Просто быть рядом (джен)

На маленький городок внезапно обрушилась темнота. Во всех домах погасли огни, а уличные дорожки перестали освещаться редкими, яркими фонарями. Хоть время и было поздним, из многих окон послышались возмущенные голоса людей, не успевших досмотреть любимую передачу или фильм, раздался грохот мебели, на которую начали наталкиваться разгневанные хозяева в поисках свечек, зажигалок или, в крайнем случае, спичек. Некоторые особенно нетерпеливые личности, не желающие ждать до утра, поспешили на поиски электрика, устранившего бы эти нелепые неполадки и плевать на то, что уже почти полночь! Если не поспешить, то судьба главного героя так и останется тайной!

Вернон Дурсль, проживающий в доме номер четыре по Тисовой улице, стремительно вышел из гостиной в коридор и принялся искать свою куртку, не переставая проклинать энергетическую компанию, оставившую их без света и не давшую его драгоценному сыну Дадли в полной мере насладиться выходным и поиграть в любимую компьютерную игру. Вот до чего ребенка довели! Даже отсюда он отчетливо слышал всхлипывания сына. Побагровевшие щеки мистера Дурсля свидетельствовали о том, что всем, с кем он столкнется по дороге к электрику, сильно не поздоровится.

В коридоре появилось слабое свечение, и в следующий момент из гостиной показалась Петунья Дурсль. В одной руке она сжимала горящую свечку, а другой придерживала сползающую с плеч теплую кофту.

— Вернон, будь осторожен, на улице небезопасно, — взволнованно прошептала Петунья.

— Можешь не напоминать, — проворчал Вернон, направляясь к двери и обо что-то спотыкаясь. — Черт бы их всех побрал! Особенно Поттера! Ты заперла этого ненормального?

— Да, я велела ему дожидаться твоего возвращения, — ответила Петунья.

— Чудно, — он, наконец, оказался на улице. — Он еще пожалеет, что родился на свет! Уверен, это Поттер испортил Дадлику выходной!

— Это точно он, Вернон! — с жаром выпалила миссис Дурсль, выходя следом за мужем. — Я видела, какие злобные взгляды он бросал на Дадли! Хорошо хоть ему нельзя колдовать вне школы. Боюсь себе представить, какие ужасные вещи он бы натворил с нашим милым сыном! Дадлик и так натерпелся от него сегодня. Он закрылся в комнате, и не пускает меня к себе. Я волнуюсь.

— Поттер — неблагодарный сопляк! Пусть не надеется, будто я пущу его под нашу крышу в следующем году. И никакие письма от этих уродов ему не помогут! — мистер Дурсль сделал несколько шагов вниз по лестнице и тут…как по волшебству везде включился свет, зажглись фонари, послышались голоса из вновь работающего телевизора.

Дурсли недоуменно переглянулись.

— Поттер! — прогремел Вернон Дурсль, разворачиваясь и шагая к дому.

Входная дверь громко хлопнула, едва не сорвавшись с петель.

Вскоре все, кто успел выйти на улицу, вернулись домой, и возобновили прерванные дела: одни уселись за просмотр фильма, другие за компьютер — играть или работать, кто-то просто читал книгу перед сном. Никто не видел показавшуюся на одной из дорог тощую мальчишескую фигуру, с висевшей на плече дорожной сумкой. Стараясь спрятаться от резких порывов ветра в тепле своей куртки, он неуверенно огляделся и продолжил путь. И почему Дамблдор так любит загадки? Почему нельзя было сразу перенести его на Тисовую улицу? Он бы без проблем нашел дом миссис Фигг, ведь он столько общался с ней и с ее кошками до того как... А вместо этого очутился в совершенно незнакомом месте, где его окружали похожие друг на друга дома, выглядевшие в ночи не слишком дружелюбно и может быть даже устрашающе.

И куда идти?

Гарри остановился у очередной развилки и прищурился, пытаясь прочитать названия, написанные на указателях, когда сзади послышались злобные голоса приближающихся магглов. Он отшатнулся от них как от проклятых, испугавшись разговоров на повышенных тонах. Раньше никто бы не поверил, что Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, победивший наконец Волдеморта, может бояться такой мелочи, как крики, вздрагивать от резких движений, уходить в себя от ударов. Он и сам вряд ли смог поверить в подобное. Гарри никогда не признавал свои слабости. Но... сейчас все было иначе.

Он обхватил себя руками, унимая дрожь.

Холод, опять пробирающий до костей холод. Преследующий по пятам, не желающий оставить в покое. Никакие согревающие заклинания не помогали избавиться от него. Резкий морозный воздух всегда находил какую-то лазейку для себя, вновь и вновь мучая душу. Возможно, именно холод заполнил зияющую пустоту в его сердце, а не проклятие, как Гарри думал сначала.

В последней битве с Волдемортом он потерял все. Темный Лорд уничтожил почти всех его друзей, его... семью... Интересно, это судьба такая? Терять всех, кто дорог, и понимать, насколько они действительно были дороги лишь тогда, когда потерял? Гарри ощутил неприятное покалывание в глазах. Нет! Хватит плакать!

Предательский всхлип.

Еще вчера он считал себя преданным. Способность победить Волдеморта была единственной причиной всеобщей любви и уважения Гарри Поттера. Стоило ему победить, мир еще раз перевернулся. Он стал никому не нужен, кроме, пожалуй, его лучшего друга Рона, одного из немногих близких ему людей, выживших в битве. Именно поддержка и терпение Рональда Уизли не дали Гарри умереть окончательно, да, пусть не физически, но морально точно. В течение месяца он целыми днями невидящими глазами смотрел в одну точку на стене и просто существовал. Возвращение к Дурслям ничего не изменило. Они заставляли его работать, мало кормили, а по ночам его мучили кошмары. Ему было все равно, он разучился чувствовать. Да и зачем? Рядом не было ни Ремуса, ни Сириуса, ни мистера Уизли, ни Фреда, ни Гермионы, ни... отца.

Отец… Одно слово причиняло нечеловеческую боль…

Однако сегодняшний визит Дамблдора заставил его очнуться и осознать, что он все еще жив, что он все еще Гарри Поттер, а не тень в пустом, ставшим чужим мире.

Узнав, в конце концов, одну из улиц, Гарри облегченно вздохнул и медленно двинулся вдоль нее, вспоминая события сегодняшнего вечера.

* * *

— Мама! Он опять на меня так смотрит! Я боюсь! — Дадли как ошпаренный выскочил из комнаты, где Гарри мыл полы.

Гарри не обратил на вопли младшего Дурсля никакого внимания. Он до последнего терпел издевки Дадли. Даже, когда тот назло Гарри принес в дом кучу грязи на своих новеньких кроссовках. Он просто заново вымыл пол, игнорируя злорадный смех кузена. Но как только тот упомянул его отца, Гарри не выдержал и метнул в Дадли убийственный взгляд, которому научился у своего пусть и приемного, но все же папы. Подействовало мгновенно: ухмылка исчезла с пухлой физиономии младшего Дурсля, а через секунду его словно ветром сдуло. Гарри накрыло волной ярости и лютой ненависти. Он всегда знал, какие мерзавцы семейство Дурслей, не жалеющие никого, кроме себя, и готовые скорее продать душу дьяволу, чем сказать ему что-то доброе. Гарри ощутил себя жалким одиноким ничтожеством, жаждущим отомстить этим ненавистным магглам за все плохие слова, сказанные ими в адрес отца. Но тогда его ждет Азкабан и дементоры... И, возможно, он быстрее умрет? Кому он нужен в этом мире?

Гарри одернул себя. Папа пустил бы его на ингредиенты для зелий за подобные мысли.

Нет… он не опустится до уровня отчаявшегося самоубийцы, которому надоела проклятая жизнь! Да, пусть одиночество съедает его изнутри, но несмотря на холод, поселившейся в душе, он, Гарри Поттер, будет существовать, как существовал его приемный отец до тех пор, пока у него не появился Гарри.

Он печально улыбнулся воспоминаниям.

Глухой удар заставил спуститься с небес на землю. Гарри схватился за начавшую опухать щеку и гневно уставился на возникшее перед глазами побагровевшее лицо дяди Вернона.

— Слушай сюда, парень, если ты еще раз напугаешь моего Дадли, я превращу твою жизнь в настоящий ад, ты меня понял?!! — брызжа слюной, прогрохотал мистер Дурсль.

К огромному удивлению мужчины, мальчишка не опустил голову, а продолжал смотреть на Вернона, и губы его медленно расплылись в усмешке. Мистер Дурсль растерянно глядел на потерянное и сумасшедшее выражение лица Поттера. Кажется, маленький уродец окончательно тронулся умом после смерти своего ненормального опекуна. Это совсем не нравилось Вернону. Поттер опасен. Надо будет запереть мальчишку в его комнате от греха подальше и не выпускать до конца лета.

Гарри развернулся и вышел, не в силах больше выносить общества дяди.

— И не смей вылезать из своей конуры, гаденыш!

Вернувшись к себе, он дрожащей рукой отдернул шторы и распахнул окно. Прохлада ворвалась в душное помещение. Гарри опустился на подоконник и принялся наблюдать за происходящим на улице, жадно вдыхая в легкие свежий воздух. Мимо дома Дурслей прошлись, увлеченно о чем-то беседуя, несколько маггловских девушек, где-то неподалеку залаяла собака, возле соседского дома остановилась машина, противно скрипя тормозами, вдоль дороги начали зажигаться фонари… Фонари? Гарри пару раз моргнул и встряхнул головой. Кого он обманывает? Ушел в себя и не заметил, как наступил вечер. Ну, хоть гнев на Дурслей остался далеко позади. Гарри боялся потерять контроль над собой и причинить боль пусть и никчемным, но все же родственникам. Он не вынесет, если кто-то еще умрет по его вине. На нем и так слишком много смертей! И только он несет за них ответственность. Одиночество. Тоска. Он, Гарри, во всем виноват!

Скрип двери прервал мрачные мысли, вынуждая прислушаться к происходящему в комнате. Интересно, кто пришел пошпынять его?

Однако ругани и брани не послышалось. Звенящая тишина настораживала Гарри. Уж лучше бы Дурсли орали и топали ногами. Что-то тут явно не так…

Он медленно обернулся и замер.

Около двери стоял Альбус Дамблдор. Он внимательно смотрел на Гарри через стеклышки своих очков-половинок, надетых на крючковатый нос.

— Здравствуй, Гарри…— поприветствовал его директор Хогвартса спокойным негромким голосом.

Гарри промолчал, ошеломленный его появлением. После устроенного им в кабинете директора месяц назад погрома, он и не надеялся увидеть старика вновь и уж точно не рассчитывал, что тот заговорит с ним. В глубине души он знал, насколько был неправ, напрасно сорвавшись, но тогда ему было все равно. Сейчас хотелось извиниться, ведь Дамблдор был дорог Гарри. Лишь благодаря директору, ему удалось покинуть ненавистный дом Дурслей и познакомиться со своим новым опекуном, ставшим позднее приемным отцом; только с легкой руки главы Визенгамонта состоялся процесс усыновления и не затянулся на долгие месяцы, чего стоило ожидать, учитывая не самое светлое прошлое будущего родителя. Да, Дамблдор совершал ошибки, но он такой же живой человек как и все.

Гарри поднял взгляд на старшего волшебника. Тот тепло улыбнулся ему и уселся в удобное кресло с высокой спинкой, которое успел наколдовать, пока мальчик находился в раздумьях. Гарри почувствовал себя еще более виноватым. Хорош хозяин, ничего не скажешь! К нему пришли в гости, а он даже не удосужился предложить присесть! Ну, хоть такую мелочь он должен был сделать! Идиот!

Заметив любопытный взгляд, Гарри опустил голову и с притворным интересом стал изучать засохшую грязь на своих кроссовках. Щеки полыхали от смущения и стыда.

— Присядь, мой мальчик, — Дамблдор сделал пригласительный жест в сторону наспех заправленной раскладушки, рядом с созданным им креслом. — Нам о многом нужно поговорить. Думаю, пришло время.

Гарри послушно отошел от окна и сел на краешек кровати, по-прежнему избегая смотреть на директора.

— Может быть, хочешь выпить чаю… я прихватил с собой лимонные дольки? — поинтересовался старик.

Неожиданный вопрос озадачил его.

— Нет, спасибо, сэр, — уголки губ слегка дрогнули, едва он увидел озорные огоньки в голубых глазах. Все понятно… Дамблдор пытается превратить зомби в человека… Для начала не так уж и плохо…

— Что ж, тогда…

Но Гарри не дал ему закончить. Сейчас или никогда! Он должен, нет, обязан извиниться перед ним!

— Профессор Дамблдор… простите меня за все, что я наговорил вам тогда... месяц назад... я... мне не следовало срываться на вас, орать и… громить ваш кабинет, — охрипший голос был еле слышен. — Мое поведение было глупым. Мне очень жаль, сэр.

Гарри с замиранием сердца ждал его реакции.

— Случившееся в прошлом, там и останется, Гарри, — ответил Дамблдор и, наклонившись вперед, накрыл морщинистой ладонью сжатые в замок напряженные руки Поттера, лежащие на коленях. Тот вздрогнул, костяшки пальцев побелели от напряжения. Пожилой маг поспешно убрал ладонь. — А мы сейчас в настоящем, правильно? Я не сержусь на тебя. В твоей душе накопилось слишком много отрицательных эмоций…

— Извините, что потратил все положительные чувства на борьбу с Томом, — фыркнул Гарри, но тут же отдернул себя.

Мерлин! Обозлиться на весь мир из-за ничтожного упоминания о прошлом! Только он, Гарри Поттер, умеет это! Дамблдор поддержать его хотел, а не сильнее бередить и без того кровоточащие раны!

«Ты помириться с ним собирался, помнишь? Помириться!»

Новые потоки ярости и гнева накрыли с головой, не дав ему ни глотка спасительного воздуха. Однако сейчас Гарри злился не на директора, а на себя…фактически убийцу близких ему людей. Как ему жить дальше? Как смириться с прошлым, навсегда ставшим настоящим, не отпуская и не давая покоя ни на минуту? Как смириться с тем, что для всех кроме него прошлое осталось в прошлом?

Поттер отчаянно мотнул головой, стараясь хоть на короткое мгновение прогнать мрачные мысли.

Он вспомнил о Дамблдоре. А ведь ему тоже больно... Больно от потерь. Мучительно осознавать, какая в произошедшим кроется его собственная вина. Больно наблюдать за угасающим день за днем Гарри. Больно от своей беспомощности...

«Блеск в его глазах не такой как обычно... он потускнел... И почему я не заметил раньше?»

Взгляд остановился на пустующем кресле, в котором совсем недавно сидел Дамблдор. К горлу начал подступать неприятный ком. Где же он? Неужели ушел? Нет, не сейчас! Гарри быстро оглядел комнату и облегченно вздохнул, обнаружив высокую фигуру волшебника возле раскрытого окна. Тот задумчиво изучал вечернюю улицу и, казалось, ни на что больше не обращал внимания. Гарри поднялся с кровати и нерешительно приблизился.

“Интересно, насколько я на этот раз ушел в себя? Опять я ничего не услышал и ничего не увидел…”

— Сэр…

— Как твои шрамы, Гарри? — поинтересовался директор так, будто их разговор не прерывался напряженной тишиной, а просто перескочил на другую, более волнительную тему.

“Шрамы? Он имеет в виду те уродливые рубцы, оставшиеся после пыток Волдеморта и его Пожирателей?!”

Поняв, о каких шрамах идет речь, Гарри передернуло от неприятных воспоминаний и от вновь нарастающего гнева. Какого черта ему то и дело указывают на них?! Разве, победив самого злобного волшебника столетия, он не заслужил хотя бы того, чтобы забыть об этих проклятых увечьях?! Несмотря на исцеляющие мази, врученные ему мадам Помфри еще в Хогвартсе, шрамы не давали покоя: зудели, ныли, горели, а иногда открывались и сильно кровоточили. Парень ненавидел это уродство, осквернившее его тело и служившее самым ярким напоминанием о событиях месячной давности. Гарри неоднократно уверяли — раны заживут и все будет как раньше, но пока лечение не приносило должного результата. Он перестал верить в их помощь. Вот, если бы отец был жив, он бы точно что-нибудь придумал. Мало кто так же хорошо разбирается в темной магии, как он... Ой! Ну, замечательно!

Левая рука дернулась и запульсировала, становясь все горячее и горячее. Гарри автоматически выработанными движениями стал массировать предплечье правой рукой, надеясь, что боль не перерастет в нестерпимую. Проклятье! Лучше бы они о погоде поговорили!.. Кстати о Дамблдоре…

Гарри поднял голову и, встретившись с его пристальным взглядом, поспешно отвел глаза, неожиданно заинтересовавшись коричневым пятном на стене.

«Не хватало еще, чтобы он применял ко мне легилименцию!»

— Все в порядке, профессор... Они болят иногда, но не доставляют много хлопот. Мази мадам Помфри очень помогают, и боль не такая сильная, какой могла быть, — пришлось соврать.

Ему не слишком хотелось подробных расспросов Дамблдора о каждом шраме и про ощущения, которые он испытывает, когда они болят. Гарри не видел выражения лица директора, однако кожей чувствовал, что тот не особо верит его словам.

— А почему вы спрашиваете? — подозрительно уточнил он. — Не говорите только, будто опять хотите вытащить меня на эту глупую церемонию вручения Ордена Мерлина! Он мне не нужен…

— Нет, мой мальчик, я спрашивал не для этого, — голос директора звучал несколько печально. — Я беспокоился о тебе.

— Беспокоились?

— Конечно. А тебе кажется иначе?

— Да... нет… не совсем… — Гарри растерянно пожал плечами.

Дамблдор ободряюще улыбнулся и кратко кивнул, призывая его продолжать.

— Понимаете... сколько я себя помню, вы ни разу не приходили просто так... то есть... я знаю, вы всегда беспокоились обо мне, но… обычно вы приходили с какими-нибудь новостями, просьбами, планами в отношении борьбы с Волдемортом. И сейчас мне немного странно представить, что вы пришли сюда побеспокоиться о моем здоровье…

Гарри заметил, как замер директор и до него, наконец, дошло.

— Вы и на этот раз пришли не просто так?

— Увы, ты раскусил меня, Гарри, — виновато согласился Дамблдор. — У меня действительно есть к тебе просьба.

Сказать, что он был удивлен, значит ничего не сказать. Гарри пораженно уставился на собеседника, не веря в слетевшие с его губ слова. Неужели тот считает, что он так быстро смирился и забыл и ему есть дело до каких-то там просьб? Неужели думает, что он согласится? Гнев наполнял нутро Гарри. Растерянный взгляд сменился холодной яростью.

— И Вы действительно считаете, что это подходящее время для ваших дурацких просьб?

— Да, Гарри.

— И Вы уверены, что я справлюсь? — безумная улыбка появилась на его лице.— Вы и правда в это верите? Взгляните на меня! Взгляните, черт возьми!

Гарри отвернулся от Дамблдора. Он больше не мог видеть его изрезанное морщинами лицо! Его пронизывающие голубые глаза, очки-половинки, постоянно сползающие на нос! Ему хотелось поскорее покончить со всем этим и снова остаться одному, наедине со своими мыслями. Он давно уже выпал из реальности, живя лишь миром воспоминаний, и такое неожиданное возвращение... Он не был готов, да и не хотел. Здесь у него не осталось ничего, а в мире воспоминаний живы все те, кого он любит... любил.

Хоть Гарри и нагрубил ему, директор не собирался сердиться. Он понимающе смотрел на напряженные плечи, сжатые в кулаки ладони. Гарри сдерживался из последних сил.

Должно быть, это и правда единственный выход.

— Еще раз повторяю, ты не обязан выполнять мою просьбу, если не хочешь, я не буду настаивать. Однако прошу, выслушай внимательно.

— И тогда вы оставите меня в покое? — не будь Гарри так взбешен, он бы не допустил подобного хамства по отношению к Дамблдору.

— Если ты захочешь, — тяжкий вздох в ответ.

Гарри молча кивнул и развернулся к нему лицом.

Директор тем временем достал из-под мантии волшебную палочку и прошел на середину комнаты. Произнеся какое-то заклинание, он начертил в воздухе странный узор. Вспышка света заставила закрыть рукой глаза, а когда яркость сменилась полумраком, Гарри увидел возникшее перед Дамблдором огромное, ростом с директора, зеркало.

«Еиналеж?» — промелькнула странная мысль.

Он приблизился и бросил взгляд на гладкую стеклянную поверхность. Хмурое выражение лица сменилось недоумевающим. Что за чудное зеркало? На него смотрело и приветливо улыбалось отражение директора, однако его собственного отражения в зеркале почему-то не наблюдалось. И как это понимать? С каких пор Дамблдор стал вести себя как Локхарт? Такая любовь к себе была присуща только экс обладателю «премии за самую обаятельную улыбку». Будь Гарри более эмоциональный, он бы непременно закатил глаза.

— Здравствуй, Гарри…

Он нахмурился, придирчиво вглядываясь в отражение незнакомца по ту сторону зазеркалья. Затем он медленно обернулся и столкнулся с не менее доброжелательными глазами стоявшего позади него Дамблдора. Похоже, его немой вопрос решили проигнорировать... Сбитый с толку, Гарри вернулся к зеркалу. Оно пугало его... Как и директор.

— Не бойся, мальчик мой, я не кусаюсь,— дружелюбно произнесло отражение главы Хогвартса. — Позволь представиться, Альбус Персифаль Вульфрик Брайн Дамблдор.

— Эээ…да… Г-гарри Поттер, — он ошеломленно отшатнулся от зеркала и налетел на Дамблдора. — Объясните мне, наконец, что все это значит?! Зачем вы снова здороваетесь и представляетесь мне? Я и так знаю, как вас зовут! Я согласился выслушать вас не для того, чтобы терпеть ваши издевательства!

— Успокойся, Гарри, ты сейчас все поймешь сам, — ободряющий кивок.

— А ты был прав, Альбус. Твой Гарри действительно такой же, — раздался веселый голос из зеркала.

— А ты сомневался, Альбус? — рассмеялся директор.

— Ни капельки. Я слишком хорошо тебя знаю, как самого себя.

Гарри переводил подозрительные взгляды с одного Дамблдора на другого, отчаянно надеясь, что он не сошел с ума, и ему лишь показалось. Вот только от страшной правды никуда не денешься: отражение действительно двигалось и разговаривало само по себе и похоже обладало своими чувствами и разумом. В данный момент оно хохотало над очередным высказыванием Дамблдора вне зеркала.

Какое-то время Гарри следил за ними, а затем глупая улыбка застыла на его губах.

Чему он, собственно говоря, удивляется? Он семь лет воспитывался волшебником. Вокруг него постоянно происходили трудные для понимания вещи! И теперь он удивляется какому-то говорящему отражению!

— Знаешь, я полдня искал их! — заливался смехом незнакомец в зеркале. — Никак не мог вспомнить, куда подевал лимонные дольки! А потом выяснилось, что я по ошибке положил мешочек с ними в коробку, которую еще утром отправил министру!

Гарри потрясенно моргнул. Из всех возможных тем на свете Дамблдоры выбрали разговоры о лимонных дольках! Да уж.

— Думаю, Корнелиус не сильно разозлился на тебя, — сквозь смех сказал старик. — Ты же сам знаешь, как приятно выпить горячего...

— Извините, если отвлекаю вас от важного разговора, директор, — Гарри отвернулся от зеркала и мрачно посмотрел на волшебника, — но, насколько я помню, у вас была ко мне какая-то просьба. Так вот, я слушаю.

— Да-да, конечно, Гарри. Предполагаю, ты уже понял — зеркало имеет непосредственное отношение к моей просьбе, — заметив недоуменный взгляд мальчика, тот продолжил:

— Ты когда-нибудь слышал о теории параллельных миров?

— Да, Гер… — имя погибшей подруги отдалось глухой болью в сердце Гарри. — Гермиона рассказывала мне... каждое наше сомнение, каждое колебание есть причина возникновения нового мира. В таком мире люди живут по тому варианту развития событий, который не выбрали их двойники в другом мире во время принятия решения… как-то так... Однако... Это всего лишь теория, не получившая никакого подтверждения…

— Я из параллельного мира, Гарри, — подало голос отражение Дамблдора.

Гарри резко обернулся к зеркалу.

— Невозможно…

— Параллельные миры существуют, мой мальчик. Зеркало — связь между моим миром и вашим.

— Тогда почему до сих пор не было доказано их существование, раз все так просто?

— Потому что не все так просто. Зеркало Судьбы — единственная ниточка, связывающая миры.

— Зеркало Судьбы?! Но это даже не теория! Это вообще легенда!

— Что тебе известно об этой легенде?

— Я не хочу пересказывать ее полностью, сэр, тем более не все помню. Скажу в общих чертах: Во вселенной должен всегда поддерживаться баланс сил добра и зла. Если равновесие нарушится и одна из чаш весов переполнится, с мирами может произойти нечто непоправимое. В такой период и появляется Зеркало Судьбы, восстанавливающее утраченный баланс. Говорят, оно само выбирает тех, кто способен уравнять темные и светлые стороны, и позволяет путешествовать сквозь время и пространство. Так ли это, не знает никто. Не нашлось ни одной живой души, подтвердившей факт существования Зеркала… — скептический взгляд в сторону своего директора. — И Вы верите во все это?

— Безусловно, — последовал краткий ответ.

Громкий, наполненный уверенностью голос, искрящиеся надеждой глаза Дамблдора озадачили Гарри. Он почувствовал себя глупо, не веря в легенду, раз в нее верит самый могущественный волшебник. Вопреки здравому смыслу ему захотелось принять эту выдумку. Вдруг параллельные миры действительно существуют? Мерлин, сколько же их тогда?! Сотни? Тысячи? Миллионы? Или еще больше? Каждый день огромное количество людей встает перед нелегким выбором, от которого зависит в дальнейшем их судьба. Голова закружилась, когда Гарри попытался представить создание этих других миров. У него самого не раз возникали непростые ситуации, требующие решения. Если бы он, например, не предложил Седрику одновременно с ним схватить кубок Тремудрого Турнира на четвертом курсе, а взял бы его в одиночку… Седрик Диггори был бы жив! Если бы он послушался Гермиону и не потащился в министерство магии «спасать» Сириуса, то избежал бы стольких смертей и дней мучительных пыток, которым подвергли его Пожиратели смерти во главе с Волдемортом, загнав в ловушку. Сердце истекало кровью, а холод вновь и вновь ощупывал тело ледяными пальцами.

Внезапная догадка озарила его.

— Так какая же у вас просьба, сэр, — беспокойно спросил Гарри. — Раз она связана с параллельными мирами и Зеркалом Судьбы, то… неужели…

— Совершенно верно, Гарри, мы хотим, чтобы ты отправился в мой мир, — кивнуло ему отражение Дамблдора.

— Зачем? — неприятный комок застрял в горле.

— Чтобы… — отражение директора оторвало от него проницательные голубые глаза и, с сомнением посмотрев на своего двойника и получив, видимо, немой утвердительный ответ, снова впилось твердым взглядом в гриффиндорца. — Чтобы еще раз сразиться с Томом.

— К-к-как?!

Мир ушел из-под ног, и Гарри пустился в долгий полет в разверзнувшуюся бездну отчаяния. Ему хотелось кричать от переполняющей этот мир жестокости, рвать и метать от царившей в нем несправедливости, кидаться в Дамблдора всем, попавшимся под руку, и не важно, что он может поранить его, разбить проклятое зеркало и забыться, забыться навсегда. Мир рассыпался руинами. Дорогой, не безразличный ему человек предал и обернулся против него!

Однако не осталось сил реализовать то, что так ярко рисовало разгневанное сознание. От морального истощения ноги подкосились, и Гарри осел на пол, пустым взглядом сверля серебряное ребро зеркала.

— Гарри... — Дамблдор опустился на колени возле него.

Реакции не последовало, парень крепко обхватил себя руками и стал медленно раскачиваться туда-сюда.

— Гарри, выслушай меня, пожалуйста... Я не могу видеть, как ты гибнешь, мальчик мой.

Взгляд Гарри обрел ясность, и директор отшатнулся от направленного на него презрения и отвращения.

— Да как вы можете? Как вы смеете предлагать мне такое?! Я всегда ненавидел свою судьбу. Мне не нужна эта чертова дурацкая популярность и любовь всего мира! Не о такой жизни я мечтал! Я хотел спокойного существования с папой и моими друзьями! А из-за вашего пророчества смерть окружала меня и уничтожала всех, кто мне дорог! Я не просил, чтобы за мной с самого детства гонялся сумасшедший маньяк, желающий моей смерти! Да, Волдеморт теперь мертв, но какой ценой!

— Гарри из моего мира тоже очень тяжело пережить утрату Сириуса, — подало голос отражение директора. — Мистер Уизли и мисс Грейнджер пишут ему почти каждый день и благодаря их поддержке он борется с гложущим его чувством вины. Да и Ремус изо всех сил старается заменить ему крестного… Гарри?

Парень ошарашено смотрел на зеркало. И без того бледное лицо сделалось еще белее. Не может быть! Гермиона и Ремус живы? Он же сам видел как они гибли от рук Пожирателей смерти! Гермиона умерла, не в силах больше терпеть пытки, а Люпина убил старший Малфой, трусливо послав тому в спину смертельное проклятье. Что же тогда получается? Его друзья выжили так же, как и он?

И тут он все понял.

Отражение говорило про свой мир. Не про его. В зеркальном мире живы Гермиона и Ремус и возможно не только они…

— Кто еще погиб в вашем мире? — тихо спросил Гарри, с трудом справляясь с дрожью в голосе.

— Кроме Сириуса, никто…

— Значит, мой приемный отец тоже жив? — он замер, ожидая ответа, будто приговора.

— Приемный отец?

— Северус, — вместо Гарри ответил материальный Дамблдор.

Отражение молча кивнуло, удивленно приподняв седые, достаточно густые брови.

Гарри часто задышал. Он, не отрываясь, глядел в зеркало, не смея поверить в услышанное и увиденное.

«Он жив! Мерлин, он жив!»

Мысленно прокричав фразу еще несколько раз, Гарри вскочил на ноги. Если папа жив, то какого лешего он делает в этом мире? В его мире отец не мог умереть и оставить сына на произвол судьбы! Там бы они жили как настоящая семья, вместе преодолевающая трудности, грустили, веселились и принимали гостей. И там они любят друг друга, как отец и сын…

Значит, ответ прост: это не его мир. Мир зеркального Дамблдора — вот его мир.

Гарри сорвался с места и принялся носиться по комнате, ища старую дорожную сумку, оставленную здесь Дурслями по причине ненужности.

— Гарри?..

— Я согласен, сэр, — объявил тот, найдя, наконец, небольшую черную сумку с белыми полосами.

— Ты уверен? — осторожно поинтересовался Дамблдор, недоуменно переглядываясь со своей копией. — Ты не обязан делать этого. Мы понимаем, через что тебе пришлось пройти.

Справится ли Гарри со всеми предстоящими трудностями? Еще несколько минут назад директор опасался за рассудок своего любимого ученика.

— Да, уверен, — нетерпеливо отозвался Гарри, подбегая к шкафу с перекошенными дверцами и вдруг замирая. — Единственное, чего я не могу понять, почему вы просите меня о помощи? Неужели ваш Гарри настолько слаб, что не может одолеть Волдеморта?

— Дело не в его слабости… — зеркальный Дамблдор выглядел слишком печально, и Гарри съежился, начиная подозревать что-то нехорошее. — Понимаешь ли, он… он не доживет до решающей битвы с Томом.

— Вы хотите сказать... он умрет?

— Да…

— Но, если вы знаете, то почему ничего не делаете? Он чем-то болен?

— Я бы хотел помочь ему, но не могу. Я не знаю, когда и от чего именно он умрет... Знаю только, Гарри погибнет до решающей битвы, и смерть его будет естественна.

Парень молчал. Внутренности неприятно сжимались от одной мысли о том, что в каком-то мире он умрет без единого шанса на выживание. Обреченный на смерть Гарри Поттер. Он и себя считал обреченным, однако произошло чудо, и он уцелел, но взамен его жизни со своей расстались дорогие ему люди... Он всегда будет помнить об этом.

— Откуда вы знаете о смерти моего двойника?

— Один мой друг-предсказатель поделился со мной сведениями.

Гарри одолело сомнение.

— Вы так верите его словам, сэр? Все эти предсказания — крайне не точная наука. Вы сами говорили мне когда-то…

— Он ни разу не ошибался в своих видениях, — уверенность в голосе директора из зеркала дала Гарри понять бессмысленность дальнейшего разговора.

Отражение Дамблдора слишком легко поверило в обреченность двойника Гарри, даже за столь короткий срок знакомства, складывалось впечатление, что тот уже похоронил его. Это было совсем не похоже на Дамблдора. Он всегда делал все возможное и невозможное, чтобы решить встающие перед ним задачи. Пусть такие методы иногда и раздражали, но он не сдавался. А этот человек... такой похожий на директора... а если двойник Гарри верит в него? Если он считает, что директор найдет способ справиться с его проблемами? Слепая вера в несбыточное будущее.

Гарри почувствовал, как все больше и больше впадает в уныние.

— Но почему зеркало выбрало меня? — спросил он, чтобы хоть как-то отвлечься. — Из всех... многочисленных миров именно мой. Почему?

— Возможно, судьба решила дать тебе второй шанс? — миролюбиво предположил до этого молчавший Дамблдор.

— Шанс на вторую встречу с Волдемортом? Спасибо, конечно, но мне и первой хватило, запомнил на всю жизнь, — желчно заметил Гарри.

— Шанс начать жить заново, — директор не реагировал на сквозящий в голосе Гарри сарказм. — То, как ты провел последние несколько недель, трудно назвать жизнью, мой мальчик.

— Мне и только мне решать, как жить дальше, профессор, — Гарри не собирался грубить, но от осознания его правоты на душе становилось невыносимо гадко. Мотивы, цели, стремления — после потери близких не осталось даже обычного желания жить. Он лишь ждал окончания своего существования и падения в пропасть вечности.

— Ты прав, Гарри, — кивнуло отражение Дамблдора, — но разве тебе не хочется начать все сначала? Ты не вернешь тех, кого потерял в битве с Томом, однако ты сможешь снова увидеть их в моем мире. Да, они не совсем те люди, которых ты любил, но, кто знает, как все обернется?

Гарри медленно поднял взгляд на зеркального директора и увидел еле уловимые озорные огоньки в его глазах. Он вдруг почувствовал, как снова начинает хвататься за спасительные соломинки, протягиваемые ему судьбой.

— Вы считаете, у меня есть возможность... подружиться с ними?

— А почему нет? — ответил тот вопросом на вопрос.

Гарри промолчал. Он мог бы привести кучу аргументов, почему нет, но не стал. Желание увидеть отца, Гермиону, Люпина и многих других полностью затмило здравый смысл. Его не смутил и тот факт, что Дамблдор из другой реальности верил в него больше, чем в своего Гарри. Наверное, на то имелись причины.

Он уже готов был дать окончательное согласие на эту, казалось бы, абсурдную просьбу, но внезапная мысль выплыла на поверхность сознания.

— А как же Рон? Что будет с ним, если я его брошу? Он также одинок, как и я! Он тоже потерял дорогих ему людей! — жгущее чувство вины за проявленный эгоизм не отпускало Гарри, он посмотрел на стоящего позади него волшебника.

— Мистер Уизли тоже сможет обрести покой. Когда ты окажешься по ту сторону зеркала, история твоего мира изменится, — Дамблдор усмехнулся, заметив удивление на лице Гарри. — Возможно, Мальчиком-Который-Выжил станет мистер Лонгботтом, ведь он так же, как и ты, родился в конце июля. Или же исчезнет память о том, что когда-то Волдеморт угрожал магическому миру, а ты противостоял ему. Я не могу знать, как повернется ход событий.

Рон забудет его?.. Возьмет и забудет пять лет их крепкой дружбы? Все те приключения, пройденные ими вместе? Те идиотские ссоры, случавшиеся между ними во время учебы? В один миг забудется все, что было, все положительные и отрицательные эмоции, в памяти выстроятся обрывки из новой жизни, где Рон никогда не жил и в которой не было Гарри, появятся новые друзья и новые переживания, а невыносимые страдания уйдут, наконец, в прошлое. Стоило признаться самому себе: подобный исход — самый удобный вариант для искалеченной души.

Вот только он не забудет ничего. И лучший друг навсегда останется в его сердце.

— А вы, сэр?

— За меня не переживай, Гарри, — директор ободряюще улыбнулся. — Я буду счастлив, зная, что ты снова сможешь радоваться жизни.

Гарри медленно кивнул. Он и не думал, что отправление в другую реальность принесет такие глобальные изменения. Скорее всего, подобные повороты и к лучшему. Невилл без сомнения заслужил право считаться героем, он так старался показать себя, а мир без воспоминаний об ужасах, творимых злым волшебником превратится в мир без страха, живущий в относительной гармонии и не имеющий ни малейшего представления о войне и ее последствиях.

Шаг, еще один. Дрожащие пальцы сжимают шершавую ручку дорожной сумки. Противоречивые чувства мучают его, разум борется с сердцем, однако Гарри заранее понимает — победит сердце. Конечно, правильнее было бы отказаться от всей этой затеи и остаться здесь, с Роном, но сильное желание увидеть близких людей живыми и здоровыми делает глупыми все доводы, играющие против предложения Дамблдора. Неважно, что ждет его в другой реальности, он готов на все, только бы снова встретиться с теми, кого он потерял.

Гарри плохо представлял, что нужно взять с собой, поэтому положил в сумку кое-какую маггловскую одежду, несколько мантий, школьную форму Хогвартса на всякий случай и свою самую любимую колдографию, запечатлевшую его вместе с приемным отцом. Волшебную палочку он засунул в карман джинсов.

Кажется, все собрал…

Взгляд Гарри остановился на пустующей клетке, стоявшей возле окна. Должно быть, Хедвиг, его белоснежная сова, все еще охотилась. Очередной укол совести больно ткнул куда-то в область сердца.

— А моя сова? Я не смогу взять ее с собой, да?

— Не волнуйся насчет Хедвиг. Она не пропадет. — отозвался директор, наблюдая за хождениями ученика по комнате. — Учитывая вашу дружбу с мистером Уизли, возможно, именно он будет заботится о твоей любимице. Ты готов?

— Вроде да…

— Прекрасно, — Дамблдор на миг замер, просчитывая про себя что-то, — ты, наверное, знаешь, но я все-таки напомню — это очень важный для тебя шаг. Зеркало судьбы пропустит лишь раз, второй попытки не будет…

— Да…в легенде упоминалось о таком, — Гарри нервно облизнул пересохшие губы, краем глаза замечая, как всходит розоватая полоска на глянцево-черном куполе ночного неба.

— Кроме того, — невозмутимо продолжил Дамблдор, — тебе не обойтись без зелья, — в руки Гарри упал маленький стеклянный флакон с голубоватой жидкостью. — Этого тебе должно хватить. Принимать каждые пять дней, ни в коем случае не нарушая режима, иначе... твои дни сочтены…

— Что вы имеете в виду? — с тревогой спросил Гарри, рассматривая попавший ему в руку пузырек.

— Когда ты попадешь в другую реальность, твоя жизнь превратится в существование, поддерживаемое только этим зельем. В мире не может жить два Гарри Поттера. Один лишь тень другого...

Гарри вздрогнул от мрачности и некоторой печали в голосе Дамблдора. Он внимательнее присмотрелся к голубоватой жидкости, в голове вертелся какой-то вопрос, который он никак не мог сформулировать и задать директору.

Что же? Что же такое не дает ему покоя? Вся эта ситуация или нечто конкретное?

На миг Гарри действительно показалось, что его снова волнуют всякие незначительные мелочи.

Стоит забыть и забивать себе голову терзающими его любопытство вопросами. Его чертово любопытство никогда до добра не доводит…

— Так, что там еще... естественно никаких разговоров с двойником о его будущем, нельзя нарушать ход течения времени и истории, также тебе не следует пересекаться с ним, если ты не изменил свою внешность. Последствия могут быть самыми печальными, но это ты знаешь со знакомства с маховиком времени, — Дамблдор заговорщицки подмигнул ему и улыбнулся, как будто говорил о необычной погоде за окном. — Запомни, Гарри, та реальность не совсем такая, какой ты привык видеть нашу. Их развитие шло немного иначе, поначалу ты, может быть, даже не заметишь разницы. И, тем не менее, тот мир менее развит. В магическом плане, я имею в виду, — уточнил он, задумчивая почесывая бороду. — Ну, я сказал все, что хотел. Подойди к нам, мой мальчик.

Гарри послушно сделал шаг в сторону директора и его двойника. Нужно действовать, пока окончательно не одолели сомнения, заставив отказаться от шанса начать все заново. Он понимал, насколько нечестно по отношению к Рону поступает, его друг тоже сражался с Пожирателями Смерти и тоже потерял близких. Рон как никто другой заслуживал спокойной жизни, жизни без Гарри Поттера, ведь только он виноват в несчастьях своих родных и друзей, потому что позволил им стать значимыми в его жизни, а, следовательно, сделал мишенями для врагов. Он был опасен и, зная об этом, ничего не предпринял, чтобы предотвратить катастрофу.

Глаза предательски защипало. Зеркало сделало неправильный выбор!

— Теперь осталось самое главное, — директор и его отражение кивнули друг другу и внимательно посмотрели на парня. — Ты же не можешь расхаживать в том мире со своей внешностью, так?

— Вряд ли, сэр, — выходит, Дамблдор не собирается запирать его в четырех стенах? Уже неплохо, особенно после общения с Дурслями.

— Тогда нам стоит хорошенько подумать... Ага, вот оно!

С этими словами директор взмахнул волшебной палочкой. Гарри тотчас зажмурился, опасаясь болевых ощущений наподобие тех, что он испытывал, когда кости сращивались Костеростом. В конце концов, смена внешности — не только новое лицо, но еще и увеличение или уменьшение внутреннего строения организма, в зависимости от того, какой образ придумает для него директор.

Однако, вопреки ожиданиям, он не почувствовал ничего, кроме тепла по всему телу и едва заметному покалыванию на кончиках пальцев рук и ног. Гарри открыл глаза и вопросительно взглянул на Дамблдора. Тот задорно улыбался, глядя на результаты использованного им заклинания, а в глазах плясали ну очень уж веселые чертики.

— Великолепно! Отлично! — воскликнул двойник директора, также рассматривая новое воплощение Гарри.

— Заклинание сработало лучше, чем надо, — Дамблдор подошел к застывшему юноше. — Не беспокойся, Гарри, в твоей внешности нет ничего примечательного, я же знаю, как ты не любишь, когда она бросается в глаза людям. Уверен, тебе понравится предложенный мною вариант. Но оценишь ты его потом, а сейчас нам надо спешить. Подойди к моему двойнику и коснись его руки. Он проведет тебя через зеркало.

Хотелось возразить, однако слова так и не слетели с языка. Он снова подумал об отце, который в том мире жив и здоров. К черту совесть!

Гарри вытянул руку, и зеркальный Дамблдор тут же протянул свою ладонь в ответ. Ослепительная вспышка, и вот Гарри стоит рядом с двойником директора и смотрит на пожилого мага, оставшегося по ту сторону зеркала. Он вдруг осознал, как сильно будет скучать по доброму старику, общавшемуся с ним так, словно Гарри его любимый внук. И какие бы козни не строил могущественный волшебник, для него Дамблдор всегда останется добродушным, чуть сумасшедшим директором школы магии и волшебства Хогвартс, готовый в трудную минуту всегда помочь и найти выход из любой ситуации… ну… почти любой.

— Удачи тебе, Гарри, — теплота и грусть слышалась в голосе Дамблдора. — Направляйся прямо к миссис Фигг. У нее ты обретешь временное пристанище.

— Да, профессор…— Гарри задумался, он не знал, что еще ему стоит сказать. Одно дело подумать, а совсем другое озвучить мысли вслух. — Вы берегите себя и… проследите, пожалуйста, за тем, чтобы с Роном все было хорошо.

— Непременно, мой мальчик, — Дамблдор резко отвернулся, готовясь аппарировать. — Прощай.

* * *

Он так и не сказал ему о своих чувствах, но откуда-то Гарри знал, — Дамблдор и так его понял, без всяких слов.

Вот и дом миссис Фигг, такой же, каким он его запомнил. В окнах гостеприимно горит свет, видимо Дамблдор, как и говорил, предупредил старушку о его скором визите, и она ждет к себе ночного гостя. Недолго думая, Гарри нажал на звонок, желая поскорее со всем покончить. Сегодняшние потрясения изрядно вымотали его.

Почти сразу за дверью послышались шаги, и на пороге появилась маленькая, чуть сутулая пожилая женщина:

— Доброй ночи, молодой человек, вы, должно быть, Крис?

— Здравствуйте, миссис Фигг, — поприветствовал хозяйку Гарри. — Да, вы не ошиблись. Мое имя Крис Ларсен, и я к вам по поручению Дамблдора.

Крис Ларсен — имя, придуманное Гарри для новой внешности и одобренное директором.

— Проходи-проходи, дорогой, — старушка посторонилась, пропуская гостя в дом. — Ты, наверное, устал! И к тому же голодный? Давай, я тебя накормлю и ложись-ка ты спать, утром мне все расскажешь.

Однако в здешней реальности она мало отличается от его миссис Фигг: такая же гостеприимная и болтливая…

Гарри согласно кивнул и вошел в дом, мало думая о завтрашнем дне и вообще о ближайшем будущем. Он очень устал физически и особенно морально, все впечатления от появления в чужом мире уснули раньше, чем он успел добраться до кровати.