Другая Надежда (гет)

“Грань между галлюцинацией и реальностью

проводит сам человек”

Из записок целителя Дугласа.

Часы в кабинете пробили три часа дня. На письменном столе перед человеком, сидящем в кресле, уже почти не осталось документов, когда раздался негромкий стук в дверь.

— Войдите, — сказал хозяин кабинета.

Дверь отворилась, и в комнату зашёл секретарь, молодой человек лет двадцати пяти. Он остановился на почтительном расстоянии от стола и доложил:

— Милорд, ваш приказ выполнен.

— Какой именно приказ, Рубенс? — спросил Волдеморт, продолжая возиться с бумагами.

— Девушка, милорд, она найдена и доставлена в больницу, — ответил юноша.

— Отчёт? — спросил Лорд и посмотрел на собеседника.

— Прошу, милорд, — ответил тот и, подойдя к столу, положил перед Риддлом объёмную коричневую папку.

— Ты свободен, — ответил маг.

— Слушаюсь, милорд, — поклонился Рубенс и покинул кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.

Тёмный Лорд раскрыл принесённую им папку и углубился в чтение. Следующий час в кабинете были слышны только шелест переворачиваемых страниц и скрип пера, которым Лорд делал в тексте какие-то пометки. Дочитав отчёт, он посмотрел на дверь и тихо произнёс несколько слов. Не прошло и пяти секунд, как та отворилась, пропустив в комнату всё того же Рубенса.

— Да, милорд? — спросил он, войдя.

— Почему в тексте нет сведений о применённых заклинаниях? — обратился к нему Волдеморт. — Или вы не знаете, как составлять подобные документы?

— Позвольте объяснить, милорд, — голос юноши слегка дрогнул.

Выводить этого человека из себя означало подвергать себя смертельной опасности. В магическом Лондоне, да и во всей Британии, о нём ходило множество легенд и вымыслов. Одни говорили, что он лично пытает всех узников Азкабана по пятницам утром, другие утверждали, что ему неведомы никакие чувства, кроме ярости и жестокости. И те, и другие были неправы. Это юноша мог сказать точно. Лорд не знал ни жестокости, ни ярости. Как так? А вот так. Он не испытывал чувств. Рубенс видел его в разных обстоятельствах, но ни одно из них не смогло поколебать мёртвого покоя его голубых глаз. Там было пусто. А все мимолётные эмоции, та же ярость или интерес, иногда проскальзывающие по лицу Тёмного Лорда, создавали всего лишь видимость жизни. Юноша чувствовал, что его повелитель существует, но не живёт. Для жизни ему чего-то не доставало. И за эту недостачу расплачивались и ближайшее окружение, и все чародеи Британских островов. О таких людях, как Слизеринский наследник, говорят, что у них нет души. Что ж, с этим, пожалуй, Рубенс бы согласился, если бы доподлинно не знал, что перед последней битвой под стенами Хогвартса Волдеморт провёл ритуал и восстановил разъединённые части души. Так что душа у него была. Но вот чего-то другого не было. И последние месяцы тёмный маг занимался тем, что пытался найти это что-то. А что это что-то — юноша не знал.

Кивок Риддла вывел его из задумчивости:

— У тебя десять секунд.

— Милорд, к этой девушке не было применено никаких заклинаний, поэтому этого пункта нет в отчёте, — проговорил Рубенс.

Лорд жестом приказал ему продолжать.

— Девушку длительное время содержали в психиатрической лечебнице, куда её доставили воспитатели приюта. Судя по истории болезни она... — он замолчал на полуслове, взглянув на своего собеседника.

— Не пересказывай мне историю болезни, Рубенс, — тихо проговорил Волдеморт.

— Милорд, но у неё... — начал было говорить секретарь, но счёл за лучшее не продолжать.

— У неё что? — спросил Лорд.

— Её кровь, милорд, — ответил Рубенс и, заметив лёгкий интерес во взгляде собеседника, продолжил уже более уверенно, — в ней нашли фенилциклогексилпиперидин.

— Фенциклидин? — уточнил Риддл.

— Да, милорд. Мы обнаружили девушку в очень тяжёлом состоянии. Наши целители говорят, что в ближайшие две недели будет ясно, выживет она или нет, — доложил юноша.

— Кто из целителей её сейчас наблюдает? — вновь спросил Лорд.

— Целитель Дуглас, милорд, — последовал ответ.

— Хорошо. Ты сказал, что её нашли в тяжёлом состоянии? — продолжил расспрашивать Риддл.

— Точно так, милорд, почти в бессознательном. Когда её вынесли из здания лечебницы, девушка отключилась и избавила нас от необходимости усыплять её. Потом целители сообщили, что любое магическое воздействие на её организм могло стать фатальным, — отчитался Рубенс.

— Сколько раз после этого девушка приходила в себя?

— Всего два, милорд.

— Что она при этом делала?

— Звала родных и кричала, что говорит правду, — ответил секретарь.

— Какую ещё правду? — голос Тёмного Лорда звучал несколько раздражённо.

— Нам неизвестно, милорд. Хотя, целители не склонны считать эти слова бредом.

— Она называла какие-нибудь имена?

— Нет, никаких.

— Ясно, — констатировал волшебник и постучал пальцами по столешнице, — на сегодня ты свободен. Продолжай держать меня в курсе деятельности целителей и сообщи мистеру Дугласу, что завтра я навещу его пациентку.

— Слушаюсь, милорд, — поклонился Рубенс и покинул кабинет своего повелителя. Но через пару минут снова постучался.

— Да, — отозвался Тёмный Лорд.

— Милорд, — с порога начал говорить молодой человек, — я только что получил это. Просили срочно вам передать.

Рубенс подошёл к столу и протянул Риддлу маленький матерчатый мешочек.

— Это от Ломбхарта, милорд. Он руководил операцией, — проинформировал мага его секретарь.

Лорд кивнул и, взяв посылку, жестом приказал Рубенсу покинуть кабинет. Тот не стал задерживаться.

В мешочке оказался свёрнутый вчетверо лист пергамента и золотой медальон. Лорд поднял его ближе к свету. Ничего особенного. Медальон представлял собой маленькое солнце с расходящимися в разные стороны лучами на золотой цепочке; на его оборотной стороне были выбиты инициалы “А.Д.Г.”. Риддл посмотрел на него и произнёс пару латинских фраз. Медальон остался лежать неподвижно в его ладони — он не был зачарован.

Убрав его во внутренний карман мантии, Волдеморт развернул пергамент и прочёл:

“Милорд,

Глава девятого разведывательного отряда ПС, Готфрид Ломбхарт”.

Риддл поднялся и, убрав записку в ящик письменного стола, вновь потянулся за отчётом, когда один из сигнальных кристаллов, лежавших на столе, замигал красным. Лорд нахмурился и, подхватив коричневую папку и кристалл, тотчас исчез. В Риддл-Мэноре что-то происходило.

* * *

— Гарри! — его крик потонул в гуле сражения. Гермиона обернулась и увидела, как Рон бежит к рухнувшему на траву другу. Он упал рядом с ним на колени и принялся трясти его за плечи:

— Нет! Вставай, Гарри! Ты не можешь бросить нас!

— Он уже бросил, — ответил негромкий голос.

— Ты! Ты... — Рон сжал кулаки и, поднявшись, бросился на врага, — я убью тебя!

В ответ прозвучал смех и блеснул красный луч. На девушку накатило оцепенение. Умом она понимала, что вокруг неё идёт сражение, и ей нужно защищаться от проклятий, но ничего не могла поделать. Она стояла и смотрела на разыгравшуюся перед ней сцену. Гарри лежал на спине, его очки были окончательно разбиты. Рядом с ним валялась теперь уже ненужная и сломанная волшебная палочка. Из разбитого черепа юноши сочилась кровь, окрашивая траву в отталкивающий бордовый цвет. Гермиона закрыла глаза и принялась отчаянно мотать головой, но это не помогало. И вдруг она услышала крик, на фоне однообразного гула голосов, выкрикивающих проклятья и оскорбления, его нельзя было не услышать. Девушка посмотрела в ту сторону и судорожно всхлипнула — это кричал Рон. Его пытал Волдеморт. Он стоял над катавшимся по земле юношей и спокойно смотрел на его мучения. Потом поднял взгляд и встретился с полными ужаса глазами гриффиндорки. Они просили прекратить, но Лорд никогда, из чисто практических соображений, не оставлял в живых своих врагов, поэтому только убедившись, что рыжеволосый парень уже долго не протянет, он снял заклинание. И снова посмотрел в испуганные глаза девушки. Она, не отводя взгляда, подняла палочку. Риддл покачал головой, переступил через тело поверженного противника и скрылся в лесу, а Гермиона так и осталась стоять с поднятой волшебной палочкой, переводя взгляд с одного мёртвого юноши на другого. Они были для неё жизнью, смыслом и опорой. Она никогда не бросала своих мальчиков. Их, всегда действовавших сообща, недаром называли Золотым Трио, они были единым целым. А может ли один элемент системы жить самостоятельно без опоры на другие её части? Нет, не может. И девушка не могла. Да и толку учиться не было.

Выйти из ступора её заставил ещё один душераздирающий крик, это Джинни бежала к телу своего брата, самого младшего из шести и ушедшего последним. Она ничего не замечала вокруг и не обращала внимания на обернувшихся на её крик пожирателей. Девушка присела рядом с телом брата и разрыдалась в голос, никого и ничего не видя. И ей было всё равно, когда один из противников взмахнул палочкой, и смертельный луч ударил ей в спину. Крик оборвался, девушка упала, и её рука в последнем прощании опустилась на руку любимого брата. В тот момент у Гермионы мелькнула совершенно глупая мысль “А знала ли Джинни, что Гарри уже мёртв?” Девушка сорвалась с места и побежала к телам друзей, когда её настиг крик “Гермиона!” Она оглянулась: Невилл, отбиваясь от троих Пожирателей, делал ей какие-то знаки. Гриффиндорка ещё раз посмотрела на мёртвых друзей и поспешила на помощь живым.

Она снова посылала заклинания во врагов, но меньше тех не становилось, зато ряды союзников редели на глазах — защитников Школы оттесняли к главным воротам замка. Гермиона сбила проклятьем одного из пожирателей и побежала к воротам. Боковым зрением Герми уловила зелёную вспышку и, оглянувшись, увидела, как Авада поразила одного из авроров. И в тот момент она снова встретилась взглядом со своим кошмаром последних шести лет. Но лишь мельком взглянув на её, Лорд продолжал методично сыпать проклятия на головы своих врагов.

— Грейнджер, быстрее! Гермиона! — прокричал кто-то со стороны главных ворот.

Она кинулась на голос и вскоре очутилась в объятьях профессора Макгонагалл. Ворота с лязгом захлопнулись за её спиной.

* * *

Они собирались вокруг неё. Плотное кольцо немых серых фигур. Они говорили. От гула их голосов разрывалась голова. Каждый из них пытался обратиться к ней, увидеть её глаза, устремлённые на себя. Гермиона оглядывала людей, сомкнувших кольцо вокруг неё. Она знала их всех, призраков тех, кто ушёл. Она пыталась обнять их, но хватала только воздух, хотела заговорить, но не могла издать ни звука. Они были здесь, и их не было, не было в материальном мире, но они продолжали жить в её сознании. Ужасы прошлого, принявшие облик самых близких и любимых, они смыкали кольцо.

Вдруг кто-то произнёс её имя, Герми оглянулась. Мама. Она протягивала руки и звала за собой. Девушка пошла. Призраки расступились и, пропустив гриффиндорку к матери, продолжали идти за ней следом. Опять только воздух. Почти незримый, лёгкий, силуэт матери начал таять на глазах.

Девушка закричала:

— Мама! Мамочка! Нет! Мама!

— Ты не выполнила обещание, — прошелестел голос.

— Какое обещание, мама? — спросила Гермиона, но не получив ответа, снова закричала, — останься со мной, пожалуйста, мне страшно!

Девушка кинулась к исчезающему видению и обняла его. И кто-то обнял её в ответ. Волшебница уткнулась лицом в шею этого человека и продолжала бормотать.

— Не уходи, мама. Ты так нужна мне. У меня никого не осталось, постой. Я не перенесу одиночества. Что я такого совершила? Какое обещание не выполнила? Кого я не спасла? Мама! — голос Гермионы снова сорвался на крик.

Она видела, как фигуры снова окружают её, и начала вырываться из рук, которые её держали. Ей нужно было убежать! Но она не могла, так крепки были чьи-то объятья.

Лорд Волдеморт, сидевший на кровати и прижимавший к себе бьющуюся в истерике девушку, в тот момент думал о том, что родственные узы были самым страшным оружием на земле. Правда, доказательство этого было слишком буйным, оно то обнимало его, грозя ненароком задушить, то пыталось вырваться и убежать от кошмаров, которые его мучали.

Он взглянул на часы, Гермиона должна была скоро очнуться. Заметив, что она начала понемногу успокаиваться, Риддл встал с кровати и положил на неё девушку. И только он хотел отойти, как она мёртвой хваткой вцепилась в его руку и прошептала:

— Нет.

Гермиона несколько раз моргнула, приходя в себя, и выпустила его руку. Наконец открыв глаза, она увидела стоящего рядом с кроватью Волдеморта. Этот факт почему-то принёс облегчение. Она до сих пор ощущала, они были где-то неподалёку, но пока рядом находился этот человек, они не приближались к ней, не решались.

— Вы видели их? — тихо спросила она.

— Кого “их”? — спросил Риддл.

— Значит, не видели, — выдохнула девушка и добавила, — вы давно наблюдаете?

Он кивнул.

— Поговорите со мной, пожалуйста, — попросила она.

— Ты выбрала не лучшее время для душеспасительных бесед, — немного резче, чем было нужно, произнёс Волдеморт.

Гриффиндорка вопросительно посмотрела на него.

— Действие зелья закончилось, так что кошмары тебя сегодня уже не потревожат, — сказал он.

Лорд ещё раз взглянул на лежащую в постели девушку и вышел из комнаты, закрыв гриффиндорку на ключ. Всё время, пока он шёл до своей спальни, он видел перед собой её глаза. Была какая-то ирония в том, что она едва не обратилась к нему за помощью. Он, конечно, мог остаться и поговорить с ней, но он не был бы самим собой, если бы так поступил.

Дверь закрыта. Он ушёл. Что из этого её пугало больше, Гермиона не задумывалась. Она снова ощущала их, они кружили вокруг комнаты и перешёптывались. Они становились ближе и сводили её с ума. Понимая, что ещё немного, и она действительно заработает психологическую травму, девушка слезла с кровати и позвала:

— Фини!!

Хлопок и эльф уже рядом с ней.

— Звали, мисс?

— Где он?? — спросила девушка.

Фини видел, что она то и дело озирается по сторонам, словно высматривая невидимых противников.

— Хозяин, мисс?

— Да!! Где он? Как его найти? И как открыть эту долбанную дверь? Отвечай! Живо!!

— Наверно Милорд в своей спальне, мисс. Это на этом же этаже направо по коридору, в конце, двойная дубовая дверь.

— А моя дверь? — крикнула девушка. — Как её открыть?

— Ключом, мисс, — сказал эльф и достал из-за пазухи маленький дверной ключик.

— Так открывай мне её, кретин, чего ты ждёшь?! Они уже близко!! Быстрее! — Гермиона обняла себя руками, желая защититься.

Они уже были внутри комнаты, собираясь около камина. Они показывали на неё руками, скалили такие знакомые лица в жутких гримасах и проклинали её. Девушка поёжилась, её знобило, и длинная белая фланелевая ночнушка не спасала от холода и страха. Кто переодел её? Об этом лучше было не думать.

Фини знал, что ему завтра будет. Мысленно попрощавшись с жизнью, эльф отпер дверь, и девушка вырвалась на свободу.

Она бежала. Они догоняли, тянули к ней руки. Вот уже заветные двери. Мерлин, только бы они не были заперты! Она распахнула их и оказалась в просторной комнате, но осматриваться не было времени, ей нужен был Он! Волдеморт стоял у окна и расстёгивал чёрную рубашку. Он обернулся на звук открываемых дверей. Заметив его, Гермиона бегом пересекла комнату и обняла, спрятав лицо в вороте его на половину расстёгнутой рубашки. Она прерывисто дышала. Волдеморт стоял неподвижно, позволяя девушке цепляться за него, как за последнюю ниточку к спасению из этого кошмара.

— Не прогоняйте меня, — заговорила она, — они отступают, только когда вы рядом. Я всё что угодно сделаю, пожалуйста.

Ну вот, она произнесла это, сама спилила сук, на котором сидела. Она не видела, как Волдеморт улыбнулся, щёлкнув пальцами, закрыл распахнутые двери спальни и снова посмотрел на жавшуюся к нему девушку:

— Ложись в постель, — негромко приказал он.

Гриффиндорка забралась на кровать и юркнула под одеяло. Лорд как был, в рубашке и брюках, последовал её примеру. Он лёг на спину, прислушиваясь к дыханию находившейся рядом девушки. Гермиона некоторое время лежала неподвижно. Серые фигуры маячили где-то за дверью, не подбираясь ближе. Но они и не исчезали. Девушка подняла голову и посмотрела на мужчину на другом конце кровати. Он размеренно дышал и не обращал на неё ни капли внимания. Страх не проходил, и девушка осторожно подползла к нему поближе.

— Можно? — едва слышно спросила она.

Риддл вздохнул и кивнул. Гермиона положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Тени. Их шёпот постепенно сходил на нет. Они начали исчезать. Девушка успокаивалась и вскоре заснула. Волдеморт укрыл её одеялом и ещё долго лежал и думал, какого чёрта он только что сделал?