Идеальный путь, часть первая (гет)

Гарри пребывал в недоумении. Это началось на третий день после начала каникул. Его распирала беспокойная энергия, мучили противоречивые желания, даже во сне он не мог найти покоя, потому что сами его сны изменились, и именно они беспокоили его сильнее всего. Конечно, сны не были кошмарами, и нельзя было сказать, что Гарри не получал от них удовольствия — но он был совершенно уверен, что не-совсем-еще-тринадцатилетнему подростку не должны постоянно сниться столь яркие и красочные эротические сны. Это было ненормально, даже для него.

Впрочем, Гарри довольно быстро заподозрил, что причиной его нынешних странностей была его природа оборотня. Тигр-мальчик превращался в тигра-мужчину, и заставлял меняться и человеческую половину. В конце второй недели Гарри устал мучиться и срочным рейсом вылетел в Америку. Следовало попросить совета у дедушки Цаки.

Старейшина вновь встретил его на пороге своего дома.

— Что привело тебя обратно, Тигр из Тени?

— Тирг…взрослеет. И я, похоже, взрослею вместе с ним.

Старик в задумчивости потер щеку:

— Следовало ожидать. Ты обрел своего Зверя в очень юном возрасте, до полового созревания. Что тебя тревожит? Только ранняя зрелость, или…

— Мне все труднее концентрироваться. Я едва удерживаю в узде свои инстинкты.

— Зверь и человек вновь разделены и не могут договориться, — понимающе кивнул Цаки. — С этой проблемой я могу тебе помочь. Что же до желаний и страстей юношества…у тебя есть талант выглядеть так, как ты хочешь. Попробуй удовлетворить эти желания. Секс — это отнюдь не плохо, насколько я помню.

Гарри почувствовал, что краснеет:

— Эмм…хорошо. А что насчет первой проблемы?

— Попробуй для начала уладить более легкую, — посоветовал старик. — Возможно, после этого человеку и Зверю будет проще договориться.

* * *

Талант метаморфа, деньги и немного легиллименции — пусть Гарри всего пару раз пробовал читать чужие мысли, у него вполне хватало навыка, чтобы определить желания и ближайшие намерения маглов. Поэтому подцепить в Нью-Йорке девчонку на одну ночь для него не составило труда. Секс Гарри нашел великолепным, и он действительно оказался отличным способом сбросить напряжение и успокоить нервы. Но секс был лишь временным решением — уже через несколько часов юноша вновь начал ощущать разъединение своих сущностей. Поэтому он поспешил вернуться к дедушке Цаки.

Старый индеец объяснил, что Гарри нужно вновь научить Зверя и Человека взаимодействовать друг с другом, напомнить обоим сущностям, что они есть одно и сильны лишь в согласии. Именно поэтому через два дня Гарри оказался в самом центре Кордильер, без еды, волшебной палочки и снаряжения. К тому же, на его шее висел мудреный амулет, вызывавший боль, стоило ему перекинуться в тигра. Единственное, что осталось у Гарри — его одежда, совершенно не подходящая для высокогорий, да его оружие — Гелиос и Селена.

Что же до его задачи…Гарри покачал головой. Он не мог понять, почему вообще согласился на это. Он должен был принести в резервацию три трофея: перо грифона, клык горного тролля и коготь виверны (твари вроде дракона, только раза в два поменьше). Все эти твари водились в этих горах — Гарри должен был выследить каждую, пережить встречу с ними, а потом выбраться к населенным местам и пересечь половину страны.

* * *

Даже в июне, даже на сороковой широте, на высоте четырех километров было чертовски холодно. И Гарри даже не мог развести костер — он подобрался слишком близко к грифоньему гнезду. А эти великолепные существа отнюдь не боялись огня — он мог только привлечь их к желанной закуске. Гарри не собирался сражаться с одной из этих тварей, одинаково хорошо чувствующих себя на земле и в воздухе и прекрасно видевших в темноте, ночью, имея под ногами всего лишь шесть квадратных метров горизонтального выступа скалы.

Юноша понимал, почему Цаки отправил его сюда. Выжить и преуспеть здесь мог только человек, обладавший воистину звериными инстинктами — и умевший сдерживать их и думать головой. Он чувствовал, как с каждым днем его звериная и человеческая сущности все переплетаются все сильнее. К концу этого приключения они наверняка должны были слиться в одно целое.

Он бродил по Кордильерам уже неделю, и уже успел добыть один из трофеев, когда на второй же день, ища укрытие на ночь, наткнулся на пещеру троллей. К счастью для него, горные тролли, хоть и были куда крупнее своих равнинных сородичей, не отличались умом. Юноша без особого труда справился с ними: с помощью беспалочковой магии поджег куст у самого входа в пещеру, а когда тролли вышли поглядеть, перестрелял их из лука. В пещере, разумеется, ужасно воняло, но, по крайней мере, было тепло.

В плане разведения потомства грифоны чем-то походили на людей: чтобы самка посчитала самца достойным, тот должен был обустроить гнездо в достаточно защищенном месте, и несколько раз принести ей в подарок свою добычу — овцу, горную козу, оленя…иногда и неудачливого альпиниста. Сейчас Гарри подбирался к гнезду как раз такого, пока еще одинокого молодого грифона.

Конечно, он был вполне уверен, что сможет справиться с грифоном, попросту воспользовавшись Селеной. Но Гарри не хотел понапрасну убивать гордое создание, чья популяция и так не превышала пары сотен особей. Поэтому юноша собирался для начала обшарить гнездо, когда грифон улетит на охоту — он не сомневался, что там должны валяться выпавшие перья.

* * *

Виверны, в отличие от своих родственников-драконов, в природе жили стаями. И их шкура была достаточно плотной, чтобы его стрелы стали фактически бесполезными — они пробивали шкуру, но не могли достичь жизненно важных органов. Лишь то, что огонь тварей и близко не мог сравниться с драконьим, позволило Гарри выжить.

Первых двух тварей он все-таки пристрелил — одной засадил стрелу в глаз, другой — в пасть. С остальными пятью пришлось сражаться на равных — меч против клыков, когтей и хвостов, его навыки в беспалочковой магии — против изрыгаемого тварями огня. По крайней мере, Гарри правильно выбрал место боя — узкое ущелье, с почти отвесными, усыпанными выступающими валунами склонами. Виверны не могли напасть одновременно, что, впрочем, не мешало им действовать в высшей степени слаженно, не давая Гарри ни секунды на передышку.

Он прятался среди камней, уклонялся, подныривал под брюхо виверн и молниеносно, в три прыжка, взбирался по склону, чтобы атаковать врага сверху. И все же ему никак не удавалось нанести хоть сколько-нибудь серьезную рану. Будь у него палочка…

Удар хвоста выбил валун, на котором стоял Гарри, из склона, и тем временем другая тварь уже разевала пасть, чтобы опалить крылышки чрезмерно верткой добычи. Ярость и отчаяние придали Гарри сил, и трехметровый валун, еще не докатившийся до дна ущелья, повинуясь взмаху его руки, бешеным бладжером полетел во врага. Он ударил в грудь и тут же разломился на куски, но и виверна, так и не выпустив пламени, рухнула на склон и покатилась ко дну, выворачивая и ломая крылья, окончательно разбивая ребра. С яростным рыком Гарри прыгнул на нее и вонзил меч в основание черепа.

Остальных тварей смерть товарки привела только в большее бешенство, и они с утроенными усилиями ринулись в атаку. Но Гарри, окрыленному успехом новой тактики, теперь сам черт был не брат. Он прикончил еще двух и тяжело ранил третью, прежде чем последняя посчитала его слишком сильным врагом и сбежала. Едва она скрылась из виду, Гарри повалился в обморок — только его магия позволяла ему держаться до сих пор. Глубокий порез на руке, ожог на боку, сломанная нога — лишь благодаря инстинктивной магии они ни на секунду не замедлили его движений.

Ценой его победе была трехдневная слабость и боль. Много боли. Ожог и порез зажили сами, не превосходно, но они не помешали бы ему выбраться к людям. Сломанная нога, с другой стороны…Гарри вспомнил все, что знал об оказании первой помощи. Он не был уверен, что правильно сложил кости. Перспектива всю жизнь хромать из-за неправильно сросшейся кости его совершенно не привлекала. Утешало его лишь осознание того, что в любой магловской больнице кость можно было сломать заново и сложить правильно, а немного магии ускорит заживление в десятки раз. Он наломал прямых веток и сделал нечто вроде сапога, обвязав ветки остатками своей одежды. Весьма жалкими остатками, надо сказать.

Нужно было выбираться. Нужно было есть. Ему нужна была одежда и какая-то сумка, в которую он мог бы сложить запас еды и свои трофеи. Откуда-то Гарри знал, что нужно делать. Словно всю жизнь провел в лесу, охотясь на зверей и потребляя продукты своей охоты. Это не было настоящим знанием, скорее, чрезвычайно оформленным инстинктом — подобно тому, как птицы инстинктивно умеют вить гнезда и никогда не блуждают во время сезонных перелетов, Гарри весьма точно представлял себе, как снять с оленя шкуру, как выдубить ее с помощью мозгов и золы, как сшить с помощью острой палки и сухожилий сшить из нее некоторое подобие одежды…

* * *

На рассвете двадцать третьего июня на дорогу перед бизнесменом, путешествующим в своем автомобиле из Калифорнии в Техас, вывалился худой, покрытый ссадинами, одетый в едва обработанную оленью шкуру, с замотанной в примитивное подобие колодки ногой подросток. Скорее даже мальчик — высокий и прекрасно сложенный для своего возраста, но явно не державший в руках бритвы. За плечами у него висел великолепный, не по росту лук, в руке он держал сшитую из той же шкуры сумку. Это был, разумеется, Гарри Поттер, хотя сорокалетнему маглу это имя все равно бы ничего не сказало.

— Доброе утро, сэр, — с отчетливым английским акцентом обратился к вышедшему из авто мужчине Гарри. — Я был бы очень благодарен, если бы вы подбросили меня до ближайшего населенного пункта, но вынужден заранее признать, что мне, увы, нечем будет отблагодарить вас за услугу.

— Определенно, приятель, и не думай о деньгах. Тебе явно нужна медицинская помощь. Я удивлен, что ты вообще еще можешь говорить. Садись.

— Благодарю вас, сэр, — Гарри вежливо склонил голову и с горем пополам устроился на переднем сиденье, пристроив Селену и сумку с трофеями сзади. Они тронулись.

— Как тебя кличут, парень?

— Ларри Эванс, сэр.

— Илай Хармен, — он на секунду отвлекся от дороги и протянул руку. Гарри пожал ее.

— Можешь объяснить, как юношу из старушки Британии может занести в такую ситуацию?

— В старой доброй Англии совсем перевелись дебри, и самая крупная дичь, на которую может рассчитывать охотник — какой-нибудь жалкий олень, да и тот непременно окажется личным любимцем Ее Величества. Парламент и конституция — это хорошо, но за такое и сейчас могут вздернуть. А здесь, в этих великолепных горах, никому нет дела до честного охотника.

— А я думал, англичане скучные.

— На самом деле я просто со странностями, — Гарри рассмеялся. — Большинство моих земляков только и могут, что обсуждать нашу паршивую погоду во время чая.

— В аптечке есть обезболивающее…

— Оно бы пригодилось мне неделю назад, когда я выправлял кость. Но спасибо за предложение, мистер Хармен.

Мужчина не нашелся с ответом. Мальчик был ОЧЕНЬ странным. Наверное, если бы Средиземье существовало на самом деле, Гарри был бы одним дунаданов.

Пока магл размышлял о странном попутчике, Гарри принялся анализировать свое почти завершившееся приключение. Три недели в Кордильерах изменили его. Он выполнил задание Цаки и выжил. И, как ни странно, выжил он благодаря своей человеческой половине, а выполнил задание — благодаря звериной. Разум позволил ему находить пищу и тепло там, где инстинкты тигра были бесполезны — и звериная жесткость, бескомпромиссность, целеустремленность позволили действовать уверенно и без сожалений, даже идя навстречу верной гибели.

Первый трофей, зуб тролля, достался Гарри легко. Второй — сложнее, ему пришлось на своих двоих покорить вершины Кордильер, без снаряжения и лишь со скудным запасом провизии. Третий, коготь виверны…это был настоящий кошмар. Ни один волшебник в здравом уме не стал бы нападать на выводок этих тварей в одиночку. У Гарри даже не было волшебной палочки. И все же он справился, и узнал про себя нечто новое. Эти три недели были великолепной тренировкой.

* * *

Гарри не спешил возвращаться в поместье, хотя задержка откладывала и встречу с друзьями, по которым подросток очень скучал. Главным образом потому, что он не менее сильно скучал по своим знакомцам из Косого Переулка, по размеренной незаметной жизни и собственной маске Ларри Эванса. Кроме сентиментальных соображений, имелись и другие: Гарри запланировал сильно вырасти этим летом, чтобы его рост более или менее соответствовал гормональному взрослению. Его натуральный рост равнялся четырем с четвертью футам; Гарри хотел достигнуть пяти. Месяца на такое было явно недостаточно. Кроме того, требовалось время, чтобы привыкнуть к новому росту — Гарри Поттер не мог запинаться о собственные ноги; как Ларри, он мог себе позволить. Ларри Эванс был обычным мальчишкой, неважно, насколько талантливым — Гарри Поттер был национальным героем, легендой, иконой, и потому должен был быть совершенен.

* * *

— Том. Тооом. Том!

— Что? А, Ларри, это ты…

— Что настолько интересное напечатано в этой газетенке, что ты не замечал меня добрых пять минут?

— Сириус Блек сбежал из Азкабана.

Гарри недоверчиво поднял брови:

— Никто не убегает из Азкабана.

— Вот именно. Но Блек был правой рукой Сам-Знаешь-Кого. Наверняка научился паре трюков.

— Тогда почему он не сбежал сразу? Зачем ждать двенадцать лет?

— Кто знает? Может, дожидался какого-нибудь сбоя в защите. В любом случае, что ты хотел, Ларри?

— Всего лишь попрощаться. Я сегодня уезжаю.

— Так быстро? Прошлым летом ты пробыл почти месяц.

— Ну, прошлым летом меня никто особо не ждал, — Гарри опустил глаза и заставил себя слегка покраснеть.

— У тебя завелась девчонка? — бармен ухмыльнулся и похлопал его по плечу. — Молодчина! Но не рановато ли?

— Мы только целовались.

— В твоем возрасте даже держаться за руку — признак женского любимца.

— О, хватит уже! — Гарри выложил на стойку плату за последние дни. — Увидимся в следующем году, Том!

* * *

Гарри заканчивал тренировку, когда в комнате раздался хлопок.

— Мастер Гарри, у ворот поместья Альбус Дамблдор. Он желает встретиться с вами.

— Проводи его в мой кабинет, я буду через десять минут.

Гарри заставил Гелиос исчезнуть, сконцентрировался, уменьшив свой рост до пяти без четверти футов, принял короткий душ и принялся одеваться. Он опередил Дамблдора лишь на десяток секунд, за это время успев усесться в кресло и принять скучающий вид.

— Гарри, мальчик мой, я рад видеть тебя в добром здравии.

— Переходите к делу, директор. Любезности мне ни к чему.

— Хорошо. Я уверен, ты слышал новости о Сириусе Блеке?

Гарри наклонился вперед, уперев локти в стол, и положил подбородок на сцепленные в замок пальцы.

— Вижу, вы не поняли с первого раза, Дамблдор. Позвольте объяснить подробно. Вам не рады в моем доме. Я уже достаточно пострадал от ваших махинаций или вашей некомпетентности. Не будь вы Альбусом Дамблдором, вы бы лишились своего места в Визенгамоте, МКВ и в Хогвартсе. И, если в Хогвартсе я обязан выказывать вам определенное уважение, в моем доме правила устанавливаю я, — Гарри откинулся в кресле. — Я не люблю тратить время попусту. Да, я знаю про побег Блека. Да, я понимаю, что он могущественный, отлично тренированный волшебник, вероятней всего безумец. Я предполагаю, что рано или поздно он попытается найти меня. И все эти факты меня ни в малейшей мере не волнуют. Сейчас, говорите, что хотели, или уходите.

— Блек охотится именно за вами, мистер Поттер. И он знаком с защитными барьерами этого поместья.

— Я не собираюсь покидать свой дом, Дамблдор.

— Министерство готово предоставить защиту.

Гарри открыл рот, чтобы немедленно отказаться, но ему пришло в голову, что это может быть неплохой возможностью…

— Мне не нужна защита, — он поднял руку, прерывая возражения Дамблдора. — Тем не менее, ради всеобщего спокойствия, я готов согласиться на одного телохранителя.

— Руфус Скримджер, глава аврората, с удовольствием предоставит своего лучшего аврора.

— Нет, Дамблдор, вы не поняли. Мне не нужен лучший, или какой бы то ни было аврор для защиты. Однако я не прочь познакомиться с мисс Нимфадорой Тонкс, насколько я знаю, она обучается на втором курсе академии авроров.

— Боюсь, юная Нимфадора еще недостаточно квалифицирована, чтобы…

— Повторяю, мне вообще не нужна охрана.

— Хорошо. Но могу я узнать, почему именно она?

— Мисс Тонкс — ученица Аластора Хмури, кроме того, она — метаморф, и потому идеально подходит на роль телохранителя. Если уж я должен терпеть чье-то постоянное присутствие, я предпочту терпеть присутствие молодой симпатичной ведьмы.

— Я…понимаю, — директор медленно кивнул. — Я договорюсь с Министерством.

— До свидания, директор.

* * *

Гарри встретил девушку в холле. Она с любопытством оглядывала обстановку и не сразу заметила бесшумно вошедшего Гарри.

— Имя и звание?

Она подпрыгнула от неожиданности, а потом рефлекторно отдала честь и гаркнула:

— Тонкс, студент второго курса академии!

Гарри тихонько рассмеялся.

— Прошу прощения, не смог сдержаться. Рад приветствовать вас в своем доме, мисс Тонкс.

— Честь для меня, мистер Поттер.

— Зовите меня Гарри, мисс.

— Я не настолько стара. Тонкс, просто Тонкс.

— Я помню, — Гарри кивнул и ухмыльнулся. — Нас всех предупредили о бешеной хафлпаффке, которая отправила в Больничное Крыло больше человек, чем инциденты на зельях.

— Мне есть, чем гордиться.

— В самом деле, — согласился Гарри. — Пройдем в гостиную. Нам есть что обсудить.

— Определенно, — согласилась девушка.

Пока они шли, Гарри прислушивался к своим ощущениям. Тонкс ему понравилась: в ней чувствовалась искренность, жизнерадостность, любопытство.

— Тебе, безусловно, интересно, почему моим телохранителем назначили именно тебя?

— Мадам Боунс сказала, что мои способности метаморфа позволят охранять тебя незаметно, а в случае встречи с Блеком фактор неожиданности важнее, чем опыт.

— Это официальная причина, — Гарри кивнул. — Возможно, ты знаешь, что Блек — мой крестный. Возможно, ты так же знаешь, что его заперли в Азкабане без суда. Лично у меня есть сомнения в том, что он предал моих родителей Волдеморту. А у тебя?

— Ну…мне трудно было поверить, что он мог предать дядю Джеймса. Да, я знала их, мы с мамой и Сириусом иногда гостили у вас. Тетя Лили даже иногда давала мне подержать тебя на руках. Но Дамблдор сказал, что Сириус был Хранителем Тайны…

— Веритасерум, в отличие от Дамблдора, не ошибается.

— Согласна. Если мы поймаем Сириуса, мы убедимся, что ему дадут возможность оправдаться.

— Это все, чего я хочу, — улыбнулся Гарри.

— Гарри, для более эффективной охраны я должна знать, что ты можешь. Я слышала слухи о философском камне, и слышала, что ты замешан в прошлогодней истории с нападениями. Хмури, мой учитель, говорит, что нельзя недооценивать союзников. Завтра, если ты не против, мы проведем небольшую дуэль, а пока расскажи мне на словах.

Гарри смерил ее задумчивым взглядом.

— Тонкс, ты владеешь окклюменцией?

— Да, Хмури учил меня. Причем здесь окклюменция?

— Поклянись на своей магии, что будешь хранить знание о моих способностях в тайне, если я не скажу иначе, — Тонкс подняла брови, на что юноша только пожал плечами: — Предпочитаю держать свои карты при себе.

— Ты почти такой же параноик, как и Шизоглаз. Я, Нимфадора Тонкс, клянусь на своей магии, что буду хранить знания о способностях Гарри Поттера в тайне, пока он не скажет иначе, — ее на секунду окутало золотистое сияние. — Ну, и ради чего все это?

Гарри изменился в лице. Буквально. Перед ошалевшей девушкой сидела ее точная копия.

— Ты метаморф?!

— Да, — Гарри кивнул и принял предыдущий вид. — Думаю, ты можешь понять, почему я держу это в секрете.

— Это противозаконно.

— Хочешь сказать, ты бы не хотела сохранить свои способности в тайне, если бы могла? — Гарри поднял бровь.

— Ну…да, по правде сказать. Ладно, я все равно уже дала клятву.

— Это не все, — усмехнулся Гарри. — Я Истинный Оборотень.

— Никогда о таком не слышала.

— Это значит, что я могу превращаться, когда хочу, а не только в полнолуние, не теряю при этом разума, не боюсь серебра, но, как и обычные оборотни, и в человеческом облике обладаю звериной силой, ловкостью, выносливостью и здоровьем, — Гарри превратился в тигра, покрасовался несколько секунд и превратился обратно. — Этому можно научиться у североамериканских индейцев.

— Дьявол. Еще сюрпризы?

Гарри призвал в руку Гелиос:

— Я весьма неплох с мечом, немного владею беспалочковой магией. Насчет моих дуэльных навыков…узнаешь завтра. До сих пор мне не приходилось всерьез их тестировать, — Гарри бросил взгляд на висящие над камином часы. — Уже поздно. Полагаю, тебе поручено неотлучно находится рядом со мной, до тех пор, пока я не попаду в Хогвартс?

— Да. В идеале, мы даже ночевать должны в одной комнате.

Гарри кивнул.

— Тогда отправляйся домой и собери вещи, — он щелкнул пальцами, вызывая домовика. — Хокри, подготовь для мисс Тонкс спальню, рядом с моей, — поглядев на нее, Гарри пояснил: — Гости обычно располагаются на другом этаже, но, раз уж я живу один, ты можешь занять одну из семейных спален.

* * *

Тонкс не могла поверить своим глазам, даже после всего, что Гарри обрушил на нее вчера. Он был чертовски, просто невероятно быстр и ловок. Его арсенал был не слишком широким, всего десяток заклятий: оглушающее, разоружающее, связывающее, парализующее, ударное, костеломающее, режущее — но Гарри довел их до совершенства. Его щит был надежен, пару раз он пользовался элементальными заклятьями — посылая в нее то струю раскаленного белого пламени, то мощную струю ледяной воды. Он выполнял все заклятья невербально, что для второкурсника было просто невероятным. И он совершенно не уставал. После пятнадцати минут напряженной дуэли Тонкс провозгласила ее окончание.

— Вполне достаточно. После вчерашних откровений я была уверена, что ты окажешь достойное сопротивление, но не подозревала, насколько. Я — лучшая в академии, дьявол, в драке я лучше доброй половины авроров. Теперь мне ясно, почему ты считал, что тебе не нужна защита.

— Ты тоже неплоха, для девчонки, — Гарри едва увернулся от пущенного в него заклятья. — Прости, прости. Не мог сдержаться. Ты чрезвычайно ловкая, для человека. Я впечатлен.

— Бой был тренировочный, так что я не использовала это, — Тонкс сняла с пояса пару серебряных метательных ножей. — Не искушай меня.

Гарри пожал плечами, призвал в руку Гелиос и ухмыльнулся:

— Я не стал навязывать тебе ближний бой по той же причине.

— ОК, я предпочту не проверять на практике, кто круче, — немного нервно отозвалась девушка.

Гарри кивнул, убрал оружие и молча отправился в душ. Тонкс последовала его примеру. Полчаса спустя она присоединилась к нему в малой гостиной.

— Какие планы на сегодня? — поинтересовалась она.

— Я планировал пригласить тебя на свидание, — как ни в чем ни бывало ответил Гарри. Тонкс поперхнулась от неожиданности.

— Тебя не смущает разница в возрасте?!

— А тебя смущает? — Гарри поднял бровь. — Оборотни взрослеют быстрее обычных людей, если тебе интересна физиология.

— Бее, может быть, но, Гарри, тебе даже тринадцати еще нет!

— Моя жизнь была счастливой и беззаботной только до моей первой встречи с Волдемортом. В десять я сбежал от своих чудесных родственников-маглов, которых с удовольствием приняли бы в Инквизицию, и с тех пор жил сам по себе — весьма успешно, могу сказать. Я говорил с кентаврами, я дрался с троллем, я дважды смотрел в глаза Волдеморту и дважды побеждал его, я сражался с василиском и со стаей виверн и вышел из этих схваток победителем. Из нас двоих, юным и неопытным являюсь отнюдь не я, Нимфадора!

Тонкс даже не обратила внимания на использование своего ненавистного имени. Во время своей тирады Гарри утратил контроль над эмоциями и магией, и она облекла его в ауру могущества, властности. Тонкс загривком почувствовала его силу, горящие внутренним пламенем изумрудные глаза, казалось, с легкостью прозревали душу сквозь плоть и сознание.

Гарри взял себя в руки и отвернулся к окну, а Тонкс со стыдом поняла, что позволила собственным ожиданиям исказить истинную картину реальности. Она ожидала, что Гарри Поттер будет мальчишкой, и видела его мальчишкой, несмотря на его таланты, несмотря на необычную проницательность, осторожную скрытность, сдержанность и достоинство, с которым он держался.

Гарри испытывал к себе отвращение. Он вел себя по-детски, позволил своей обиде взять верх над разумом. Такое поведение было недостойно, а главное — опасно. Он не мог позволить своим эмоциям так сильно влиять на него, его враги не побрезгуют использовать это против него. И, пусть даже его чувства были обоснованы, а его тирада — абсолютной правдой, это не оправдывало его поведение! Никогда в своей жизни Гарри не позволял себе кричать на леди!

— Прошу прощения, я не должен был кричать на тебя.

Гарри поднялся.

— Гарри, погоди! У тебя есть право злиться, так что это я должна извиняться.

— Все же, я не должен был терять контроль над собой.

— Если ты еще не передумал, я буду рада принять свое приглашение, — глядя в пол, смущенно сообщила девушка.

— Отлично. У тебя есть пожелания?

Тонкс усмехнулась и подмигнула ему:

— Впечатли меня.

— Хорошо. Я буду ждать тебя через час, в холле.

* * *

Гарри ждал уже десять минут, с некоторым нетерпением отбивая ногой незатейливый ритм. Наверняка она специально медлила, чтобы немного испытать его. Наконец она вошла, и Гарри почувствовал, как его челюсть против его воли едет вниз: он не ожидал увидеть грудастую длинногую блондинку в короткой юбке, вьющиеся волосы до плеч, почти кукольное лицо…

— Я даже не знаю, что сказать, — недоуменно признался он.

— Тебе не нравится? — с некоторым удивлением спросила Тонкс.

— А тебе нравится? — изумился Гарри. — Нет, если нравится, я потерплю…

— Похоже, я продолжаю тебя недооценивать, — задумчиво сообщила девушка. Она нахмурилась, и через несколько секунд приняла свой обычный облик, только волосы вместо фиолетовых были черными. Потом достала палочку и провела ей вдоль одежды, так что она вновь сидела на ней идеально.

— Гораздо лучше.

— Спасибо.

* * *

На взгляд Тонкс, свидание прошло весьма успешно. Они очень славно прогулялись по магловскому Лондону. Будущий аврор, девушка была знакома с магловским миром лучше многих других — она знала, как водить автомобиль, умела пользоваться фунтами, могла пользоваться метро. Тем не менее, Гарри, выросший в этом мире, знал о вещах, которым не учат в академии, и действительно сумел впечатлить ее. Большую часть дня они провели в зоопарке, разглядывая животных, пообедали чем-то острым, непривычным, но весьма вкусным в каком-то азиатском ресторанчике. Потом Гарри повел ее в кино. Тонкс знала, что такое ТВ, но все равно у нее перехватило дыхание, когда в темном прохладном зале грянули трубы, а по экрану поползли в бесконечность желтые буквы.

Завершилось свидание в ночном клубе. Музыка поначалу показалась ей слишком громкой, а танцы — лишенными всякого смысла. Гарри, однако, объяснил: здесь можно было танцевать, не боясь выставить себя дураком, танцевать так, как хочется, не оглядываясь на других и повинуясь только собственному желанию. Жесткие, агрессивные ритмы сменялись один за другим, лишь иногда прерываясь мягкой, спокойной и плавной музыкой медленных танцев. Во время одного из таких танцев, когда нечеловечески сильные руки Гарри нежно обнимали ее за талию, она поймала его губы в поцелуе. Тогда ей не было никакого дела до того, что Гарри на добрых шесть лет младше, что он национальный герой, которого она должна охранять — тогда Гарри был для нее только мужчиной, с которым она провела замечательный день. И сейчас она жалела только об одном: что вспомнила обо всех этих фактах на пороге его спальни.

* * *

Гарри лежал на спине, закинув руки за голову, и размышлял о прошедших неделях, прислушиваясь к ровному дыханию спящей Тонкс.

На их с Невиллом дне рождения (в этот раз они отмечали его в тридцатого июля, в поместье Лонгботтомов) он наконец-то встретился с друзьями. День был наполнен радостью и весельем, и почти каждый из гостей умудрился сообщить Гарри, что он невероятно вырос. По договоренности с Тонкс, Гарри представил ее как телохранителя, навязанного ему Министерством и Дамблдором и нового друга. Они ни словом не обмолвились о своих романтических отношениях. В последнюю ночь месяца Тонкс окончательно избавилась от предрассудков, и они впервые провели вместе ночь. С тех пор его постель не пустовала.

К его облегчению, Тонкс сама же установила границы их отношений: они должны были прекратиться с началом семестра. Они оба не испытывали ни малейшего желания связывать себя какими-то обещаниями или вообще вступать в серьезные отношения. Секс был лишь дополнением к их дружбе.

Завтра Гарри возвращался в Хогвартс. Его лето было великолепным, но он ничуть не жалел, что оно не продлилось дольше — ведь в Хогвартсе его ждали новые приключения. И Гарри, как и всегда, был готов к ним. Все шло так, как и напророчил Другой Гарри. Уизли выиграли гран-при и провели каникулы в Египте (Гарри не понимал, что там можно делать летом, в шестидесятиградусную жару). Перси так и не запели в пирамиде, а Короста, крыса Рона, выглядела после поездки худой и потрепанной. Гермиона, побывавшая с родителями во Франции, приобрела в Косом Переулке нового любимца — уродливого, с роскошной рыжей шерстью кота по имени Живоглот.

* * *

В Большом Зале в этот раз было несколько тише — сказывалась недавняя встреча студентов с дементорами, которые обыскивали поезд в поисках Сириуса Блека. У Гарри настроение тоже было паршивым — он сумел прогнать дементора из их купе, только вот не тем способом, каким собирался. Летом он освоил заклятье патронуса, но страх и отчаяние, вызываемые присутствием дементора, не позволили ему сконцентрироваться на счастливых мыслях. Против этих эмоций Гарри знал лишь одно лекарство, простое, но действенное — гнев. Гнев, ярость, ненависть являлись существенным условием почти любого «темного» атакующего заклятья, так что Гарри воспользовался одним из них. Дементору совсем не понравилась роль громоотвода, и он поспешил убраться подальше.

Погруженный в свои мысли, Гарри почти не следил за распределением, и очнулся только тогда, когда в Дамблдор объявил о назначении двух новых профессоров — Хагрид сменил ушедшего в отставку Кеттлберна на посту преподавателя УзМС, а вновь свободное место преподавателя ЗоТИ занял Ремус Люпин. Юноша поднял взгляд.

Хагрид, понятное дело, светился от счастья, не обращая внимания на недоверчивые шепотки со стороны рейвенкловцев и оскорбительное бормотание слизеринцев. Дамблдор осуществил мечту, дав ему место преподавателя, а ведь у Хагрида даже не закончил школу. Гарри улыбнулся великану и перевел взгляд на Люпина.

Тот, в свою очередь, внимательно смотрел на него. На лице оборотня явно читалось нетерпение и малая доля тревоги. Поймав взгляд Гарри, Люпин чуть улыбнулся и получил в ответ ироничную усмешку и едва заметный кивок.

Тарелки наполнились едой, а студенты немедленно принялись обсуждать новых преподавателей. Если Хагрид был хорошо знаком любому, проявившему хоть немного любопытства, и был более-менее определенной фигурой, то Люпин, в поношенной мантии, с ранними морщинами и первыми признаками седины, вызывал смешанные чувства. Конечно, он здорово отличался от Квиррелла, с его заиканием и дурацким тюрбаном, и совершенно не был похож на самовлюбленного красавчика Локхарта, что заочно поднимало его репутацию. Гриффиндорцы в основном были настроены оптимистично. Гарри заметил, что близнецы Уизли с одинаковыми выражениями идиотского восхищения разглядывают Люпина.

— Я так понимаю, вы очарованы возможностью познакомиться с живым Мародером, — усмехнулся он.

— Конечно! Может быть, если мы разыграем…

— Скажем, Снейпа…

— Он возьмет нас в свой класс?

— Если вы разыграете Снейпа, брать будет некого, — предупредил Гарри. Близнецы только отмахнулись и продолжили пялиться на своего кумира.

* * *

Первым новым уроком для Гарри стала арифмантика — наука о волшебном значении цифр. Для волшебной науки арифмантика была тем же, чем и математика для наук магловских — основополагающей, систематизирующей дисциплиной. Без арифмантики невозможно было составить новое заклятье или зелье, точно так же как невозможно решить сколько-нибудь сложную задачу по физике или химии без знаний в математике. Как и в магловских науках, можно было «угадать» ответ — только в отличие от магловских дисциплин, в магии не угадавший редко получал вторую попытку.

Сам же предмет немногим отличался от той же математики. Те же цифры, практически те же уравнения и формулы — только здесь каждая цифра, кроме числового значения, несла еще и магическое. Гарри и Гермионе, ходившим в магловскую школу, материал был вполне понятен.

У Гермионы, кстати, в первый же день состоялась беседа с МакГонагалл — все ее уроки не укладывались в расписание, так что ей пришлось отказаться от прорицаний и изучения маглов. Больше всех об этом жалел, пожалуй, Гарри, который всерьез рассчитывал позаимствовать у нее маховик времени. Это означало одно — он должен был пустить ситуацию в такое русло, чтобы маховик им не понадобился. К грабежу Отдела Тайн он пока не был готов.

* * *

— Знакомьтесь: гиппогрифы! Красавцы, а?

Хагрид был просто счастлив и не замечал, что большая часть учеников смотрит на полуконей с заметным опасением и даже страхом. Впрочем, восхищение во взглядах тоже присутствовало.

— Гиппогриф — существо гордое и обидчивое, и очень любит блюсти церемонию, вот. Увидишь такого — подойди, поклонись. Если поклонится в ответ — не бойся, если нет — беги со всех ног, — рассказывал великан. — Смотреть нужно ему в глаза, и стараться не моргать, гиппогрифы не верят тому, кто часто моргает. Ну, кто-нибудь желает попробовать?

Гарри огляделся. Желающих не было, даже его друзья, знакомые с гиппогрифами не понаслышке, нерешительно переглядывались. Остальные же и вовсе сделали пару шагов назад. Гарри вздохнул и легко перемахнул через изгородь.

— Молодец, Гарри! Думаю, ты с Клювокрылом поладишь, — Хагрид отвязал одного из гиппогрифов и подвел его чуть ближе к мальчику.

Гарри глянул в янтарные глаза животного и медленно поклонился — вежливо, но не слишком низко. Клювокрыл медлил, и Хагрид начал волноваться:

— Гарри, давай, осторожно отходи…

Гарри не сдвинулся с места, и еще через несколько секунд гиппогриф согнул колено, отвесив самый настоящий поклон. Гарри немедленно подошел к нему и почесал клюв.

— Молодчина, Гарри! — обрадовался Хагрид. — Думаю, он тебя покатает.

Уговоров не потребовалось — Гарри сам вскочил на круп Клювокрылу и, обхватив его за шею, несильно стукнул каблуками. Гиппогриф немного разбежался, распахнул крылья и взлетел. Под одобрительный свист Хагрида и восторженные возгласы Клювокрыл сделал круг над озером и зашел на посадку.

— Ты великий наездник, Гарри! — восхищенно сообщил Хагрид, когда они приземлились.

После триумфа гриффиндорца всем тоже захотелось познакомиться с удивительными существами — если не покататься, так хоть погладить. Гарри оставил друзей под присмотром Хагрида, а сам принялся наблюдать за Малфоем, который тоже выбрал Клювокрыла. Гиппогриф ответил на поклон блондина, и тот принялся почесывать его по носу.

— Это очень просто, раз уж даже Поттер справился, — громко, растягивая слова, говорил Драко — так, чтобы всем желающим было слышно. Он повернулся к гиппогрифу: — Уверен, ты просто огромная, безмозглая, уродли…

Клювокрыл не стерпел такого оскорбления, взвился на дыбы, отбросив Малфоя, и с пронзительным криком атаковал обидчика. Сверкнули острые как сталь серые когти…сверкнули и проскрежетали о неизвестно откуда взявшийся серебряный клинок. Гарри, еще секунду назад стоявший едва ли не в десятке метров, сейчас возвышался над распростертым по земле Малфоем, в руке его сверкал Гелиос. Разъяренный Клювокрыл попытался продолжить атаку, но один взмах руки Гарри отбросил его назад.

— Назад! Клювик, назад! — Хагрид ухватил гиппогрифа за ошейник и с трудом оттащил от орущего Малфоя.

Когда Гарри убедился, что Клювокрыл обезврежен, он заставил меч исчезнуть, развернулся, одной рукой поднял Малфоя с земли, а другой заехал ему в нос. Послышался хруст. Гарри отбросил мгновенно замолкшего слизеринца.

— Ды отведишь за это, Поддер! — прогундосил Драко, зажимая кровоточащий нос.

— Ой, как мне страшно, — хмыкнул Гарри, отворачиваясь и встречаясь взглядом с Крэббом и Гойлом. Увидев его выражение, оба громилы сглотнули и поспешили помочь своему боссу подняться.

— Мой одец эдого дак не осдавид!

— Я тоже, Малфой! — гаркнул Хагрид. — Чем ты слушал, идиот? Я ясно сказал — не оскорблять гиппогрифов! Ты жив только благодаря Гарри! Минус пятьдесят баллов со Слизерина и отработки с Филчем до конца года!

— Вы…вы не можете! — взвизгнула Панси.

— Еще как могу, мисс Паркинсон! — прогремел Хагрид. Он действительно был в ярости. — Урок окончен.

Слизеринцы поспешили убраться, гриффиндорцы тоже задержались ненадолго. Но ни Гарри, ни его друзья уходить не собирались.

— Ууу, мелкий паразит, — пробормотал Хагрид, глядя в спину удаляющемуся Малфою. — Спасибо, Гарри, если б не ты…если б Клюв Малфоя поранил, Люциус Малфой…

— Я потому и вмешался, — Гарри ухмыльнулся. — Здоровье Малфоя меня не заботит.

— Ну да, точно, — хмыкнул Хагрид, в то время как Гермиона послала Гарри укоризненный взгляд.

* * *

На первый в этом году урок Защиты от Темных Искусств гриффиндорцы пришли заранее. Класс был открыт, но профессора Люпина не было. Они уселись за парты, и, вынув учебники и пергамент, принялись ждать. Люпин пришел с ударом колокола.

— Учебники можете убрать, оставьте только волшебные палочки. У нас практическое занятие.

Класс одобрительно зашушукался. Практическое занятие у них было только одно — в тот раз Локхарт принес в класс полную клетку корнуэльских пикси. Но Люпин не был похож на идиота.

— Идемте за мной.

Он повел их в учительскую. По пути им встретился Пивз, старательно замазывающий жвачкой замочную скважину.

— О, глупый Люпин и детишки!

— Привет, Пивз, — довольно доброжелательно отозвался Люпин. — Советую тебе отлепить жвачку, а то мистер Филч будет очень расстроен — в этом чулане хранятся его щетки.

— Глупый Люпин, глупый Люпин, — Пивз высунул язык и издал неприличный звук.

— Дети, на этот случай есть одно полезное заклинание. Ваддивази! — жвачка отлепилась от замочной скважины и пулей влетела Пивзу в ноздрю. Бранясь, полтергейст поспешил убраться.

Наконец они добрались до учительской. Внутри, у камина, сидел Снейп.

— Постойте, Люпин, я, пожалуй, пойду, зрелище предстоит не из приятных.

— Конечно, Северус, — доброжелательно согласился профессор. Он закрыл за Мастером зелий дверь и указал студентам на гардероб. Тот слегка подрагивал. — Сегодня мы проходим боггартов. Кто мне скажет, что это? Мисс Грейнджер?

— Это привидение, которое принимает форму нашего самого страшного кошмара. Любит темные тесные пространства.

— Все правильно, — улыбнулся Люпин. — А значит, у нас перед боггартом преимущество. Кто скажет, какое? Мистер Томас?

— Ну, нас много.

— Все верно. Боггарт не будет знать, во что превратиться. Заклинание против боггарта простое — Риддикулус. Попробуем…

— Риддикулус! — проскандировал класс.

— Отлично. Но заклинание — это еще не все. Лучшее оружие против боггарта — смех, нужно превратить его с помощью заклинания в что-нибудь смешное. Мистер Уизли, идите сюда. Скажите, чего вы боитесь больше всего?

— Пауков, — смущенно пробормотал Рон.

— Подумайте, как сделать ваш страх смешным. Придумали? Отлично. Дети, выстройтесь в линию, когда мистер Уизли разберется с боггартом, он начнет нападать на каждого поодиночке. Все подумайте о своем самом сильном кошмаре и придумайте, как сделать его смешным. Даю три минуты.

Гарри задумался. Он встречал на своем пути множество самых страшных существ — василиска, виверн, дементоров, Волдеморта…но он справился со всеми, и не мог сказать, что так уж их боялся. Пожалуй, единственным его страхом было, что, несмотря на все его усилия, все закончится так, как и было предназначено судьбой. Но это был очень абстрактный страх, куда менее образный и материальный, чем, скажем, страх высоты.

— Все готовы? Тогда на счет три, мистер Уизли. Раз, два, три, — профессор коснулся гардероба палочкой, отпирая его, и отскочил назад. На Рона надвинулся огромный, с лошадь величиной, паук.

— Риддикулус! — на ногах твари появились ролики, он подскользнулся и шлепнулся на брюхо. Рон отошел в сторону, следующим на пути боггарта оказалась Лаванда. Хлоп — и вместо паука на нее надвигается мумия.

— Риддикулус! — свисающие бинты спеленали мумию, как куколку.

— Отлично, следующий! — подбодрил Люпин.

Хлоп — и боггарт превратился в истошно визжащую банши — личный кошмар Симуса Финнегана. Короткое заклинание, и банши схватилась за горло — совершенно пропал голос. Вперед выступил Невилл. Хлоп. Высокая, источающая холод черная фигура в капюшоне с жутким хрипом втянула воздух. Перед Невиллом стоял дементор.

— Р..рид..дикулус, — палочка в руках Невилла дрожала, да и голос его подводил.

Шок от внезапного появления дементора оказался настолько сильным, что даже профессор Люпин растерялся. Первым опомнился Гарри. Он выскочил вперед, отодвинув Невилла. Хлопок…и перед Гарри на постаменте лежит толстенная ветхая книга. На распахнутом развороте что-то начертано.

— Риддикулус, — спокойно сказал Гарри. Вместо книги появляется журнал с комиксами. Люпин повел палочкой и загнал боггарта обратно в гардероб.

— Мистер Поттер, вы боитесь книги?

— Видимо, боггарт так решил выразить мой страх перед предопределенностью — показав мне Книгу Судеб, — Гарри пожал плечами. — Я бы на его месте превратился в мойр…

— Как…интересно. Мистер Лонгботтом, боюсь, мне нечего вам посоветовать. Признаться, я и сам понятия не имею, как сделать дементора смешным. Однако ваш страх перед ним говорит о многом — больше всего вы боитесь страха, это очень похвально. Урок окончен, пять баллов каждому, кто сразился с боггартом, и по пять — мистеру Томасу и мисс Грейнджер. Можете идти.

* * *

— Ну, и чему мы будем учиться в этом году? — Гермиона буквально подпрыгивала в кресле от нетерпения. Они впервые в этом семестре собрались в Выручай-комнате.

— Нам нужно научиться использовать окружение, и просто оригинально применять наши знания. Как мы знаем, даже простейшие домашние чары могут быть смертельным оружием…кроме того, вам пора заняться Окклюмецией.

— Окклю…чего? — переспросил Рон.

— Окклюменция — это искусство защищать сознание от вторжения извне, или легиллименции, — объяснил Гарри. — Опытный маг, искушенный в ментальных науках, легко может проникнуть в чужое сознание, увидеть воспоминания, эмоции и желания, определить, лжет человек или нет. Я точно знаю, что Снейп и Дамблдор регулярно это проделывают. Я научу вас защищаться.

— Снейп умеет читать мысли?! — с отвращением воскликнул Рон.

— Ну, это магловский термин, но — да.

— Я хочу этому научиться.

— Хорошо, тогда повторяйте за мной, — Гарри уселся на пол, скрестив ноги. — Положите руки на колени, спина должна быть прямой, плечи — расслаблены. Ничто не должно мешать воздуху проникать в легкие. Дышите глубоко и медленно…

* * *

— Руноплетение — в первую очередь творчество. Каждая руна сама по себе имеет множество различных значений. То, как это значение будет прочтено, зависит либо от предмета, на который она нанесена, либо от ее места в рунном ряду, от контекста, — объясняла профессор Синистра на первом уроке Древних Рун. — Чтобы руна начала действовать, ее нужно зарядить, влив в нее сколько-то собственной волшебной силы. Когда эта сила закончится, руна вновь станет бесполезным узором. Но вокруг нас полно магии, и можно составить такую комбинацию рун, которая бы брала эту магию из окружающего пространства и постоянно подпитывала заряд. Большинство постоянных защитных барьеров действуют именно таким образом.

Она обвела притихших от открывавшихся перспектив студентов взглядом.

— Впрочем, все это ждет лишь тех, кто сдаст СОВ по моему предмету хотя бы на «Выше ожидаемого». СОВ не требуют умения применять руны на практике, зато требуют превосходного знания возможных переводов каждой из рун. Поэтому этим мы и займемся. В этом году мы пройдем два рунических алфавита — скандинавский и кельтский, а в следующем займемся переводами текстов, чтобы получше научиться определять значения рун по контексту. Итак, наша первая руна — Иса…

* * *

Вуд возбужденно мерил шагами раздевалку. Остальные молча следили за ним глазами. Это была первая тренировка, а Оливер и не подумал докучать им скучнейшими лекциями по стратегии или пинками выгнать на поле и вдоволь раскритиковать. Это было странно. Наконец Вуд остановился.

— Ребята, это мой последний год с вами, и я не собираюсь уходить побежденным. Наша команда — на пике формы, мы лучшие в этой чертовой школе. Более того, если Малфой не купил всем слизеринцам «Молнии» — у нас лучшие метлы. Мы обязаны выиграть, слышите?

— Мы выиграем, Оливер, — хором пообещали близнецы.

— Будь уверен, — переглянувшись с Кэти и Алисией, пообещала Анжелина.

— У них не будет шансов, — согласился Гарри.

— Отлично. А сейчас — марш на поле!

* * *

Третьекурсники быстро поняли, что появление новых предметов не означает уменьшение работы по основным. Занятий по ним и в самом деле стало меньше — но вот количество домашней работы значительно увеличилось. И, разумеется, никто из профессоров — ни МакГонагалл, ни Спраут, ни Флитвик или, спаси Мерлин, Снейп — не собирались давать поблажек под тем предлогом, что студенты еще не освоились.

Четверка друзей, впрочем, не унывала, Гермиона так и вовсе была неприкрыто счастлива. Они по-прежнему бегали по утрам, но вот практики дуэлей или освоения новых заклятий теперь поубавилось. Гарри, впрочем, их успокоил — в драке главным было не знание заклинаний, а умение их применять, друзья же уже третий год активно тренировались и сейчас, по его мнению, вполне могли постоять за себя.

Окклюменция, к великому сожалению, была непростым искусством. Чтобы выстроить стены вокруг своего сознания, нужно было для начала «подготовить фундамент», расчистить место, избавившись от мусора — бродящих по краю сознания отрывков мыслей и воспоминаний, и осушив почву — отбросив эмоции. Следовало достичь полного покоя, и лишь после этого начинать возводить ментальные фортификации. К концу сентября кое-каких успехов в достижении этого состояния добился только Невилл.

* * *

Шел октябрь, а Люпин все еще не сделал ни единой попытки познакомиться с Гарри поближе. Видимо, он решил полностью отдать инициативу в руки подростка, несмотря на свое очевидное любопытство. Гарри, в свою очередь, тоже решил не спешить, благо ему было, чем заняться. Между уроками, домашними заданиями, занятиями с друзьями окклюменцией, квиддичем и его собственными тренировками у него совершенно не оставалось времени, чтобы нанести профессору дружеский визит.

* * *

— Как вам уже известно, в Хэллоуин будет посещение Хогсмида. Не сдавшие мне разрешения до пятницы не будут допущены. Все свободны. Мистер Поттер, останьтесь, пожалуйста.

— В чем дело, профессор?

— В связи с ситуацией с Сириусом Блеком, директор считает, и я его полностью поддерживаю, что вам лучше воздержаться от визита в Хогсмид.

— Легально я взрослый, так что моя безопасность — моя собственная забота, в том числе в школе, — холодно напомнил Гарри. — Поэтому, как бы я не ценил ваши и директорские советы, профессор, я сам решу, идти мне в деревню, или нет.

— Очень хорошо, мистер Поттер, — поджав губы, согласилась МакГонагалл.

* * *

— Добро пожаловать на первый матч Хогвартского сезона по квиддичу! Сегодня играют команды Гриффиндора и Хафлпафа. Да-да, не удивляйтесь, капитан сборной Слизерина, очевидно, боится размокнуть и придумал предлог, чтобы не играть в сегодняшнем матче. Что ж, будем надеяться, что обе команды готовы к встрече друг с другом, и матч будет зрелищным. Команды выходят на поле, капитаны — Оливер Вуд и Седрик Диггори — обмениваются приветствиями, игроки в воздухе, и матч начался!

Гарри кружил над полем уже полчаса. С его мантии ручьями лила вода, но новые струи ледяного дождя не замедляли наполнять ее снова. Из-за дождя видимость была почти нулевой, даже других игроков можно было различить с трудом, бладжеры можно было заметить и вовсе только за секунду за столкновения. Искать в такую погоду маленький золотой мячик было безнадежным делом. Гарри, разумеется, не сдавался.

К счастью, Вуд тоже понимал, что рассчитывать на поимку снитча бессмысленно. К несчастью, это же понимал Диггори. У гриффиндорцев были лучшие метлы, но они узнали о смене противника только за неделю до матча, а стиль Хафлпафа здорово отличался от стиля Слизерина. Желтознаменный же факультет готовился к игре с Рейвенкло, чей стиль игры немногим отличался от гриффиндорского.

— Гарри, лови этот чертов снитч, или мы все превратимся в ледышки! — попросил Вуд во время тайм-аута.

— Стараюсь, Оливер. Кто впереди?

— Мы, ведем на пятьдесят очков.

Еще через полчаса игры Гарри, наконец, увидел его. Диггори тоже не зевал, и они рванулись к снитчу почти одновременно. У Гарри была лучшая метла, но он был дальше, и поднимался, в то время как Диггори помогала гравитация. Через пару секунд после начала гонки на стадионе словно выключили звук. Резко похолодало. Гарри узнал дементоров, в конце концов, он ожидал их прибытия. Он усилил свои ментальные барьеры — помогло мало, он уже начинал слышать крики матери…оставался еще один козырь — дементоры меньше действовали на животных, Гарри-человек отступил, Гарри-тигр вышел вперед. Стало легче, а еще через пару секунд его ладонь сомкнулась на снитче.

А влияние дементоров тем временем усиливалось. Некоторые из учителей, Дамблдор в том числе, вызвали патронусов, которые не произвели особого впечатления на обезумивших от голода демонов, остальные тем временем пытались предотвратить давку. К тому же, патронусов было всего пять, дементоров же — больше сотни, и в массе они действовали куда сильнее, чем по отдельности. С трибун слышались крики паники и плач.

Крики матери в ушах Гарри смолкли. Полыхающая ярость смела страх и отчаяние, вызываемое дементорами. Он выпустил снитч, его боевая палочка сама скользнула в левую ладонь. Он спикировал прямо в гущу хладных демонов. Резкий поворот, взмах рукой — и вырвавшийся из кончика палочки хлыст белого пламени, описав широкую дугу, врезался в дементоров. Само по себе пламя не могло серьезно навредить дементорам, но сейчас оно было лишь видимым воплощением магии, порожденной бушующим в мальчике гневом.

Троих первых дементоров, оказавшихся на пути огненного хлыста, попросту разрубило, их тела мгновенно истаяли. Потерявший скорость и энергию хлыст еще сумел отбросить пятерку дементоров. Но овладевшая Гарри ярость не удовлетворилась этим, следующий взмах хлыста уничтожил еще две твари, а третий вновь унес троих. Дементоры, чувствуя гибель сородичей, несколько вернулись в разум, и под напором патронусов профессоров принялись поспешно отступать.

Гарри между тем вновь обрел способность ясно мыслить. Ярость еще пылала в нем, защищая от влияния дементоров, его звериная натура ликовала, требуя нагнать и уничтожить бегущего врага. Он бросил в них еще пару огненных шаров, каждый из которых нашел свою цель. Ликование, переполнявшее его с каждым новым плащом, бесформенной грудой падающим в грязь, послужило отличным источником для патронуса. Огромный серебряный тигр присоединился к фениксу Дамблдора, кошке МакГонагалл, льву Люпина, хорьку Флитвика и лани Снейпа. Через несколько минут все дементоры были вновь вытеснены за границы школы.

— Спасибо за помощь, мистер Поттер, — Дамблдор быстро брал под контроль собственную ярость на вторгшихся на территорию его школы дементоров. — Это был очень храбрый…

— Что значит — невероятно глупый, — с отвратительной усмешкой вставил Снейп.

— Поступок, достойный самого Гриффиндора, — не обращая на него внимания, продолжил директор. — Мне любопытно, где вы научились таким заклинаниям? Немногие взрослые волшебники способны уничтожить дементора.

— У меня всегда были хорошие взаимоотношения с огнем, — Гарри протянул ладонь, над которой плясал язычок пламени. — Создать огонь лишь чуть сложнее, чем левитировать камень. Я часто играл с волшебным пламенем, когда Дурсли запирали меня в чулане. Я не знаю иного способа бороться с дементорами, кроме патронуса. Когда дементоры появились на поле, я почувствовал ярость, она несколько притупила мою осторожность и способность трезво мыслить. Я не знаю, как мне удалось их уничтожать, полагаю, моя магия просто приняла форму огненных заклятий.

— Превосходное понимание теории магии, мистер Поттер! — воскликнул Флитвик. — Пять баллов Гриффиндору!

— В самом деле, — улыбнулся Дамблдор. — Вы можете идти, мистер Поттер, уверяю, неприятности с Министерством вам не грозят. И, кстати, отличная игра.

Снейп явственно скрипнул зубами.

* * *

Гостиная встретила команду аплодисментами. К огромному облегчению Гарри, никто не стал комментировать его стычку с дементорами, вместо этого все сосредоточились на игре. Гриффиндор победил со счетом триста десять — девяносто, и это было отличным поводом закатить вечеринку.

— Как получилось, что никому нет дела до моей выходки? — спросил он друзей, когда наконец пробился к ним — они выбрали самый дальний и незаметный уголок в гостиной.

— Невилл намекнул, что у Поттеров и дементоров долгая история, — объяснила Гермиона.

— Спасибо, дружище! — с благодарностью откликнулся Гарри.

— Я не понимаю. Почему это помогло?

— Все просто, Гермиона. Фактически, Невилл сказал, что многие поколения моих предков искали способы борьбы с дементорами — заклинания, ритуалы, техники противостояния их влиянию, и поэтому нет ничего удивительного в том, что я смог сражаться с ними.

— К тому же всем известно, что Поттеры — светлый род, относительно, по крайней мере, поэтому никто не удивился, что они ненавидят этих существ, — добавил Невилл.

* * *

Хогсмид Гарри не слишком впечатлил. Да, в «Сладком Королевстве» действительно был широчайший ассортимент сладостей, да, в «Зонко» действительно было полно всяких забавных штуковин, а в «Трех Метлах» подавали сливочное пиво. Все то же самое можно было найти и в Косом Переулке, и в любом магическом квартале любого относительно крупного города. Гермиону деревня тоже не слишком впечатлила. Это детям из чистокровных семей, которые за свою жизнь видели только свой дом, Хогвартс и Косой Переулок, прогулка в Хогсмиде казалась достойным приключением. Для Гарри же, хорошо знакомого с Запретным Лесом, видевшего Лондон и Нью-Йорк, облазившего Кордильеры, прогулка в Хогсмид была простой прогулкой в магическую деревеньку, возможностью ненадолго выбраться из поднадоевшего замка. Единственным плюсом прогулки была возможность без помех поговорить с Люпиным: Гарри назначил ему встречу в приватном кабинете в «Трех Метлах». Оборотень мало рассказал о себе, но зато охотно отвечал на расспросы Гарри о его родителях, старательно избегая упоминания о Сириусе Блеке и Питере Петтигрю.

* * *

Как и всегда в Хэллоуин, Большой Зал был великолепен: парящие в воздухе тыквы, мельтешащие в вышине летучие мыши, стены, увешанные скелетами, мерцающие привидения. Сам пир, приготовленный доброй сотней трудолюбивых домовиков, в очередной раз превосходил ожидания.

Наевшиеся, сонные студенты неспешно возвращались в гостиные, вяло обсуждая сегодняшние впечатления. Однако у входа в гостиную Гриффиндора образовалась пробка, и настроение было отнюдь не праздничным — доносились встревоженные шепотки. Лишь когда появились преподаватели во главе с Дамблдором, четверо друзей смогли увидеть причину всеобщего настороженного замешательства. Полной Леди, хранительницы прохода, не было в раме, а ее холст был жестоко изрублен, судя по всему, ножом. Пивз, зная, какую панику это вызовет, не замедлил назвать виновника: Сириус Блек.

* * *

Прошел ноябрь, в первых числах декабря выпал снег. Третьекурсники привыкли к новым предметам и в большинстве своем нагнали программу. Четверка друзей и так не отставала от уроков: Гермиона, с ее страстью к учебе, и подумать не могла об отдыхе, не добившись совершенства; Гарри легко давалась практика, так что оставалось полно времени на зубрежку теории; Рон, еще на первом курсе вкусивший лавры одного из лучших учеников, не собирался терять их в обмен на пару лишних часов отдыха; Невилл с достойным любого хафлпаффца упорством тянулся за друзьями. Но и они, привыкнув к новой нагрузке, почувствовали, что у них стало больше свободного времени. Но стоило студентам немного перевести дух, и профессора тут же нагрузили их неподъемными домашними заданиями. Приближалось Рождество.

Почти ежедневные занятия окклюменцией наконец дали свои плоды. Друзья Гарри принялись возводить в своем сознании первые защитные стены. Сложность была в том, чтобы не начинать каждый раз с начала, а продолжить с того места, где закончил в прошлый раз. Первым с этим трюком справился Невилл — в отличие от остальных, он строил свою стену «в ручную»: ясно представлял себе каждый кирпич, прежде чем уложить его на место. Продвигался наследник Лонгботтомов медленно, но его стена обещала быть куда крепче, чем у Рона или Гермионы.

Гарри был очень доволен успехом друзей. В конце концов, они были еще детьми, а с окклюменцией справлялись далеко не все взрослые. Свои собственные ментальные барьеры мальчик возводил уже на протяжении трех лет, поначалу ему помогал его собственный будущий двойник, и все еще Гарри не был уверен, что сможет сдержать полноценную ментальную атаку Дамблдора или того же Снейпа. Он и не рассчитывал, что друзья станут мастерами окклюменции, его вполне бы устроило, если бы они могли попросту замечать вторжение в их разум и хоть как-то защищаться.

* * *

После Рождества, получив от неизвестного в подарок «Молнию», которую МакГонагалл не замедлила конфисковать для осмотра на предмет заклятий и наговоров, Гарри решил, что с него достаточно. Его нервировала способность судьбы каким-то образом возвращаться на предначертанный путь. Он был твердо намерен оправдать своего крестного — просто из принципа. Сириус Блек был невиновен, и не должен был страдать за чужие преступления.

Однако сделать это было не так просто. Во всяком случае, если Гарри не хотел вызывать лишних подозрений. Он не мог просто отобрать у Рона Хвоста и притащить его в Министерство. У него должен был быть легитимный повод сделать это. Люпин молчал о том, что Мародеры были анимагами, а значит, Гарри должен был встретить Сириуса.

Поэтому сейчас он в своей мантии-невидимке бесшумно шагал по туннелю, ведущему от Ивы к Визжащей Хижине. Пара заклинаний на одежде и обуви скрыли всякий шум и даже запах. Гарри не был уверен, что Бродяга прячется именно здесь, но на всякий осторожничал — он совсем не был уверен, что Сириус не начнет немедленно кидаться проклятьями.

Он нашел его на втором этаже, спящим на убогой, кое-как починенной заклинаниями постели. Сириус облачен в жалкие лохмотья, он ворочался и стонал во сне, крепко сжимая в руке волшебную палочку, без сомнений, утащенную из кармана какого-нибудь зеваки. Несколько долгих минут Гарри лишь смотрел на него. Для беглеца мужчина выглядел не так уж плохо: длинные грязные лохмы, худые, обтянутые бледной кожей руки, небритое, осунувшееся лицо. Неудачливый бродяга, но не выживший из Освенцима, как опасался Гарри.

Мальчик достал палочку и, немного поколебавшись, оглушил Блека. Отобрав палочку, Гарри связал его, наслал заклятье немоты и привел в сознание.

— Тихо, Блек, — вполголоса произнес мальчик, когда его пленник обнаружил, что его опутывают веревки, и принялся яростно дергаться на кровати. — Не дергайся.

Сириус замер, его глаза лихорадочно бегали по комнате. Гарри мысленно обозвал себя идиотом — он же все еще был в мантии, конечно, Блек его не видел! Он стянул ее и встретился с мужчиной взглядом.

— Ты узнаешь меня?

Блек кивнул.

— Если не хочешь, чтобы сюда сбежались авроры, веди себя тихо, — Гарри махнул палочкой, снимая заклятье немоты.

— Что будешь делать теперь, когда поймал меня, Гарри? — хрипло спросил Сириус.

— Теперь мы поговорим. Расскажи мне, что случилось той ночью.

Блек принялся рассказывать. О том, как Джеймс и Лили собирались скрыться, о том, как он предложил сделать Хранителем Тайны Петтигрю, о том, как появился на развалинах дома Поттеров в Годриковой Лощине и отдал Хагриду мотоцикл. О том, как погнался за Петтигрю и без суда угодил в Азкабан.

— Ты сказал, Петтигрю превращается в крысу? И у него нет одного пальца? — изображая волнение, спросил Гарри. — Но тогда…он в Хогвартсе, верно? Петтигрю…

— Крыса Уизли, — с горьким смешком подтвердил беглец. — Летом Фадж обходил тюрьму, он оставил мне газету. Уизли выиграли какой-то приз, и поехали в Египет. Питер сидел на плече у младшего мальчика, Рона, кажется.

— Хорошо, я тебе верю, — Гарри кивнул и достал из кармана дешевенькое ожерелье. — Это порт-ключ в поместье Поттеров. Эльфы позаботятся о тебе.

— Может, хотя бы развяжешь меня для начала, Гарри?

Гарри усмехнулся.

— Я тебе верю, но это не значит, что я тебе доверяю. Пока нет. Придется тебе еще немного посидеть под замком, Сириус. Хотя бы для того, чтобы я мог не волноваться, — Гарри бросил ожерелье ему на грудь и произнес пароль. Через мгновение, когда Сириус исчез в голубой вспышке, Гарри превратился в тигра и помчался обратно в Хогвартс. Этой ночью его ждало много дел.

* * *

Офис Главы Отдела Регулирования Магического Правопорядка, на взгляд Гарри, мог бы быть защищен немного лучше. Его знаний, пусть впечатляющих для его возраста или даже для среднего выпускника Хогвартса, вкупе с мантией-неведимкой (артефактом относительно редким, но все же доступном при наличии связей и денег) оказалось вполне достаточно, чтобы среди ночи проникнуть не только в Министерство, но и в самое сердце департамента, отвечающего за безопасность Магической Британии.

Гарри, разумеется, не сразу же ринулся сюда после долгожданной встречи с крестным. Для начала он выкрал Коросту из спальни третьекурсников-гриффиндорцев, забрал из поместья копии документов, подтверждающие факт, что Сириус Блек был брошен в Азкабан без суда и по личному приказу Крауча-старшего, переоделся в наиболее представительную мантию, с вышитым на груди гербом Поттеров и не забыл надеть на палец кольцо главы рода. Все это заняло время, так что, когда Гарри проник в кабинет мадам Боунс и устроился в кресле для посетителей, до начала рабочего дня оставалось не так уж долго. Всего через полчаса дверь кабинета тихонько скрипнула.

— Кто бы ты ни был, ты у меня на прицеле, так что без шуток, — процедил за спиной у Гарри низкий, но, несомненно, женский голос.

— О, в этом нет нужды, мадам Боунс, — со смешком отозвался подросток, поднимая руки над головой. — Я всего лишь посетитель. Мне так не терпелось с вами встретиться, что я совсем забыл, что Министерство по ночам не работает.

— Встань, и повернись, — приказала мадам Боунс.

Гарри подчинился. Глаза женщины быстро пробежали по его лицу и одежде и вернулись к лицу. Точнее, к шраму в виде молнии на его лбу.

— Гарри Поттер? — с удивлением спросила она, слегка опуская палочку.

— Собственной персоной, — Гарри слегка поклонился. — У меня есть информация о Сириусе Блеке. У меня есть неопровержимые доказательства его полной невиновности.

— Невиновности? — скептицизму в голосе мадам Боунс можно было только позавидовать. Тем не менее, она опустила палочку, заняла свое место за столом и жестом разрешила Гарри сесть.

— Именно, невиновности. Все преступления, которые ему приписываются, совершил другой человек.

— Я в этом крайне сомневаюсь.

— Вы в курсе, что Сириус никогда не представал пред судом? Его бросили в Азкабан сразу после ареста, по личному приказу вашего предшественника, Барти Крауча. В суматохе после смерти моих родителей никто не удосужился дать ему возможность оправдаться.

— Свидетели хором утверждали, что своими глазами видели, как Блек уничтожил Петтигрю и разворотил пол-улицы. И Дамблдор лично засвидетельствовал, что Блек был Хранителем Тайны Поттеров.

— Вы внимательно читали протокол? Дамблдор утверждал, что, по их словам, мои родители намеревались сделать Блека Хранителем Тайны. Он знает об этом только с чужих слов, так что это свидетельство вряд ли можно считать достоверным. И с каких пор свидетельства маглов достаточно, чтобы осудить наследника Древнейшего и Благороднейшего рода на пожизненное заключение в Азкабане? Они не отличат Круцио от заклятья щекотки, — Гарри вздохнул и постарался остудить свой гнев. Амелия Боунс была непричастна к неправомерному заключению его крестного. — Простите, мадам. Видите эту крысу?

— Причем здесь дохлый грызун, мистер Поттер?

— Он не дохлый, а всего лишь оглушенный. Эта крыса — незарегистрированный анимаг по имени Питер Питтегрю. Именно он был Хранителем Тайны моих родителей, он выдал их местонахождение Волдеморту, он убил всех этих маглов. Если вы позволите?

Гарри достал палочку и пробормотал заклинание. Через мгновение на столе мадам Боунс спал маленький, облезлый, с крысиными чертами лица коротышка. Гарри задрал ему левый рукав, продемонстрировав мадам Боунс бледный шрам в форме Черной Метки, и достал из внутреннего кармана мантии маленький флакончик с прозрачной жидкостью.

— Вы в курсе, что Веритасерум — запрещенное зелье, мистер Поттер? — мадам Боунс подняла бровь.

— Его продажа и использование контролируется Министерством. Эту дозу сварила моя прабабка, когда о Гриндевальде еще не слыхали, — не моргнув глазом, солгал Гарри. Он сомневался, что Амелия Боунс поверит в способность третьекурсника сварить настолько сложное зелье.

Мадам Боунс кивнула, приняла из его рук пузырек с зельем, сжала челюсти Питтегрю и быстро влила ему в рот три капли.

— Эннервейт.

Питтегрю открыл глаза, но даже не попробовал пошевелиться. Мутный взгляд отчетливо говорил о том, что Сыворотка Правды подействовала.

— Имя?

— Питер Генрих Питтегрю, — монотонно ответил анимаг.

— Вы анимаг, Петтигрю?

— Да.

— Вы были членом группы, именовавшей себя Пожирателями Смерти?

— Да.

— Вы предали Поттеров Волдеморту? — с отвращением продолжила допрос мадам Боунс.

— Да.

— Расскажите, как вы стали Хранителем Тайны.

— Поттеры знали, что Волдеморт охотиться за ними. Они решили скрыться, используя Чары Фиделиуса, и сделать Хранителем Сириуса Блека. Сириус был очевидной кандидатурой. Он предложил в тайне сделать Хранителем меня, чтобы сбить Темного Лорда со следа. Я стал Хранителем Тайны.

— Вы ответственный за смерть двенадцати маглов утром первого ноября 1981 года?

— Да.

— Расскажите, что произошло.

Когда Сириус настиг меня, я обвинил его в предательстве. Он растерялся, я взорвал проходящие рядом газовые трубы, отрезал себе палец, превратился в крысу и скрылся в канализации.

Мадам Боунс вновь оглушила его и повернулась к Гарри.

— Будьте уверены, мистер Поттер, завтрашние газеты будут кричать о невиновности Блека. Но сначала…как вы узнали все это? Где вы нашли этого предателя?

— Ночью мне не спалось, и я решил исследовать, куда ведет один из известных мне тайных ходов. Ход начинается под Гремучей Ивой, и, к моему удивлению, заканчивается в Визжащей Хижине. Оказавшись внутри, я решил осмотреться, и обнаружил там спящего Сириуса Блека. Я обезоружил и связал его, и, прежде чем отомстить за предательство, решил спросить его, почему он предал моих родителей. Блек рассказал мне о смене Хранителя и Петтигрю. Во время летнего визита в Азкабан, Министр Фадж оставил Сириусу газету, в которой была статья о том, что семья Уизли выиграла ежегодную лотерею. В статье была фотография — все Уизли, минус Чарли, на фоне пирамид. На плече моего друга Рона сидела крыса без одного пальца на левой руке…

* * *

— Гарри, — очень мягко и спокойно позвала Гермиона, откладывая специальный выпуск «Пророка», посвященный исключительно только что оправданному Сириусу Блеку и только что приговоренному Пожирателю Смерти, предателю, убийце и незарегистрированному анимагу Питеру Питтегрю. — Мне кажется, ты хочешь что-то нам рассказать.

— Что именно, Гермиона? — Гарри взглянул на нее. Похоже, Гермиона не была настроена на шутки. Он достал палочку и возвел вокруг друзей звуконепроницаемый барьер. — Я все объясню!

— Уж постарайся, — Гермиона мило улыбнулась. Невилл и Рон вздрогнули, а Гарри непроизвольно сглотнул. Эта ведьмочка могла быть страшнее похмельного Волдеморта.

— Рон, в первую очередь, я должен извиниться. Я знаю, где твоя крыса.

— Я ее весь день вчера искал! Где она?

— В данный момент она в одной из самых надежных министерских камер.

— Ты хочешь сказать…Короста — это Питтегрю? — выпалила Гермиона. Гарри кивнул.

— Этот…предатель — моя крыса? — с отвращением переспросил Рон.

— К сожалению, Рон. Он прятался у вас, чтобы быть в курсе событий Волшебного Мира. Готовый ударить, едва услышав о возвращении Мастера. Фадж дал Сириусу газету…помнишь, где фото вашей семьи в Египте? Сириус сразу узнал Питера, понял, что он в Хогвартсе, в идеальной позиции для удара по мне, и сбежал, чтобы остановить его, и отомстить, конечно.

— А откуда ты узнал про него? — спросил Невилл.

— После рождественского пира мне не спалось, я решил прогуляться…помните тот ход, который начинается под Гремучей Ивой? Я решил исследовать, куда он ведет. Я оказался в Визжащей Хижине, Сириус все это время прятался там. Я обезвредил его и решил поговорить, у меня были сомнения насчет его виновности. В конце концов, ему не дали возможности оправдаться, он был папиным шафером, он мой крестный…он рассказал мне про Питтегрю.

— И ты вот так просто ему поверил? — возмутилась Гермиона.

— Во-первых, все сходилось. Во-вторых, я немедленно отправил его порталом в мое поместье. Эльфы были предупреждены заботиться о нем, но не выпускать из гостевых апартаментов. Домовики по-своему могущественны, их магии трудно противостоять даже сильнейшим из волшебников.

— А как он сбежал из Азкабана?

— Сириус тоже анимаг, большой черный пес. Дементорам сложнее воспринимать чувства животных…он был истощен, так что смог проскользнуть сквозь решетки, но он был достаточно силен, чтобы добраться до британской земли вплавь. В любом случае, я вернулся в замок, выкрал Питтегрю, оглушил его, выбрался из замка, пробрался в Министерство, а там нашел офис Амелии Боунс. Когда она услышала признание из уст самого Питтегрю…по-моему, ей не меньше моего хотелось придушить этого мерзавца не меньше чем мне.

— Да, она такая, — согласился Невилл. — Я встречал ее и Сьюзан на нескольких официальных сборищах министерских и чистокровных снобов, — пояснил он на вопросительные взгляды Гермионы и Рона. — Бабушку всегда приглашают, и мне приходится идти вместе с ней, как наследнику рода.

— Гарри?

— Да, Рон?

— В этом году приключений и опасностей больше не будет?

— Знаешь…наверное, да. Хотя, конечно, есть еще квиддич, и Снейп, и Хагрид с его зверушками, и близнецы…

* * *

Гарри оказался прав. Ничего ужасно волнительного так и не произошло до самого конца года. Пожалуй, это было к лучшему: четверка друзей смогла сосредоточиться на учебе, не забывая и про развлечения. Кроме программы третьего курса Рон, Гермиона и Невилл научились защищать сознание от легиллименции, освоили чары Патронуса и несколько интересных боевых заклинаний. Под руководством Гарри они понемногу становились многообещающими юными магами, готовыми со временем выступить впереди своего поколения и своим примером повести волшебный мир в новую эру. Они обретали уверенность в себе и друг друге.

Сам Гарри тоже менялся. Все реже ему приходилось притворяться мудрым, многоопытным, холодным и расчетливым воином. Его друзья взрослели, а он наконец-то испытывал радости детства: азарт квиддичных матчей, шумное веселье гриффиндорской гостиной, розыгрыши в компании с близнецами, легкомысленный флирт, сдобренные страстью поцелуи и объятья (а то и больше) в многочисленных укромных уголках замка…

Первый, наиболее скучный и сложный курс Древних Рун подошел к концу, и Гарри, Невилл и Гермиона с гордостью представили профессору Синистре свои первые практические проекты: самозатачивающийся нож от Невилла, небольшую волшебную лампу от Гермионы и самоочищающийся платок от Гарри. Профессор одобрила их работу и, как и обещала, освободила их от летнего эссе. Эта привилегия досталась всего шестерым на курсе — троим гриффиндорцам, Дафне Гринграсс из Слизерина и Энтони Голдстейну и Падме Патил из Рейвенкло. Гриффиндор завоевал Кубок Квиддича, а Рейвенкло всего на пять баллов опередил Слизерин и в гонке за Кубком Школы.

* * *

— Ремус, мальчик мой, ты уверен, что не хочешь остаться?

— Абсолютно, Дамблдор. Я благодарен вам за возможность, учить — это удовольствие, но мое решение окончательно.

— Прости мою бестактность, но чем именно ты собираешься заняться? Мне казалось, у тебя были проблемы с поиском работы.

— Мой новый работодатель хочет, чтобы я поступил в ученики к североамериканским индейцам, научился у них брать Зверя под контроль, а потом обучил этому наших оборотней. Я уже не ребенок, так что обучение займет немало времени… но я не могу отказаться от этой возможности, Альбус.

— Я не знал, что это возможно, — Дамблдор поднял брови. — И, кстати, кто именно так заботится об оборотнях, и откуда, если на то пошло, он обладает этой информацией?

— О, вы его знаете, Дамблдор, он учится на третьем курсе Гриффиндора, — Ремус усмехнулся. — Гарри сам учился у них искусству превращаться. Индейцы издревле владели умением превращаться в зверей. Именно они прокляли первых оборотней, когда пришельцы-викинги разорили несколько их деревень.

— Мистер Поттер не перестает меня удивлять. Для кого-то настолько юного он обладает невероятными навыками и знаниями.