?

Он уже хотел взглянуть на пергамент, но тут строчки стали расплываться перед глазами, а шрам прорезала еще одна жгучая боль. Нет! Еще не время, несколько секунд и он бы смог узнать… Но на этот раз Атану не повезло, все как-то потемнело и съежилось, и, открыв глаза, он увидел перед собой герб факультета Слизерин.

Разочарованию не было предела, чуть-чуть, совсем немного… и он бы смог его прочитать и, главное, узнать, от кого была та сова. А сейчас это было невозможно, таких сов сотни, если не тысячи, даже в Хогвартсе есть с десяток точно таких же. Хогвартс. Могла ли она быть отсюда? Нет. Разумеется, нет. Мало ли совятен по всей Англии? Но почему-то Атан все не мог отделаться от мысли, что письмо было отправлено именно из замка. А еще этот план, который каким-то образом может затронуть его самого…

Еще несколько минут в полной задумчивости проразглядывав герб Слизерина, но так и не придя к какому-либо решению, Атан потянулся и встал с дивана. Было уже поздно, и в гостиной факультета никого не осталось. Тишина и покой, – то, чего ему так не хватало этим вечером. Спина немного ныла из-за неудобной позы, в которой он задремал. Не стоило засыпать на диване, если, конечно, можно было назвать все эти видения сном. Впрочем, сейчас уже поздно об этом сожалеть.

Нет, обо всем этом можно подумать и завтра, а сейчас лучше идти спать. День и так обещает быть нелегким, не стоит делать его еще труднее из-за недосыпания. Бесшумно прокравшись в спальню и положив недовольную Тан с краю, Атан забрался в кровать. И, едва стоило его голове коснуться подушки, моментально заснул. На этот раз без сновидений.

* * *

— Передай еще сока, — попросил Блейз, сидящий по левую руку от Атана и в данную минуту быстро поглощающий свой завтрак. Как и всегда по утрам аппетит у Забини был отменным, в отличие от самого Атана, который лишь вяло ковырялся вилкой в давно уже успевшей остыть яичнице. Есть не хотелось. Он и раньше-то не особенно любил завтраки, предпочитая ограничиваться чашкой крепкого чая или кофе, а сегодня и вовсе не чувствовал никакого желания съесть хоть что-то и не видел смысла себя заставлять.

Атан выполнил просьбу, отдав графин с тыквенным соком Блейзу, который как раз заканчивал дожевывать тост, так что слова благодарности были заменены полуулыбкой и чуть смущенным кивком – говорить с набитым ртом слизеринец не решился. В очередной раз посмотрев на холодную яичницу глазунью, он отодвинул от себя тарелку, решив, что вполне может потерпеть и до обеда. Если доживет до него, конечно. Зевок был непроизвольным, и Атан едва успел прикрыть рот рукой, но его движение не осталось незамеченным.

— Не выспался? – спросила Миллисента, которая тоже успела закончить свой завтрак и сейчас занималась тем, что разглядывала всех сидящих за столом. Атан кивнул, стараясь скрыть свое раздражение тем, что она сует свой нос в его дела. Впрочем, чего еще ждать от Булдстроу?.

– Ничего, еще успеешь поспать до Травологии.

— Травологии?

— Да, времени еще полно, целых два часа до следующих занятий, вполне можно отдохнуть.

— А как же Защита от Темных искусств? Её отменили?

— Конечно, — Миллисента выглядела слегка удивленной. – Ты что, не в курсе, что преподаватель уволился? Вернее, это его уволили.

Последнее замечание показалось девушке смешным, она заговорщески понизила голос и, наклонившись к самому его уху, прошептала, поясняя:

— Он же оборотень.

“Значит, все уже решено? И он может больше не беспокоится об этом? Или все-таки должен сделать то, что обещал вчера Блеку?”

— Милли, не преувеличивай, ничего пока не ясно, кто останется, кто уйдет – это будет решено советом попечителей, тут даже директор ничего сделать не сможет, — вмешался в разговор Блейз, которому совсем не понравилось то, сколько внимания Миллисента уделяет Стронгу.

Булдстроу посмотрела на него в веселом изумлении.

— Неужели ты считаешь, что они позволят преподавать в школе опасному животному?

Блейз покачал головой, признавая её правоту, конечно, никакой нормальный родитель не позволит, чтобы рядом с его ребенком находился оборотень.

— Тем более, ты знаешь, кто является главой попечительского совета, — со значением добавила девушка.

— Конечно, еще бы не знать, я помню, что было в прошлый раз, когда гиппогриф поранил Драко. Этому лесничему еще повезло, что Дамблдор за него заступился, иначе не только бы это тупое животное осталось без головы.

— О, ну как тогда переживали гриффиндорцы, они даже собирали подписи в защиту Хагрида, — Миллисента улыбалась приятному воспоминанию, — правда у них как всегда ничего не получилось.

— И хорошо, представляешь, что было бы, если бы нам преподавал этот полугигант? Да он же и книги-то, скорее всего, никогда в руках не держал, как вспомню тот его учебничек…

— Так все-таки, кто же глава попечительского совета? – перебил их воспоминания Атан, который, все это было совсем не интересно.

Миллисента хотела было уже ответить, но в этот момент раздался гул сотен крыльев, и в общий зал влетели сотни сов, заглушая своим появлением все разговоры. Атан поднял голову вверх и смотрел, как множество птиц красиво опускаются на столы или сгибы рук, доставляю утреннюю корреспонденцию своим хозяевам. Он помнил, как это поразило его в первый день пребывания в Хогвартсе, в Дурмштранге такие театральные эффекты не одобрялись, а почтовые совы вообще не приближались к обеденным залам. Ему, как всегда, ничего не было, да и некому было ему писать, кроме отца, который сейчас был занят какими-то другими делами.

Письма. Он вспомнил свое вчерашнее видение и стал пристальней присматриваться к совам, надеясь узнать в них ту самую, что доставляла вчера письмо. Сомнительно, конечно, что отец решит написать ответ, но кто знает, вдруг ему все же повезет. Та? Нет, не эта, и не та тоже… Мерлин, они так похожи. Только за слезиринским столом он насчитал девять или десять полностью идентичных сов, да и за другими столами их было не меньше. Что же делать? Не проверять же всех, кто получал сегодня письма? Хотя одного человека он вполне мог проверить.

Драко Малфой, сидящий почти на другом конце стола, сейчас выглядел взволнованным. В руках он сжимал тонкий пергамент конверта, а само письмо лежало перед ним, рядом с тарелкой и, судя по всему, то, что там было написано, его не обрадовало.

“Неужели он?”

Атану в это не очень-то верилось, более того, он не мог понять, что за дела связывали отца и Малфоя. И как все это касалось его самого.

“Или отец мне больше не доверяет?”

Эта мысль была еще более пугающей, конечно, отец и раньше посвящал его далеко не во все свои планы, но сейчас, когда он был тут, в Хогвартсе, как мог отец обратиться к кому-то еще? Почему? Ведь он, Атан, делал все, что ему приказывали…

— Атан, что с тобой?

Видимо, его мысли отразились на лице. Недопустимо. Он опять допустил ошибку, он и вправду недостоин того, чтобы отец ему доверял, раз даже за выражением лица уследить не может. Дурак. Даже не смог справится с оборотнем – слабак.

— Все хорошо, тебе показалось.

Он приложил все силы для того, чтобы выглядеть как можно более нормальным, даже попытался улыбнуться, правда, получилось как-то не очень.

— Ты расстроен из-за того, что тебе никто не пишет, да? – продолжила допытываться Миллисента. Сама она держала в руках письмо от родителей и какой-то сверток, очевидно, гостинцы из дома.

— Нет. Я же сказал тебе – я в полном порядке.

— О, ну хорошо, раз ты так говоришь, — с небольшой долей сарказма ответила девушка, которую задел тон Атана. Естественно, сам он это заметил, но исправлять свою ошибку не собирался, иначе она опять продолжит проявлять совсем ненужное ему любопытство. Тем более что сейчас он должен был заняться кое-чем другим.

Посмотрев на стол преподавателей, он убедился, что того, кто был ему нужен, там нет. Хорошо. Значит, ему не понадобится дожидаться конца завтрака, а потом вылавливать профессора в коридоре. Это намного упрощало дело.

— Эй, ты куда? – спросил Блейз, заметив, что Атан собирается уходить.

“Мерлин, неужели и этот туда же?!”

— Мне надо в библиотеку, — устало бросил он уже привычную отговорку.

— А-а-а, а я думала ты спать.

— А он как раз там спать и будет, библиотека — самое подходящее для этого место.

— Если только мамам Пинс не застукает.

Блейз и Миллисента засмеялись, а Атан поморщился, он не любил, когда они, таким образом, высмеивали его поведение. Но вступать в перепалку не имело смысла, это могло затянуться до бесконечности, тем более что свободного времени было много. Он уже встал, когда послышался звук открываемых дверей, заставивший всех повернуть головы. Обернувшись, Атан увидел, что в дверях стоит Люциус Малфой, как всегда величавый, в прекрасно сшитой на заказ мантии, чуть покачивающий тростью с серебряным набалдашником и окидывающий весь зал откровенно скучающим взглядом.

— Ну, Блейз, а вот и глава совета попечителей пожаловал, я же говорила, что Люпина выгонят!

* * *

Идя по коридору третьего этажа в сторону кабинета, где преподавали Защиту от темных искусств, Атан не мог не думать о том, чем вызван визит Малфоя в школу. Вернее, чем на самом деле он вызван. Судя по видению, отец готовил что-то серьезное, и это было связано с Хогвартсом. Неужели он нападет на школу? Как отец сможет пройти через защиту замка, ведь раньше у него не было таких сил? Или они у него появились, пока он отсутствовал? Если Темный Лорд сможет наконец-то захватить школу, то это покажет всем волшебникам, насколько он силен, это будет большим шагом на пути к победе. Если сможет… А если нет, то это может сильно подорвать его собственные силы. Но отец ведь не станет рисковать просто так, он знает, что делает.

“А знает ли?”

Мысль была крамольной и тут же была отметена в сторону. Конечно, он знает. Он самый сильный волшебник этого времени, тут не о чем говорить, просто он наконец-то узнал слабое место в обороне замка, вот и все. Если Хогвартса не станет, то это будет просто замечательно. Великолепно. Потрясающе.

Вот только Атан не чувствовал никакой радости.

Он знал, что должен был, но никаких таких чувств не было. Скорее, была растерянность и обида на то, что он узнал обо всем последним, что не он помогал отцу, что тут не было его заслуги. Отец наверняка разочарован в нем.

“Но ведь я сам решил поехать в Хогвартс.”

Еще одна ошибка, за которую придется расплачиваться. Тут он не узнал ничего нового о Дамблдоре, ничего, что позволило бы ему узнать его слабое место… Все было бессмысленно и бесполезно. Он не сделал ничего стоящего.

Но он еще докажет, что чего-то стоит. Обязательно докажет. Он сделает все, чтобы отец мог им гордиться и, прежде всего, то, зачем сюда прибыл. Он убьет Дамблдора. Это обязательно понравится отцу, не может не понравится.

Приняв такое решение, Атан успокоился. Теперь все и вправду было хорошо.

* * *

Раздавшийся стук в дверь оторвал Люпина от созерцания полупустого кабинета. Все книги уже были упакованы, немногочисленные колдографии убраны в чемодан, поэтому сейчас комната выглядела точно так же, как в первый день сентября, когда он первый раз открыл эту дверь и точно так же сидел за столом, разглядывая пустые стены. Вот и все. Он пришел сюда рано, в шесть утра, потому что не спалось, а ворочаться с боку набок не имело никакого смысла, уснуть в такой день он уже не мог. Расставаться с Хогвартсом совсем не хотелось, но сейчас он не видел никакого другого выхода, никто в здравом уме не позволит ему остаться тут, что бы ни говорил Сириус. Наверное, это он, в очередной раз пришел, чтобы отвести его на завтрак, или хотя бы уговорить попросить Дамблдора сделать что-нибудь. Но он, Люпин, уже знал, что все бесполезно, и смирился с этим. Сейчас надо жить дальше.

— Открыто, входите.

— Можно, профессор?

Это был не Сириус. Изумленный, Люпин смотрел, как дверь открывается и в комнату входит тот, о ком он много думал за прошедшие полгода. Атан Стронг, мальчик, так напоминавший его мертвого друга. Нет, не мальчик, подросток. Очень странный подросток, о котором так и не удалось ничего выяснить. И которого он недавно чуть не убил или того хуже не превратил в оборотня.

Что ему тут понадобилось?

* * *

И что мне тут надо? Вчера, пообещав аврору Блеку попробовать уговорить профессора Люпина остаться, Атан явно было не в своем уме. Конечно, он не говорил, что будет именно уговоривать, лишь сказал, что согласен поговорить с профессором и сообщить тому, что не имеет к нему никаких претензий. Но сейчас, стоя напротив Люпина, который выглядел болезненно бледным, он не знал, что ему сказать, с чего начать разговор.

— Доброго утра, профессор, — неуверенно начал он, тут же обругав себя за эту неуверенность. – Вы не заняты?

— Нет-нет, входи, располагайся поудобнее, — профессор указал ему на стул, стоящий прямо напротив стола. Не самое удобное расположение, так они будут сидеть лицом к лицу, и говорить станет труднее. Но Атан все же сел, не представляя, как продолжить диалог, но первым, к его удивлению, заговорил профессор.

— Очень хорошо, что ты зашел, Атан, я ведь могу звать тебя так? – дождавшись кивка, Люпин продолжил, — Я и сам хотел поговорить с тобой перед своим отъездом, но не знал, как ты это… как ты на это отреагируешь.

— Вы думаете, я вас боюсь?

Люпин грустно улыбнулся:

— Оборотней все бояться.

— А я нет! Они, конечно, сильные темные существа, но и их можно победить, если знать как.

— Ты еще студент, Атан, ты бы не справился. Нам обоим повезло, что аврор Блек был поблизости, очень сильно повезло. Я до сих пор благодарен…

— Вы думаете, я бы не справился?

— Конечно.

Это задело Атана. Неужели даже этому оборотню очевидно, что он слаб? Что он ничего из себя не представляет? Но он же тренировался, знает много заклятий, убивал… Неужели этого недостаточно?

— Почему? Я… я сильный! Сильнее любого на моей параллели, я уверен в этом, я бы и сам справился с вами, сэр. Почему?

* * *

Люпин смотрел на подростка, сидящего прямо перед ним, и не мог отделаться от мысли, что Джеймс Поттер жив. Те же горящие вызовом глаза, растрепанные волосы, наморщенный лоб… Но это был не Джеймс. Джеймсу не важна была сила, он не стремился к ней и не говорил о ней с такой одержимостью. В то время его больше интересовали проделки и споры со Снейпом, а так же то, что о нем думает Лили Эванс. И все же эти двое были поразительно похожи.

— Да, очень может быть, что ты сильнее всех своих однокурсников, но, чтобы справится с оборотнем, этого недостаточно. Тут нет твоей вины, Атан.

Но, казалось, что последнее предложение пропало впустую. Он его не слышал. Зачем, зачем этому мальчику нужна сила, для чего? Как он хочет её использовать? Не стоит забывать, что он приехал из Дурмштранга, возможно, что он, как и большинство студентов этого заведения, стремится стать Темным волшебником. Или уже стал им. А еще Люпин чувствовал, что подросток испуган, но он боялся не его, а чего-то или кого-то другого. Он бы многое отдал, чтобы узнать чего именно.

— Тебе что-то угрожает?

Мальчик вздрогнул и посмотрел прямо ему в глаза, заставив самого Люпина первым отвести взгляд. Ненависть. Он без сомнений увидел в них именно это чувство, и это в свою очередь заставило вздрогнуть его самого.

“Что же он скрывает? Откуда он приехал и как жил? Что было в его прошлом такого, что вызывает такое сильное чувство? Кто он?”

Когда Люпин вновь взглянул на лицо подростка, от эмоций уже не осталось и следа, сейчас оно больше походило на маску, призванную скрыть то, что происходило в душе на самом деле. На вид он был полностью спокоен, но Люпин знал, что все это было напоказ.

— Мне ничего не угрожает, о чем вы, сэр?

Люпин лишь покачал головой. Так он явно ничего не добьется. Атан Стронг не будет откровенен с ним, ему просто незачем сейчас это делать, поскольку они всего лишь преподаватель и студент, не более. И все же Люпин хотел ему помочь. Хотел настолько, что решил сразу же после этого разговора пойти к Дамблдору, чтобы тот помог ему остаться в Хогвартсе. Сейчас он не мог позволить себе уехать, он должен был хотя бы попробовать.

А пока…

— Значит, ты хочешь стать сильнее, так?

Атан кивнул. Осторожно, сдержано, но Люпину было достаточно и этого.

— Для этого нужно много тренироваться, ты знаешь?

— Разумеется, — фыркнул подросток, вызывая у него улыбку.

— Тебе это действительно нужно?

— Да.

— Хорошо. Я мог бы научить тебя кое-чему, хотя я и простой преподаватель, я неплох в дуэлях, думаю, это пошло бы тебе на пользу. Если ты хочешь, конечно.

Это было риск. Люпин знал, что сейчас есть два варианта, либо он замкнется в себе и тогда все пропало, либо согласится и тогда… Тогда возможно все. Он видел, как Атан колеблется, не решаясь сделать выбор, его задумчивость тянулась несколько минут, прежде чем подросток резко встал со стула, направляясь к двери.

Значит, нет.

Уже повернув ручку двери, Атан внезапно повернулся и, чуть улыбнувшись, сказал:

— Я хотел бы попробовать, профессор.

* * *

Только выйдя за дверь, Атан смог перевести дыхание. Смешно, но к убийству Дамблдора его будет готовить один из директорских любимчиков. Жизнь иногда преподносит и не такие сюрпризы. Конечно, могло оказаться, что оборотень никуда негодный дуэлянт, но Атан почему-то был уверен в обратном, по крайней мере, он хотел рискнуть. Если все будет так, как он планирует, то за эти полтора месяца он станет хоть немного сильнее. И преподнесет отцу подарок к Рождеству.

Вот только прежде ему надо сделать так, чтобы профессор Люпин остался в школе, но, кажется, он знал, как этого добиться. Во всяком случае, был шанс, что получится, и сейчас этот самый шанс шел по коридору прямо к нему, по-прежнему задумчиво поигрывая черной тростью.

— Здравствуй, — произнес Атан, стоило Люциусу Малфою пройти мимо.

Волшебник повернулся, с явным намерением отчитать того, кто посмел к нему обратиться с таким явным непочтением, но, увидев стоящего перед ним подростка, переменился в лице. Он его узнал. Атан был удивлен. Он был уверен, что никто из Упивающихся не знает, как он выглядит, что исключало всякую возможность узнавания. Но тогда как? Откуда? И все же он постарался не показать своего замешательства Малфою, он не мог себе этого позволить.

— Пойдем, Люциус, у меня есть к тебе разговор, — Атан намеренно обращался к нему на “ты”, подчеркивая свой статус. Волшебник кивнул, соглашаясь следовать за ним, что придало ему немного уверенности.

К счастью, было безлюдно, все ученики уже были на занятиях, и коридор был пуст, поэтому некому было удивляться тому, что совсем еще юный маг, студент, так обращается со старшим волшебником, причем одним из тех, кого боялись очень и очень многие. Дойдя до одной из небольших ниш, где раньше стояли доспехи, Атан остановился. Малфой пристально смотрел на него, изучая лицо и ожидая продолжения, он явно был озадачен и этой неожиданной встречей.

Наконец, Люциус заговорил:

— Вы чего-то хотели от меня… — тут он запнулся, не зная, как обратиться к Атану, — молодой господин?

— Да, у меня есть для тебя одно поручение. Ты ведь приехал сюда, чтобы разобраться с оборотнем, так?

— Да, вы правы, можете не беспокоиться, сегодня же его не будет в замке.

— А кто сказал, что я беспокоюсь? – резко спросил Атан, которому совсем не понравился снисходительный тон Упивающегося.

— Простите, молодой господин, я, очевидно, неправильно вас понял.

— Да, очевидно.

— Тогда чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы оборотень остался.

— Остался?

— Да, остался.

— Но…

— Ты отказываешься выполнить мой приказ? Ты забыл кто я такой? – последнее явно было лишним, но сейчас он мог действовать лишь так, напоминая о том, чей он сын. Атан прекрасно понимал, что иначе он для Упивающихся был никем, пустым местом. Пока что никем. И совершенно понятно, что сейчас никто из них его не уважает и не боится. Но это только пока.

— Нет, конечно, нет, молодой господин, я сделаю, как вы хотите, но…

— Но?

— Вашему отцу это совсем не понравится, у него может появиться много вопросов, — растягивая слова, закончил Малфой, внимательно наблюдая за реакцией на них Атана.

— И?

— Вы, очевидно, не захотите на них отвечать.

— Возможно, — конечно это была не совсем правда, но объясняться с отцом Атан действительно не желал. Тот мог счесть все это жалостью к оборотню. А это было не так, совсем не так. Хотя, если быть совсем честным с самим собой, он знал, что ему было не то чтобы жалко Люпина, но он не хотел, чтобы тот лишился работы по такой причине. И еще больше он не понимал, какое ему дело до проблем, по сути, чужого ему человека, — но ведь Темный Лорд может и не узнать о разговоре, так?

Люциус, явно довольный, улыбнулся.

— Может. Я не буду ему лгать, но он может и не спросить об этом, поэтому…

Атан уже понял, к чему тот клонит.

— Что ты хочешь?

— О, ну что вы, молодой господин, я бы никогда не осмелился что-то от вас требовать.

— Чего? – еще тверже повторил Атан.

— Небольшая услуга, вроде той, что я оказал вам. Это вполне справедливо, я не буду просить о чем-то большем.

— Так чего ты хочешь, говори сейчас, и я подумаю.

— О нет, позже, мой господин. Вы согласны?

Он был не согласен, совсем не согласен на то, что сейчас предлагал ему Малфой. Слишком уж неоднозначным было это определение “небольшая услуга”, под этим можно было подразумевать что угодно. Тем более, что он совсем не доверял этому человеку, который был в несколько раз опытнее его в подобных делах, которого боялись и уважали даже Упивающиеся. Чем ему грозит это соглашение, не совершает ли он сейчас непоправимую ошибку? Но времени на колебания у него не оставалось.

— Да. Если Темный Лорд не станет задавать вопросов, я верну тебе долг, — Атану было неприятно, но сейчас другого выхода у него не было.

— Спасибо, мой господин, я выполню ваш приказ.

— Отлично, — Атану хотелось поскорее закончить этот разговор, пока все не стало еще хуже. Но уходить надо было красиво. – Ты свободен, Люциус, можешь идти.

— До встречи, мой господин.

* * *

Гостиная факультета Слизерин была полупуста, лишь несколько студентов шестого курса сидели развалившись на креслах, обсуждая последние школьные новости. Конечно же, сейчас предметом обсуждения было то, уволят ли Люпина просто так или отдадут под суд за нападение на учеников. Большая часть, во главе с Драко Малфоем, была за второй вариант.

— Атан, а ты как считаешь? – спросил Блейз, заметив его появление.

— Я? Я думаю, что он останется в Хогвартсе.

— Что? Ты не в своем уме, Стронг, кто же оставит его в школе после такого? Он явно должен быть еще безумней тебя.

— Дамблдор оставит.

— О, ну конечно, директор точно тебя превосходит, — рассмеялся Драко, а Атан лишь пожал плечами.

— Увидим, кто из нас прав, Малфой.

Оставив последнее слово за собой, Атан поднялся в спальню, у него было еще полчаса до следующего занятия, и он собирался провести их с пользой. То есть поспать.