История Мародеров (джен)

В Ордене скоро узнали о том, что Ремус — оборотень, но, к великому удивлению последнего, к этой новости отнеслись совершенно спокойно. В свое время фамилия Блэк вызвала гораздо больше эмоций.

— Просто они уже успели узнать тебя и поняли, что на самом деле ты — белый и пушистый, — весело заявил Джеймс на его недоумение.

Некоторые из членов Ордена даже поглядывали на него с состраданием, особенно женщины. А Доркас Медоуз огорошила его предложением устроить к себе в качестве продавца. Она держала книжный магазин — не такой крупный, как «Флориш и Блоттс», зато у нее можно было найти настоящие раритеты.

— Я слышала, ты никак не можешь найти работу, а мне как раз нужен продавец, — небрежно заявила она однажды, словно в ее предложении не было ничего необычного.

Ремус с горячей благодарностью согласился — он уже давно отчаялся найти хоть что-нибудь. К тому времени даже Питер устроился мелким клерком в Министерство, и только Ремус постоянно получал бесконечные отказы. И все-таки он осторожно поинтересовался:

— А тебя не смущает, что твой работник будет ненадолго исчезать каждый месяц?

— Ерунда, — беспечно отмахнулась Доркас. — Пару дней как-нибудь справлюсь.

Работа была не слишком сложная, и Ремус быстро с ней освоился. К тому же он постоянно находился среди книг, которые страстно любил с детства. Родители были просто счастливы за него, а друзья решили отметить его первый рабочий день вечеринкой. Ввиду военного времени, вечерирнка была небольшой и довольно тихой — камерной. Но все равно было приятно.

На следующий день они всей толпой пришли в магазин: посмотреть, как там Ремус справляется. Небольшое помещение, сплошь заставленное книжными стеллажами, освещалось хрустальными шарами, что создавало атмосферу уюта и интимности.

— Здорово тут! — хором произнесли Сириус и Джеймс, даром, что к книгам ни у того, ни у другого отродясь особой тяги не было.

Питер только покивал молча. Зато Лили заинтересовалась магазином всерьез, и Ремус даже устроил ей небольшую экскурсию, которая привела ее в полный восторг.

— Все. Теперь книги буду только здесь покупать, — заявила она, вернувшись к прилавку с двумя внушительными томами в руках.

— А меня в школу авроров приняли! — похвасталась Марлин.

Недавно она вступила и в Орден Феникса и с азартом занималась обучением и тренировками, чтобы побыстрее начать участвовать в операциях.

— Что это тут за сборище? — раздался знакомый голос от дверей, и, обернувшись, они увидели Медоуз, которая разглядывала их компанию, иронично приподняв брови. Выражение лица у нее в этот момент было точь-в-точь как у МакГонагалл.

— Ой, Доркас, и ты здесь? — театрально удивился Сириус, точно открытие какое сделал.

Та только усмехнулась.

— Ладно, Рем, мы пойдем — не будем тебе мешать, — заявил Джеймс, и они в тот же момент исчезли.

Ремус с улыбкой посмотрел им вслед — они одним только своим присутствием удивительно умели поднять настроение и вдохнуть уверенность в себе.

— Хорошие у тебя друзья, — задумчиво произнесла Доркас.

— Не то слово!

* * *

Лили закрыла дверь за почтальоном и торопливо вскрыла письмо от родителей. Собственно, Джеймс не видел, от кого письмо. Но магловские почтальоны приносили им письма только от мистера и миссис Эванс, все остальные посылали сов. Лили начала читать, и улыбка сразу исчезла с ее лица, зато между бровей появилась озабоченная складка. Она медленно опустилась в первое попавшееся кресло, не отрываясь от письма.

— Лили? Что случилось? — с некоторым опасением спросил Джеймс: в нынешнее время могло произойти что угодно.

Лили подняла голову и, заметив его встревоженный взгляд, улыбнулась, успокаивая:

— Родители приглашают нас в гости...

— Так это же хорошо, — недоуменно произнес Джеймс.

— Ты не дослушал. Петунья с мужем приезжают к ним, и они хотят, чтобы мы тоже приехали на эту встречу.

— И в этом не вижу ничего страшного. Пообщаемся с родственниками...

— Ты просто не знаешь, что за тип ее Дурсль, — мрачно вздохнула Лили.

Джеймс рассмеялся и взлохматил себе волосы:

— Да ладно, Лил, мы с тобой схватки с Пожирателями переживали, неужели не перенесем какого-то напыщенного индюка? А если он будет очень сильно нас доставать, можно будет тряхнуть стариной и сотворить с ним что-нибудь мародерское.

Лили тоже засмеялась и мотнула головой, прогоняя остатки плохого настроения. Она вскочила и, обняв его, прошептала:

— Ты у меня самый лучший!

Джеймс поцеловал ее и с лукавой улыбкой заметил:

— Кто бы мог подумать, что ты когда-нибудь будешь радоваться моему призыву к мародерским шалостям...

— Кстати о шалостях, — Лили весело сощурилась. — Мне кажется, нам стоит одеться не в магловскую одежду, а в мантии...

Они весело рассмеялись, представив, какой эффект произведут.

Мистер и миссис Эванс встретили их радушно, чего нельзя сказать о Дурслях.

— Мама, как ты могла! — взвизгнула Петунья, едва завидев сестру.

Лили поморщилась, и Джеймс легонько сжал ее пальцы, призывая к терпению.

— Я тоже рада видеть тебя, Туни, — с убийственной иронией в голосе произнесла она.

— Девочки, не ссорьтесь, пожалуйста, вы же сестры! — попыталась урегулировать ситуацию миссис Эванс.

Петунья презрительно хмыкнула и смерила родственников недовольным взглядом.

— Могли бы хоть одеться нормально! — буркнула она, с выражением омерзения на лице разглядывая их повседневные черные мантии.

Джеймс приподнял брови и в упор посмотрел ей прямо в глаза. Петунья слегка побледнела и отступила назад.

— Дорогая, что случилось? — в гостиную вошел здоровенный толстяк с крайне неприятным лицом.

— Ничего, дорогой, — процедила Петунья, бросив на мать недовольный взгляд. — Просто мама решила пригласить мою сестру с мужем!

Джеймс же, увидев их рядом — тощую, как палка, Петунью и толстого, как воздушный шарик, Дурсля, — не выдержал и фыркнул. В одежде они тоже придерживались противоположных вкусов: Петунья была в светло-розовом платье с рюшами, а ее супруг — в простом строгом костюме.

— Джим! — укоризненно прошептала Лили, сделав большие глаза, но сама при этом едва сдерживала улыбку.

Джеймс тут же состроил торжественное выражение лица и протянул Дурслю руку:

— Приятно познакомиться. Джеймс Поттер.

Тот издал непонятный звук, больше всего похожий на хрюканье, но протянутую руку пожал, пробормотав:

— Вернон Дурсль.

Правда, при этом у него было такое лицо, словно он боялся, что Джеймс его укусит, и, едва прикоснувшись к его ладони, сразу отдернул руку. Миссис Эванс облегченно вздохнула, решив, что конфликта удалось избежать. По крайней мере, пока.

— Вижу, вы уже познакомились! — в комнату вошел мистер Эванс.

— Можно сказать и так, — пробормотала Лили, но тихонько, чтобы отец не услышал.

— Туни, не принесешь всем чаю? — попросила миссис Эванс.

Петунья скривилась: она явно не рвалась проявлять к сестре гостеприимство, но под давлением родителей сдалась. В ее отсутствие Дурсль решил установить контакт с родственниками и принялся рассказывать про свою фирму, выпускавшую сверла, которой он очень гордился. У Лили сразу сделалось неимоверно тоскливое лицо, и Джеймс улыбнулся ей и подмигнул. Из речи Вернона он не понял и половины, впрочем, он не очень-то и слушал. Вместо этого он тихонько прошептал Лили:

— Надо было взять с собой Бродягу.

Она прыснула в кулак, но тут же сделала серьезное лицо и метнула в него укоризненный взгляд. Зато она заметно повеселела, видимо, представив, что мог бы устроить Сириус, если его довести до смертной скуки речами Дурсля. Этот последний глянул на нее подозрительно и вдруг спросил:

— А вы где работаете?

— Мы еще не работаем, — ответил Джеймс. — Лили учится на целителя...

— На кого?!

— На врача, — быстро пояснила Лили.

— А-а, — похоже, данная профессия Дурсля не слишком впечатлила.

— А я на... хм... — Джеймс бросил на жену беспомощный взгляд.

— На агента «Интеллидженс сервис», — вставила Лили, весело сверкнув глазами.

Ее родители поперхнулись, похоже, из последних сил стараясь не рассмеяться, у Дурсля вытянулось лицо, и Джеймс озадачился вопросом, что же такое она сказала. В этот момент вернулась Петунья с подносом в руках, который тут же водрузила на стол, все с той же недовольной миной на лице.

Когда все устроились, Дурсль вернулся к прерванному разговору:

— Если вы оба не работаете, на что же вы живете?

— Род Поттеров весьма состоятелен, — невинно вставила Лили, с удовольствием наблюдая, как в глазах Дурсля мелькнула зависть.

— Золотая молодежь! — презрительно фыркнула Петунья. — Вместо того, чтобы делать что-то полезное, они под крылышком родителей их денежки проедают!

Джеймс вздрогнул — напоминание о родителях все еще было болезненно для него, — и Лили быстро сжала его руку, успокаивая. Мистер и миссис Эванс, испуганно посмотрели на него, кажется, собираясь приструнить старшую дочь, но Лили отреагировала первая.

— Родители Джеймса погибли в прошлом году, — с нажимом произнесла она, сверля Петунью неприязненным взглядом. — И я была бы тебе очень благодарна, дорогая сестра, если бы ты умерила свой сарказм.

У Петуньи хватило совести смутиться, но извиняться она не стала.

В общем, общение проходило в «дружеской» обстановке, и Джеймс вздохнул с облегчением, когда они, наконец, покинули дом Эвансов, понадеявшись, что ему больше не придется встречаться с четой Дурсль.

* * *

В конце августа Лили получила письмо от Петуньи, в котором та сообщала, что их родители погибли в автокатастрофе.

В тот день у Джеймса, Лили, Марлин и Сириуса выдалось свободное время и они вчетвером устроились в гостиной их дома, обсуждая планы на будущее, шутя и смеясь. Разговор зашел о еде, и парни заявили, что они готовят ничуть не хуже девушек, а когда те иронично усомнились, на спор пообещали приготовить пирог.

Девушки как раз делали ставки, когда пришел почтальон.

Вскрыв конверт, Лили сначала не поверила глазам, потом у нее мелькнула безумная мысль, что Петунья просто издевается над ней, но, в конце концов, сухие слова короткого письма отпечатались в сознании:

«Мама и папа разбились, когда ехали домой из театра — какой-то грузовик вылетел из-за угла и смял их машину. Похороны состоятся двадцать шестого августа».

Лили побледнела и покачнулась — чтобы не упасть, ей пришлось схватиться за край стола, перед которым она стояла. Из кухни доносились веселые голоса Джеймса и Сириуса, но ей казалось, что эти голоса звучат из другого мира.

— Лили? Что с тобой? — словно сквозь густой туман к ней пробился встревоженный голос Марлин.

Марлин обеспокоено смотрела на подругу, которая, прочитав письмо, будто впала в оцепенение. Она даже не сразу услышала, когда Марлин ее позвала. Наконец, Лили повернулась и несколько мгновений смотрела на нее, словно не совсем осознавая, кого видит перед собой, а потом молча протянула ей листок, исписанный острым почерком. Марлин озадаченно нахмурилась и начала читать. В следующую секунду она тихо вскрикнула и порывисто обняла Лили. Та, все еще в прострации, никак на это не отреагировала.

— Сириус! Джеймс! — отчаянно позвала Марлин парней.

Те примчались сразу же, услышав панику в ее голосе, и при виде бледной, безразличной к окружающему Лили, Джеймс тут же подскочил к ней и, обняв, встревожено спросил, что случилось. Сириус же послал Марлин вопросительный взгляд, и она протянула ему письмо. Лили, оказавшись в объятиях Джеймса, перестала напоминать статую, но ожила она только для того, чтобы разрыдаться — отчаянно, взахлеб, изо всех сил вцепившись в Джеймса.

— Лили, родная моя, милая, что с тобой?!

Джеймс крепко прижал ее к себе, гладил по голове, пытаясь успокоить, и постепенно она перестала дрожать, притихла в его объятиях, только тихонько всхлипывала. Джеймс вопросительно посмотрел на Марлин и Сириуса, и тот, чтобы снова не вызвать у Лили истерику, опять же молча показал ему письмо Петуньи. Джеймс побелел, как недавно Лили, и еще крепче стиснул жену в объятиях. Он как никто понимал, что она сейчас чувствует, слишком свежа еще была память о смерти его собственных родителей. Марлин растерянно посмотрела на Сириуса, взглядом спрашивая, что делать. Но тот только грустно качнул головой и мягко сжал ее ладонь — тут уже ничем не поможешь.

— Двадцать шестое — это сегодня, — вдруг глухо произнесла Лили и обреченно добавила: — Уверена, она нарочно это сделала.

Джеймс с Сириусом переглянулись и хором произнесли:

— Собираемся!

В церковь они успели к самому концу, когда родные и друзья уже прощались с усопшими. Лили, не обращая ни на кого внимания, двинулась прямо к гробу. Марлин же наоборот огляделась по сторонам, пытаясь вычислить Петунью среди огромного количества собравшихся здесь людей. Она много о ней слышала далеко не лестного, но не думала, что можно ненавидеть родную сестру настолько, чтобы не пустить ее на похороны родителей. Сириус, догадавшись, кого она ищет, кивком указал на высокую белобрысую дамочку. Марлин удивленно уставилась на нее: да не может быть, чтобы это была сестра Лили!

Петунья, поджав губы, в свою очередь, прожигала их компанию ненавидящим взглядом. Лили же точно и не видела никого: она замерла рядом с гробом и смотрела на него, не отрываясь. По лицу ее текли слезы. Джеймс обнял ее за плечи и что-то шептал на ухо. Лили, наконец, отмерла и наклонилась, чтобы в последний раз поцеловать родителей. Следом за ней склонился Джеймс.

— Пошли, — Сириус потянул Марлин за собой, чтобы тоже попрощаться с мистером и миссис Эванс.

Склонившись над гробом, Марлин содрогнулась: у женщины была обожжена правая часть лица, а у мужчины длинный глубокий порез шел ото лба до самой шеи. Что же должна была почувствовать Лили, увидев своих родителей в таком виде?

Собравшиеся на похороны люди отнеслись к Лили гораздо более тепло и сочувствующе, чем родная сестра. Ее обнимали, говорили какие-то утешающие слова, впрочем, совершенно бесполезные и ненужные. Лили молча кивала, иногда отвечала пару слов, ни на секунду при этом не выпуская руки Джеймса, который и сам был смертельно бледен. Мало того, что он переживал за жену, так к тому же вся обстановка похорон напоминала ему о собственной не такой давней потере. Сириус замер рядом с другом, положив ему руку на плечо. Джеймс только бросил на него мимолетный взгляд, но этого было вполне достаточно, чтобы они поняли друг друга.

Когда последние цветы были возложены на свежую могилу и пришедшие на похороны начали расходиться, Петунья, до сих пор державшаяся в стороне, приблизилась к сестре, сопровождаемая своим толстым мужем.

— Зачем ты явилась?! — зло прошипела она.

Лили, все еще с трудом воспринимавшая окружающее, отшатнулась, едва не упав.

— Ты — позор нашей семьи! Как ты посмела?! — продолжала тем временем наступать Петунья. — И почему ты, хотя бы ради такого случая, не можешь одеться нормально?!

Одеты все четверо были, действительно, не самым подходящим для похорон образом, поскольку искать траурную одежду не было времени и они аппарировали, кто в чем был. То есть девушки — в светлых платьях, Сириус — в своей любимой кожаной куртке, и один только Джеймс — в черной мантии. Лили прижалась к мужу, ища у него защиты, и тот уже хотел что-то сказать, но Сириус его опередил.

— Знаешь что, Петунья? — сощурившись, процедил он своим холодным блэковским тоном, от которого дрожь пробирала. — Всегда знал, что ты — стерва, но не думал, что настолько. Оставь Лили в покое, иначе смотри — как бы с тобой чего не случилось...

Петунья сначала покраснела, потом побледнела, а, увидев, как Сириус демонстративно достал палочку, нервно сглотнула и поспешно отступила. Ее муженек хотел было возмутиться, но она ему не дала, быстро утащив прочь.

— Она меня ненавидит! — сдавленно произнесла Лили и снова разрыдалась, уткнувшись Джеймсу в грудь.

Тот крепко обнял ее и, ласково гладя по волосам, тихонько прошептал:

— Ш-ш, родная, не плачь. Она того не стоит. Пошли домой.

— Сохатый? — Сириус вопросительно посмотрел на друга, и тот отрицательно мотнул головой.

В следующее мгновение они с Лили аппарировали.

Джеймс добился, чтобы Лили на некоторое время отстранили от боевых заданий. Он поначалу вообще хотел, чтобы она отдохнула, посидела дома, но Лили воспротивилась, сказав, что она тогда с ума сойдет от тоски, и лучше уж у нее будет хоть какое-нибудь занятие. В конце концов, аналитическая работа тоже важна для Ордена. И всегда кто-нибудь из друзей, кто в этот момент не был занят, оставался с Лили в штабе, чтобы она не была одна.

Две недели спустя Сириус пригласил всех в гости к своей кузине Андромеде, заявив, что ее дочь — лучший антидепрессант.

Не успели они войти в дом Тонксов и поздороваться с хозяевами, как с диким воплем Сириусу на руки кинулся маленький вихрь, на проверку оказавшийся шестилетней девчушкой с волосами неистово фиолетового цвета.

— Привет, подруга! — улыбнулся он, чмокнув девочку в щеку.

— Сириус! Я так скучала! Почему не заходишь к нам?! — возмущенно затараторила она, обняв его за шею.

Марлин разглядывала ее с огромным любопытством. Сириус рассказывал про свою племяшку-метаморфа, но одно дело — слышать, и совсем другое — видеть собственными глазами.

— Извини, совсем времени свободного нет, — покаялся Сириус и, предупреждая дальнейшие возмущения, предложил: — А ты не хочешь с гостями поздороваться и познакомиться?

Девчушка заинтересованно стрельнула в их сторону темными глазищами и кивнула.

— Ну, парней ты уже знаешь...

Означенные парни улыбнулись ей, и она заулыбалась в ответ.

— А это Лили и Марлин.

Девочка скользнула с рук Сириуса вниз, по пути преобразившись в маленькую копию своей матери, и важно сделала книксен.

— Рада знакомству.

Лили с Марлин с улыбкой переглянулись, что не помешало им ответить на приветствие со всей серьезностью.

— Знакомьтесь, девушки, это — Тонкс, — продолжил Сириус взаимные представления. — Прошу любить и жаловать. На самом деле ее зовут Нимфадора...

На этом месте девочка скривилась, ее волосы вспыхнули пурпуром, и Сириус с лукавой улыбкой заключил:

— Но лучше не называйте ее так, если не хотите поссориться.

Затем он представил свою кузину и ее мужа, и Марлин подумала, что в семье Блэк необычайная красота, наверное, является наследственной чертой, присущей всем представителям рода. Она понадеялась, что это свойство передастся и их с Сириусом детям. И тут же хмыкнула про себя: между ними еще даже о свадьбе разговора не было, а она уже о детях размечталась!

Насчет антидепрессанта Сириус оказался совершенно прав: очень быстро Лили заметно повеселела, заулыбалась и даже иногда смеялась. Глядя на неугомонную Тонкс, которая каждые десять минут меняла хотя бы цвет волос и болтала, не умолкая, невозможно было не улыбаться. Джеймс с Сириусом обменялись довольными взглядами — Лили оживала на глазах.

За столом Тонкс вскоре надоело сидеть на одном месте, и она перебралась со своего стула на колени к Ремусу.

— Ну, все, Рем, сегодня ты — нянька! — ухмыльнулся Сириус.

— Дора! — угрожающе произнесла ее мать, но та не очень-то и испугалась и ответила матери упрямым взглядом.

— Да ладно, Андромеда, — мягко произнес Ремус, — пусть сидит. Мне она не мешает.

Дора весело сверкнула глазами и расплылась в довольной улыбке.

— Избалуете вы мне дочь! — с притворным возмущением вздохнула Андромеда.

У Тонксов они прогостили допоздна, заигравшись в саду с малышкой. Парни смеялись, что в девушках проснулся материнский инстинкт, и были, в общем-то, правы. Лили даже тихонько прошептала Марлин:

— Хочу ребенка.

Марлин кивнула — она тоже была бы не прочь иметь такую дочку. Она привычно повернулась к Сириусу, но обнаружила, что того нет рядом. И когда, а главное — куда, он успел исчезнуть?

Сириус обнаружился неподалеку — возле беседки, увитой цветами, — о чем-то беседующим с кузиной.

— Что скажешь, сестренка? — спросил он с улыбкой.

Марлин замерла: конечно, очень нехорошо подслушивать, но ей стало ужасно любопытно. Тем более, как выяснилось в следующее мгновение, говорили они о ней.

— Хорошая девочка. По-моему, идеально тебе подходит. Ты уже сделал ей предложение?

— Нет, — Сириус резко помрачнел.

— Почему? — Андромеда посмотрела на кузена с некоторым недоумением, а Марлин и вовсе навострила ушки: этот вопрос и ее беспокоил.

Сириус вздохнул:

— Я боюсь за нее, Меди. Сама знаешь, что будет, если об этом узнает кто-нибудь из нашей «драгоценной» семейки. Не погнушаются ведь и убийством, лишь бы сохранить чистоту крови. А они обязательно узнают...

Так вот в чем дело! А Марлин-то уже начала бояться, что проблема в ней.

— Понимаю. Но ты не можешь откладывать вечно.

— Я знаю, — Сириус невесело усмехнулся и добавил: — Может, мне фамилию сменить?

— Не поможет, — фыркнула Андромеда.

Марлин тихонько отступила назад. В этот момент она ненавидела семью Сириуса. Ну, почему всю жизнь они разрывают его на части?! Они же выжгли его с родословного древа, какое им теперь дело до его жизни?!

От грустных размышлений ее отвлекла малышка Тонкс, буквально врезавшаяся в нее.

— Ой, извини! — вскрикнула она и тут же быстро зашептала, сделав большие глаза: — Спрячь меня!

— А что случилось? — так же шепотом поинтересовалась Марлин.

— Я — аврор на задании. Мне надо найти убежище.

— Поздно, Тонкс, ты попалась! — заявил появившийся следом за ней Ремус.

— Живой не дамся! — заявила девчуха и с визгом кинулась напролом.

Ремус, не ожидавший такой атаки, даже покачнулся. Марлин рассмеялась и подмигнула ему. Сразу стало как-то легче, и все проблемы в это мгновение отступили. Интересно, эта малышка на всех так действует?

— Присоединяйся, Марлин, — предложил Ремус. — Мы с Питом — Пожиратели, Тонкс — аврор, а Лили с Джеймсом — мирные жители, которых она спасает. Кем будешь?

— Пожалуй, для равновесия я буду аврором.

— Кстати, ты Бродягу не видела?

— Кто меня ищет? — спросил возникший словно ниоткуда Сириус. Веселый и улыбающийся, будто не было только что тяжелого разговора с кузиной.

Ремус принялся снова объяснять игру, а Марлин задумалась, как ей убедить Сириуса, что не надо за нее бояться, что, какая бы опасность ей ни грозила, она предпочитает быть с ним в любом случае.

* * *

Осень выдалась удивительно теплой и красивой. Как это ни странно для Англии, чаще стояла солнечная погода, лишь изредка опускались туманы или брызгал легкий дождик. В редкие свободные минуты вся компания выбиралась куда-нибудь на пикник или просто побродить на природе. К большому сожалению Лили, Алиса почти никогда не присоединялась к этим вылазкам. В свободное от орденских обязанностей время подруги виделись гораздо реже, чем обеим хотелось бы. Тем ценнее были встречи, в одну из которых они сообщили друг другу, что обе ждут ребенка. Пару секунд они пораженно молчали, хлопая глазами, а потом рассмеялись.

— Ну, надо же, как у нас все синхронно! — весело воскликнула Алиса. — Замуж вышли почти одновременно. Ребенка родим в одном и том же месяце...

— Да, забавно, — согласилась Лили и подумала, как жаль, что ее родители не дожили до появления внука. Они так этого хотели!

— Эй, подруга, не кисни! — Алиса как всегда почувствовала перемену в ее настроении. — Тебе теперь нельзя грустить.

Лили благодарно ей улыбнулась. Без поддержки друзей, их постоянной заботы и внимания все эти два месяца Лили, наверное, не смогла бы так быстро справиться с горем и начать жить дальше.

— А ты уже сказала Фрэнку? — спросила она.

Алиса помотала головой.

— И я нет. Хочу сегодня вечером сообщить.

— О! Я тогда тоже сегодня вечером, а потом поделимся впечатлениями: как они воспримут.

Подруги заговорщицки улыбнулись друг другу.