Улыбка судьбы (гет)

Дорогие мои читатели! Сердечно поздравляю вас с НОВЫМ ГОДОМ! Желаю вам здоровья, любви и исполнения желаний! Спасибо вам, что вы есть у меня!

Обращаю ваше внимание, что глава не бечена, так что заранее прошу прощения за ошибки!!!

* * *

— Покажи его! Живо! — рявкнул Люциус с порога, практически вбегая в небольшую круглую залу, расположенную на чердаке, под самой крышей одной из башен мэнора. Приказ был отдан зеркалу, одиноко висевшему на голой каменной стене между двумя узкими прорезями окон-бойниц. Услышав столь бесцеремонное обращение в свой адрес, Око обиженно хмыкнуло, но перечить не решилось — о крутости хозяйского нрава оно теперь знало не понаслышке.

— Слушаю и повинуюсь! — протянуло оно с плохо скрываемой досадой, и стеклянная поверхность артефакта подернулась мелкой серо-белой рябью...

...Они оба стояли, обнявшись в тесной тускло освещенной прихожей: Драко в распахнутом пальто и кое-как завязанном шарфе и Гермиона — с мокрыми волосами во влажном после недавно принятого душа махровом халате.

— Не ждала? — с притворным укором промурлыкал он ей на ухо.

— Нет. — Простодушно призналась та, еще крепче прильнув к его груди. — Ты же сказал, что пробудешь в Норфолке до четверга. А сегодня только вторник. Что-то случилось?

Драко загадочно улыбнулся и звонко чмокнул Гермиону в макушку — без каблуков она едва доставала ему до подбородка.

— Я все расскажу, если перестанешь держать меня в дверях. Или у тебя есть другие планы на вечер?

— Теперь есть! — девушка тихонько отстранилась и повлекла его в гостиную. — Сначала предложу тебе раздеться. Потом напою чаем. Или может ты голодный?... Нет? Тогда Акцио белый сервиз! А напоследок спрошу, что случилось с переговорами, к которым, помнится, ты готовился две недели?

Драко скинул верхнюю одежду, плюхнулся на диван и, дождавшись когда Гермиона левитирует из кухни горячий чайник, усадил ее к себе на колени.

— Ну что, расскажешь, почему ты здесь? — спросила она с плохо скрываемым нетерпением, накрывая своими теплыми ладонями его руки. — Вы просто закончили раньше, или сделка сорвалась?

Юноша отрицательно покачал головой.

— Я сбежал.

— О! Я ведь серьезно, Малфой! — Гермиона раздраженно цокнула языком и закатила глаза.

— А я не шучу. Эта поездка с самого начала казалась очень странной: заказчик — наш старинный партнер, с которым мы ведем дела уже лет десять, ни с того ни с сего наотрез отказался оформлять стандартный договор через доверенных лиц. Требовал моего личного присутствия, причем настаивал, чтобы встреча прошла на его территории. Когда мы с юристами притащились в Норфолк, то ситуация еще больше усложнилась. В офисе принимающей стороны нас встретил сам босс — Вэлборн, он из чистокровных, ты его не знаешь. Старик долго извинялся и просил подождать несколько часов, так как у них, видите ли, не была готова нужная документация. Под предлогом обеда он затащил нас к себе в имение, из которого, собственно, я и ретировался! — подытожил, наконец, Драко, с улыбкой наблюдая за тем, как удивление на лице бывшей гриффиндорской старосты сменилось выражением крайней обеспокоенности.

— Кто был в имении? — молодой человек мог поклясться, что задавая этот вопрос, Гермиона заранее знала, что именно услышит в ответ.

— Семья Велборна и его гости. Преимущественно деловые партнеры с родственниками. — Чувствуя, насколько фальшиво прозвучала заготовленная фраза, он потянулся к ее лицу, но Гермиона нахмурилась и отвернулась.

— Ты хотел сказать «с дочерьми на выданье»? — не скрывая своего гнева, выпалила она на одном дыхании и попыталась встать, но Драко удержал ее.

— Мне определенно досталась самая умная женщина на свете! — пристально глядя ей в глаза, проговорил молодой человек. — Именно поэтому я здесь. Не ревнуй, пожалуйста, я ушел сразу же, как понял, куда на самом деле попал.

Гермиона тяжело вздохнула и, после секундного раздумья, уронила голову ему на плечо.

— Тебе устроили показ чистокровных невест в вечерних платьях с глубокими декольте? — обреченно пробубнила она, уткнувшись носом к нему в шею.

Столь неприкрытое проявление ревности доставило Драко массу удовольствия. Он рассмеялся и еще крепче прижал девушку к себе.

— Ну, тут они явно просчитались!

— Это еще почему? — искренне удивилась та, не замечая озорных огоньков, заплясавших в глазах своего собеседника.

— Видишь ли, — начал Драко самым серьезным тоном, — у всех этих великосветских гусынь гигантский размер груди. А ты же знаешь, что я люблю ма-а-аленькие...— тут его ладонь юркой рыбкой скользнула к ней под халат и безошибочно нащупала под ним упругий податливый холмик.

— Что-о-о-о?! — взвилась Гермиона, задыхаясь от праведного возмущения. — Маленькие?! Да у меня...

Договорить мысль до конца Драко ей не дал. Накрыв поцелуем губы волшебницы, он опрокинул ее на диван...

...Издав громкий щелчок, зеркало потухло, оставив наблюдавшего за происходящим лорда Малфоя скрежетать зубами от бессильной ярости: знай он заранее, что его тщательно продуманный план потерпит сокрушительное фиаско, то не стал бы тратить на эту затею столько сил. Уйма денег и времени ушли только на то, чтобы уговорить недотепу Вэлборна подыграть ему и собрать элиту шотландского магического сообщества в одном месте, не говоря уже о том, что расходы на питание и проживание гостей Люциус оплатил из собственного кармана. И все это только ради того, чтобы бессовестный мальчишка при первой же возможности улизнул к своей паршивой грязнокровке, не пробыв на приеме и часа!

Невеселые мысли волшебника прервало Око, без предупреждения грянувшее слаженным хором мужских и женских голосов издевательский куплет:

«Такая-сякая, сбежала из дворца!

Такая-сякая, расстроила отца! Па-да-ба-да-ба-да...»

Зеркало, без сомнения, было ужасно довольно своей находкой и продолжало бы петь и дальше, если бы Люциус, скрипя зубами от ярости, не направил на него волшебную палочку.

— Испепелю! — задыхаясь от едва сдерживаемого гнева, прошептал он.

Услышав угрозу, Око испуганно пискнуло и в ту же секунду погасло.

— Еще раз позволишь себе подобную выходку, то можешь пенять на себя! Разобью к дракловой бабушке или отправлю назад к магглам! — рявкнул Люциус, покидая комнату, и изо всей силы хлопнул на прощанье тяжелой дубовой дверью.

* * *

К великому сожалению Люциуса Мурзенко не соврал. Зеркало действительно оказалось крайне нервным и своенравным созданием, чье возмутительное поведение только подтверждало теорию лорда Малфоя о тлетворном влиянии магглов на любое проявление магии.

Несмотря на то, что все было сделано в строгом соответствии с церемониалом, согласно которому волшебник собственноручно снял с артефакта печать молчания, Око никак не хотело признавать в нем своего нового хозяина. Оно ворчало, огрызалось, отзывалось только на имя «Полиграф Полиграфович», поминутно сквернословило и цитировало шуточки из просмотренных когда-то маггловских кинофильмов. Ко всему прочему несносная штуковина усердно делала вид, что не понимает английского языка и под этим предлогом показывала взбешенному Люциусу совсем не то, что он просил. Контакт не получалось наладить до тех пор, пока доведенный до ручки чародей не разбил на глазах у зловредного артефакта дюжину хрустальных бокалов, пригрозив ему той же расправой в случае дальнейшего неповиновения. И только такие кардинальные меры, несмотря на предостережения Льва, возымели эффект: напуганное зеркало наконец согласилось сотрудничать.

С тех самых пор жизнь в поместье Малфоев круто изменилась. Люциус, не смотря на протесты и возмущения Нарциссы, стал дни и ночи проводить в комнате на чердаке в компании усмиренного Ока, без тени смущения и угрызений совести наблюдая за собственным сыном и его пассией.

Устраиваясь поудобнее в глубоком кресле, он, не отрываясь, смотрел в магическое зеркало на Драко и проклятую Грейнджер, пытаясь понять, что же такого сделала лохматая грязнокровка, чтобы влюбить в себя его единственного наследника. Если бы не сильная родовая защита, которую Драко получил еще при рождении, Люциус бы подумал, что девчонка использовала какой-то сильный приворот. Но, увы, все оказалось намного сложнее...

О Гермионе Грейнджер Люциус знал много и ровным счетом ничего. Он помнил её дерзким, несдержанным ребенком, имевшим смелость огрызаться ему в присутствии посторонних людей в книжной лавке Косого переулка; помнил нескладным подростком с пытливым взглядом и вечно вздернутым подбородком; помнил взрослой девушкой с растрепанными волосами, яростно отбивавшейся от проклятий во время роковой битвы за Хогвартс. Ее начитанность и невероятный талант к магии были известны самому Лорду: Люциус точно знал, что тот долго думал, прежде чем дать разрешение убить подружку Поттера, ибо хотел использовать ее феноменальные способности в своих целях. Люциус не мог не замечать всех положительных качеств Грейнджер и даже в глубине души немного уважал ее за отвагу и острый ум, но все это никак не могло перекрыть факт ее низкого происхождения. Грязная кровь — что тут еще скажешь? Смрадная грязная кровь... Все, что было хорошего и достойного восхищения в девушке, перечеркивалось ее никудышной постыдной маггловской родословной. Он и женщины-то в ней из-за этого не мог разглядеть, не видел ее природной привлекательности и поэтому искренне не понимал поведения Драко: ведь Гермиона — вся от головы до пят — вызывала у него только лишь неподдельное отвращение.

Силясь найти ответ на мучивший его вопрос или хотя бы подсказку, лорд Малфой с упорством мальчишки день ото дня следил за тем, что происходило между молодыми людьми в скромной маленькой квартире Грейнджер, и все больше и больше впадал в уныние. В девчонке не было ничего! Абсолютно ничего такого, что по его мнению могло бы зацепить его самого или любого другого порядочного мужчину с хорошим вкусом. Все в ее поведении было банально и предельно предсказуемо. Ни намека на изысканную загадочность, ни грамма игривости или пленительного многообещающего дамского лукавства. В скудном любовном арсенале Грейнджер были лишь простые слова да вечно полыхающие щеки.

Что касается Драко, то его поведение не поддавалось никаким объяснениям. Люциусу казалось, что оставаясь наедине с Грейнджер, его сын непостижимым образом превращался из гордого самодостаточного молодого человека в размазню, способную только на то, чтобы лепетать всякую любовную чушь и при каждом удобном случае тащить лохматое гриффиндорское недоразумение в постель. Слава Мерлину, что на людях он все еще держал себя в руках, иначе Люциус собственноручно запустил бы в него смертельное проклятье.

Несколько недель Люциус с помощью Ока изучал поведение Грейнджер. Сокрушаясь и негодуя, он наблюдал за тем, как она встречала Драко в своей убогой квартире после рабочего дня, как прижималась к его груди и как улыбалась, слушая новости об очередной удачной сделке. Он видел, как они вместе гуляли по сырым осенним паркам, где Драко цитировал ей стихи средневековых менестрелей, в то время как она безошибочно угадывала авторов и названия произведений; незримо присутствовал в их гостиной, где они молча читали, уткнувшись каждый в свою книгу; подсматривал за ними в моменты горячих споров и не менее жарких примирений и все никак не находил ответ. Грейнджер не была особенной. Она не сдувала с Драко пылинок и не пыталась ему во все угодить, как следовало бы делать настоящей обольстительнице. Она не старалась его развлечь, не растворялась в нем и, кажется, совсем не собиралась делать его смыслом своего существования. Она просто жила. Жила своей приземленной гренджеровской жизнью, полной бумаг, неотложных дел, чужих проблем и служебных обязанностей. Жила, не осознавая в полной мере на сколько ей повезло, что Драко вообще обратил на нее свое внимание.

Доведенный до отчаянья Люциус даже осмелился нарушить негласное табу и заглянул в святая святых — в спальню молодых людей. И, как выяснилось, совершенно напрасно: любовницей Грейнджер оказалась не самой выдающейся. Несколько часов он, краснея до корней волос и проклиная все на свете, смотрел под возмущенные причитания Ока («Ииии! Срамота-а-а-а!») на то, что предпочел бы в жизни не видеть, ожидая каждую минуту, что грязнокровка вот-вот сделает что-то невероятное. Но ничего подобного не случилось: девчонка определенно не была бревном, но и талантом куртизанки не обладала.

После этого случая Люциус не подходил к зеркалу три дня, что не укрылось от внимательных глаз Леди Малфой.

— Ты чем-то расстроен, милый? — спросила она супруга с тревогой и самой искренней заботой в голосе.

На что тот состроил неопределенную гримасу, а потом и вовсе отвернулся.

— Мне нездоровится.

Нарцисса едва заметно улыбнулась и обняла Люциуса за плечи.

— Не мисс ли Грейнджер стала причиной твоего недуга? — удар попал прямо в цель.

— Ты так проницательна! — еле сдерживая подступившую ярость, прошипел Люциус в ответ. Он уже давно обижался на Нарциссу за то, что в разразившемся конфликте та приняла сторону сына. Цисса открыто симпатизировала Грейнджер и упрямо сводила все его попытки серьезно поговорить на эту тему к шуткам. — Все иронизируешь? А вот мне не до смеха! Смирилась, что нам придется породниться с безродной дворняжкой! Цисса опомнись! Это же Грейнджер! Невоспитанная, упрямая выскочка Грейнджер! Неужели тебе не все равно...

Люциус хотел сказать еще много нелицеприятных эпитетов в сторону ненавистной грязнокровки, но Нарцисса резко поднялась и пристально посмотрела ему в глаза.

— Да по мне хоть МакГонагалл! — от ее недавнего веселья не осталось и следа, а в голосе звякнул неведомо откуда взявшийся металл. — Я готова принять в невестки даже эту старую гриффинскую калошу, если только Драко ее выберет! Очнуться надо тебе, Люц! Ведь ты снова ступаешь на очень опасный путь. Мы уже один раз теряли Драко, и второго раза я не допущу! Наш сын выбрал эту девушку, и для меня нет сильнее аргумента. И поверь, мисс Грейнджер очень сильно повезло, что ее чувства к Драко оказались взаимными. Иначе мне пришлось бы притащить ее в поместье силой!

Люциус изумленно глядел на свою жену и поражался тому, как сильно в гневе она походила на Беллу: тот же недобрый блеск в глазах, те же порывистые нервные жесты. А ведь и правда — случись что-то подобное, она, не задумываясь, запустила бы в Грейнджер Империо или чем похуже! Интересы Драко всегда были для леди Малфой превыше всего.

— Не смотри на меня так, Люц, — уже более миролюбиво проговорила она, примирительно протягивая к мужу руки, — мне и самой не нравится то, что я сейчас сказала. Но я очень боюсь за Драко. Он только что начал жить заново, и только благодаря этой девочке. Благородную родословную мы ей купим — высший свет и не такое видел, сам знаешь! Но то, что она делает для нашего сына нельзя купить ни за какие деньги.

Люциус молча отвел взгляд, но Нарцисса не дала ему уйти от ответа.

— Ты дашь Гермионе шанс? — это был не вопрос, а почти мольба. — Ради Драко? Ради нас?

Лорд Малфой тяжело вздохнул и прижал хрупкое тело жены к своей груди.

— Я попробую, милая! Попробую...