Минерва (гет)

«Ничто не предвещало беды». Минерва очень любила это выражение — оно весьма точно отражало жизнь в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Ещё утром ничто не предвещало беды — а уже вечером близнецы Уизли трансфигурировали из украденного с кухни картофеля стадо диких кабанов и оно с леденящим душу визгом носились по замку, сея хаос и беспорядок. Ещё вечером ничто не предвещало беды, а в половину третьего ночи взбешённый Северус за ухо притаскивал к заспанной Минерве испуганно моргающего Поттера.

В тот предобеденный час ничто тоже не предвещало беды. Минерва привычно зашла в свои комнаты, придирчиво оглядела себя в зеркало и удовлетворенно кивнула своему отражению. По капле лавандовой воды на запястья — и можно почтить Большой Зал своим присутствием. Она с достоинством английской королевы выплыла в коридор и чинно прошагала к месту встречи с директором. Это место было определено самим Альбусом и вот уже много лет они оба не изменяли своей традиции — встречаться у конной статуи Сирила Копьеносца и вместе идти трапезничать. По губам Минервы скользнула смущённая полуулыбка, едва она завидела знакомый силуэт, маячащий возле изваяния. Она прибавила шагу.

Альбус широко распахнул объятья, и профессор трансфигурации радостно прижалась к его широкой груди и зарылась носом в седую бороду своего друга, вдыхая запах книжной пыли и зубного порошка. Следующие же несколько событий произошли почти одновременно: Минерва потянулась к Дамблдору за своим законным «предобеденным» поцелуем, малочисленные студенты дружно сделали вид, что ничего не видят и не слышат, а в злополучный коридор грозным колобком вкатилась Главный Инспектор Хогвартса.

МакГонагалл боковым зрением успела заметить быстро приближающееся розовое пятно.

— Альбус, может не… — однако договорить она не успела. Потому что их с Альбусом губы встретились, и Минерва справедливо решила, что Амбридж вполне может подождать.

Первые десять секунд Инспектриса молчала, судорожно разевая рот и не находя слов, способных прокомментировать открывшуюся ей сцену прелюбодеяния. На двадцатой секунде из глотки жа… женщины вырвался всего лишь жалкий писк, зато на тридцатой она заголосила в полную силу своих лёгких. Альбус оторвался от губ подруги, и тихо шепнув ей на ухо, что всё будет хорошо, спокойно воззрился на министерскую ставленницу.

— Долорес? Я очень рад вас видеть…

— Профессор Дамблдор! — жа… женщину, похоже, увиденное повергло в глубочайшую фрустацию, — КАК ЭТО ПОНИМАТЬ?! ЭТО… РАЗВРАТ! ГРЕХОПАДЕНИЕ! ПОРНОГРАФИЯ!

— К сожалению, я склонен не согласиться с вашими определениями, — очень вежливо и очень благожелательно отвечал директор.

— НА ГЛАЗАХ У ВСЕЙ ШКОЛЫ! С СОБСТВЕННЫМ ПОДЧИНЁННЫМ! — не обращая внимания на реплику Дамблдора, Долорес продолжала разоряться, — КАКОЙ ПРИМЕР ВЫ ПОДАЁТЕ СТУДЕНТАМ?!

— Пример здоровых, стабильных и долгоиграющих отношений между мужчиной и женщиной, — пробормотала Минерва, пряча лицо в душистой бороде. Дамблдор одобрительно сжал её плечо.

— Долорес, вы закончили? — мягко спросил директор, глядя прямо в маленькие, злобно горящие глазки жа… женщины, — Тогда позвольте сказать вам, что во-первых ничего развратного и уж тем более… порнографического я в своих действиях относительно профессора МакГонагалл не вижу. Во-вторых, в первую очередь профессор для меня — дама сердца, а потом уже всё остальное…

— Так значит, — зловеще зашипела Амбридж, перебивая директора, — Вы сознаётесь, что взяли Минерву Боадицею МакГонагалл на место преподавателя трансфигурации ради… ради любовных утех?!

«Надо же, выучила моё полное имя!» — отстранённо подумала Минерва.

— Сожалею, но вашу догадку я подтвердить не могу, — виновато развёл Дамблдор руками.

— Но вы же с ней, — жа… женщина ткнула в МакГонагалл пальцем и замялась, подбирая правильное определение отношений между директором Хогвартса и его заместительницей.

— Любовники, — услужливо подсказал седой волшебник, — сожители. Со… Душа моя, закрой уши, я не хочу что бы ты это слышала.

Минерва послушно заткнула уши пальцами, но даже сквозь такие импровизированные беруши она услышала взрыв громового хохота. Преподавательница оглянулась — оказывается, в коридор набилась целая толпа студентов, возжелавшая полюбоваться на бесплатное цирковое представление с Амбридж в роли дрессированной обезьянки. Жа… женщина оглянулась и, заметив школьников, словно уменьшилась в размерах и поспешно покинула поле боя.

Дамблдор обвёл все ещё хихикающих студентов лукавым взглядом:

— Ну право же, господа, я и не думал, что профессор Амбридж пользуется такой популярностью!

Студенты весело загомонили, а Альбус, подхватив Минерву под руку, продолжил свой путь в Большой Зал.

Минерва уже достаточно проработала в Хогвартсе, что бы глядя на своих коллег знать, что у каждого на душе. Да и вообще, поведение людей за столом много говорит о настроении. Например, у Северуса на душе было паршиво. Впрочем, для него это было перманентное и вполне естественное состояние. Зельевар остервенело тыкал вилкой в бифштекс, словно несчастный кусок мяса нанёс ему личное оскорбление. Справа от него во всю веселились Вектор и Синистра, перекидывающие куриное крылышко друг другу в тарелки с рагу. Альбус, страшно довольный собой, безмятежно улыбался и катал по своей тарелке надкусанное яблоко. Слева от директора сидела Амбридж и МакГонагалл старалась не смотреть в её сторону — Инспектриса обычно ела, как оголодавшая за зиму свинья, наваливая себе в тарелку всё, до чего могла дотянуться. Минерва могла простить такое поведение ученикам — они же дети, в конце концов, но взрослая и уже даже немножко старая женщина, ведущая себя подобным образом, внушала отвращение.

— Альбус, — тихо позвала она друга. Тот слегка наклонил голову в её сторону, — Сегодня ведь отчёт о наших с тобой взаимоотношениях ляжет на стол министру. Я ведь права?

— Абсолютно, — так же тихо отвечал Дамблдор, продолжая играть с яблоком, надкусанным уже с двух сторон, — Я не сомневаюсь, что в этой пасквинаде будут ещё и описания нашей с тобой бурной половой жизни и повествование об огромном количестве внебрачных детей. А если нашу дорогую Долорес посетит вдохновение, то вполне вероятно, что там будут подозрения в растлении малолетних.

— Мерзость какая, — скривила губы Минерва.

— Да, — согласился Дамблдор и накрыл сжатую в кулак руку Минервы своей, — Приятного аппетита.

Именно с этого дня начались минервины хождения по мукам. Долорес Амбридж считала своим священным долгом хвостом ходить за профессором трансфигурации, видимо решив, что таким образом она сможет помешать её развратным действиям в отношении директора школы. К огромному неудовольствию Минервы и вящей радости Инспекторши система работала. Всякое желание коснуться Альбуса пропадало, когда сзади раздавалось злорадное покашливание. Минерва прятала руки в широких рукавах мантии и виновато смотрела на друга. Тот, казалось, был совершенно спокоен. Он по-прежнему был безукоризненно вежлив с этой жа… женщиной, с благожелательным видом выслушивал безосновательные претензии и упрёки и… ничего не делал.

— Но Альбус! Почему ты терпишь её в Хогвартсе? — возмущённо спрашивала Минерва, отчаянно не понимая и не принимая директорского доброхотства. Дамблдор с улыбкой качал головой в ответ и ничего не отвечал.

Минерва МакГонагалл обладала множеством добродетелей: она была храброй, трудолюбивой, целеустремлённой и умела держать себя в руках. Однако христианское смирение не входило в список её достоинств, и профессор только благодаря многолетней привычке сдерживать свои порывы ещё не плюнула в лицо Долорес Амбридж. Всякий раз, когда министерская ставленница появлялась на горизонте, МакГонагалл начинало трясти от бешенства, и её тонкие губы кривились в издевательски-холодной усмешке.

Однако в тот вечер Амбридж заставила и без того небольшую чашу терпения Минервы переполниться.

Все работы уже были проверены, журналы заполнены, а отчёты профессоров по прохождению учебного плана просмотрены и аккуратно подшиты в пухлую папку из плотного картона. Минерва была довольна собой — в кои-то веки она ляжет спать не в половине второго ночи, и не будет поутру созерцать в зеркале свою помятую физиономию. Профессор опустилась в своё любимое кресло и при помощи невербального заклинания призвала недочитанную книгу. Не успела она найти место, на котором она остановилась в прошлый раз, как из-за портрета, охранявшего вход в её комнаты, раздались голоса. Один из них, принадлежал леди Брунгильде, вечно сердитой средневековой даме, изображённой на холсте, а второй, без сомнения, Амбридж. Последняя громко и в ультимативной форме требовала впустить её, представительницу Министерства, внутрь, а Брунгильда ей упорно в этом отказывала.

— Я, — медовым голоском пропела жа… женщина, — Генеральный Инспектор Хогвартса и вы, дурацкая каракуля, обязаны мне подчиняться!

— Между прочим, этот портрет написан одним из талантливейших фламандцев, и я сильно сомневаюсь, что вы удостоитесь такой же чести после своей кончины, — оскорблено отвечала леди, — Я впущу вас только через собственный труп!

— Ну, в таком случае — Пиктура Ре…

Минерва, до этого момента смутно надеявшаяся, что Инспектриса, столкнувшись с непреклонностью портрета, плюнет на всё и уйдёт восвояси, подошла к дверному проёму и резко толкнула закрывающую его картину от себя. Расчет оказался верным — Амбридж, стоявшая слишком близко, получила хороший удар по лбу.

— Долорес? — МакГонагалл изобразила озабоченность.

— Минерва, — пропыхтела в ответ жа… женщина, злобно глядя на неё слезящимся глазками, — Вы позволите мне войти?

Несмотря на вопросительные интонации и слово «позволите», на просьбу последняя фраза Инспектрисы была похожа ровно так же, как лошадь на бегемота.

— Прошу, — вяло ответила профессор, неохотно давая Амбридж войти.

Не успела она и глазом моргнуть, как незваная гостья заняла её любимое кресло. В комнате, в одночасье ставшей слишком душной, запахло потом и какими-то слишком пряными духами. Профессор трансфигурации, сглотнув, заставила себя избавиться от желания наблевать прямо под ноги Амбридж. Ну, или хотя бы взять со стола пресс-папье и засветить им ей в голову. Инспектриса же, не замечая внутренних метаний Минервы, ерзала в кресле, устраиваясь поудобнее. МакГонагалл с тоской подумала, что столь любимый ею предмет мебели придётся выбросить — мысль о том, что в нём сидела эта жа… женщина не даст ей жить спокойно.

— Что вас привело ко мне? — холодно спросила Минерва, поворачиваясь к гостье спиной и делая вид, что изучает книжные полки.

— Забота о вас, моя дорогая, — просюсюкала Долорес. От её слащавого голоса МакГонагалл передёрнуло.

— Да? И что же вызвало у вас это… ммм… чувство?

— Понимаете, Минерва, — Амбридж говорила примерно в том же тоне, в каком родители объясняют своему неразумному ребёнку, что совать в рот папину волшебную палочку нельзя, — В вашем почтенном возрасте…

Минерва резко развернулась к гостье; её брови сошлись в прямую жёсткую черту.

— Простите, что? — резко спросила она, проводя рукой по аккуратно забранным назад волосам.

— Как я уже вам сказала, в вашем почтенном возрасте, — с нажимом проговорила Инспектриса, — стоит большее время уделять своему здоровью, нежели плотским удовольствиям, и я считаю, что ваши с директором Дамблдором отношения не являются фактором, способствующим…

— Спасибо за вашу заботу, Долорес, но я никак не припомню, когда вы стали моим личным, — Минерва нахмурилась, припоминая слово, услышанное в разговоре двух магглорожденных студентов, — сексопатологом?

Амбридж выглядела так, словно ей на голову вылили ведро помоев.

— Минерва! — слащавость уступила место холодной ярости, пухлые щёки противно затряслись.

МакГонагалл улыбнулась самой нежной и ласковой улыбкой, на которую только была способна. Амбридж ответила ей тяжёлым взглядом исподлобья. Представительница Министерства, вероятно, считала это довольно эффектным и угрожающим приёмом, однако её глаза всего через несколько секунд начинали косить от напряжения. Минерве, снисходительно наблюдающей за жалкими потугами Инспектрисы выглядеть внушительно, хотелось громко и неприлично расхохотаться.

— Чаю, Долорес?

— Пожалуйста, — прошипела Инспектриса, — Профессор МакГонагалл, я советую вам настоятельно прислушаться к моим словам…

— Сколько вам кусочков сахару? — Минерва уже разлила по чашкам исходящий паром чай и изящным взмахом палочки заставила сахарницу слететь с одной из полок. С затаённым удовольствием она отметила опасливый взгляд гостьи, скользящий по волшебной палочке в её руке.

— Не нужно, — мотнула головой Амбридж, — Я вам настоятельно рекомендую бросить эти ваши штучки. Тем более… такой пример детям! На днях видела вашего Поттера и Чанг с Равенкло, — Инспектриса понизила голос до драматического шёпота, — Знаете, чем они занимались?

— Не имею понятия, — честно ответила Минерва, ещё одним взмахом палочки отправляя чашку чая к Долорес, — Не имею, понимаете ли, привычки подглядывать за студентами.

— Они, — Амбридж выдержала театральную паузу и покосилась на спокойно потягивающую свой чай собеседницу, — Они держались за руки!

Минерва почувствовала страшную гордость за своего ученика и сделала ещё один глоток чая:

— В таком случае, я лишь могу пожелать им счастья.

Лицо жа… женщины приобрело невероятно сочный оттенок бордового, который, наверное, не снился ни одному, даже самому смелому художнику-авангардисту. Повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь, постукиванием донышка чашки о блюдце. Неожиданно раздавшийся голос Брунгильды заставил обеих вздрогнуть. Портрет открыл дверной проём и в комнату зашёл Дамблдор. Он окинул взглядом женщину и жа… ещё одну женщину, оценил расстановку сил и встал рядом со своей подругой, легонько приобняв её за плечи.

— Директор! — взвизгнула Долорес, старательно скрывая испуг, — Мы с Минервой как раз только что о вас говорили.

— Если мне не изменяет память, то только что мы говорили об отношениях мистера Поттера и мисс Чанг, — пробормотала себе под нос МакГонагалл. Амбридж одарила её свирепым взглядом.

— Мы с Минервой пришли к выводу…

— Мы с вами, Долорес, ни к какому выводу не приходили, — раздражённо заметила профессор трансфигурации.

Амбридж поднялась со своего места.

— Минерва, вы и ваш хахель, — она метнула гневный взгляд на сохраняющего каменное спокойствие Альбуса, — играете с огнём, я старалась как лучше, взывала к вашему благоразумию, но вы…

Чашка Минервы соскользнула с блюдца и, стеклянно всхлипнув, разбилась, однако женщина этого не заметила. В её груди поднималось огромное, яростно ревущее и жаждущее крови чудовище, и она всеми силами пыталась заставить его успокоиться. Дамблдор что-то сказал жа… же… нет, всё-таки жабе в ответ на её гневную тираду, и МакГонагалл приглушённо, словно через подушку, услышала что-то вроде «старый кобель».

Чудовище, победно взревев, вырвалось на свободу. Минерва сделала шаг к Инспектрисе, медленно поднимая палочку, та истерично завизжала и бросилась прочь из комнаты. МакГонагалл рванула за ней. Выскочив из дверного проёма под свист и одобрительные выкрики леди Брунгильды, она бросилась было за Амбридж, но на её пути неприступной твердыней вырос Альбус.

— Мерзкая жаба! — орала Минерва, пытаясь прицелиться в спину убегающей представительницы Министерства из-под руки держащего её друга, — Пусти меня, Альбус! Я её сейчас в овощ трансф-ф…

Руки директора сжали её плечи и сильно тряхнули.

— Минерва, — Дамблдор заглянул в её глаза, продёрнутые мутной дымкой безумия, — Минерва, не позорь себя. Успокойся, послушай меня. Пожалуйста.

— Она оскорбила тебя, — МакГонагалл перестала биться в руках своего друга, её разум постепенно прояснялся.

— Душа моя, если бы я реагировал на каждого, кто оскорбляет меня, — Альбус мягко улыбнулся и провёл рукой по растрепавшимся волосам подруги, — Я бы давно уже сошёл с ума.

— Альбус, пусти меня.

— Только обещай мне, что не продолжишь преследовать её.

— Защищаешь её от меня? — Минерва поджала губы, — Очень благородно.

— Тебя от неё, — Дамблдор попытался поцеловать её, но МакГонагалл вывернулась из его рук и сделала шаг назад, — Минерва, пойми, не останови я тебя, ты натворила бы дел. Конфликты между учителями не должны решаться подобным образом, у неё, как у пострадавшей стороны было бы право подать прошение о судебном разбирательстве… Пойми, я действовал в первую очередь, как директор Хогвартса.

— Ну, большое спасибо, господин директор, — МакГонагалл особо выделила голосом два последних слова и скрылась в своих комнатах, на последок громко приложив дверью-портетом. Леди Брунгильда печально посмотрела на директора и развела руками, мол, ничего не поделаешь.

— Леди, впустите меня?

В кабинете Минервы не было. Впрочем, как и в спальне. Дамблдор подошёл к двери в ванную комнату и осторожно постучал.

— Можно?

Молчание. Дамблдор без особой надежды подёргал ручку двери — заперто. Вламываться при помощи отпирающего заклинания он посчитал невежливым.

— Душа моя, я не хотел тебя обидеть, просто я действительно не хочу для тебя проблем. А Долорес вполне может их устроить…

За дверью трубно высморкались.

— Минерва, ты что, плачешь? — встревожено спросил Альбус, прикладывая ухо к двери.

— Нет, господин директор, я танцую рил, — послышался из-за преграды ломкий голос, — Танцую ри-и-ил!

Дамблдор болезненно поморщился и сокрушённо покачал головой — Минерва обиделась на него очень и очень сильно. Он тяжело вздохнул и покинул комнату под грохот, доносящийся из ванной.

Минерва была довольно вспыльчивой, но в то же время отходчивой женщиной, однако в этот раз она была слишком зла. За завтраком она коротким взмахом палочки отправила в небытие две вазочки с солёными крекерами, услужливо пододвигаемые Дамблдором к её чайному прибору. Она проигнорировала тихое предложение поговорить по душам в директорском кабинете и поспешно убрала руки под стол, когда Дамблдор коснулся тыльной стороны её ладони пальцами. Зато Долорес лучилась счастьем, и явно наслаждалась происходящим, наблюдая за размолвкой между Минервой и Альбусом.

Дамблдор просто физически не мог заниматься делами. Он мерил свой кабинет быстрыми шагами, периодически садился за стол и нервно перекладывал книги и бумаги с места на место. К обеду ничего не изменилось — Альбус как обычно ждал подругу возле статуи, однако та прошла мимо, заложив руки за спину и сделав вид, будто Дамблдора знать не знает.

Однако вечером МакГонагалл появилась в его кабинете, и не успел директор обрадоваться, как она грохнула перед ним на стол целую кипу бумаг.

— Душа моя, это ещё что за шутки? — он пробежал глазами по верхнему листу, — Донос?

— Долорес любезно попросила вам это передать, — фыркнула Минерва, — Она говорит, что Авраам категорически не желает впускать её в ваш кабинет.

— Вероятно, я забыл передать ей новый пароль, — волшебник рассеянно проглядывал стопку пергаментов: донос, донос, донос, жалоба, объяснительная записка, жалоба, донос.

— А разве у неё, как у пострадавшей стороны, не будет права подать прошение о начале судебного разбирательства, господин директор?

— Минерва, — Дамблдор поднялся из-за стола, — Перестань, пожалуйста. Я не хотел нанести тебе обиду. Если ты считаешь, что я оскорбил тебя, унизил — делай со мной, что хочешь. Я не хочу чувствовать себя… так.

Альбус обошёл вокруг стола и подошёл к внимательно разглядывающей носы своих туфель женщине.

— Посмотри на меня, — он подцепил её подбородок согнутым указательным пальцем и быстро поцеловал в уголок упрямо сжатых губ, — Минерва, я тебя люблю.

МакГонагалл испустила клокочущий вздох и упёрлась пылающим лбом в грудь седого волшебника. Они долго так стояли, прежде чем Минерва подняла глаза на своего друга и очень тихо, но очень отчётливо сказала:

— Я тебя тоже люблю.