Грязный Гарри и Тайная комната (джен)

— Гарри, профессор Саламандер сегодня сказала, что на днях забирает василиска. После того возмутительного происшествия с крысой она его и дня в школе не продержала бы, говорит, но приходится улаживать некоторые формальности. Она надеется, что послезавтра добьется последней резолюции на разрешение.

— Замечательно, — буркнул Гарри.

— Авроры, наверное, уедут вместе с ней. Они сказали, что теперь им здесь делать нечего. Василиска увозят, главного подозреваемого тотально обезвредили, так что школе ничего не грозит. Они проследят, чтобы василиска транспортировали по всем правилам, и вернутся в аврорат.

— Тем лучше.

— И они обещали зеркало с Волдемортом забрать с собой. Ведь если бы не это зеркало, Петтигрю не заставили бы открывать Тайную комнату. Теперь ясно, что зеркалу не место в детской школе, и за ним приедет наряд из Отдела Тайн.

— А то раньше они не знали, что зеркалу здесь не место, — мрачно высказался Рон. — Его бы надо было убрать еще в прошлом году, это Дамблдор настоял, чтобы его оставили!

— Уизли, ты прозрел? Ты выступаешь против Дамблдора? Ушам своим не верю, — съязвил Малфой.

— Сам дурак, — коротко ответил Рон.

— Что ты, Уизли, куда мне до тебя…

— Мальчики, не отвлекайтесь! Так вот, Гарри, это всё для нас не очень хорошо. Ведь мы собирались уничтожить с помощью василиска хоркрукс, так что нам надо поторопиться. Нам надо успеть скормить его василиску до послезавтрашнего дня. Малфой, у тебя дневник с собой?

— Кто-нибудь, остановите Грейнджер! — возопил Гойл в окружающее пространство. — Скормить василиску? Опять? Тебе одного раза не хватило?!

— Грейнджер, друг мой, это уникальное явление природы, и остановить его невозможно, — фыркнул Малфой. — О гений маглорожденный, поясни нам, как ты собираешься что-то скормить василиску сейчас, когда с него глаз не спускает Саламандер? Скорее она сама тебя съест, чем позволит приблизиться к драгоценной зверюшке. Думаешь, она не запомнила, как мы все торчали в коридоре в прошлый раз? Она тебя узнает и вообще на этаж не пустит.

— Я возьму мантию-невидимку, — не сдавалась храбрая гриффиндорка.

— Грейнджер, тебе и правда вчерашнего не хватает? Нас и так с трудом Дамблдор отмазал, авроры хотели нас в клочья порвать! И Саламандер тоже! Знаешь, терпение Дамблдора не безгранично, на второй раз даже он не будет тебя прикрывать.

— Ничего, мы что-нибудь придумаем, — бодро сказала Грейнджер.

Малфой взвыл и схватился за голову.

— Я полночи не спал после вчерашнего, так что спасибо, Грейнджер, но с меня хватит.

— Правда не спал? — наивно удивился Нотт. — А я вроде слышал, что ты как лег, так и захрапел…

— Это Кребб и Гойл храпели.

— Ты тоже.

Гермиона вздохнула и произнесла куда-то вдаль:

— Кто-нибудь, остановите Малфоя, а то эти мальчишки до завтра будут разбираться, кто где храпел!

— Да ты же не знаешь сути! Эти дубины, Кребб и Гойл, им вообще всё хоть бы хны. Они железные! Знаешь, что они сделали вчера, пока нас в кабинете директора авроры полоскали?

— Они пошли в туалет, я помню, — заметила Гермиона.

Малфой захохотал.

— «В туалет»! Они пошли на пятый этаж, где Петтигрю тарелку пирожных бросил, и все их сожрали!

— Не все, мы оставили то, которое он надкусил, потому что это вещественное доказательство, — возразил ученый Гойл. — И тарелку брали в перчатках, чтобы не стереть отпечатки пальцев.

— Слышала, Грейнджер?

— А мы что? Это авроры виноваты, что вовремя не почесались, — вступился Кребб. — Такую улику упустили. Мы так боялись, что тарелку уже заберут, что они успеют первыми.

— А потом они вернулись в слизеринскую гостиную и сожрали полмешка шоколадных лягушек.

— Люблю пожрать, — с достоинством сказал Кребб. — И что?

— Не удивляюсь, что у вас железные нервы. Немногие смогли бы спокойно прочитать «Ганнибала», и понятно, что после этого вас людоедством не удивишь!

— Да ты что, шикарная книга! — обиделся Гойл. — Я специально выбирал, чтобы про пожрать что-то было, а мне продавец и говорит: про пожрать есть Ниро Вульф и Ганнибал Лектер. Я и отвечаю, что Вульфа уже знаю, Лектера давайте. Так этот Лектер — молодец! У него такие рецепты убойные, я списал и дома эльфам закажу. Паштет из гусиной печенки…

— Вы же вчера показали дуракам дорогу на кухню, так Гойл потом на кухню вернулся и просил поварских эльфов приготовить ему пару рецептов, — возвестил Малфой. — Эльфы, естественно, отказались.

— Ну и зря, — добродушно сказал Кребб.

— Посмотрите на него! Тут человек погиб, а он может думать только о гусиной печенке! — драматически вскричал Малфой.

— Драко, не надрывайся, тут не Королевский театр, — отрезала Гермиона.

Грязный Гарри вздохнул с облегчением, что о дневнике и василиске все забыли.

Увы, он не знал свою девушку.

На следующий день Гермиона спросила Малфоя, есть ли у него дневник Тома Реддла.

Спросила четыре раза.

На пятый несчастный Малфой заверил ее, что она зря считает себя грязнокровкой, потому что нудит точно как чистокровная Пэнси Паркинсон, и предъявил дневник.

— Отлично, — сказала Гермиона. — Идем к василиску.

— Что нам с ней делать?! — в панике прошептал Малфой на ухо Гарри.

— Пока сделаем вид, что идем на третий этаж. По пути разберемся, — хладнокровно ответил Гарри. — Может, встретим кого на лестнице, отвлечемся… Лучше бы учителя… Чтобы заподозрил, куда мы идем, и отправил назад.

— И идти можно очень медленно. Я могу по дороге ногу подвернуть, — героически решил Малфой.

— Не выйдет. Подворот лечится за пять минут, одним заклинанием, — грустно сказал Гарри. — И Гермиона его знает.

— Вот невезуха…

Невезуха — дело страшное. Ведь на этот раз идти к василиску им было совсем недалеко — фактически, один лестничный пролет. Сегодня Гермионе решительно везло!

По дороге к василиску Гарри убедился, что Королевский театр потерял в Малфое великого артиста. Или еще не потерял, еще всё впереди?

Никогда еще дорога со второго этажа на третий не казалась Гарри такой длинной.

На пятой ступеньке Малфой закричал так, что его было слышно в Эдинбурге, и красиво скатился по лестнице вниз, в начало пути. Он даже ухитрился доползти на полэтажа ниже, почти добравшись до этажа первого. Но «почти», как известно, не считается…

Все вещи вылетели из рук Малфоя и раскатились по всей лестнице.

А на его крик сбежалось полшколы.

Всё-таки, пока в школе не отменили режим ЧП, пока там дежурят авроры и гуляет василиск, безнаказанно кричать на лестницах нельзя. С большой долей вероятности вы привлечете к себе внимание толпы народа.

Гермиона покраснела от досады, Гарри усердно помогал Малфою докатиться вниз.

Несколько добровольцев уже кинулось собирать разбросанные Малфоем вещи.

С верху лестницы прозвучал резкий голос профессора Традери, деканши Малфоя: она спрашивала, способен ли он встать на ноги.

Малфой потрясающе правдоподобно попытался встать и снова упал. Традери велела ему лежать неподвижно, пока она не подойдет ближе и не сотворит носилки.

Профессор Дамблдор предложил ей помощь, но Традери отказалась и стала спускаться по ступенькам…

И если бы мадам Традери сдержала свое обещание, спустившись до Драко Малфоя, наша история пошла бы по другому пути.

А на самом деле она пойдет так:

— Пропустите! — потребовал кто-то властным голосом и решительно пробился к лежащему Драко, опередив профессора Традери.

— Пропустите, попрррошу!!! Подвиньтесь! Человек в беде! Спасибо! Подвиньтесь, я уже близко! Я уже здесь!

И вот я здесь, возвестил мир Гилдерой Локхарт.

Я слышал, что кто-то взывал о помощи? Ему повезло, этому человеку, потому что его услышал я! Как всегда вовремя оказавшись рядом!

Я, Гилдерой Локхарт, трижды кавалер Медали газеты «Защита от Темных Искусств» по оказанию первой помощи!

— Спасибо, профессор, не надо, — отчаянно взмолился Малфой. Он, конечно, совершил самопожертвование, подвернув ногу, но на большее его великодушие не простиралось.

Поздно, молодой человек!

— Потерпите, сейчас я вылечу вашу ногу! — провозгласил Локхарт и произнес заклинание раньше, чем несчастная жертва успела ногу убрать.

На глазах изумленной публики из ноги Малфоя исчезли все кости.

Мадам Традери сухо отметила, что теперь Малфою обязательно придется сотворить носилки и отправиться в больничное крыло, где его ждет весьма неприятная процедура наращивания костей.

— Убрались все кости? Надо же, как я промахнулся, — беззаботно сказал Локхарт. — Наверное, я перепутал это заклинание с Мышцестяжем, потому что однажды оно спасло мне жизнь. Помнится, в прошлом году в Трансильвании, о чем я писал в книге «Встречи с вампирами», поздно ночью…

— Разрешите, профессор, — бесцеремонно перебила Традери, — я отнесу мистера Малфоя?

— Ах да, конечно! — воскликнул Локхарт и подвинулся. Очевидно, во время своего монолога он успел о Малфое совершенно забыть.

— Профессор Традери, вот вещи мистера Малфоя, — доложил староста Слизерина и протянул горку предметов.

Но Малфой не успел их взять.

Профессор Локхарт решил загладить свою неловкость и совершить на прощанье доброе дело.

— Какие они у вас пыльные! Загрязнились, пока лежали на лестнице. Но ничего, я знаю отличное очищающее заклинание… Позвольте… Деанимакис!

Локхарт направил палочку на груду вещей, раздался треск…

Жуткий, нечеловеческий вопль потряс основания Хогвартса. Нечто кричало так, словно живая душа исходила из тела в муках. Крик издавался из вещей Драко, и еще оттуда лилась кровь. Фонтан крови забрызгал старосту Слизерина и профессора Локхарта, он струился по лестнице и наконец затих…

— Ой, что это? — наивно удивился Локхарт. — Я опять сделал что-то не так? Мантию запачкал…

К вещам Малфоя уже бросились авроры, Дамблдор и Традери.

Директор почти сразу нашел виновника разборки — старый магловский дневник. Его страницы всё еще были мокрыми…

— Дневник Тома Реддла, 1944 год, — прочитал Дамблдор и нахмурился. — Откуда у вас эта вещь, Драко?

Малфой не ответил. Он удивительно вовремя потерял сознание.

— Я ничего не понимаю, Альбус, и сразу заявляю, что я здесь совершенно ни при чем, — с достоинством объявил Локхарт. — Я всего лишь применил Очищающее заклятие. Очевидно, мальчик владел темным артефактом, который на такое невинное заклинание отреагировал нестандартно. У меня в практике был такой случай. Я помню, в Палермо…

— Очищающее заклятие звучит как «Деанимакус», Гилдерой, — мягко сказал Дамблдор.

— Ну да, Деанимакус! А я что сказал?..

Никем не замеченный, Гарри подошел к Гермионе. Она так и стояла с растерянным видом у входа на третий этаж.

— Я ничего не понимаю, Гарри, — жалобно прошептала Гермиона.

Гарри молча указал на профессора Дамблдора, который вертел в руках дневник.

— Я ни в чем не виноват, я всего лишь оговорился! — кричал Локхарт.

— Ваша знаменитая скромность делает вам честь, Гилдерой. Вы только что вписали свое имя в историю, — задумчиво произнес Дамблдор. — Всего лишь оговорившись… Оговорка или нет, но в только что совершили научный подвиг… Тысячи… нет, миллионы людей отныне и навсегда будут благословлять ваше имя!

— Я не понимаю, — сказал Локхарт — прямо как Гермиона.

— Вам знакомо слово «крестраж», Гилдерой?

— Кресс-что? Нет, впервые слышу, — обиделся профессор.

— Ну как же так? Ведь вы целый раздел посвятили борьбе с крестражами, — вдруг сказал профессор Флитвик.

— Да, в книге «Победа над привидением», — поддержала Стебль.

— Я помню, там были самые невероятные рекомендации по борьбе с крестражами, — усмехнулся Николас Фламель. — Крестраж погибает, если его сбрызнуть освященной водой, или если на него плюнет новорожденный своей чистой невинной слюною…

— Ах, этот крестраж! — обрадовался Локхарт. — Так бы сразу и сказали: крестраж. Конечно, помню.

— Гилдерой, мы так и говорили: крестраж, — вздохнула Стебль.

— Я помню ту книгу. Одна из первых. Это было так давно, так давно! С тех пор я совершил столько героического, что это первое просто забыл, — радостно заявил Локхарт. — Имею я право что-то забыть?!

— После того, что вы сделали сегодня, Гилдерой, вы имеете право на всё на свете, — серьезно сказал Дамблдор.

— Я ничего не понимаю. Дневник Тома Реддла был крестражем. Профссор Локхарт что-то сделал, и тогда… — не закончила Гермиона.

— … крестраж был уничтожен, — продолжил Грязный Гарри.

— Гарри, это невозможно. Я прочитала кучу книг, в мире нет заклинаний, способных уничтожить крестражи! Их очень трудно обезвредить, только самыми радикальными способами вроде яда василиска… Если бы уничтожение крестражей происходило так просто, как ты говоришь, Гарри...

— Теперь так и будет.

— Как? Я говорю тебе, что не существует заклятия, убивающего крестраж!

— Существует, — сказал Гарри. — Профессор Локхарт только что его изобрел.

Профессор Локхарт наконец-то дождался оправданной, заслуженной славы! Теперь его имя по праву попало бы во все газеты, во все учебники. Увы, насладиться счастьем профессор не успел. Той же ночью он удрал из Хогвартса!

Как считал Грязный Гарри, это произошло потому, что Драко Малфой написал домой из больничного крыла, и его папа, сэр Люциус, немедленно примчался в Хогвартс.

Сэр Люциус навестил больного Драко и пожелал срочно поговорить с профессором Локхартом.

Увы, разговор не состоялся. Когда сэр Люциус добрался до кабинета Локхарта, птичка уже упорхнула. Ни Локхарта, ни его вещей в апартаментах профессора не было! Кто предупредил беднягу, навсегда осталось тайной. Сэр Люциус подозревал какую-нибудь локхартоманку, коих в школе набиралось большое количество.

Кстати, сэр Люциус совершенно не обиделся! Ничего, сказал он добродушно, мистер Локхарт — человек известный. Рано или поздно он где-нибудь объявится, и тогда уж мы поговорим!

Школа лишилась очередного профессора ЗОТИ, хотя о пропаже Локхарта никто не печалился. Разве что фанатки Локхарта рыдали, что их любимец сделал столько прекрасных дел, но не смог одолеть проклятье Волдеморта!

Давно пора убедить Волдеморта снять проклятье, подумал Гарри. Неужели за весь год, что Волдеморт находился в Хогвартсе, директор этим не озаботился? Или Волдеморт показал ему язык и отказался что-либо менять?

Впрочем, проблема Волдеморта скоро решится. В тот же день, что авроры, Саламандер и василиск, он покидает Хогвартс!

Чего Гарри не ожидал, так это новости, что школу покинет вместе с вышеупомянутыми еще один человек… (Нет, я имею в виду не Локхарта!)

Авроры покидали Хогвартс бесславно. Подозреваемого они упустили, для следствия он был совершенно непригоден. Но если Гарри считал, что служители закона сдадутся без боя, позволят себе покинуть школу с пустыми руками, то он очень ошибался.

В счастливый день избавления от полиции школу потрясла страшная новость, что авроры не просто уходят. Они уходят, уводя в наручниках с собою … профессора Поттера.

Пожалуй, для Гарри Снейпа эта история началась так:

… он мирно сидел в библиотеке, и туда ворвался Рон Уизли с криком, что:

— Авроры арестовали профессора Поттера!!!

В тот момент в читальном зале сидело двадцать человек, и все они, бросив книги, дружно помчались к выходу. Включая, естественно, Гарри. Пропустить арест Джеймса Поттера Гарри не согласился бы даже за миллион золотых монет.

Мадам Пинс, старший библиотекарь, никого не отругала, потому что побежала вслед за всеми. Она даже забыла запереть за собой библиотеку…

На выходе из библиотеки школьники убедились, что новость облетела всех: одновременно с их дверью открывались двери всех классов, и оттуда выбегали студенты и учителя.

В холле уже стояла толпа.

— Профессор Дамблдор, повторяю последний раз: не надо делать глупостей, — громко выговаривал первый аврор директору, который стоял на пути авроров.

Джеймс Поттер в наручниках, с опущенной головой, шел между ними. Выглядел он, по мнению Гарри, просто замечательно.

— Мы провели расследование дела о Тайной комнате и нашли виновного. Не будем вдаваться в подробности, чтобы не нарушать служебную тайну, но мы обнаружили целый заговор. Глава заговора, заказчик преступления, находился у вас в кабинете и отдавал приказы. Его слуга, главный исполнитель, воплощал их в жизнь. А его приятели-сообщники покрывали его. Они сделали всё возможное, чтобы скрыть известные им данные о преступнике и помочь ему тем самым улизнуть из рук правосудия. Мы предъявили мистеру Поттеру обвинение в сообщничестве путем преступного замалчивания информации о подозреваемом Петтигрю, и мистер Поттер полностью признал свою вину. Да будет вам известно, он подписал письменное признание и готов понести заслуженное наказание.

— Я не верю, что мистер Поттер способен помогать Волдеморту и его слугам, что бы он ни подписывал! — упрямо отвечал Дамблдор. — Я знаю мистера Поттера двадцать лет, и он преданно служил Ордену феникса, его отношение к Волдеморту всем известно…

— Все эти двадцать лет ваш преданный Поттер преданно скрывал, что Питер Петтигрю является анимагом, — холодно сказал аврор. — Как, впрочем, и его преданные друзья: преданный Люпин и преданный Блэк… Они преданно промолчали этот факт на процессе Блэка, и до процесса, и после. Чем страшно помогли дорогому дружку Питеру спрятаться и найти себе крышу! Благодаря верным друзьям, Петтигрю провел эти годы как на курорте, у всех на глазах!

— Я смею напомнить, что на этот процессе никто не считал Питера Петтигрю обвиняемым, — не сдавался Дамблдор. — Во-первых, его считали героем, а обвиняемым был мистер Блэк, а во-вторых, его считали мертвым!

— А в-третьих, дорогой Дамблдор, мистер Поттер продолжал молчать о наклонностях Питера Петтигрю даже тогда, когда определил, что Петтигрю не мертв и не герой! — отрезал аврор. — Мистер Поттер сам признался, что опознал в крысе мистера Уизли Питера Петтигрю, и времени сообщить о своем открытии аврорату у него не нашлось. Ни аврорату, ни администрации школы, ни кому-либо другому! Мистер Поттер сидел со своим открытием и молчал, пока дружок Петтигрю разгуливал по замку и навещал Сами-Знаете-Кого!

— Альбус, не надо. Они говорят правду, — тихим голосом произнес Поттер. — Я всё время думал, сообщить или нет, что я узнал Питера… и не сообщил.

— «И не сообщил», — передразнил первый аврор. — Мы бегали по всему замку в поисках преступника, который пытался сбежать из Хогвартса, мы составляли фоторобот и рассылали по всей Британии, мы бросили все силы на опознание личности преступника, а мистер Поттер сидел и молчал!

— Но это не повод обвинять его в сообщничестве! — возразил Дамблдор.

— Это повод обвинить его в преступном сокрытии важнейшей информации, в препятствии следствию и укрывательстве подозреваемого! — рявкнул аврор. — Не надо делать невинный вид, Поттер прекрасно знал, в чем обвиняют Петтигрю. Он отдавал себе отчет, что покрывает слугу Волдеморта!

— По крайне мере, раз вы сами признали, что слугой Волдеморта является Петтигрю, теперь вы можете снять все обвинения с Сириуса Блэка, — сказал Дамблдор.

Аврор недобро ухмыльнулся:

— Уже сняли. Зачем приписывать мистеру Блэку чужие преступления, когда у него своих предостаточно? Мы сняли прежние обвинения, и теперь мы обвиняем его в том же, в чем дорогого нашего Поттера. В сокрытии данных и покрывательстве Петтигрю. Уж Блэку-то от обвинении в укрывательстве не отвертеться! Когда он замалчивал анимагические данные Петтигрю, он знал лучше всех, что Петтигрю преступник. Он говорил это на процессе неоднократно. Это зафиксировано в протоколах суда сотню раз!

— Причем, мы же не садисты. Мы дали мистеру Блэку последний шанс, — нежно заметил второй аврор. — Его допрашивали вчера и сегодня по делу Петтигрю, и мистер Блэк, увы, так и не вспомнил, что Петтигрю анимаг. Хотя остальные детали дела он помнит превосходно!

— Кстати, сержант, неплохо бы проведать по пути и мистера Люпина, — усмехнулся первый аврор. — Дадим бравому оборотню последний шанс вспомнить добровольно, что Питер Петтигрю умел превращаться в крысу. Хотя подозреваю, что мистер Люпин, как и все его товарищи, страдает избирательной амнезией. Он будет отлично помнить всё, кроме анимагии…

— Да за сокрытие анимагии само по себе можно впаять уголовное дело, — сказал второй аврор. — А уж в нашем случае… Не жалейте мистера Блэка, директор, его ждет радостная новость. Скоро к нему присоединится вся его теплая компания! Будут сидеть в соседних камерах. Вместе отсидку выдерживать куда веселее.

— Вы поступаете незаконно. Вы отлично знаете, что Джеймс Поттер ни в чем не виноват, а ваши обвинения притянуты за уши! — рявкнул Дамблдор. — Что вы арестовали Джеймса Поттера только потому, что упустили настоящего преступника и теперь желаете взять кого угодно, лишь бы обелить себя перед начальством!

Авроры посмотрели на Дамблдора так, словно он неудачно пошутил, подхватили арестованного и отбыли.

— Гарри, это ужасно. Они так спокойно арестовали невиновного… так нагло… и увезут его в Азкабан, о Основатели! — прошептала взволнованная Гермиона.

— Ну, я думаю, что Дамблдор прав, это ненадолго, — лениво заметил Гарри. — Они сделали шумный арест, чтобы сгладить полный провал перед начальством… А через пару месяцев,

когда ажиотаж спадет, Поттера потихоньку выпустят. Они же понимают, что обвинения липовые. Хотя Поттер молодец, надо же, сам признался! Они не ожидали, что он такой дурак и так здорово им подыграет.

— Неужели человек должен сесть только за то, что он дурак? — прошептала Гермиона.

— Да его выручат, Дамблдор же обещал, что так этого дела не оставит. Если авроры забудут снять обвинения с Поттера, Дамблдор напомнит. Научит он Поттера, как себя вести. Я думаю, к началу учебного года его освободят, и мы даже не заметим разницы, — сказал Гарри.

— Поттера — может быть, но ты слышал, Гарри? Они хотят посадить всех, даже этого… Люпина! И они отказались освободить Сириуса Блэка! Это возмутительно: они сами признают, что допустили ошибку следствия и что он невиновен, и отказываются выпустить его!

— Я уверен, что Дамблдор вытащит их всех, он что-нибудь придумает, — спокойно повторил Гарри.

Гермиона закусила губу и отошла.

Гарри продолжал глядеть вслед аврорам. Призрак Поттера в наручниках, образ Поттера в Азкабане — и с ним Блэка и Люпина… а Петтигрю в желудке василиска… Гарри смаковал свои фантазии.

Пусть Гермиона обижается, но… Сцены из биографии Риты Скитер стояли у Гарри перед глазами. Гарри признавал, что Скитер описала их даже слишком хорошо!

«Да, Люпин его чуть не загрыз, но он сам виноват! Мы просто пошутили, потому что он всё время следил за нами, шпионил… Потому что он страшно завидовал Джеймсу, ведь Джеймс замечательно играет в квиддич. Настоящий талант!»

«Кто хочет посмотреть, как я сниму с Нюниуса подштанники?»

Гарри подумал: «Надеюсь, в Азкабане подштанники снимут с вас, дорогой профессор Поттер.»