История Мародеров (джен)

Новый профессор по защите от темных искусств Генрих Мэндос начал знакомство с шестым курсом с невербальных чар. Преподаватели ЗОТИ менялись в Хогвартсе каждый год. По школе ходили слухи, что эта должность проклята Волдемортом. Никаких подтверждений им, естественно, не было, но факт оставался фактом — в конце каждого года с преподавателем по этому предмету что-нибудь случалось, из-за чего он бывал вынужден оставить работу. Профессор Мэндос — высокий и статный темноволосый мужчина — с первого же занятия произвел на учеников благоприятное впечатление. Сразу было видно, что в своем деле он разбирается.

— Невербальные заклинания, — говорил он, прохаживаясь между рядами, — удобны тем, что противник не знает, что именно вы против него используете. Однако овладеть ими довольно сложно. Вы должны четко проговорить заклинание про себя, мысленно. Сейчас вы постараетесь заколдовать соседа по парте, используя что-нибудь простое. К примеру, Риктусемпру. Или еще что-нибудь на ваш выбор. Когда добьетесь результата, будем учиться невербально ставить щит. Начинаем.

Столы профессор отодвинул в сторону, и студенты встали парами друг против друга. Некоторое время все усиленно пытались выполнить задание, пыхтели, а некоторые даже краснели от напряжения. Питер, пытаясь наложить щекоточные чары на Ремуса, не слишком, впрочем, надеясь на успех, краем глаза поглядывал на Сириуса и Джеймса. Просто потому, что у него буквально в кровь вошла привычка постоянно смотреть на них. Точнее большей частью на Джеймса. И восхищаться. И завидовать, думая, что у него так никогда не получится. Поэтому он первый заметил, как у Сохатого дыбом встали волосы. То есть еще более дыбом, чем обычно. Сириус фыркнул. Джеймс сначала недоуменно хлопнул глазами, а потом, проследив за его взглядом, поднес руку к голове и тут же полез за зеркалом. Благо сквозные зеркала можно было вполне использовать и как обычные. Увидев свое отражение, Джеймс прыснул.

— Прекрасно, мистер Блэк, — похвалил профессор.— Десять баллов Гриффиндору.

Джеймс ухмыльнулся и, конечно, тут же постарался повторить достижение друга. Что ему и удалось пару минут спустя. Волосы Сириуса заплелись в маленькие косички, торчащие в разные стороны. Студенты вокруг засмеялись. Да и сам Сириус, отобрав у друга зеркало и полюбовавшись на себя, улыбнулся и показал Джиму большой палец.

— И еще десять баллов Гриффиндору, — произнес профессор и с усмешкой добавил: — Весьма оригинально, мистер Поттер.

Мэндос пресек начавшееся веселье и велел Джеймсу и Сириусу попробовать невербально защититься от его заклинания. С этой задачей оба справились где-то с третьей попытки.

— Тренируемся, тренируемся, — сурово велел профессор остальным студентам, отвлекшимся на наблюдение за друзьями. — А вы двое закрепляйте успех. Можете попробовать еще какие-нибудь заклинания.

Зря он это сказал, право. Поскольку после официального разрешения профессора началось такое представление, что уже никому было не до занятий. Ну, Мэндосу простительно: он ведь только начал преподавать, он не знал, что Блэку и Поттеру нельзя давать творческих заданий.

Они пробовали друг на друге все с большим и большим успехом все более-менее безобидные заклинания, какие пришли им в голову. От Экспеллиармуса до Ступефая. Весь класс, включая профессора, замерев, наблюдал, как вспышки заклятий в абсолютной тишине как будто растекаются о щит, не достигая цели. Впрочем, иногда достигали. Но только иногда. Эванс вместе со всеми наблюдала за этим шоу не то с восхищением, не то с осуждением, не то с тем и другим вместе. Наконец, профессор очнулся — остановил увлекшихся Джеймса и Сириуса и велел остальным работать. Питер сокрушенно вздохнул: у него так никогда не получится! И вернулся к работе с Ремом. Этот последний только улыбнулся, слегка покачав головой. И в следующее мгновение достал Питера невербальной Риктусемпрой.

После урока Сириус подошел к Мэндосу:

— Профессор, а нельзя ли организовать кружок для тех, кто хочет изучать боевые заклинания?

Мэндос удивленно приподнял бровь:

— С чего вдруг подобное желание, мистер Блэк?

— Просто через два года мы покинем школу, а в мире идет война. Должны же мы как-то защищаться.

Профессор внимательно посмотрел на него и кивнул:

— Что ж, вполне разумно. Я поговорю с директором и тогда сообщу, возможно ли это. Впрочем, думаю, что никаких проблем возникнуть не должно, — и со смешком добавил: — Хотя мне кажется, что лично у вас в подобных тренировках нет необходимости.

Питер едва подавил желание заметить профессору, что Бродяга не для себя старался. Что ему такой кружок? Сириус с Джеймсом вполне способны самостоятельно обучиться чему угодно, коль скоро подобная идея придет им в голову. Но еще в прошлом году, после случая с Мэри МакДональд, Мародеры задумались о том, что в школе множество студентов, которые даже элементарно не способны обороняться. Размышления на эту тему и привели к только что высказанной Сириусом идее.

* * *

В конце сентября Мародеры и Марлин собрались на военный совет. Точнее, Сириус собрал их. Повесткой дня была Лили Эванс, и как заставить ее изменить мнение о Джеймсе.

— Надо попробовать их для начала хотя бы подружить, — внесла предложение Марлин. — Если Лили начнет общаться с Джеймсом нормально, то она не сможет не оценить его.

Ремус кивнул. Он тоже считал, что все дело лишь в том, что Лили видит Джеймса только с одной стороны. А поскольку Сохатый в ее присутствии просто перестает соображать, сторона эта получается не слишком привлекательной. Вот если бы она смогла увидеть его настоящего...

— Но как это сделать? — недоуменно спросил Питер.

— Начать можно с совместной прогулки в Хогсмид, — задумчиво произнес Сириус и, предупреждая возражения, пояснил: — Не они вдвоем — на это она не согласится, конечно. Прогулка должна быть всей компанией, чтобы она чувствовала себя не на свидании, а просто в дружеской среде. И стоит подключить к этому делу Стоун.

С этим все дружно согласились. Осталось только выловить Алису без Лили, что было довольно сложной задачей, поскольку подруги повсюду ходили вместе.

Шанс поговорить с Алисой выпал Ремусу, когда он занимался в библиотеке. Собственно, не то чтобы занимался. Он давно уже вместо того, чтобы писать реферат, тоскливо смотрел в окно. На улице была чудная погода, и Ремус, глядя на солнечные блики, которыми искрилась поверхность озера, думал, что в прошлом году в это время он гулял с Лиззи по берегу этого самого озера и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Он вспоминал, как такое же сентябрьское солнце золотило ее волосы, как звонко она смеялась и кружилась, точно в танце, раскинув руки в стороны.

Да что там озеро — даже библиотека напоминала о ней! Ведь сколько раз они вместе здесь готовили уроки! Лиззи... Что же случилось? Ведь не могла же она так резко ни с того ни с сего забыть о нем? Вот уже четыре месяца Ремус никак не мог перестать постоянно думать об этом.

Появление Алисы отвлекло его от грустных размышлений. Правда, пришла она опять-таки в сопровождении Лили. Но когда девушки погрузились в работу, Ремус незаметно отлевитировал Стоун записку: «Алиса, можно тебя на пару слов наедине? Ремус». Та удивленно приподняла брови, внимательно на него посмотрела и кивнула. Ремус собрал книги и вышел в коридор. Пару секунд спустя появилась Алиса с любопытным блеском в серо-голубых глазах.

— Рем, если ты решил позвать меня на свидание, то я уже занята, — весело заявила она.

Ремус фыркнул:

— Ты почти угадала. Только не тебя. То есть не совсем тебя.

— Это как? — девушка озадаченно моргнула.

— Понимаешь, Алиса, мы тут хотим сблизить Лили с Джеймсом...

— О, здорово! Я давно уже думаю, как это сделать!

— Правда?

Ремус облегченно вздохнул: это все упрощало. И он принялся излагать ей их план с прогулкой в Хогсмид.

— Отличная идея! — воскликнула Алиса. — Я сделаю вид, что хочу погулять с вами и упрошу Лили составить мне компанию. Точно. Так и сделаем.

На том они и разошлись — Алиса вернулась к подруге, а Ремус, забыв про библиотеку, помчался порадовать Джима хорошей новостью.

Неизвестно каким образом, но Алиса смогла-таки уговорить Лили отправиться в Хогсмид с Мародерами. Накануне Ремус проинструктировал Джеймса:

— Не старайся рисоваться перед Лили и произвести на нее впечатление чем-то необычным. Веди себя естественнее. И вообще просто будь собой.

— Постараюсь, — вздохнул Джеймс.

Легко сказать — веди себя естественно! А как это сделать, когда при одном взгляде на нее напрочь отключается сознание?

Утром в воскресенье Мародеры встретили девушек в гостиной. Первой спустилась Марлин в светло-коричневых брюках и голубом свитере с изображенным на нем лохматым черным псом, над головой которого сияла яркая звезда. Парни при виде этой картины на мгновение оторопели и тут же расхохотались. Марлин довольно усмехнулась — явно на такой эффект и рассчитывала.

— Ты великолепна, как всегда! — произнес Сириус, обнимая ее.

Девушка в ответ польщенно улыбнулась.

— Где ты достала такой свитер? — отсмеявшись, спросил Джеймс.

— Да он у меня давно, а собачку я сегодня сама наколдовала! — гордо ответила Марлин.

Вскоре появились и Алиса с Лили. Последнаяя потрясающе выглядела в пышной желто-зеленой юбке и зеленом свитере, который оттенял ее необыкновенные глаза и чудесно сочетался с рыжими волосами, заколотыми сзади ее волшебной заколкой. Весь ее вид говорил о том, что она именно старалась произвести впечатление. Ну, или как вариант — Алиса заставила ее нарядиться. Но Джеймс предпочитал верить в первую версию.

— Здорово выглядишь! — искренне произнес он.

— Спасибо, — Лили смущенно потупилась, но, кажется, осталась довольна комплиментом. Во всяком случае, волосы ее светились ровным золотистым цветом.

Пока она отвернулась, Алиса тихонько заметила Джеймсу:

— Обрати внимание на заколку — она надета специально, чтобы ты был в курсе ее эмоций и корректировал свое поведение.

Джеймс серьезно кивнул:

— Спасибо, Алиса.

— Пожалуйста, — фыркнула та.

По дороге в Хогсмид они болтали и смеялись. Хотя Лили поначалу отмалчивалась и только наблюдала за остальными. Но веселая болтушка Алиса быстро втянула ее в общую беседу. А потом Марлин, украдкой достав палочку, осыпала их всех вихрем опавших листьев, сама при этом оставшись в стороне от своего импровизированного листопада. Пару секунд все пытались отряхнуться — вихрь получился знатный — и дружно накинулись на Марлин. Та тут же спряталась за Сириуса, который, конечно же, свою девушку в обиду не дал — началась беготня с криками, смехом и обстреливанием друг друга листьями. Так хорошо было почувствовать себя просто беззаботными детьми, забыть хоть на время обо всех проблемах и о войне. Когда их веселая компания добралась до Хогсмида, Лили вполне освоилась и болтала и смеялась вместе со всеми.

Джеймс зато почти не говорил, боясь опять ляпнуть что-нибудь не то. Если раньше в ее присутствии его неудержимо тянуло вытворить что-нибудь эдакое, чтобы привлечь к себе внимание, то теперь на него словно ступор нашел. Он только с улыбкой наблюдал за девушкой: как она оживляется, увлекаясь разговором, как смеется, чуть запрокинув голову, как сдувает с глаз выбившиеся из прически рыжие пряди. Она разрумянилась от их беготни, зеленые глаза сияли каким-то особенным теплым светом, и Джеймс просто не мог отвести от нее глаз, так она была очаровательна. Лили тоже иногда посматривала в его сторону, но быстро отворачивалась.

— Ну что, в «Три метлы»? — спросил Ремус, когда они подошли к деревне.

— Не-е, «Три метлы» — это слишком банально, — возразил Сириус.

Ремус хмыкнул:

— Боюсь спросить, что же ты считаешь оригинальным.

— Я не имел в виду настолько оригинальное, — усмехнулся в ответ Сириус. — К примеру, можно погулять по окрестностям. Здесь есть совершенно необыкновенные места.

— Это точно! — мечтательно вздохнула Марлин.

— А под окрестностями ты, случайно, не Запретный лес имеешь в виду? — подозрительно спросила Лили.

— И его тоже, — с лукавой улыбкой сообщил Сириус. — Но сегодня мы не будем испытывать твое терпение, так что обойдемся без него, — и, сделав печальное лицо, добавил: — А жаль!

Места эти оказались действительно потрясающими. Лили никогда в жизни бы не подумала, что в двух шагах от давно привычного и какого-то даже домашнего Хогсмида находятся такой невероятной красоты пейзажи. В основном это были поля и луга. Некоторые из них на горизонте обрамлялись лесами, другие — горами. А в одном месте речка, протекавшая по полю, изгибалась и получалась заводь дивной красоты. По берегу реки росли деревья и высокие кустарники, окружавшие заводь. Их по-осеннему красно-золотые листья отражались в прозрачной воде, так что казалось, будто туда, вглубь реки, простирается какой-то другой мир — перевернутый. Берег реки — границу этих двух миров — не сразу можно было различить, настолько ярким и живым было отражение.

Лили, как завороженная, стояла на берегу, минут пять точно, не в силах оторваться от волшебной картины. Алиса была впечатлена не меньше.

— Почему мы об этом раньше не знали? — сокрушенно спросила она.

— Наверное, потому что вам не хватает духа авантюризма, — с улыбкой предположил Ремус.

Алиса хмыкнула:

— Вот уж не думала, что у тебя, Рем, этот дух есть.

— У меня — нет, — невозмутимо согласился он. — Но у Сириуса и Джеймса его столько, что хватает на четверых.

Алиса с Лили рассмеялись. Это уж точно!

Там, на берегу реки, они провели целый день. Парни наколдовали плед, чтобы было не холодно сидеть на земле, и откуда-то достали еду, соки и сливочное пиво. У Лили создалось стойкое впечатление, что у них где-то там был тайник специально для таких случаев.

Они говорили обо всем на свете, и Лили обнаружила, что с ними удивительно легко общаться. Ей уже начало казаться, что она сто лет с ними дружила, а не первый раз в жизни проводит время в этой компании. За этот странный день, перевернувший с ног на голову все ее представления, она увидела мальчишек совершенно в ином свете. За исключением Ремуса. Его Лили всегда считала серьезным, спокойным, добрым и рассудительным. Таким она его видела и сейчас. Разве что, хоть он и отрицал в себе авантюрную жилку, все-таки было в нем что-то такое, что делало его способным поддерживать шалости своих друзей. И кто знает, может, иногда и изобретать эти самые шалости.

Питера, который до сих пор вызывал у Лили некоторое отторжение своими постоянными восторгами в адрес Джеймса, теперь ей было жалко. Он не обладал ни сильным характером, ни особыми талантами. Только общество ярких друзей позволяло ему привлечь к себе внимание. Этакая звездочка, светившая отраженным светом, не имея своего собственного.

Очень сильно изменилось ее мнение о Сириусе. Раньше он казался Лили абсолютно безбашенным, высокомерным, ко всему равнодушным и каким-то холодным. Впрочем, то, что его беззаботность — только видимость, она начала понимать еще в прошлом году, когда стала свидетельницей его стычки с братом. Но теперь она окончательно осознала, что высокомерный аристократичный вид — всего лишь своеобразная маска, способ не подпускать чужих к своим проблемам. В кругу друзей он был совсем другим — искренним, прямым и открытым. Рядом с ним было удивительно тепло и спокойно.

А вот Джеймса Лили никак не могла понять. Он практически ничего не говорил, только иногда делал какие-нибудь замечания. И это само по себе уже было странно. Лили привыкла, что обычно он не замолкает ни на секунду. А тут словно воды в рот набрал, только смотрит на нее с каким-то непонятным выражением в теплых карих глазах. Это несколько нервировало. Сейчас, когда он не выпендривался, не рисовался, стараясь привлечь внимание всех окружающих, Джеймс уже не вызывал у Лили обычного раздражения и желания стукнуть его хорошенько чем-нибудь тяжелым. Но какие чувства он у нее вызывал, она никак не могла понять. Одно можно было сказать точно — чувства эти не были неприятными.

Марлин, на которую прежде Лили в принципе не обращала особого внимания, оказалась чудесной девочкой — веселой и доброй. И в отличие от самой Лили, авантюристкой ничуть не меньше мальчишек. А когда она с улыбкой смотрела на Сириуса, и тот улыбался ей в ответ, Лили становилось чуть-чуть завидно, что в ее жизни нет такой любви.

В общем, день оказался весьма насыщенным и познавательным, а еще очень веселым. Лили никогда в жизни так не веселилась. Вечером, когда они возвращались в Хогвартс, она почувствовала, что у нее появились новые друзья. Друзья верные и преданные, всегда готовые помочь и утешить, которые никогда не бросят в беде и не предадут.

Единственное, что омрачало впечатления от такого чудесного дня — это встреча с Северусом на обратном пути. Увидев ее в таком обществе, он остолбенел, впившись в нее своими непроницаемыми черными глазами, а потом резко развернулся и быстро зашагал прочь. Мальчишки его не заметили или сделали вид, что не заметили, за что она была им очень благодарна. Лили вздохнула: все-таки Северус был ее другом много лет. Но теперь уже в любом случае ничего не вернуть. На мгновение она почувствовала себя будто в начале нового пути, практически новой жизни.

— Что ж, Сохатый, — подвел итог Сириус, когда Мародеры собрались в спальне, — поздравляю тебя с почином. Целый день Лили провела в твоем обществе и ни разу не рассердилась. Даже, насколько я могу судить, начала смотреть на тебя благосклонно.

Джеймс счастливо улыбнулся:

— Да уж... Не думал, что такое в принципе возможно! — и серьезно добавил: — Спасибо, ребята. Без вас я бы не справился.

— Всегда пожалуйста, — за всех насмешливо ответил Сириус.

И Джеймс в который раз порадовался тому, как ему невероятно повезло с друзьями.

* * *

Кружок для желающих изучать боевые заклинания открылся в октябре. В него набирались студенты со старших курсов — от четвертого и выше. Было там даже несколько слизеринцев. К счастью, Снейпа среди них не оказалось. Зато в кружок записалась Лили, чему Джеймс был очень рад. Поскольку желающих нашлось довольно много, профессор Мэндос разделил всех по возрастным группам.

Он решил начать обучение с оборонительных заклинаний, младшим предоставив тренироваться в Экспеллиармусе и щитовых чарах, предупредив при этом:

— Протего может защитить вас от многих заклинаний, но далеко не от всех. К примеру, против Непростительных оно бессильно. Но кроме того, эффективность вашего щита зависит от соотношения сил между вами и вашим противником. Так что бывает разумнее просто уклониться от летящего в вас заклинания, чем выставлять щит. В умении уклоняться и быстро реагировать мы тоже потренируемся.

Старших же он стал обучать заклинанию Патронуса:

— Патронус, как вы знаете, может защитить вас от дементоров. Но, кроме того, с помощью этого заклинания можно посылать сообщения, в том числе просьбу о помощи, когда вы видите, что в одиночку с противником не справиться. Создать говорящего Патронуса достаточно сложно. Ну, для того мы здесь и собрались.

Заклинание на самом деле оказалось сложным. Добиться появления телесного Патронуса получилось примерно у половины старшекурсников. У остальных из палочки вылетало только серебристое облачко. Сириус, который, как и Джеймс, добился нужного результата где-то с пятой попытки, теперь тренировал Марлин в щитовых чарах, посылая в нее разнообразные заклинания разной степени серьезности. Отбивалась она прекрасно. Впрочем, защищаться Марлин всегда умела неплохо. Ремус помогал справиться с заданием Питеру. Джеймс же предложил свою помощь Лили, воспользовавшись тем, что ей Патронус никак не давался. Она посмотрела на него задумчиво-нерешительно, но согласилась.

— Не знаю, правда, чем ты можешь тут помочь... — вздохнула она при этом.

— Подумай хорошо, какое воспоминание для тебя самое-самое счастливое, — начал ее инструктировать Джеймс. — Сосредоточься на нем, чтобы оно захватило тебя полностью, чтобы вновь испытать те чувства, что ты испытывала тогда. А потом представь, что эти чувства как бы материализуются перед тобой.

Лили закрыла глаза и забавно нахмурилась, прикусив губу. А потом на лице ее появилась мечтательная улыбка, и она негромко, но твердо произнесла:

— Экспекто Патронум!

Из палочки появилась изящная серебристая лань. Лили открыла глаза и пораженно вздохнула. Джеймс же смотрел на ее Патронус, чуть ли не открыв рот. Надо же — лань! Явный знак того, что они созданы друг для друга. Он едва сдержался в последнюю секунду, чтобы не высказать это соображение вслух. Лили протянула руку к лани, та ткнулась ей в ладонь серебристой мордочкой и растаяла.

— Получилось! — благоговейным шепотом произнесла девушка.

— Я и не сомневался, что у тебя все получится, — улыбнулся Джеймс и машинально взлохматил себе волосы.

Лили рассмеялась и легонько сжала его ладонь:

— Спасибо!

Джеймс замер, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть этот момент. Он просто стоял, смотрел на нее и наслаждался ощущением прикосновения ее мягкой ладошки. Но вот Лили выпустила его руку и отвернулась. Мир вокруг, замерший на одно бесконечное мгновение, снова ожил и начал движение.

— Молодец, Сохатый — делаешь успехи! — раздался рядом насмешливый голос лучшего друга.

Джеймс даже ехидничать в ответ не стал, только отмахнулся. А Лили обернулась и, чуть нахмурившись, смерила их обоих задумчивым взглядом. Что-то ее явно сильно озадачило. Но что такого было в словах Бродяги (а то, что дело было именно в его словах, Джеймс не сомневался), чтобы вызвать такую реакцию, он так и не понял.