Быть Северусом Снейпом (джен)

Где-то вдалеке раздавались крики. Я попытался открыть глаза и сделать хоть что-то, но туман, клубящийся в сознании, был слишком густым, и мне никак не удавалось сквозь него пробиться. В какой-то момент послышался вой — одновременно разъяренный и отчаянный, и даже находясь на грани между сном и реальностью, я содрогнулся от скрытой в нём силы.

Это был отвратительный звук. Пугающий. Звук, который я не хотел слышать больше никогда.

Темнота сгустилась, но через нее продолжали доноситься чьи-то вопли.

Поттер?

Одна мысль о нём вызвала всплеск адреналина в крови, и от удивления я распахнул глаза.

Поттер кричит? Что случилось?

Я резко выпрямился, и всё вокруг поплыло. Выругавшись, я осторожно коснулся пальцами затылка и поморщился. Тупая ноющая боль держала голову в тисках, словно мне отвесили несколько хороших подзатыльников. Ногами.

Что я вообще здесь делаю?

Я обвел взглядом поляну и лес и вздрогнул, услышав очередной крик. Рука машинально потянулась за палочкой — и не нашла ее.

Ошеломленный, я проверил еще раз.

Ничего. Моя палочка исчезла, ее не было на месте. Сила шока, который я испытал, показалась бы мне нелепой, не будь ситуация настолько серьезной. Поттер в опасности — глупый мальчишка всегда был в опасности, а я стоял на поляне, не зная, как я здесь оказался, чувствуя себя бессильным без привычного оружия в руках.

Спустя мгновение растерянность растворилась — на смену ей пришли бешенство и решительность.

Плевать на палочку, я смогу защитить мальчишку и без нее. С каких пор я стал чувствовать себя ни на что не способным без палочки в руке? Я умел превратить почти любой предмет в оружие. Я справлюсь.

Мысли о Поттере так отвлекли меня, что я чуть не подпрыгнул от неожиданности, услышав негромкое «профессор?».

Резко обернувшись, я обнаружил бледного как смерть Уизли, лежащего на траве с забинтованной ногой. При одном взгляде на него все воспоминания вернулись.

Поттер! Сумасшедший, взбалмошный, неблагодарный паршивец, ударивший меня в спину в тот момент, когда я меньше всего ожидал.

Я молча уставился на Уизли, ощущая растущее неверие.

Поттер в самом деле напал на меня? Тогда, когда я пытался его защитить? Он находился рядом с преступником — с двумя преступниками, но выбрал для атаки именно меня, единственного человека, который хотел спасти его никчемную шкуру?

Неверие сменилось яростью, но ярость сменилась горечью — такой тошнотворной, что желудок скрутило.

Я знал, что мальчишка неблагодарный. Он часто принимал более чем сомнительные решения, он был эгоистичным и наглым, но я никогда не ожидал, что он посмеет поднять на меня руку. Я никогда не ожидал, что его ненависть ко мне окажется сильнее ненависти к Блэку.

Я совсем не ожидал, что его предательство так подействует на меня.

Хотя о каком предательстве может идти речь? Поттер — обычный тринадцатилетний подросток. Между нами не существовало никаких уз, за исключением моей клятвы защищать его. Как я мог продолжать разочаровываться в том, кто никогда ничего мне не обещал? Винить следовало исключительно себя — за глупость, за странное, непонятное мне самому желание быть героем в глазах Поттера. Этого никогда не произойдет, и мне давно пора с этим смириться. Такое желание вообще не должно было появляться, его природа оставалась для меня загадкой.

— Профессор, — повторил Уизли, неотрывно глядя на меня и тыкая пальцем куда-то в сторону. — Ваша палочка. Возьмите ее и помогите Гермионе и Гарри. Слышите? Им нужна помощь! Профессор Люпин, он превратился — Сириус Блэк отвлек его, а Короста — то есть, Питер — сбежал. Вы должны…

— Молчать! — рявкнул я. Поток информации был слишком обширным, а у меня не было времени ни о чём думать, я и так потратил драгоценные минуты на глупые мысли.

Когда я схватил палочку, то почти физически ощутил, как по всему телу заструились магические потоки. Их сила опьяняла.

Сотворив носилки, я поспешно разместил на них изумленного Уизли и бросился к озеру. Голова всё еще кружилась, и я чувствовал себя как в тумане — не понимал, почему потерял столько времени, и надеялся, что моя нерасторопность не станет причиной трагедии. Ведь если Люпин действительно превратился, у Поттера и Грейнджер практически нет шансов.

Грейнджер! Она тоже напала на меня. От Уизли я и не ждал ничего другого, этот идиот всегда вслепую следовал за своими друзьями, но Грейнджер? Нет. Она бы никогда…

Внезапно пришедшая в голову мысль тут же расставила всё по своим местам, и болезненный узел в груди наконец расслабился.

Почему я сразу не понял? Они находились под Конфундусом или Империо — все они. Вот почему Поттер напал на меня. Не потому, что он ненавидел меня даже больше, чем убийцу своих родителей — как я вообще мог предположить подобное? Нет, всему виной был сам Блэк, никогда не гнушавшийся обманом. Он применил Империо, чтобы одержать верх наверняка, чтобы наслаждаться непрерывным вниманием своих зрителей.

Мало что изменилось со школьных лет.

Может быть, Люпин тоже находился под заклятьем?

Я обдумал эту возможность, а потом уверенно отверг ее. Нет. Никакое Империо не заставило бы его говорить все те вещи. Он вёл себя как Люпин, которого я знал — или думал, что знал. Оборотень просто был предателем — паршивым, ничтожным ублюдком, притворявшимся весь год.

Что ж, ему удалось меня обмануть. А я теперь позабочусь о том, чтобы его конец был подходящим.

Рядом с озером царила мертвая тишина. Когда я приблизился, на меня сразу же повеяло липким, пробирающим до костей холодом. Очень знакомым холодом — неестественным и пугающим, сопровождающим только один вид существ. Дементоров. Наверняка они почуяли Блэка и прибыли свершить свое правосудие — и в любой другой ситуации я бы поприветствовал их… но сейчас где-то рядом находился Поттер, а я не хотел проверять их разборчивость.

Пересиливая тошноту, я преодолел еще небольшое расстояние и окаменел.

Поттер действительно был здесь, вместе с Грейнджер и Блэком: они лежали невдалеке от воды, неподвижные и бледные. Отсюда я не мог разглядеть, в каком они состоянии. Мне нужно было сделать еще несколько шагов, подойти и проверить, но я не двинулся с места — только смотрел на три тела, с ужасом понимая, как поздно я пришел. Если я увижу пустые, погасшие глаза Поттера… Я не смогу жить, зная, что с сыном Лили случилось то, что страшнее смерти.

Чувствуя, как от напряжения вибрирует каждая частица тела, я всё же заставил себя сделать небольшой шаг вперед. И еще один. И еще. Когда расстояние между нами сократилось, я опустился на землю и осторожно, неловко коснулся лица мальчика, пытаясь повернуть его к себе.

Его глаза были закрыты, и он всё еще дышал. Ощущая, как надежда внутри начинает расти, я бережно оттянул веки Поттера и посветил палочкой, проверяя зрачки. Из груди вырвался вздох облегчения, и я на секунду прикрыл лицо рукой, пытаясь восстановить контроль над собой.

Мальчишку явно надо было доставить в больничное крыло, но дементоры не успели причинить ему непоправимый вред.

Беглый осмотр Грейнджер показал, что с ней тоже всё было относительно нормально. Рядом с Блэком я остановился, пристально вглядываясь в его лицо.

Я не был уверен в том, что именно хочу увидеть. Безусловно, я нуждался в его смерти — мне хотелось смотреть на оболочку, имеющую облик Блэка, и понимать, что его гнилая сущность навсегда покинула ее. Что ни один мир никогда не будет загрязнен ее присутствием, что его душа никогда больше не будет жить.

Но этого было мало.

Нет, мне хотелось сначала посмотреть ему в глаза. Так, чтобы мы с ним остались наедине, чтобы я мог осуществить то, что планировал все эти годы… а потом я бы лично передал его дементорам и неотрывно наблюдал за тем, как ужас и отчаяние на его лице постепенно сменяются пустотой.

Да, это было идеальной мечтой.

Я осмотрел его глаза и отступил назад, не в силах сдержать улыбку.

Блэк был всё еще жив — и он не был овощем.

Кажется, сегодня всё же мой день.

Я сотворил еще три пары носилок и уложил на них неподвижные тела. Откуда-то из глубины леса раздался пронзительный вой, заставив меня содрогнуться.

Люпин, слетевший с катушек и скитающийся без присмотра где-то в чаще. Я бы с радостью прикончил предателя своими руками, но сейчас мне было не до него. Пусть наслаждается последними часами свободы.

Взмахом палочки я привел носилки в движение и направился следом, периодически оглядываясь. Я сомневался, что оборотень сумеет подкрасться бесшумно, но предпочитал лишний раз проверить.

День завершался лучше, чем можно было ожидать. Я сумел достать Блэка — и теперь я вёл его в замок, откуда он вряд ли выйдет прежним. Оставалось надеяться, что министр всё еще в Хогвартсе — у меня был замечательный сюрприз для него и для Альбуса.

* * *

Лицо Фаджа, когда он увидел лежащего без сознания Блэка, навсегда запечатлелось у меня в памяти. Изумление, быстро сменившееся восторгом… восхищение и уважение, с которым он теперь смотрел на меня. Я бы с удовольствием позволил себе насладиться триумфом… если бы не Альбус. Он выслушал мой рассказ совершенно безэмоционально, и воспоминание об этом тревожило меня всё больше.

Что-то было не так. Я что-то упускал из виду. За столько лет я хорошо научился различать эмоции на лице Дамблдора — и сейчас я мог с уверенностью сказать, что он был недоволен. Не просто недоволен — разозлен. Возможно, даже в ярости.

Но почему? Что на этот-то раз не так?! Я привел Блэка. С Поттером, Грейнджер и Уизли всё было хорошо; Люпина еще можно поймать. Может быть, Альбус злился сам на себя — за то, что в кои-то веки просчитался? Доверился Люпину, проигнорировал мои советы и прогадал?

Но нет, у меня было отчетливое чувство, что объектом его недовольства оказался именно я. Знать бы почему.

— Я шокирован. Я просто шокирован. Чудо, что никто из них не погиб! Ни о чём подобном не слышал… Какое счастье, что вы там оказались, Снейп.

— Благодарю, министр, — я послал Фаджу небольшую улыбку. Непривычно было видеть такое неприкрытое восхищение, обращенное на меня. Приятное, но в то же время неловкое чувство. Я не совсем знал, как теперь следует себя вести, что говорить, в каком положении вообще стоять.

Фадж продолжал сиять.

— Орден Мерлина второй степени, — безапелляционно заявил он. — Первой степени, если сумею пробить!

Я изумленно уставился на него, но вовремя спохватился и признательно склонил голову, пробормотав что-то в ответ. В ушах шумело.

Орден Мерлина? Мне?

Я мечтал об этом только в детстве, втайне. Впрочем, наверное, все дети мечтали заслужить самую почетную награду в магическом мире, но с возрастом эти глупые мечты забывались. И теперь министр магии всерьез собирался наградить меня? В это верилось с трудом, но я не мог сдержать ликование, захватывающее с головы до ног. Успех опьянял.

Воспоминания о событиях сегодняшнего вечера приводили меня во всё больший восторг. Ублюдок Блэк пойман и в ближайшие минуты я увижу, как дементор высасывает жалкое подобие его души. Министр, судя по всему, был готов забыть свое враждебное недоверие ко мне. Поттер придет в себя и сообразит, что я в очередной раз спас его шкуру.

Один Дамблдор мешал мне насладиться победой полностью — мысль о его непривычно холодном и мрачном взгляде нервировала всё сильней.

— Вижу, у вас глубокий порез, — продолжил говорить Фадж. — Работа Блэка, я полагаю?

Поколебавшись мгновение, я отрицательно качнул головой.

— На самом деле, министр, это были Поттер, Уизли и Грейнджер, — осторожно сказал я, однако после его шокированного возгласа поспешил добавить: — Блэк наложил на них заклятье, я это сразу понял. Судя по их поведению, Конфундус, потому что они предполагали, будто он невиновен. Они не отвечали за свои действия.

Прежде, чем у министра могло сложиться впечатление, будто я заступаюсь за Поттера и его дружков, я торопливо произнес:

— Их вмешательство, однако, могло бы помочь Блэку сбежать. Они явно думали, что смогут поймать его самостоятельно. Раньше им многое сходило с рук, и боюсь, из-за этого их мнение о себе стало слишком высоким. К тому же, — я злорадно подумал о Дамблдоре, — директор всегда позволял Поттеру неслыханные вольности.

Фадж замялся и почти извиняясь пожал плечами.

— Ну, вы же понимаете, Снейп, — Гарри Поттер… Мы все питаем к нему слабость.

— Тем не менее, — настойчиво продолжил я, — благотворно ли сказывается на нём покровительственное отношение? — Дамблдор никогда не хотел слушать, может, хоть до Фаджа достучусь? Я не обманывал себя мыслями, что он имеет особое влияние на что-либо — Фадж был пустым местом без Дамблдора, но мне не хотелось упускать возможность высказать свое мнение кому-то еще, особенно сейчас, когда министр явно был на моей стороне. — Лично я обращаюсь с Поттером как с любым другим учеником. А если бы любой другой ученик подверг друзей такой опасности, его как минимум отстранили бы от занятий на какое-то время. Подумайте сами, министр: в нарушение всех школьных правил, после всех предосторожностей, принятых для его безопасности, ночью, в обществе оборотня и убийцы. И у меня есть причины полагать, что он также незаконно посещал Хогсмид…

Фадж бросил на меня оценивающий взгляд.

— Ну-ну… посмотрим, Снейп, посмотрим, — забормотал он. — Мальчик несомненно сглупил. Но больше всего меня поразило поведение дементоров. Вы правда понятия не имеете, что заставило их отступить, Снейп?

Это уже звучало подозрительно похожим на обвинение, и я предостерегающе сузил глаза.

— Так и есть, министр, — сказал я медленно. — Когда я подошел, они уже направлялись к своим постам у выходов с территории.

— Невероятно. А между тем Блэк, Гарри и та девочка…

У него что, настолько короткая память? Я ведь всё объяснил с самого начала.

Пытаясь скрыть раздражение от его всё более идиотского поведения, я коротко повторил свой рассказ. Фадж, кивая с нарочито серьезным видом, открыл рот, чтобы что-то сказать, однако в эту секунду из больничного крыла раздался громкий возглас Поттера: «Что?!»

Ноги сами понесли меня в палату. Фадж поспешил за мной и ахнул, увидев Поттера, вскочившего с постели на ноги.

— Гарри, Гарри, что такое? — взволнованно воскликнул он. — Ты должен лежать! Вы дали ему шоколад? — Министр уставился на Помфри, но я не удостоил ее вниманием — меня занимал Поттер, стоящий с перекошенным лицом и дико смотрящий то на меня, то на Фаджа.

— Министр, послушайте, — затараторил Поттер, — Сириус Блэк невиновен! Питер Петтигрю инсценировал свою смерть, мы видели его сегодня ночью! Не позволяйте дементорам так поступить с Сириусом, он…

— Гарри… — Фадж начал что-то говорить, но я не слушал его, в изумлении глядя на безумного мальчишку.

Петтигрю? Откуда он вообще взял это имя — о жалком неудачнике никто не вспоминал уже много лет. Мысль о его гипотетической вине была настолько абсурдна, что я с трудом сдержал смешок. Поттер вёл себя нелепо. Вероятно, заклятье было сильнее, чем я думал. Может быть, верна моя первая догадка, и Блэк действительно подверг их Империусу?

— Министр, послушайте, пожалуйста, — подала голос Грейнджер, — я тоже его видела. Он анимаг — он был крысой Рона… то есть, я говорю о Петтигрю, — уточнила она, и на этот раз идиотизм ситуации не показался мне забавным. Напротив — во мне начало закипать раздражение.

— Видите, министр? — поинтересовался я. — Они до сих пор под действием заклятья. Блэк неплохо поработал над ними.

— МЫ НЕ ПОД ЗАКЛЯТЬЕМ! — взревел Поттер внезапно. Не ожидая такой бурной вспышки, я недоуменно уставился на него, а потом мрачно поджал губы. Несмотря на уверенность в том, что он был околдован, я всё равно ощутил вновь пробудившуюся ярость.

Как он смеет так со мной разговаривать? Опять! После того, как напал на меня! После того, как я заступился за него перед Фаджем. Более неблагодарного паршивца мне еще не приходилось видеть — я был прав с самого начала: мальчишка избалованный и дерзкий. Вот до чего довело воспитание Дамблдора. И он еще предъявлял мне какие-то претензии!

Дверь снова открылась и внутрь зашел виновник всего этого балагана. Дамблдор явно успокоился за время разговора с Блэком, но раздражение в его глазах никуда не делось. Напротив, оно вспыхнуло еще ярче, когда он посмотрел на меня, и на мгновение я замер на месте, как провинившийся школьник. Однако неуверенность быстро сменилась холодной яростью, и я послал директору свирепый взгляд в ответ.

— Профессор Дамблдор! — воскликнул Поттер. — Сириус Блэк…

— Ради всего святого, здесь больничное крыло или что? — истерично выкрикнула Помфри. — Директор, я вынуждена настаивать…

— Прошу прощения, Поппи, но мне нужно переговорить с мистером Поттером и мисс Грейнджер, — спокойным голосом произнес Дамблдор. — Я только что беседовал с Сириусом Блэком…

— Я так полагаю, он рассказал вам ту же сказку, которой заморочил голову Поттеру? — выплюнул я. — Что-то о крысе и о том, что Петтигрю всё еще жив…

— Действительно, об этом он и говорил, — медленно вымолвил Дамблдор, пристально глядя на меня, словно пытаясь что-то мысленно передать мне.

Мне было плевать на все его послания. Одного взгляда на него мне хватило, чтобы убедиться в своих подозрениях: Дамблдор отказывался верить в вину Блэка. После всего, что случилось, после всего, что он сделал, Дамблдор всё равно предпочитал видеть в нём сбившегося с пути ученика, а не отъявленного подонка и убийцу, кем Блэк являлся на самом деле.

Дамблдор предпочел поверить ему, а не мне. Ему. Блэку. Убийце Лили.

В этот момент я ненавидел директора почти так же, как самого Блэка.

— И что, мое свидетельство ничего не значит? — прорычал я. Меня начинало трясти от бешенства. — Питера Петтигрю не было ни в хижине, ни на территории замка.

— Вы просто были в обмороке, профессор! — горячо возразила Грейнджер. — Вы прибыли не вовремя, вы не всё слышали…

— Мисс Грейнджер, ПРИДЕРЖИТЕ ЯЗЫК!

Последнюю фразу я практически проревел, готовый броситься на глупую девчонку и трясти ее до тех пор, пока она не поймет, какую чушь несет.

— Ладно вам, Снейп, у юной леди просто легкое помрачение рассудка, — успокаивающе пробормотал Фадж. Я видел удивление и опасение в его глазах, видел, как его восхищение мной вновь сменяется недоверием и отчужденностью. Я знал, что теряю контроль над собой — мне нужно было собраться и успокоиться, но я не мог. Этот кретин министр не понимал, что стояло на кону, он всё еще не видел, что Дамблдор ведет свою игру, странную и нелепую, но явно хорошо спланированную. А я всё больше понимал, что справедливость ускользает от меня — ускользает по вине человека, которому я поклялся помогать.

Как он мог так поступить со мной?

— Мне бы хотелось поговорить с Гарри и Гермионой наедине, — резко сказал Дамблдор. — Корнелиус, Северус, Поппи, будьте добры, оставьте нас.

— Но директор, дети нуждаются в лечении, в отдыхе! — запротестовала Помфри.

— Дело не терпит отлагательств. Я вынужден настаивать.

Неодобрительно покачав головой, Помфри нехотя направилась к выходу. Я же не сдвинулся с места. Какая-то часть моего сознания отметила, что Фадж тоже подошел к двери и остановился, выжидающе глядя на меня, но я не придал этому значения. Сейчас для меня существовал только Альбус.

— Вы же не можете всерьез верить истории Блэка? — негромко спросил я.

— Я хочу поговорить с Гарри и Гермионой наедине, — повторил директор, напряженно меня рассматривая. Выражение его лица было явно предупреждающим, но впервые за долгое время мне было абсолютно наплевать — я сделал угрожающий шаг к нему, нарушая его личное пространство.

— Сириус Блэк доказал, что способен на убийство, в шестнадцатилетнем возрасте, — выдохнул я ему в лицо. — Вы это не забыли, директор? Вы не забыли, что когда-то он пытался убить меня?

— Моя память пока не доставляет мне хлопот, Северус, — тихо ответил Дамблдор, и опять в его глазах промелькнула странная настойчивость, а в его голосе снова слышалась требовательная нотка — словно он просил понять.

Понять что?

Внезапно, не в силах больше находиться рядом с ним, я резко развернулся и вылетел из больничного крыла. Я был настолько шокирован, что совершенно забыл о Фадже, и только его голос, зовущий меня по имени, заставил меня остановиться.

— Снейп, вы в порядке? — спросил он осторожно. Вместо ответа я стиснул зубы так, что они заскрипели, и неопределенно мотнул головой. — Не нервничайте вы так, — укорил он. — Дело с Блэком решенное, даже сам Дамблдор не сможет — и не станет — оправдывать этого преступника. На самом деле, — Фадж глянул на часы, — мы уже можем подниматься наверх. Дементор вот-вот будет на месте.

Расправив плечи, я молча кивнул. Директор сам решил запереться в палате с Поттером и Грейнджер. Вряд ли Фадж захочет ждать его — министру самому не терпится разобраться с Блэком и положить конец слухам о некомпетентности Министерства.

— Вы очень везучий человек, — заметил Фадж, когда мы уже приближались к восьмому этажу.

— Вы думаете? — язвительно осведомился я, но он, казалось, не заметил сарказма.

— Конечно! Это же надо, чтобы вы оказались как раз в нужном месте в нужное время. Вы подоспели вовремя, чтобы спасти этих детей — боюсь даже представить, какой скандал, какая трагедия разыгрались бы… Только представьте: трое учеников пали жертвами самого известного убийцы прямо на территории школы, охраняемой Министерством. Кошмар…

— К счастью, всё обошлось, — как можно вежливее проговорил я. Этот омерзительный, эгоистичный недоросток раздражал меня всё сильнее, и мне очень хотелось поскорее избавиться от него. — Я только надеюсь, что Дамблдор не создаст трудностей. Поцелуй будет произведен немедленно?

— Да, как только Макнейер вернется с дементором. От этой истории с Блэком житья не стало. И передать вам не могу, как же я жду возможности сообщить Пророку, что преступник наконец пойман. Полагаю, они захотят взять и у вас интервью, Снейп, а когда к юному Гарри вернется разум, я уверен, он с удовольствием расскажет все подробности о том, как вы спасли его.

Эта мысль приятно согрела меня изнутри, раздражение отступило, и я послал Фаджу мимолетную улыбку.

Возле двери, ведущей в кабинет Флитвика, мы остановились. Макнейера всё еще не было. И хотя я предпочел бы вовсе не встречаться с этим человеком, нежелание видеть Макрнейра меркло на фоне дикой, бурлящей внутри потребности засвидетельствовать конец Блэка.

Я вперился взглядом в дверь, пытаясь представить одичавшего от ужаса, напуганного Блэка, находящегося внутри. Мне казалось, что даже отсюда я мог чувствовать запах его страха, его отчаяние и безнадежность. Часы отсчитывали последние минуты Блэка, последние мгновения существования его души. Скоро мир станет намного чище.

Моя жажда отомстить и уничтожить наконец будет утолена.

Время шло, а во мне всё сильнее разгоралось желание увидеться с Блэком один на один до казни. В конце концов, я всегда хотел именно этого — я мечтал об этом столько раз: представлял, что скажу, какие проклятья применю — и что скажет он, как себя поведет.

Хотя вряд ли это ничтожество сможет сказать хоть что-то толковое. Он навсегда остался самоуверенным, наглым подлецом.

Но всё же… мне хотелось задать ему вопрос. И я не хотел, чтобы при этом присутствовал кто-то еще.

— Министр, — как можно более спокойным голосом проговорил я, — как вы считаете, могу я поговорить с Блэком до прибытия Макнейера?

— Поговорить с Блэком? — На лбу Фаджа выступил пот. — Э-э-э… я не уверен, что это хорошая идея, Снейп. Этот человек опасен…

— Только не для меня, — я презрительно искривил губы.

— Ну… — Фадж нервно взглянул на дверь. — С другой стороны, почему бы и нет? Вы имеете на это полное право после того, как он чуть не убил вас сегодня. Только всё равно будьте осторожны — никогда не знаешь…

Его слова перестали достигать моего сознания. Я сосредоточился на дубовой двери передо мной, зная, что счет пошел на секунды. Блэк был совсем рядом. Я мог зайти туда и сделать всё, что хотел. И на этот раз никто, даже Дамблдор, не сможет меня остановить.

Я на мгновение прикрыл глаза и глубоко вдохнул в попытке успокоить сумасшедшее сердцебиение. Вдохнул второй раз. Третий.

Вот он. Момент, которого я ждал столько лет. Момент триумфа, момент справедливости. Момент, когда один из виновников в смерти Лили расплатится за всё.

Буря в душе не утихала, но терять время я больше не хотел. Чем дольше я смогу пробыть там с Блэком, тем лучше.

Решительно взмахнув палочкой, я снял запирающее заклинание и распахнул дверь.