Золотое Трио. Часть первая: Маги Кайроса. (джен)

На занятия Поттера отпустили только через неделю, несмотря на все его протесты. Отойдя от шока, вызванного невероятно быстрой регенерацией Гарри, мадам Помфри прямо таки загорелась идеей изучить того на предмет отклонений, которые могли бы вызвать такой результат. Гарри мог только радоваться, что за эти семь дней она не растащила его по частям и не замариновала в колбочках для исследований. Хотя, последнее скорее прерогатива Снейпа.

Пока же Золотой Мальчик весьма насыщенно препроводил время в больничном крыле, по школе ползли самые разные и невероятные слухи. Падение Поттера видела вся школа, кроме, разве что, Филча с его миссис Норрис. Поэтому шепотки касались лишь его нынешнего положения. То, что преподаватели уклонялись от вопросов о Гарри или просто игнорировали их, лишь подогрело любопытство публики. Как и то, что в больничное крыло студентов хоть и пускали, но до дальней, огороженной ширмой койки никто добраться не смог из-за все той же штатной целительницы.

Но, несмотря на совершенно буйную фантазию студентов, никто и предположить не мог, что Поттер оклемается всего за несколько дней, а не пойдет обживать местечко на кладбище или, как минимум, койку в Мунго. Поэтому, когда Гарри, только отпущенный несколько разочарованной мадам Помфри, вошел в Большой Зал, где в тот момент завтракали студенты, в помещении повисла тишина.

Длилась она, правда, недолго, так как почти сразу на ноги вскочило несколько гриффиндорцев и подбежало к нему. Первой на шею бросилась Гермиона, потом деловито протянул руку Рон и еще несколько человек. Подошли члены команды, поздравляя с выздоровлением. Весь Гриффиндор был рад видеть своего лидера.

Стоя в окружении восторженных друзей, Гарри обвел взглядом и остальную аудиторию. Дамблдор улыбался, Макгонагал смотрела гордо и с небольшой долей волнения за своего подопечного. Снейп как сидел с каменным лицом, так и продолжил. Посмотрев на скривившуюся физиономию Амбридж, Гарри весело усмехнулся и сразу отвернулся от чиновницы.

Смотри, «жаба».

Не обращая внимания на критику и ту грязь, ссыпавшуюся на него из газет и журналов, Поттер всегда оставался самим собой, вежливым, улыбчивым и веселым подростком. Большая часть тех людей, окружавшая его здесь, поначалу относилась к нему с недоверием. Но вскоре все прояснилось. Поттер все тот же, и не сумасшедший и не психованный. А просто студент. И многие впервые всерьез задумались над его словами, сказанными, казалось, так давно. Словами, что опасности не за горами. Тот же Симус Финиган, выдвинувший еще в первый день свой «квотум недоверия» Поттеру, давно уже пожалел об этом. И давно извинился.

Скользнув взглядом дальше по залу, Поттер увидел презрительные маски зеленого факультета, сквозь которые отчетливо просвечивало удивление, и не малое. С недоумением Гарри увидел пустовавшее место Драко Малфоя. Хорек после приезда в Хогвартс ни разу не задевал ни его, ни Рона с Гермионой, предпочитая игнорировать их или равнодушно смотреть, как его прошлую «работу» выполняют Нотт или Забини. Иногда Гарри замечал на себе задумчивый взгляд слизеринского принца, но когда поворачивался к нему, тот уже отводил глаза. Странное равнодушие Малфоя ко всем окружающим, вернее даже легкое презрение, всерьез начинало беспокоить Гарри. Поттер уже жалел, что ему никак не удается выучить легилименцию, чтобы проверить свои подозрения.

— Ну, как ты, Гарри? — отвлек его от раздумий Рон. Они уже сидели за столом, и Гарри чисто на автомате накладывал себе пищу.

— В полном порядке, — хмыкнул Гарри.

— Что-то использовал для защиты, а? — заговорщически прошептал ему на ухо Рыжик. Гарри усмехнулся.

— В точку.

— Так вот почему мадам Помфри ходила с совершенно неописуемым лицом, — негромко сказала Гермиона, — то-то она, наверное, изумлялась твоим восстановлением. Хотя, Гарри, — она нагнулась к парню, — ты уверен, что мы сможем выпутаться из подозрений? Твое выздоровление, нет сама жизнь для всех — какое-то необъяснимое чудо. Уж Дамблдор точно что-то заподозрил.

— Да, он приходил ко мне в палату, — ответ Поттер, — мы немного побеседовали. Вернее, обменялись парой фраз.

— И? — протянул Рон.

— Я сказал, что доверюсь ему только тогда, когда он сам доверится мне.

Рон почесал затылок. Гермиона нахмурилась.

— Ну, ты выдал, конечно, — произнес Рон, — и что он ответил?

— Улыбнулся и сказал, что ему нужно время, — Гарри развел руками.

— Чему это он мог улыбаться? — удивилась Гермиона.

— Откуда я знаю-то? Дамблдор тебе не первокурсница из Хаффлпаффа. Его действия, жесты и даже улыбки понять и просчитать невозможно даже опытным людям. Но, что-то мне подсказывает, что с директором проблем не будет.

— Интуиция? — усмехнулся Рон, толкнув друга локтем. После нескольких недель занятий это слово для троицы имело большее значение, чем раньше.

— Да, скорей всего, именно она, — улыбнулся Поттер.

— Кстати, — вдруг воскликнула Гермиона, смотря куда-то в сторону дверей Большого Зала, — похоже, тут кое-кто еще хочет тебя поздравить.

Гарри не успел обернуться, как его зажало в стальных объятьях огромного человека.

— Привет, Хагрид, — прохрипел Поттер, когда тот все-таки отпустил Гарри, — рад тебя видеть.

— А уж я-то как рад! — громыхнул Хагрид, — жаль, я матч-то я видел, но мне рассказывали. Отлично сыграл, Гарри!

— Спасибо, Хагрид.

— Ты, это, приходи сегодня ко мне, чаек глотнем, с друзьями-то, — пропыхтел лесничий, — побалакаем о том и о сем.

— Конечно, я приду, — хмыкнул Гарри, и Хагрид, подмигнув Поттеру, проследовал к столу преподавателей и занял свое место за ним.

* * *

В ноябре у Гарри появились новые препятствия и проблемы. Большую их часть вызывало двое людей, пребывавших ныне в замке — Амбридж и Филч, видимо, нашедший в первой родственную душу. После первого квиддичного матча, когда больше половины школы были действительно рады видеть Гарри здоровым и явно не считали его сумасшедшим, как упорно сообщал Пророк под редакцией Министерства, «жаба» будто с цепи сорвалась.

Каким-то образом она научилась обнаруживать отсутствие студентов в кроватях. Так, однажды, ребята чуть не попались, и лишь мантия-невидимка уберегла их. Соответственно, от ночных тренировок пришлось отказаться, что никого не радовало, скорее даже злило.

После неожиданного побега известных Пожирателей из Азкабана, который сильно, но ненадолго обескуражил Фаджа, вышло сразу несколько постановлений инспекторши, связанных с учебой. Та потихоньку отрывала от пирога под названием «Хогвартс» все больший и больший кусок. Амбридж запретила беседовать с профессорами на уроках на посторонние темы, а также ужесточила правила поведения в школе. Так, к примеру, за отсутствие после отбоя в гостиных следовало немедленное исключение, а не штраф с наказанием, как раньше. Этим «жаба» обратила против себя почти всех студентов, особенно старшеклассников, которые частенько бегали на свидания под покровом ночи.

Произошли изменения и в самом учебном процессе того же ЗОТИ. Если до этого Гарри, заранее вызубривший учебник, мог просто заниматься своими делами — главное, не лезть на рожон — то теперь Амбридж будто специально толкала его, да и не только его, на открытую агрессию. Теперь вместо самостоятельного чтения ученики записывали за ней лекции, по своей глупости могущие поспорить с тем, что некогда давал на запись незабвенный Златопуст Локонс. Темы были самыми разными — от пропаганды Министерства до принижения волшебных рас. Особенно «жаба» смаковала тему оборотней, частенько усмехаясь прямо в лицо Гарри. Она знала о Люпине. И теперь специально смешивала его с грязью, пару раз намекая именно на него. После побега Пожирателей, который в Министерстве связывали с Сириусом Блеком, Амбридж неплохо прошлась и по нему, отметив, что таких отвратительных магов и за людей считать нельзя.

Амбридж даже не догадывалась, что от неминуемой смерти ее спасло только отличное умение Поттера контролировать себя. Но ярость на чиновницу не прошла. Она остыла и покрылась льдом, давая возможность подумать — и отомстить. Прежний план — подождать до лета — был признан нецелесообразным, «жаба» слишком сильно ему мешала.

Новый план Трио составило за несколько дней. Главной задачей являлось убрать Амбридж из Хогвартса. Как? Дискредитировав в глазах общественности? Хороший вариант. Гарри долго думал на эту тему, считая возможным просто как-нибудь подставить «жабу», но тут сама судьба оказала ему ценную услугу. За пару дней до этого Амбридж наказала Ли Джордана за балаган на уроке. Позже Гарри столкнулся с ним, когда он выходил из ее кабинета после наказания.

— Ну, чем Амбридж заставила тебя заниматься? — поинтересовался Гарри, идя рядом. Они оба возвращались в гостиную.

— Строчки писал, — непривычно хмуро ответил Ли, — пару часов.

Гарри скосил на него глаза.

— Тогда почему у тебя рука кровоточит? — он недоуменно приподнял брови.

Ли выругался и спрятал руку.

— Поздно уже. Покажи, — командным тоном сказал Гарри. Джордан неохотно протянул правую руку. Гарри посмотрел на ладонь.

«Я не должен перечить профессорам» — надпись была будто оттиснута на руке изнутри.

— Она что, вырезала э-т-о тебе на коже, — Гарри захотелось вернуться и оторвать «жабе» голову прямо сейчас без оглядки на закон и мораль.

Ли покачал головой.

— Нет, она дала мне перо, велела писать строчки. А вот чернилами, похоже, была моя кровь.

До Гарри стало примерно доходить.

— То есть, ты писал, а на руке появлялись слова?

— Ага, черт болит, зараза, — выругался Джордан.

— Так, ладно, — Гарри чему-то улыбнулся, — дай-ка опять свою руку, — он немного усилил поток в правой руке с палочкой, — Ресолиум!

— Ничего себе! — Ли осмотрел ладонь, — ни следа!

— Можешь не благодарить, — хмыкнул Гарри, — а теперь извини, мне пора, — и он спешно скрылся за одним из гобеленов, прикрывающих потайную лестницу.

* * *

— Ты уверен, Гарри? — Гермиона внимательно посмотрела на парня, — это довольно серьезно!

— Да? — Поттер ухмыльнулся, — а рисковать жизнью, срывая природные барьеры, не серьезно? А изучать боевые заклинания? Помнишь, что тогда осталось от того холма, а? Кентавры потом как угорелые носились, не понимая, что это за воронка на его месте? Разве это уже не серьезно?

— Эм, — сказать было явно нечего.

— Хорошо, — Гарри хлопнул по столешнице рукой, — тогда решено.

Он снова взглянул на девушку.

— Не волнуйся, Гермиона, — утешающе сказал он, — мы сами выйдем на сцену только тогда, когда будем полностью готовы, не раньше.

* * *

— Здравствуйте, учащиеся.

— Здравствуйте, профессор Амбридж, — хотя, более вероятно было то, что «учащиеся» желали чиновнице именно обратного.

— Хорошо, — Амбридж приторно улыбнулась, — сдайте, пожалуйста, ваши домашние рефераты по теме «Недопустимость проживания оборотней в магическом сообществе».

Поглядев появившуюся стопку у себя на столе, она нахмурилась. Правда, практически сразу ее лицо расплылось в отвратительной гримасе, видимо, призванной показывать удовлетворение, и она вкрадчиво спросила:

— Мистер Поттер, а где ваш реферат?

— Я не сделал его, профессор Амбридж, — спокойно произнес Гарри, постукивая кончиком черного вороньего пера по парте.

— Почему же, мистер Поттер? — снова нахмурилась Амбридж, по всей вероятности не понимая, почему тот не проявляет признаков беспокойства.

— Я не был согласен с вашей прошлой лекцией и считаю вашу теорию о темных созданиях совершенно.. бредовой, — медленно произнес Поттер и продолжил, пользуясь шоком на жабьем лице Амбридж:

— Это правда, что оборотни сыграли очень печальную роль для магов, достаточно вспомнить первую войну с Вольдемортом, — он наслаждался ужасом в глазах «жабы» при звуке этого имени, — но именно маги были и остаются виноватыми в таком положении вещей. Вернее, в этом виноваты такие, с позволения сказать, маги, как вы, профессор, — Гарри не удержал презрения в своем голосе. Он продолжал говорить, подпирая подбородок рукой и пристально смотря на Амбридж, будто гипнотизируя ее.

— Дискриминированные и не могущие найти работу, чтобы оплатить хотя бы аконитовое зелье, они вынуждены были присоединяться к тому, кто обещал им свободу и равные права. В данном случае, это Вольдеморт. Особенно, желание оборотней присоединиться к Вольдеморту было обусловлено множественными рейдами авроров и вырезанием их мирных общин. По наводке таких чиновников, как вы, профессор. Это довольно известный факт, несмотря на то, что его так усердно пытались замять, — Гарри осклабился, — похожая ситуация была не только у оборотней, но и у советов вамп..

— Довольно! — тонко взвизгнула Амбридж, тяжело дыша, — достаточно, Поттер! Минус пятьдесят очков с Гриффиндора и неделя отработок! Не знаю, где вы нахватались этой чуши, но очень вам советую не распространять ваши гнусные мысли дальше вашей головы, иначе вас просто выгонят отсюда!

— Как скажете, профессор Амбридж, — совершенно спокойно сказал Поттер.

— Вон из класса! — у жабы сдали последние нервы, — идите к декану. Сообщите, что вас выгнали с занятий за клевету и вранье!

Гарри громко фыркнул, рывком поднялся с места и, чеканя шаг, гордо вышел из аудитории, оставляя за собой нервно и тяжело дышащую Амбридж и остолбеневших учеников. Никто из них не заметил, как Рон и Гермиона быстро переглянулись и едва заметно кивнули друг другу.

* * *

Руфус Скримджер, Глава Аврориата Министерства Магии Британии, возвращался к себе в офис, намереваясь забрать вещи и наконец-то отправиться домой после трудного и загруженного рабочего дня. Большая часть сотрудников уже отсутствовала, кабинеты заперты, коридоры пустынны. Лишь секретарь, обязанный заканчивать работу не раньше начальника, приподнялся и кивнул вошедшему в приемную магу.

— Мистер Скримджер, вам послание, — сообщил он, протягивая конверт, — проверено по всем правилам. Заклинание только одно — текст проявится только перед вами.

Скримджер с интересом покрутил послание. Хороший плотный пергамент, подписанный всего несколькими словами: «Мистеру Руфусу Скримджеру. Лично в руки». Заинтригованный, он надорвал конверт и достал сложенный пополам листок бумаги, по которому плыли чернильные разводы. Однако, как только он вгляделся в листок, чернила собрались вместе, образуя текст небольшого размера.

Проглядев его несколько раз, Скримджер недоуменно покачал головой и повернулся к секретарю.

— Еще что-нибудь было для меня? — поинтересовался он.

— Да, сэр, — кивнул тот, — небольшая коробка. Заколдована теми же чарами.

— Так, хорошо, — взяв небольшую по размеру картонную коробку, Скримджер вошел к себе в кабинет. Поставив ношу на стол, он вскрыл крышку заклинанием, держась на всякий случай подальше от нее. Когда ничего не произошло, Глава авроров осторожно заглянул внутрь.

Все оказалось верно. На дне было закреплено несколько флаконов с мутноватой светящейся жидкостью. Скримджер достал один из них. Без сомнения, это были чьи-то воспоминания.

..Через полчаса Скримджер вышел из кабинета. На его лице играла довольная, как у предвкушающего вкусный обед льва, улыбка.

— Сэр? — приподнялся секретарь.

— На сегодня хватит, Боэл, — произнес Скримджер, — завтра с утра пригласите ко мне, пожалуйста, мистера Киркса из Отдела Тайн.

— Да, сэр.

— Вот и замечательно, Боэл, это просто замечательно.

* * *

Поттер с нетерпением ожидал развязки истории, которую он начал. План был довольно прост. Еще во время встречи с Ли Гарри догадался, что перо, пишущее кровью, далеко не светлый артефакт. Его догадки подтвердила Гермиона. Артефакт так и назывался — «Кровавое перо», и был запрещен к использованию всем, кроме особо уполномоченных авроров. И тем более, был запрещен к использованию на детях.

Прежние задумки по подставе «жабы» теперь были ни к чему, когда появилась возможность обвинить инспекторшу вполне легально. Оставался лишь один вопрос — к кому обратиться для этого.

Гермиона специально переворошила газетный архив Хогвартса за последние годы, чтобы хоть немного разобраться в политической ситуации в стране.

— Вот кто нам подойдет! — она ткнула в фотографию в газете пятилетней давности, — тогда проходили выборы Министра Магии. Он выдвигал свою кандидатуру в этот пост, но проиграл Фаджу. Судя по его интервью, он терпеть не может нынешнего Министра и при этом до сих пор является Главой Аврориата.

— Кроме того, — девушка вытянула совсем недавнюю газету, — в конце этого года состоятся выборы нового Министра, и он опять подал заявку.

— Довольно амбициозный человек, — хмыкнул Гарри, рассматривая немолодое лицо человека, чем-то смахивающего на старого льва, — и наверняка захочет прижать хвост сопернику. Отлично, за работу.

Навязавшись на отработки к Амбридж, он прошел ту же «терапию», что и другие студенты перед ним. Позже наказание получил и Рон, специально опоздавший на урок. Их воспоминания вкупе с позаимствованными у Ли Джордана и еще нескольких гриффиндорцев и были отправлены Скримджеру вместе с анонимным письмом.

..Развязка наступила через несколько дней после этого. Во время завтрака в зал зашло несколько человек в аврорских мантиях во главе с Кингсли Шеклболтом и направились прямиком к преподавательскому столу.

Дамблдор приподнялся с места:

— Мистер Шеклболт, чем мы обязаны вашему визиту? — с улыбкой спросил он, хотя Гарри точно видел по его лицу, что причина появления авроров ему была уже известна.

— У меня ордер на арест одного из ваших преподавателей, профессор Дамблдор, — тягуче произнес Кингсли, — прошу не мешать мне делать мою работу.

— Разумеется, мистер Шеклболт, — кивнул Дамблдор, искусно разыгрывая удивление.

Кингсли прошелся вдоль стола и остановился напротив Амбридж.

— Вы — профессор Долорес Амбридж? — уточнил он и, дождавшись ошеломленного кивка, продолжил, — вы арестованы по обвинению в незаконном хранении и использовании запрещенного темномагического артефакта и пытках несовершеннолетних.

— Что-о? — взвизгнула Амбридж вскакивая с места, — да как вы смеете? Уверяю, за такие обвинения вам дорого придется заплатить.

— Боюсь, платить придется все-таки вам, — невозмутимо ответил Кингсли, — за нарушение закона. У нас имеются неопровержимые улики, доказывающие вашу вину. Вот ордер, — он достал и развернул соответствующую бумагу, показывая текст и печать Амбридж, — а теперь прошу проследовать за мной.

— Мне требуется побеседовать с Министром! — выкрикнула Амбридж, — это совершенный беспредел!

— Боюсь, у вас нет такого права, — покачал головой аврор, — разве что, он выступит в качестве адвоката на вашем суде. Пройдемте, Амбридж, или мы применим силу.

Двое авроров, повинуясь кивку Кингсли, подхватили инспекторшу под руки и практически выволокли из зала, не обращая внимания на ее возмущенные возгласы и под аплодисменты большей части присутствующих.

* * *

А на следующий день заголовки газет украсились шокирующими заголовками. Шокирующими даже для Поттера и его друзей. Во время допроса авроры влили в Амбридж сыворотку правды и выяснили множество незаконных махинаций бывшей преподавательницы ЗОТИ, проведенных совместно с Фаджем. В том числе и о том, что именно она отправила дементоров на встречу с Гарри Поттером. Разумеется, Скримджер не растерялся и все данные с доказательствами предоставил прессе уже под вечер того же дня. Все случилось так быстро, что Фадж даже не успел вмешаться. А после уже ему пришлось отбиваться от множества обвинений в его сторону.

Скандал разгорелся со скоростью выпущенной космической ракеты. Спешно организованное расследование выявило множество случаев превышения полномочий, злоупотребления властью со стороны Фаджа и его чиновников. В результате, уже к концу текущей недели Фадж был вынужден подать в отставку. И ему еще крупно повезло. Большинство его подручных попадало под суд, в том числе и Амбридж. К сожалению, Малфой опять смог выпутаться.

А вместо Фаджа, как и предполагалось, место и.о. Министра до выборов занял весьма довольный проделанной работой Руфус Скримджер.

Более него доволен собой был только Гарри Поттер, особенно после того, как в Пророке было написано официальное опровержение той грязи, что выливалась на него с Дамблдором. Видимо, директор, отсутствующий в школе после ареста преподавателя ЗОТИ несколько дней, смог наладить новые связи в новой верхушке правительства. Возвращение Вольдеморта было официально признано. Страна начала переходить на военное положение. Гарри даже не ожидал, что его невинное желание выбить Амбридж из школы приведет к таким приятным последствиям.

..Но неожиданности на этом не кончились. Впервые после июня заболел шрам. После он лишь иногда неприятно покалывал, Гарри даже не обращал внимания на это. В этот раз молния на лбу будто бы вспыхнула огнем. Едва удержав крик, Гарри забился в судорогах на кровати — а все произошло глубокой ночью перед тем, как вышли газеты со скандальными статьями. Вместе с болью Поттер почувствовал необъяснимую ненависть и злобу. Так продолжалось несколько минут, а потом Гарри удалось закрыть сознание окклюменцией.

Распластавшись на смятом одеяле, он, весь в холодном поту, лихорадочно соображал, что же произошло. То, что этот сеанс боли связан с Вольдемортом, не подлежал сомнению. Эмоции наверняка вызваны им же. Нужно было посоветоваться с друзьями.

..На следующий день после уроков Поттер рассказал обо всем Рону и Гермионе. Они привычно и с комфортом устроились в Тайной Комнате.

— Что думаете? — спросил Гарри после нескольких минут размышлений.

— Вероятно, вы как-то связаны с Реддлом, — произнесла, наконец, Гермиона, — через шрам тебе передаются его сильные эмоции.

— Знаешь, перед тем, как я «отключился» от Вольдеморта, я успел просмотреть что-то вроде видения. Там была темная комната и человек на коленях передо мной, — задумчиво произнес Гарри.

— Так ты еще «видел» его глазами? — удивленно спросил Рон, — ничего себе..

— Ваша связь появилась из-за того, что ты отразил Аваду, хоть и с помощью света Кардахена, — перечисляла Гермиона, — и тебе передалась от него возможность говорить со змеями, ты чувствуешь его эмоции и видишь то же, что и он. Мне все это не нравится.

— Мне тоже, — хмыкнул Гарри, — к слову, насчет шрама.. Когда я еще только начинал разбираться с потоками, то обнаружил странное скопление энергии в нем. Это были те же потоки, только другого цвета. У меня они темно-зеленые, — а те были черными.

— И что это? Часть энергии Вольдеморта?

— Да, я тоже так думаю, — протянул Поттер, — и она связывается с самим Реддлом.

— Ее можно убрать?

Гарри вздохнул.

— Я уже пытался, все бесполезно, как и убрать шрам вообще. Возможно, с помощью сферы мне это и удастся, но я стараюсь не использовать ее, пока полностью не разберусь в ее возможностях.

— А если пока использовать эту связь? — вдруг спросил Рон, — возможно такое, что мы сможем узнавать о его планах?

— Это вряд ли, — хмыкнул Гарри, — погружение в его сознание произошло случайно, в период, когда он ослабляет блок, испытывая сильные эмоции. В остальное время я ничего не чувствую.

— Жаль, — протянул рыжий.

— Мне — ни капли, — отрезал Гарри, — само чувство, что во мне есть частичка Реддла, вызывает сильнейшее отвращение. Я постараюсь избавиться от этого, как только это станет теоретически возможным.