Сон взаймы (гет)

Белла была в ярости. Судя по звукам, она носилась по Малому Каминному залу и била всё, что попадалось под руку. Судя по длительности процесса, осколки она склеивала и била снова. Периодически появлялись Нотт и Долохов: притащили какого-то маггла — унесли тело, получили порцию Круциатуса от «начальницы» — убрались от греха подальше.

Люциус сидел в библиотеке и злорадствовал. Через полчаса вернётся Нарцисса — после рождественских каникул она провожала Драко на Хогвартс-экспресс. Быть может, она сможет утихомирить сестру. После чего Мира и Сара будут спокойно восстанавливать все зеркала, каминные часы и статуэтки. Пока же можно просто наслаждаться бессильной яростью любимицы Лорда, наконец-то попавшей впросак. Сегодня операцией руководила она. И грядущие шесть часов Круциатуса от Господина всецело принадлежат ей. А сколько счастья было две недели назад, какой апломб…

— Мой Повелитель, я сама отберу себе помощников, и только они будут посвящены в детали плана. В этот раз Поттер достанется вам, и он будет совершенно один. — Это шутка на тему провала Малфоя в Министерстве.

Долохов, Нотт, МакНэйр, Лестрандж. И Малфой — «его темницы идеально подойдут для наших целей, ему вовсе не обязательно знать подробности операции»…

Молодец, Бэль, ты заранее взяла всю ответственность на себя: разделила обязанности. Хотела славы? Ну-ну, бей посуду. У тебя есть ещё полдня, потом вернётся твой обожаемый Господин и уничтожит тебя…

Дверь скрипнула, вошёл Рудольфус Лестрандж. Люциус кивком указал ему свободное кресло. Пожиратель со вздохом опустился в него:

— Вообще, виноват Нотт, но он действовал по плану…

Малфой отложил книгу и перевёл заинтересованный взгляд на собеседника:

— Детали операции по-прежнему засекречены?

Лестрандж медленно покачал головой:

— А смысл? План был хорош, не зря его не разглашали… Не понимаю, что пошло не так.

Белла разработала какие-то замечательные чары, которые позволили сломать и перенастроить защиту барьера на платформу 9¾. Поттер всегда приходит через маггловский вокзал. Один из наблюдателей ждал его появления. Второй — Нотт — с помощью Империуса должен был заставить какого-нибудь маггла в нужный момент толкнуть Золотого мальчика через барьер. После чего тот попадал в темницу Малфой-мэнора и дожидался «битвы» с Тёмным лордом. Люциус про себя усмехнулся: антиаппарационные чары, которые он корректировал под руководством Беллы, пропускали только человека, отсеивая любые магические артефакты. Видимо, подразумевалось, что защищаться Поттер будет очками. Это уже не трусость — это паника…

— И что в итоге получилось? — равнодушно поинтересовался Малфой.

Лестрандж устало пожал плечами:

— Нотт что-то перемудрил со своим магглом. В итоге первой через барьер вместо Поттера пошла его грязнокровка.

Люциус напрягся:

— Кто? — вопрос прозвучал слишком резко.

Лестрандж перевёл на собеседника удивлённый взгляд и слегка нахмурился, припоминая имя:

— Грэйнджер, вроде…

Люциус прикрыл глаза и до боли сжал руку в кулак. Сглотнул и старательно изобразил равнодушие:

— И что с ней?

— Лорд вечером решит, что делать. У МакНэйра есть идейка, как использовать её для приманивания Поттера. — Пожиратель помолчал, мерзко ухмыльнулся, добавил: — А у Долохова — как использовать её безотносительно Чудо-мальчика.

Вдох — выдох. Насмешливо-равнодушное: «Ясно», — и единственный участник операции, непричастный к её провалу, преспокойно вернулся к книжке. Разговор окончен.

Лестрандж посидел ещё минуту, видимо, надеясь на продолжение беседы, но потом передумал и не спеша удалился.

Гулкие шаги стихли за поворотом, Люциус закрыл книгу, неслышно поднялся и, внимательно прислушиваясь к спору в гостиной, направился к дальнему стеллажу. Если знать нужный том и нужное слово… Узкий проход закрылся, замок принял своего Хозяина, готовый подчиняться его воле…

* * *

Девчонка жалась к стене, переводя испуганный взгляд с запертой двери на медленно исчезающий за спиной Малфоя проход. Вздёрнула подбородок, изображая дурацкую решимость, перевела взгляд на мужчину, замерла. В карих глазах страх сменился паническим ужасом. Люциус ждал, пока она успокоится, придёт в себя… и вспомнит. Казалось, сейчас она встряхнёт волосами, непонимающе нахмурится и улыбнётся. И станет Роминой Грей. Неизвестно, как. Просто превратится на счёт три… четыре… пять?..

Секунды текли, Гермиона Грэйнджер жалась в угол и испуганно кусала губы.

— Кто вы такая? — Вздрогнула, брови удивлённо поползли вверх. Малфой ждал ответа. Четыре года наблюдения: чуть не сотня колдографий, медицинские отчёты, успеваемость, списки предметов… Он за своим сыном так не следил… А тут простой вопрос «кто вы?» — он имеет право знать.

Девушка упрямо мотнула головой. В неуместно карих на этом лице глазах блеснула решимость:

— А вы, мистер Малфой, меня не узнаёте? — Глупая гриффиндорская попытка казаться смелой, умереть с гордо поднятой головой.

— Кем вам приходится Ромина Грей? — Люциус оценивающе прищурился, стараясь не пропустить ни малейшей детали её реакции, поймать момент узнавания. Глупо, бестолково, но всё-таки, может, ещё секунда… две…

Удивление сменилось замешательством. Непонимание, нахмуренные брови, задумчиво отведённый взгляд и плотно сжатые губы. Неловким, неуместным жестом девчонка снова вздёрнула подбородок:

— Ну, дело в том, что … сложно сказать… эээ… Ромина Грей… мы знакомы… недавно?.. — полувопросительная интонация и неожиданно Блэковское выражение лица. Называется «гриффиндорец пытается отгадать правильный ответ на экзамене». Попасть пальцем в небо. Не вспомнить — придумать то, что понравится учителю… Закушенная губа, вопросительно приподнятые брови: «Угадала?»

Из глубины души удушливой волной накатила злость. Четыре года слежки: проверки, тесты, анализы, поиск кровных родственников и магической связи… А связи на самом деле нет! Имя, внешность — всё лишь совпадение. За знакомыми чертами лица нет его Ромины. Есть запуганная гриффиндорская всезнайка, появившаяся просто в насмешку над его надеждами и глупыми ожиданиями. Палочка возникла в руке сама собой. Девчонка забилась в угол, неловко вскидывая руку — защищаясь от возможного удара.

— Переформулирую вопрос: имя Ромина Грей вам что-нибудь говорит?

— Нет. — Вот теперь честно. Гриффиндорцы не умеют врать. От их попыток притвориться за милю несёт раскаянием. Гермиона Грэйнджер зачем-то помотала головой. Люциус опустил палочку. Стереть идиотке память, вернуться в библиотеку, дождаться Лорда…

Неровный свет факелов, каменные стены… Упрямо закушенная губа девчонки… А в голове снова и снова: «Пообещай, что ты меня не забудешь». Грустная улыбка, нежность во взгляде: «Пообещай»…

* * *

В поместье нельзя аппарировать. Из замка можно уйти только через каминную сеть или порталом. Древняя, родовая магия, не подвластная времени. «Пусти меня», — просьба, приказ, признание. А в ответ — как будто вздох, гулкое рыдание каменных стен: «Иди, Хозяин»…

Девчонка неловко плюхнулась в снег, заозиралась, начала бестолково отползать. За её спиной высились башни Хогвартса. Пять минут — и авроры прибудут проверить, кто же пытается сломать барьеры школы, и найдут Гермиону Грэйнджер.

— Что происходит? Зачем я здесь?

Медленно и неотвратимо в душе поднималась усталость. Люциус рассеянно скользнул взглядом по растрёпанным волосам, по налипшим на нелепую маггловскую куртку снежинкам. Четыре года: каждый шаг, каждый вздох. Радости, горести, надежды, ожидания… Ожидание чуда. Глупая вера в Ромину Грей… Чудес не бывает. Мы просто живём и делаем то, что должны. И живём дальше.

— Двадцать лет назад я дал слово спасти магглорождённую ведьму по имени Гермиона Грэйнджер.

Подозрение, непонимание, страх в карих глазах. Люциус развернулся и зашагал прочь. Вой ветра, похрустывание снега под ногами. И бесполезное гриффиндорское «Спасибо».

* * *

— Я убью чёртову грязнокровку, — рычала миссис Лестрандж.

— Не делай глупостей, Бэлль, — нарочито спокойно вторил ей муж. Любого другого она бы просто отшвырнула с дороги. А Рудольфуса слушала.

Люциус устало опустился в кресло перед камином и рассеянно оглядел молчаливые стеллажи. Лестранджи ещё не знают, что их «добыча» сбежала. Но пройдёт три часа, вернётся Господин и всё откроется. Сколько времени потребуется Тёмному Лорду, чтобы отгадать, кто смог незаметно вывести девчонку из идеально защищённого фамильного замка Малфоев? Если подумать, чисто теоретически — у кого ещё была возможность это сделать? Мысли бежали по замкнутому кругу, отказываясь подчиняться и порождая странное ощущение, как будто он следит за собственным телом откуда-то сверху. Наблюдает и удивляется…

И, вроде, нужно суетиться, искать выход, придумывать алиби, спешить, что-то предпринимать… Вот только какой в этом смысл. Вчера ещё казалось, что смысл есть — в этой девочке, которая станет ключом к мифическому счастливому будущему. Сегодня Гермиона Грэйнджер сказала: «Спасибо», — и исчезла из его жизни, забрав с собой глупые надежды и веру в Ромину Грей.

Ромина Грей всегда права? А что она, собственно, напророчила? Падение Лорда? Подобные предсказания под силу каждому, с пятидесятипроцентной вероятностью успеха. Гермиону Грэйнджер? Совпадение. Или очень тонкий расчет — слишком сложный и подлый для Мионы. Просто безумное стечение обстоятельств, случайность, ошибка…

Прозвучали тихие шаги, и вошла Нарцисса.

— Такой шум, дорогой… У нас снова проблемы?

Люциус прикрыл глаза и зачем-то ответил:

— Всё нормально.

Женщина еле слышно вздохнула и опустилась в кресло напротив него:

— Вот и хорошо.

Повисла тишина. Малфой открыл глаза и внимательно посмотрел на жену. Она думала о чём-то своём… о чём-то очень приятном, наверное. Он равнодушно отвернулся к окну, когда Нарцисса снова заговорила:

— Знаешь, на седьмом курсе мне один человек сказал, что мы обязательно поженимся и будем счастливы. Я тогда подумала, это чтобы меня успокоить. А вот сегодня когда провожала Драко, вспомнила… Забавно… — её голос звучал совсем тихо, она не ждала ответа. Она давно привыкла, что ответа не будет. Смирилась, погрузилась и, наверное, почти поверила в воображаемый мир, где любящий супруг слушает и поддерживает беседу… Люциус закинул ногу на ногу и грустно усмехнулся:

— И кто же это тебе предсказал? Бэлла? Джейн?

Все мы любители пророчеств: «эти поженятся, те — разойдутся». Пятьдесят процентов вероятности успеха… Слишком невысокая точность, чтобы верить и ждать, чтобы поставить на карту жизнь… Где-то тикали часы. Спокойно и неторопливо текли вперёд минуты. В Каминном зале истерика миссис Лестрандж давно сменилась мрачным перешёптыванием мужчин. Люциусу вдруг захотелось, чтобы время остановилось. Чтобы не было ни Лорда, ни Беллы, ни Нарциссы с её разговорами, ни тяжёлого, гнетущего предчувствия… Пожалуй, впервые в жизни на полном серьёзе захотелось бросить всё и сбежать.

— А помнишь, на последнем году обучения была ведьма из Австралии? Ты ещё с ней встречался. Ромильда… или нет, Ромина Грей. Помнишь?

Его сердце пропустило удар. Ромины Грей не было, она миф. Её предсказания — ерунда, пятидесятипроцентная вероятность…

— Это она тебе сказала?

Нарцисса снова улыбнулась и как будто даже помолодела:

— Да, и представляешь, ещё пообещала, что у нас будет сын… и как она отгадала?..

Вдох — выдох. Люциус опустил голову и зажмурился. Мерлин, какой же он идиот! «А разве ты не женишься на Нарциссе после школы? У вас будет сын… Тёмный Лорд падёт, снова возродится и сгинет окончательно, после того, как ты его предашь. Променяешь его расположение на свою свободу. Спасёшь Гермиону Грэйнджер… Будешь помнить меня…» Недомолвки, намёки — будто кусочки головоломки. И нужно просто сопоставить и сравнить, чтобы получить полную картину. Не предположение, не пятьдесят процентов вероятности, а готовый рецепт. Будущее.

— Она не отгадала, Нарцисса. Она знала.

Женщина молчала, неподвижно глядя перед собой. А Люциус вдруг осознал, что нужно, наконец, что-то делать. Нельзя дальше сидеть, сложа руки. Она вернётся уже совсем скоро… Он никому не позволит этому помешать. Гермиона Грэйнджер — это не насмешка, это подарок судьбы: последнее «подношение» Лорду, индульгенция Министерства. Его единственный шанс обрести свободу, дожить и дождаться. Прошло восемнадцать с половиной лет, осталось меньше пяти месяцев… Он резко поднялся и направился к камину.

— Даю тебе пять минут, чтобы собрать всё необходимое. Мы уезжаем, никому не слова.

Нарцисса вздрогнула и с недоумением уставилась на мужа:

— Куда, дорогой?

Неуверенно, как будто впервые, Малфой насмешливо улыбнулся:

— Мы переходим на сторону Дамблдора, — опомнился, вздёрнул подбородок и неожиданно зло бросил: — И ради Мерлина, Нарцисса, у меня есть имя!..