Просто быть рядом (джен)

Разговор с Дамблдором прочно засел в душе Гарри, острым камнем царапая по ее стенкам. Едва профессор ушел, мадам Помфри принесла своему пациенту снотворное зелье, которое тот выпил без каких-либо возражений, чем нисколько не удивил медиковедьму, ничего хорошего и не ожидавшую после таких мрачных новостей.

На Гарри накатили сомнения и апатия. Все вокруг казалось парню неправильным, начиная с его решения перейти грань между мирами. Может, если бы он не стал этого делать, двойник не умер бы? Несмотря на то, что сказал ему Дамблдор, Гарри не был уверен в том, что ни в чем не виноват. Слишком много контактов с Поттером, вдруг они ускорили необратимый процесс?

Зелье наконец подействовало, погружая морально обессиленного Гарри в страну снов без сновидений.

Проснувшись на следующий день, Гарри не сразу сообразил, что Рон и Гермиона уже караулят у его кровати, но и тогда не особо обратил на них внимания, чем сильно встревожил ребят. На их вопросы парень отвечал односложно с явным недовольством, и вскоре, после очередной колкости в их сторону, Рон не выдержал:

— Может, хватит себя так вести?!

— Как так? — Гарри перевел взгляд с притихшей и расстроенной Гермионы на сердитого Рона.

— Ты ведешь себя как… как Малфой! — бросил Рон, скрещивая руки на груди.

Гарри опасно прищурился, с трудом контролируя себя. Заметив его взгляд, Рон испуганно отшатнулся.

— Нет, друг, это уже слишком! — передернул он плечами, явно узнав взгляд Снейпа.

Прежде, чем Гарри успел огрызнуться в ответ, Гермиона поспешила вмешаться:

— По-моему, Рон, ты перегибаешь палку! — она выразительно посмотрела на друга.

Уизли что-то недовольно просопел и отвернулся.

— Гарри, — обратилась к нему Гермиона, — Рон не хотел обижать тебя, ты прости его.

Гарри не ответил. Он отвел взгляд, лишь бы не смотреть в сторону друзей Поттера.

Это видимо послужило сигналом для подруги.

— Что ж, — нарочито бодро произнесла она, — мы с Роном, пожалуй, пойдем. Завтра контрольная по трансфигурации и нужно готовиться. Мы еще обязательно тебя навестим!

Ее слова не вызвали никакой реакции: Рон продолжал дуться, рассерженно испепеляя ни в чем не повинную ширму, а Гарри задумался о чем-то своем, даже не услышав подругу. Смотря на эту невеселую картину, Гермиона грустно вздохнула, взяла Рона за руку, надеясь тем самым хоть немного успокоить его, и они спешно покинули Больничное крыло.

Гарри обернулся и некоторое время всматривался в то место, где еще минуту назад стояли переживающие за него друзья… нет, за Поттера. Сколько Гарри себя не убеждал, для него Уизли и Грейнджер будут частью здешнего Золотого Трио, лучшими друзьями двойника, но никогда не станут близкими ему. Его друзья остались в том мире. Он больше не сможет поговорить с ними по душам.

Гнев вновь нахлынул на него, поэтому Гарри поспешил отвлечь себя чтением какого-нибудь из тех учебников, что принесла Гермиона, однако буквы, хаотично пляшущие перед глазами, упорно не желали складываться в слова и разрастаться в предложения.

Что, если Дамблдор так и не превратит его обратно в Криса Ларсена? Гарри не спрашивал директора о своей дальнейшей судьбе, но его действия говорили сами за себя. Гарри очнулся в собственном обличии, ему приходится терпеть общество гриффиндорцев, а его друзья-слизеринцы с ног сбиваются, стараясь что-то разузнать про Криса. Черный, едкий купол страха начал неторопливо обволакивать незащищенное сознание. Гарри растерянно моргнул, ощущая, как потеют ладони, а сердце пускается в бешеный галоп. Неужели его внезапная болезнь вновь проявляет себя? Нет, всего лишь легкий приступ панической атаки. Пустяки, учитывая, что на другой чаше весов находится его жизнь.

По-прежнему было неясно, какое решение в итоге примет Дамблдор, но в любом случае, теперь все станет намного сложнее, хотя раньше Гарри казалось, что предел возложенной на него ноши уже достигнут. Как бы парню не ни хотелось, он не сможет не думать о том, что случилось с Поттером, а если в итоге он так и останется Гарри Поттером… что ему тогда делать? Как общаться с Роном или Гермионой, если он перестал воспринимать их как близких друзей? Что будет с его настоящими друзьями? А со Снейпом? Как ему прикажете налаживать с ним отношения? Все как обычно: куча вопросов и ни одного толкового ответа.

К черту, просто к черту…

* * *

Настроение Гарри не улучшилось и на следующий день, когда мадам Помфри проводила диагностику его состояния. Она произносила какие-то замысловатые заклинания на латыни, а он провожал безучастным взглядом ее пассы волшебной палочки. Медиковедьма обещала выпустить его, если результаты обследования окажутся положительными, однако Гарри не был уверен, что готов покинуть Больничное крыло. И это чувство лишь усилилось, стоило на осмотр явиться Дамблдору.

— О, вы как раз вовремя, директор, — поприветствовала начальника Помфри, — мы почти закончили.

— Что ж, не буду вас отвлекать, — Дамблдор скрылся из виду, но Гарри знал, что он дожидается их за ширмой.

Убедившись, что жизни Гарри пока ничего не угрожает, мадам Помфри назначила своему пациенту несколько восстанавливающих зелий, а также дала наказ — являться к ней на осмотр два раза в неделю, после чего ушла, оставив его наедине с Дамблдором.

Гарри не торопился выходить. Он опустился на кровать и принялся натягивать на себя носки и брюки, застегивать рубашку. Школьная мантия с тихим шелестом оказалась в руках, привлекая внимание отсутствием какого-либо герба факультета. Стоило Гарри смириться с новым витком в своей судьбе, как он стал ускользать от него, словно песок утекает сквозь пальцы, не оставляя даже крохотной крупицы надежды на иной исход. Оттянуть неизбежное, задержать этот страшный разговор хотя бы на секунду — самая заветная и самая неисполнимая мечта. Потеря драгоценного времени ощущалось слишком остро. Однако любой отсрочке рано или поздно приходит конец. Отодвинув ширму, Гарри предстал перед Дамблдором.

— Ты быстро, мой мальчик, — директор тепло улыбнулся ему. — Мадам Помфри осталась довольна результатами твоего осмотра, а значит, у нас еще есть время решить твою проблему.

Возможно, он и старался подбодрить своего ученика. Тем не менее, Гарри не ощущал поддержки, лишь те липкие и тянущие на дно чувства, которые продолжали сидеть где-то внутри него. Впрочем, парень решил не продолжать неприятную для себя тему.

— Что со мной теперь будет, профессор? — вот что сейчас имело для него значение. Дамблдор поднял на него сосредоточенный взгляд. Морщин на его старческом лбу заметно прибавилось.

— Мне жаль, Гарри. Я знаю, ты привык к новой жизни на Слизерине, завел новых друзей, смог наладить контакт с Северусом. Ты большой молодец, — он вздохнул, в какой уже раз сплетая длинные пальцы в замок, — и моя душа страдает при мысли о той боли, что причинят тебе мои слова… Тебе придется вернуться на Гриффиндор.

Ждал ли Гарри чего-то иного? До последнего мгновения искорка надежды теплилась в нем, не давая увязнуть в пучине безысходности. Со словами директора она ярко вспыхнула и тут же потухла, превращаясь в серый и безликий пепел. Говорят, что люди могут привыкнуть ко всему, дай им только время, но никто не упоминает про последствия новой для них жизни, главное — уметь крутиться и подстраиваться под непростой ритм, который отбивают окружающие. Мысли резко разлетелись, пустота заполнила освободившееся пространство.

— Почему вы приняли именно такое решение, сэр? — Гарри надеялся, что его голос не дрогнул, ибо открыто показывать свою боль Дамблдору ему больше не хотелось.

— Мне очень трудно далось это решение, — устало проговорил Дамблдор. — Крис Ларсен — славный мальчик, мне бы хотелось, чтобы он продолжал жить и учиться в Хогвартсе, но… людям нужен Герой, — Гарри неприязненно поморщился и директор с сожалением посмотрел на него, — тот в кого они будут верить в столь непростое время. Сложно верить в лучшее будущее, если нет никакой надежды на спасение. И шестнадцать лет назад именно Гарри Поттер подарил эту надежду миру… Если он исчезнет, это сломает сопротивление, а Волдеморт наоборот обретет еще больше сил и сторонников.

Гарри почувствовал, будто на него вылили ведро грязной воды, и склизкая жижа медленно стекает по его шее, спине, рукам, ногам, неся с собой тошнотворный запах. Теперь он не мог жить как обычный парень, теперь он резко стал всем должен, ведь с этого момента он стал этим чертовым Избранным, на которого все равняются, которому все чуть ли не в рот заглядывают. Его использовали, следили за его ошибками, громко обвиняя, но при этом стоя позади, если на кону стояла жизнь. Раз Гарри когда-то победил Волдеморта, значит, сделает это снова. Подумаешь, всего-то надо было выйти против самого могущественного темного мага! Он же разрешенное и по умолчанию одобренное оружие Дамблдора! Чем больше Гарри размышлял, тем ярче казалась несправедливость происходящего. И он, и двойник должны были быть простыми ребятами, такими же, как и их сверстники.

Соблазн послать Дамблдора куда подальше был велик, но Гарри лишь сдержанно произнес:

— Он знает, что нас двое. Он видел меня, когда я пытался защитить сознание Поттера.

Несмотря ни на что, Гарри был благодарен директорам за то, что они позволили ему начать жизнь с чистого листа в другом мире. В начале пути он очень шатко стоял на ногах, не зная, когда именно под ним обрушится пол. Однако сейчас, даже вместе со смертью двойника и манипуляциями Дамблдора, земля больше не шаталась под ним, давая ему баланс. Он с самого начала знал, на что шел, и какое бы отвращение не ни горело сейчас внутри, выбор его был осознанным. Только это чувство сдерживало его и не позволяло срываться на директоре. Во всяком случае, не так, как он мог бы.

— Это еще одна причина, почему мое предпочтение отдано Гарри, а не Крису, — вынес приговор директор. — Будет лучше, если он продолжит так думать.

Отменный удар под дых. Больше нечего сказать.

— Волдеморт не знает наверняка, что Гарри Поттер из параллельного мира скрывался под маской Криса Ларсена, — продолжил директор. — И это, несомненно, заставит его опасаться большего, что весьма вероятно приведет к определенным ошибкам.

— Поттер заслуживает достойных похорон, — после минутной паузы тихо произнес Гарри. — Несправедливо будет лишать его еще и их.

Когда Гарри соглашался на всю эту авантюру, он в последнюю очередь думал о своем двойнике, о просьбе Дамблдоров еще раз сойтись в поединке с Волдемортом. Его волновали лишь его друзья и его семья. И сейчас, как бы сильно он ни хотел возразить хоть что-то, Гарри понимал правоту расчетов директора, понимал его позицию и даже разделял ее, но от этого ему было еще тяжелее, словно он предает самого себя.

— Безусловно, заслуживает, — негромко ответил Дамблдор, медленно кивнув. — Однако Гарри многое потерял из-за этой войны, многое ей отдал, а потому будет не меньшей несправедливостью, если его усилия пойдут прахом.

Значит, Дамблдор не планирует как-то скрывать похороны, а если учитывать, что Гарри больше не будет Крисом Ларсеном, то Поттера, скорее всего, будут хоронить под личиной слизеринца. Другими словами, никто из настоящих друзей двойника не сможет оплакать погибшего друга.

— Как вы планируете провести похороны, профессор? — задал Гарри волнующий его вопрос.

* * *

Рон и Гермиона ждали его. Гарри застыл, наблюдая, как они чуть отстраняются друг от друга, как сходит с их лиц расслабленное выражение при виде него. Оба смотрят настороженно, а Рон еще и несколько враждебно, видимо, не отошел от их прошлой перепалки.

Такое внимание раздражало. В Слизерине его друзья лишь хмыкали на его эмоциональные вспышки и давали ему возможность остыть, чтобы привести мысли в порядок, за исключением тех случаев, когда он сам не мог справиться, как было до попадания в Больничное крыло. А сейчас Гарри чувствовал себя, словно дикое животное в клетке, вокруг которого собралась толпа возбужденных улюлюкающих зевак, ожидающих от него какого-либо трюка.

Интересно, а его двойник так же себя чувствовал, когда оступался? Тут же в сознании возник ответ. Гарри знал наверняка реакцию Поттера.

— Гарри, наконец-то тебя выписали! — разорвала тишину эмоциональным возгласом Гермиона.

У нее получилось настолько неестественно, что у парня свело зубы.

И этот взгляд Рона…

— У меня выросла вторая голова, — едва заметная пауза, чтобы по привычке не назвать бывшего лучшего друга по фамилии, — Рон?

Тот резко покачал головой, но плотно сжатые губы явно говорили о том, что никакого раскаяния не было и в помине.

— Тогда, будь добр, перестань просверливать во мне дырки, — тихо произнес Гарри, не отводя от Уизли хмурого взгляда, — раздражает.

В ответ Рон глубоко вздохнул, скорее всего, собираясь выплеснуть на Гарри все свое негодование и возмущение их последними, не слишком теплыми встречами, однако Гермиона вовремя остановила его, крепко схватив за руку, тем самым отвлекая от начала очередного конфликта. Гарри был ей очень благодарен, поскольку уже устал ругаться с Роном, который наотрез отказывался принимать какие-то перемены в поведении лучшего друга. Откуда такая придирчивость? Гарри вспомнился Рон из его мира, истинный и верный друг, не бросивший в трудную минуту и терпящий все его срывы. Как же его не хватало сейчас!

— Мне кажется, в школе происходит что-то странное, — заговорила Гермиона, окончательно забирая на себя все внимание друзей.

— Ох, не начинай опять, Гермиона! — закатил глаза Рон. — Ты заводишься на пустом месте!

— Ты так говоришь, потому что ошибка Невилла не касалась тебя лично! — вспыхнула Гермиона и чуть отстранилась от Рона. — Между прочем, Парвати и Симус сильно пострадали.

— Пара ушибов! — заспорил Рон. — Профессор МакГонагалл успела вмешаться!

— Если бы все было хорошо, никаких опасных ситуаций в принципе не возникло! — гнула свое подруга.

— Ну… мало ли. МакГонагалл уже не молодая и…

Раздраженно вздохнув, Гермиона перевела взгляд на Гарри.

— А ты что думаешь?

Дамблдор говорил Гарри о том, что сегодня во время ужина объявит о смерти Криса Ларсена. Возможно, он уже успел оповестить преподавателей, и эта тяжелая для осознания информация не прошла для них бесследно. Не каждый день умирает молодой волшебник, толком не вступивший еще в настоящую жизнь, не исполнивший еще ни одной своей мечты.

Впрочем, судить обо всех учителях по поведению одной МакГонагалл не стоит. Интересно, почему Гермиона обратила на это внимание? Или же было что-то еще?

— Мне кажется, если бы что-то произошло, директор сообщил бы об этом, — отозвался Гарри, глядя в ее глаза. Всплывающие на поверхности мысленные образы мало о чем могли рассказать ему, а копнуть глубже он не решился, не желая быть пойманным.

— Наверное, ты прав, — согласилась Гермиона под возмущенное фырканье Рона. — Джинни рассказывала, что на их уроке профессор Снейп не снял ни единого балла с Гриффиндора…

— Вот это действительно подозрительно, — вставил свои пять копеек Рон. — Летучая Мышь не упустит возможности насолить Гриффиндору!

— Поразительная логика! — презрительно хмыкнула Гермиона, обернувшись к нему. — Выше всяких похвал! Значит, что-то происходит, только если Снейп себя как-то странно ведет?

— Разве нет? — вспыхнул от негодования Рон.

— А разве да? — приняла она вызов.

Снова ругались. И даже то, что теперь они вроде как стали парой, не отменяло того факта, что какая-то пустяковая ссора могла развести их по разным углам на очень длительное время.

Гарри спешно двинулся вперед, не желая быть втянутым в их конфликт. С мягкой тоской вспоминал он легкие перепалки Хизер с братом-близнецом или Теодором, к которым иной раз хотелось присоединиться, чтобы невзначай подколоть эмоциональную Дэвайс или же помериться сарказмом с Тео. Его друзья не придавали мелочам значения. Ни в этом, ни в прошлом мире.

Впереди показались огромные двери Большого зала, и Гарри стремительно зашел внутрь, все еще негодуя из-за столь бесполезного, но яростного конфликта. И застыл, стоило ему увидеть черные флаги, развешанные по всему периметру помещения. Парящие в воздухе свечи сегодня горели не настолько ярко, как в другие дни. Да и потолок над головой обволокло сине-фиолетовыми тучами, предрекая скорую снежную бурю.

Сидящие за столами ученики настороженно перешептывались между собой, явно вспоминая события четвертого курса. Никто ничего не знал, но все были напряжены… ну или почти все. Драко Малфой явно не придавал значения мрачному убранству зала. Чувствуя, как злость постепенно отступает, Гарри медленно перевел взгляд на Теодора и других ребят. Они задумчиво смотрели в пол и вроде бы ничего такого не выказывали, но, зная их достаточно хорошо, парень видел, что они сильно встревожены. Нет, не так. Они боялись услышать объяснение этим черным флагам, ведь Криса Ларсена по-прежнему не было с ними.

— Что случилось? — взволнованный голос Рона отвлек Гарри.

Гермиона и Рон приблизились к нему, обеспокоенно осматриваясь.

— Что-то нехорошее, — тихо отозвалась Гермиона, зябко поежась и обняв себя руками. — Вспомни, что было, когда Дамблдор объявил о смерти Седрика.

— Ох, надеюсь, что никто из наших не пострадал, — занервничал Рон.

«А если не из наших, ну и ладно, что ли?!»

Возмущение готово было сорваться, но Гарри удержался. Пожав плечами, он вместе с ребятами уселся за гриффиндорским столом. Сидящий неподалеку Невилл облегченно выдохнул, убедившись, что никого из их друзей не коснулась эта пугающе мрачная атмосфера. Джинни тоже слабо улыбнулась ребятам, но сразу же погрузилась в себя, сцепляя чуть подрагивающие пальцы в замок и задумчиво прикусывая нижнюю губу. Наверняка она, как и Рон, как и остальные гриффиндорцы, думала сейчас о своих близких, находящихся за пределами Хогвартса, а значит ежедневно подвергающихся большой опасности.

Пламя свечей под потолком внезапно всколыхнулось, потревоженное незримыми порывами ветра. Дамблдор поднялся из-за преподавательского стола, и немногочисленные разговоры окончательно стихли.

— Для всех нас наступили сложные времена, — произнес директор, обводя всех присутствующих долгим испытующим взглядом. — Как многие из вас знают из Ежедневного Пророка, сегодня ночью Пожиратели смерти уничтожили еще несколько маггловских деревень.

Гарри не знал. Не до новостей в газетах было в последнее время. Почему-то от этого упущения сделалось не по себе.

— Волдеморт окончательно перешел в наступление, — говорил тем временем Дамблдор. — Как бы мне не ни хотелось отгородить вас от этой войны и боли потерь, они ближе, чем всем нам кажется. К моему глубокому сожалению, произошедшее уже затронуло судьбу одного из учащихся. С прискорбием сообщаю вам, что сегодня ночью в Больничном крыле скончался… Крис Ларсен. Его больше нет с нами.

Несмотря на то, что говорилось о слизеринце, в зале не раздалось ни единого смешка, никто не шептался между собой, не улыбался (если, конечно, не считать Драко, но и он для себя же самого был непривычно тих). Теодор, Хизер и Джек испуганно смотрели на сидящих напротив них Ганса и Мэтта, которые, скорее всего, отвечали им тем же. Нездоровая бледность отражалась на лицах, особенно заметная на фоне танцующих за их спинами теней на стене. Мгновение, и из глаз Хизер потекли слезы, а сама она спряталась, уткнувшись в плечо брата.

— Крис Ларсен был очень талантливым мальчиком, всегда стремился к новым знаниям, а для некоторых из нас, несмотря на свое недолгое пребывание в Хогвартсе, он также стал другом, — говоря это, Дамблдор не отводил взгляда от хмурого лица Гарри, — замены которому вы не найдете никогда. Сегодня ночью Кристофер узнал о том, что рейд Пожирателей смерти унес жизни его родителей и… его сердце не выдержало. Никто не знал, не мог предположить подобное, поэтому… Кристофера не удалось спасти. Он всегда будет жить в наших сердцах.

То ли бессильный тон Дамблдора, то ли ужас придуманной им истории, но с каждым словом кровь стыла в жилах, а само тело будто быстро погружалось в ледяную прорубь, принимая на себя удар многочисленными мелкими иголками.

Гарри вдруг резко почувствовал слабость и подпер голову ладонью. Возникло отчаянное желание бежать, как можно скорее, как можно дальше. Слушать пусть и ложный рассказ было невыносимо, а вставшее перед глазами каменное лицо двойника не давало покоя, выкачивало все силы.

Или это опять его болезнь?..

— … похороним на территории Хогвартса. — Похоже, он умудрился прослушать часть речи директора. — Все, кто хочет проситься с Крисом, смогут это сделать завтра в девять утра в Большом зале.

Наверное, пока Гарри боролся с негативными эмоциями, охватившими его, Дамблдор пояснил ученикам, почему Криса…Поттера похоронят на территории школы. По легенде в связи с гибелью в войне всех родственников школа обязуется взять на себя обязательства похорон... Что ж, Гарри Поттер считал это место своим домом. Он будет рад. Хоть что-то случится по его желанию, жаль, что только после смерти.

— В обозримом будущем может начаться война, в которой мы должны объединить наши усилия, чтобы не поддаться тьме, — Дамблдор обвел собравшихся учеников внимательным взглядом. — Многие годы в Хогвартсе шла борьба между Гриффиндором и Слизерином, многие из выпускников этих двух факультетов могли дружить и поддерживать друг друга, но никто не сумел сделать шаг навстречу. Сейчас пора забыть о вражде и объединить усилия. Неважно, что было в прошлом, теперь стоит бороться с врагом сообща, защищая всех, а не только «своих».

Дамблдор сел, и на столах появились различные блюда с едой. Однако мало кто позволил себе приступить к трапезе. Гарри не осматривался по сторонам, но чувствовал напряженное молчание большинства ребят. Кто-то осторожно перешептывался с друзьями, обсуждая слова директора. От слизеринского стола по-прежнему слышались заглушенные всхлипы Хизер, грозящие вот-вот перерасти в рыдания.

Оторвавшись от созерцания собственной тарелки, Гарри бросил опечаленный взгляд в сторону подруги, с трудом борясь с желанием броситься к ней, обнять и сказать, что жив и здоров, а затем все-таки рискнул посмотреть на преподавательский стол. Снейпа не наблюдалось среди преподавателей, поэтому оставалось не ясно, знал ли он о трагедии и если знал, то как отреагировал. Гарри держал в себе эти чувства, страшась узнать, что из-за ссоры зельевару в самом деле стало плевать на Криса. Понимание того, что он не выдержит, если поймет, что Снейпу все равно, четко вырисовалось в сознании, ведь Гарри так старался понравиться ему… вернуть частичку того, что было между ними в том Мире. Как теперь выяснить правду?

— Какой вкусный соус! — Гарри удивленно повернул голову в сторону Рона. — Попробуй, дружище! С курицей он прям тает во рту!

Еще никогда Гарри не испытывал такого отвращения и презрения к Рону Уизли как сейчас.

* * *

Утром, как и ожидалось, толпы желающих проститься с Крисом гриффиндорцев не предвиделось. Все проживающие с Гарри в одной комнате ребята решили воспользоваться моментом и урвать себе еще крупицы сна. Пусть парень и не одобрял этого, он был благодарен им за предоставленную лазейку. Теперь он мог спокойно, не привлекая внимания, выскользнуть под мантией-невидимкой из башни и проследить за похоронами. Гарри не сможет попрощаться с Поттером при всех, но если он будет знать, где того похоронят, то в будущем обязательно это исправит. Конечно, придется придумать, как объяснить свое отсутствие ребятам, которые его хватятся, как только проснутся, но отмазку он найдет позже.

Успешно выбравшись под мантией в коридор, Гарри спустился вниз и приблизился к Большому залу. Двери были открыты, поэтому парень без труда проник внутрь и сразу же примкнул к самой дальней стенке, чтобы, упаси Мерлин, с кем-нибудь случайно не столкнуться.

Зал почти не изменился со вчерашнего вечера: черные флаги по-прежнему слабо вздрагивали от сквозных порывов ветра, так же как и свечи под потолком, иногда погружающие помещение в напряженный полумрак. Факультетские столы пустовали, зато перед преподавательским столом столпились немногочисленные студенты и профессора, окружив деревянный темно-коричневый гроб. Со спины трудно было распознать присутствующих, но необычайно громкие в звенящей тишине всхлипы Хизер Дэвайс говорили о том, что друзья пришли проводить Криса в последний путь. Снейпа Гарри тоже заметил, но, к сожалению, зельевар не смотрел в его сторону, поэтому что-либо понять по выражению его лица у парня не вышло. Стоявший рядом с профессором МакГонагалл Дамблдор неожиданно окинул взглядом то место, где прятался под мантией-невидимкой Гарри, вынуждая того вздрогнуть. Почему-то возникло ощущение, что Дамблдор хочет связаться с ним с помощью окклюменции. Но нет же… директор ведь не умеет видеть сквозь мантии. Это лишь простое совпадение, да?

Очередное.

Дамблдор что-то тихо сказал декану Гриффиндора, а Гарри продолжал тщательно всматриваться в него. Ему упорно лезли в голову аналогичные случаи, когда казалось, что директор знает о его присутствии. Правда и отец умел находить его под мантией, но тут неясно, было ли дело в мантии или в Гарри. Снейп всегда знал, когда сынок влипал в неприятности, у него был «нюх» на его шалости.

Задумчивый взгляд вновь пробежался по спинам присутствующих. Странно, но учеников собралось больше, чем должно было. На глаза Гарри внезапно попалась стоявшая чуть в стороне от остальных Полумна Лавгуд.

«А она что тут делает? Я же с ней не общался как Крис Ларсен… или общался?» — начал задаваться вопросами Гарри, но тут же оборвал себя.

Луна и обыкновенная логика никогда не стояли на одной ступеньке. Она пришла проститься с Крисом, и Гарри чувствовал поднимающуюся в груди благодарность к девушке из Равейнкло, а движущими ею мотивами он предпочел не забивать себе голову.

Однако присутствие на похоронах Криса Ларсена Полумны было не самым большим потрясением для Гарри. Неподалеку от Лавгуд стояла ученица из Гриффиндора с подозрительно знакомой копной каштановых волос.

Гермиона?

Крис и Гермиона общались друг с другом. Они не были друзьями, их сложно было назвать даже приятелями: они часто соревновались на занятиях за баллы для своих факультетов, какое-то время делали уроки вместе в библиотеке, помогая друг другу в сложных вопросах, и, конечно же, не стоило забывать то недоразумение, которое произошло с Поттером из-за ошибки «Горе-легилимента». Тогда Гермиона тоже очень выручила. А еще она защищала Криса перед Роном.

А что, если только Гарри считал, что они не стали друзьями?

Маленький ключик открыл один из ржавых замочков охладевшего сердца, давая простор для более частых ударов. Гермиона приняла его, пусть он учился на Слизерине, она переборола предвзятое отношение к ученику с этого факультета. Она доказала это, стоя сейчас среди друзей Криса и…ох, черт, поддерживая Хизер!

«Гермиона, ты замечательная подруга! Что в моем мире, что здесь», — Гарри тепло улыбнулся.

Впрочем, улыбка почти сразу же исчезла. Он не забывал истинной причины, по которой все собрались сегодня.

«Видишь, Гарри, пусть не все, но твои друзья тоже здесь, они рядом», — мысленно обратился он к своему двойнику.

Он был безумно рад, что Гермиона и Луна пришли. В отличие от слизеринцев, они были настоящими друзьями Поттера, и выглядело все так, словно именно с ним они и пришли попрощаться. Не с Крисом.

Боль потери чуть ослабла, уступая место чему-то светлому в груди. Второй раз за несколько минут Гарри ловил себя на мысли, что хочет улыбнуться!

Наконец директор произнес заклинание, и гроб с лежащим там Поттером закрылся, закрылся навсегда. Последовало заклинание левитации, и немногочисленная процессия проследовала к месту захоронения. Выждав какое-то время, Гарри пошел за ними, держась на небольшом расстоянии.

Выйдя из замка, все двинулись в сторону озера. Погода будто тоже прощалась с Поттером. Удивительно ясное небо и яркое солнце оставляли блестящий след на белоснежном покрывале, укрывающем землю. Порывы ветра утихли, а птицы пели свои песни где-то в глубине Запретного Леса. Озеро тоже молчало: никто не показывался на поверхности, неожиданно выныривая из глубин. Создавалось впечатление, будто природа замерла в ожидании и наблюдает за ними.

Обойдя озеро, толпа остановилась. Гарри тоже замедлился и осмотрелся. Они находились недалеко от Запретного Леса, где между ним и озером пролегала маленькая роща, которая несмотря на зиму почему-то продолжала цвести, радуя глаз мягкими зелеными тонами.

«Прямо как мои глаза», — прокралась в голову мысль.

Гарри не знал, устроено ли это специально Дамблдором или так было всегда. Почему-то, гуляя вокруг озера, парень никогда не доходил до этого места, хотя оно не могло не привлекать внимания своею листвой и необычностью здешних деревьев: тонкие стволы переплетались с толстыми в замысловатые косы, украшенные белыми и розовыми бутонами цветов и обручами из листьев.

Как он мог такого не замечать все это время?!

Тем временем Дамблдор, параллельно что-то говоря, аккуратно опустил гроб в землю. Теодор и Ганс трансфигурировали из валяющихся под ногами палок лопаты и, никого не спрашивая, принялись закапывать яму. Никто не остановил их, все понимали значимость данного действия. Гарри зачарованно наблюдал за ребятами и их работой, окончательно убеждаясь в том, что у него были замечательные друзья.

Как же больно осознавать то, что их дружба навсегда потеряна. Теперь у него другая жизнь, к которой нужно привыкать заново. Снова.

Задумавшись, Гарри не сразу заметил, что Снейп идет в его направлении, а когда понял, едва-едва успел отойти в сторону, настолько стремительно пронесся мимо него зельевар. Черт, парень с трудом смог удержать мантию, хоть и было ощущение, что ткань поднялась, раскрывая его щиколотки! Впрочем, никто ничего не увидел.

Снейп первым ушел с похорон… Тревожный звонок раздался в голове, собирая вокруг все самые-самые неприятные мысли. Если бы Крис Ларсен что-то значил для Снейпа, он бы наверняка остался с остальными деканами, директором или даже со слизеринцами, а он сбежал, как только официальная часть завершилась. Наверняка, сердится из-за того, что утро потрачено впустую.

Мимо него прошли профессор МакГонагалл и профессор Спраут, позади них семенил маленький профессор Флитвик.

Гарри так хотелось верить в то, что у него за короткое время вышло занять в сердце зельевара хоть какую-то частичку как Крис Ларсен, но, похоже, он все это время носил огромные розовые очки. Снейпу плевать на Криса и, тем более, плевать на Гарри Поттера. Гарри верил в то, во что хотел верить, отворачиваясь от правды, не желая принимать истинное положение вещей. В то же время он игнорировал приближение друзей к нему, считая их заинтересованность в нем чем-то простым и поверхностным. Он вновь недооценил Слизерин. И в плохом, и в хорошем смысле.

От нахлынувших эмоций, которые отчаянно приходилось сдерживать, чтобы не выдать себя, у Гарри разболелась голова. Развернувшись, он спешно зашагал в сторону замка, подальше от этого горестного места. Мысли начали хаотично скакать, соревнуясь за его внимание с не менее яркими образами, и никакой ментальный блок не мог остановить этот поток безумия: полное безразличие Снейпа, переживания его друзей-слизеринцев, полное нежелание возвращаться на роль Мальчика-Который-Выжил и, конечно же, холодные руки двойника, которого он не смог спасти.

Затормозив перед входными дверями, Гарри понял, что не готов идти внутрь. Вдруг он столкнется с кем-то… нежелательным? Обновив согревающие чары, парень принялся наматывать круги вокруг замка и наматывал их чуть ли не до самого обеда. Чувствуя, как начинают ныть мышцы ног от непривычно долгой ходьбы, Гарри, наконец, вернулся в Гриффиндорскую башню, спрятал мантию и почти сумел никому не попасться на глаза…

— А вот и ты! — Рон выпрыгнул буквально из ниоткуда и сердито посмотрел на него: — Где ты был?!

— Гулял, — Спокойно отозвался Гарри и перевел взгляд на взволнованно приближающуюся к ним Гермиону.

Если бы он наткнулся на Рона хотя бы час назад, вряд ли получилось бы не разозлиться. Сейчас ему кое-как, но удалось восстановить щит.

— Так же как и Гермиона гулял? — все еще негодовал Уизли.

— Рон, прекрати! — взмолилась Гермиона. — Мы с тобой уже говорили на эту тему.

— Говорили, — согласился Рон, — и я сказал, что очень и очень не одобряю твоего поступка!

Последние слова он произнес на повышенных тонах. Гарри стало откровенно жаль Гермиону. Он знал, что здесь его бывшие друзья симпатизируют друг другу, и если уж они решили начать встречаться, то будут с нежностью и заботой нести эти чувства. Как бы Гарри ни относился в данный момент к Рону, он не предполагал, что тот будет так мелочиться и контролировать каждый шаг Гермионы.

— Что у вас случилось? — спросил Гарри, подозревая, каким будет ответ.

— Она ходила на похороны этого слизеринца, Криса, — буркнул Рон, обиженно глядя на подругу. — Ты тоже ходил, верно?

Девушка устало вздохнула и покачала головой. Они, по всей видимости, давно спорят по этому поводу.

— Нет, я был в Выручай-Комнате, а потом гулял по замку, — соврал Гарри. — Но я не вижу ничего страшного в том, что Гермиона ходила проститься с Крисом. Они общались, как и мы с ним.

Грейнджер благодарно улыбнулась ему, что не ускользнуло от наблюдающего за ними Уизли.

— Ах, ну да. Раз Великий Гарри Поттер так считает, то должно быть, это я порю горячку, — он театрально поклонился им. — Прошу прощения, что отвлек вас такими глупостями, как собственная точка зрения.

— Я всего лишь говорю, что она имела право проститься с ним. Он не такой плохой, пусть и учится... учился в Слизерине.

— Вот именно, Гарри, в Слизерине!

— В Слизерине не все такие как Малфой.

— Он и тебе голову заморочил?! А ведь верно, вы же стали приятелями, не разлей вода просто!

Рона несло. Он откровенно ревновал Гермиону, а теперь уже и Гарри к Крису Ларсену, словно боялся, что даже из-под земли, тот может поссорить его с ними. То ли Рон на самом деле не понимал ценность их дружбы и своего места в ней, то ли для него глубоким оскорблением стал факт, что кто-то из ненавистного факультета нормален и претендует на расположение его друзей. Рон не верил, что слизеринцы могут быть нормальными, в каждом из них ему виделась копия Драко.

— Ничего он мне не морочил. Крис был неплохим человеком и… в самом деле, он всего полгода проучился в Хогвартсе!

— И что?! Он учился на одном факультете с Малфоем!

Гарри не понимал, смеяться ему или плакать.

— Рон, он умер, — Гермиона тоже устала выслушивать его упреки. — Что было, то было. Не стоит теперь вспоминать его скверным словом.

— Ну раз он умер, пойду ему цветочки принесу что ли, — фыркнул Уизли, а на лице появилась гримаса отвращения.

— Думаю, нам надо поговорить, — зловеще прошипела Гермиона и крепко вцепилась в его ладонь, на что Рон недовольно засопел. — Мы скоро вернемся, Гарри.

Оставшись в одиночестве, парень ощутил, как с уходом Рона с его шеи словно исчезают чьи-то невидимые пальцы, позволяя свободно вздохнуть. Насколько же разным может быть один и тот же человек в разных мирах? Гарри никогда не забудет тех поддержки и заботы, которыми окружили его Уизли в другом мире после потери отца. Он любил лучшего друга, но здесь Рон был невыносимо склочным и душным, его капризы раздражали, вызывая стойкое желание хорошенько приложить взрывного гриффиндорца чем-нибудь тяжелым. Останавливало лишь понимание того, что здешний Рон еще не сталкивался с суровой реальностью взрослой жизни, продолжая смотреть на мир в ярком цвете и воображать из себя непобедимого героя.

Время шло, а ребята все не возвращались. Почувствовав голод и вспомнив, что за день не съел ни крошки, Гарри отправился на обед, по пути подобрав Невилла и Джинни. Рон и Гермиона тоже пришли, вот только сели они порознь, что явно свидетельствовало об их разладе. К неудовольствию Гарри, Рон уселся рядом, однако, вопреки опасениям, не спешил возобновлять разговор. Все это время Уизли буравил упрекающим взглядом Гермиону, которая намеренно игнорировала его, увлеченно о чем-то переговариваясь с Джинни. Наверное, просто стоит проигнорировать этот комок нервов, сидящий рядом. Подумав так, Гарри начал накладывать себе еду в тарелку.

— Прости, Гарри, — тихо-тихо сказал Рон, явно с трудом выдавливая из себя эти слова.

Полив свою порцию картошки аппетитной подливкой, Гарри неторопливо отстранился и внимательно посмотрел на Рона, ничего не ответив.

— Мы… — Рон раздраженно выдохнул, огорчаясь, что Гарри не может просто принять его извинения, — мы с Гермионой поругались, но мне не стоило срываться на тебе, дружище. Я. Был. Не прав.

Рон врал. На самом деле он по-прежнему считал себя правым и еле-еле выдавливал из себя слова раскаяния, видимо выполняя условия, выставленные Гермионой для их дальнейшего примирения. Он старался, но внутри весь кипел от негодования, что никак не могло укрыться от Гарри. Вспышка раздражения вновь зажглась в нем, но тут же схлынула, уступая место огромному желанию помучить Рона еще, не принимая его слов. Возможно, тоже потребовать что-то взамен предложенному примирению. Нельзя плохо думать о мертвых, кем бы они ни были. Отец внушил это Гарри, и тот не собирался терпеть подобного вопиющего неуважения к покойникам от других. Тем более, от Рона. Узнай Уизли о том, кого в действительности сегодня похоронили на опушке озера, что бы он тогда сделал?

— Гарри?

— Хорошо, что ты понял свою ошибку, Рон.

Простить или помучить? Он не просил прощения за то, что дико злило Гарри, он просил прощения, что устроил сцену и ему тоже.

— Мы поговорим об этом позже.

Так и не притронувшись к еде, Гарри встал.

— О чем? Я же извинился! Мне надо поваляться у тебя в ногах, чтобы ты меня простил?!

— Не обязательно, — все-таки не устоял. — Достаточно просто понять, что нельзя оказывать неуважение мертвым, даже если при жизни они были бы сволочами.

— Ну и катись! Я уверен, ты тоже ходил прощаться с этим слизеринцем!

Странно, Гарри пришел на обед, будучи очень голодным после трудного утра, но теперь в горле стоял отвратительный ком и перебивал весь аппетит.

Он не сможет быть снова собой! Его друзья в этом мире это слизеринцы-полукровки! Рон и Гермиона далеки от него, они не смогут его понять, не смогут поддержать. Да что там, они еще малыши по сравнению с ним, они не знают ничего о тех страхах, что ему пришлось испытать, не знают о настоящих потерях.

Гарри покинул зал с четкой мыслью, что ему больше нет места среди гриффиндорцев и их идиотской храбрости. Рон и Гермиона отныне не часть его жизни.

* * *

Когда в воскресение львиная доля гриффиндорцев отправилась в Хогсмид, в том числе и Рон с Гермионой, Гарри остался в замке, сославшись на плохое самочувствие. Заботливая Гермиона порывалась составить ему компанию, однако Гарри отказался. Рон тоже не хотел последний выходной проводить в четырех стенах. Во всяком случае, он так сказал. У Гарри сложилось впечатление, что после их последних разногласий Уизли старался держаться подальше от него. Гермиона тоже так считала, она пробовала поговорить с обоими, силясь помирить их, но оба ее друга оставались непреклонными, чем очень огорчали девушку. Конечно же, она помнила тот ужас, когда на четвертом курсе дружба Гарри и Рона висела буквально на волоске. Неужели ситуация повторяется? Решив, что разберется с ними чуть позже, Гермиона все же согласилась на уговоры своего парня, и они отбыли в Хогсмид.

Гарри какое-то время полежал в кровати, на случай, если кому-то из них приспичит вернуться и еще понаседать на него, но шло время и, к огромной радости, никто так и не пришел. Вскочив и достав из сундука плащ-невидимку, парень покинул замок.

Не теряя времени, он отправился туда, где несколько дней назад похоронили Поттера. Ранее незаметная и незначимая роща теперь невольно приковывала взгляд, хотя стоило только почувствовать угнетающую атмосферу скорби, тут же хотелось повернуть обратно и немедленно забыть об этом одиноком месте. Справившись с возникшим желанием убежать, Гарри добрался до могилы двойника. Какое-то время он просто смотрел на надгробие, где крупным каллиграфическим почерком было выведено: «Кристофер Август Ларсен, дата рождения: десятое июля, тысяча девятьсот восьмидесятого года, дата смерти: двадцать первое января, тысяча девятьсот девяносто шестого года». Даты рождения почти рядом…

Покачав головой, Гарри плотнее сжал руки в карманах. Он не знал, как правильно вести себя около могилы погибшего, и от этого чувствовал себя крайне неловко. Что надо сделать? Что надо сказать? Вспомнилось также, что в своем мире он так и не добрался до могил отца, Гермионы и других умерших близких.

Нервно переступив с ноги на ногу, Гарри первым делом поднял с земли тонкий прутик и трансфигурировал его в несколько простеньких красных гвоздик. Уж цветы точно не будут лишними.

— Э-э-э, привет… — чувствуя себя крайне глупо, Гарри положил цветы на могилу Поттера. — Знаешь, я тут вспомнил, что не успел нормально попрощаться с тобой и… О, Мерлин!

Чем больше он говорил, тем сильнее понимал, насколько все звучит фальшиво. Вроде он и пришел для того, чтобы проститься с двойником, вот только… разве эти слова нужно было сказать Поттеру? И если да, то услышит ли он их? Сам Гарри мало думал о том, что происходит с людьми после смерти, для него было важно то, что этих людей больше не будет рядом с ним, ему было страшно, что по прошествии определенного времени он забудет их, не вспомнит их голоса, привычек, особой мимики лица. Мысли отпустили его, как только он вторгся в этот мир. Здесь все его близкие были живы. До смерти двойника.

— Я… не очень могу толкать проникновенные речи, если честно…

Теперь он забудет Поттера?

— Твоя смерть стала ударом для меня. Я не хотел, чтобы так случилось…

Забудет его чуть грустную улыбку, значение которой он понял лишь после слов Дамблдора о том, что двойник знал о скорой смерти.

— Я хотел помочь тебе… Прости, что не смог…

Они ведь даже внешне отличались. Не говоря о том, что Гарри писал левой рукой.

— Да, мне сначала было все равно. Я хотел осуществить свои мечты, не знал тебя, считая слишком заносчивым и глупым. Мне жаль.

Перед глазами отчетливо всплыл образ двойника. Тот стоял возле своей могилы и внимательно слушал исповедь гриффиндорца. Представить оказалось не сложно, так же как и предугадать некоторые реакции Поттера на его слова. Вот сейчас он наверняка качает головой, тем самым давая знать, что все в порядке. Можно поверить, но сам Гарри, увы, думал иначе.

— Ты заслуживаешь большего… мы оба… У тебя тоже должна была появиться любящая семья!

Гарри сжал руки в кулаки, усердно прогоняя подступающие к глазам слезы. Он, наконец, высказал то, что больше всего причиняло ему боль.

— Ты… ты был очень хорошим. Я знаю, как сильно ты хотел семью, чтобы рядом были взрослые, которые могли бы любить тебя за то, что ты просто Гарри. Все должно было закончиться не так!

Несколько капель все-таки прорвались и потекли по щекам. Гарри раздраженно вытер их кулаком. Сейчас ему было очень плохо, он ощущал себя пустой оболочкой, из которой выкачали все жизненные силы. Одновременно с этим постепенно приходило облегчение. Все-таки парень нашел в себе силы проговорить все сжигающее его изнутри вслух.

— Прости меня… я… я никогда не забуду тебя.

Воображаемый двойник вновь покачал головой и словно в укор Гарри почувствовал, как шаловливо закололо сердце. Ох!

— Ладно, я понял, ты у нас всепрощающий.

Чуть улыбнувшись своему странному диалогу с покойным, Гарри слегка склонил голову в уважительном поклоне.

— Прощай, мой друг.

Развернувшись, парень собрался возвращаться в Хогвартс, но какой-то посторонний шум отвлек его. Не желая быть замеченным, Гарри молниеносно набросил на себя мантию-невидимку и поспешил укрыться за деревьями, параллельно заметая свои следы на снегу. Как оказалось, это всего лишь какие-то животные заигрались друг с другом, но в тишине подобные звуки слышались громкими и настораживающими. Облегченно вздохнув, гриффиндорец приготовился выходить, но промелькнувшая вдалеке фигура остановила его. Замерев, Гарри вновь погрузился в ожидания.

На этот раз он волновался не зря. Через какое-то время к могиле приблизилась высокая фигура в черной мантии. Гарри испуганно застыл, едва не подавившись от неожиданности, когда узнал в подошедшем волшебнике Северуса Снейпа.

Что?

Не подозревая, что у его визита есть свидетель, профессор Снейп задумчиво смотрел на могилу своего ученика. Выражение лица Гарри не мог разглядеть на таком расстоянии, но что-то подсказывало ему, что зельевар не просто так пришел сюда в тот день, когда в школе практически никого не осталось. Сам того не замечая, Гарри вытянулся как струна в ожидании… чего?

Снейп не торопился предпринимать каких-то действий. Он все разглядывал могилу и, кажется, его взгляд задержался на цветах, которые наколдовал Гарри. Да уж, отец умел пощекотать нервы.

— Мне стоило принять твои извинения тогда.

Тихий бархатный баритон зельевара резанул слух не хуже пули. Гриффиндорец, успевший едва ли не сродниться с тишиной этого места, вцепился в ствол дерева, за которым прятался.

— Я знаю, что ты не хотел ничего дурного. Без твоих извинений знаю, — Снейп вздохнул, — но тогда я буквально ослеп и оглох от ярости. А сейчас слишком поздно.

Гарри пораженно открыл рот. Северус Снейп признает свои ошибки и раскаивается?

— Прости меня, Кристофер. Мне следовало поступить по-другому.

Снейп тоже наколдовал цветы и положил их недалеко от цветов Гарри.

— Мне… жаль, что ты больше не сможешь помочь мне с зельями, не сможешь сыграть в шахматы. Дискутировать с тобой было… выше ожидаемого.

Мужчина повернулся спиной к могиле, и Гарри успел заметить ту боль потери, что промелькнула в глазах зельевара. Пусть и в одиночестве (как считал Снейп), пусть и в разговоре с умершим, которому абсолютно все равно на то, как звучат его слова, зельевар по-прежнему осторожно строил каждую фразу, придавая ей менее глубокий смысл. Однако Гарри, хорошо знавший его, прекрасно все понял.

— Я не забуду тебя, Крис. Спи спокойно.

Сомнений не осталось. Северусу Снейпу был дорог Крис Ларсен.