Тропой василиска (джен)

— Гарри, это тебе — сказал Риш, снимая своё кольцо с гранёным обсидианом. — Хогвартсу пора привыкать к новому хозяину, а процесс не быстрый. Надень его, и размер подберётся сам. Если ты захочешь, кольца никто не увидит. Позднее я напишу тебе подробности — прости, этот момент совершенно вылетел из головы на лето, — покаялся Вернон Дурсль, обнимая Гарри на платформе Кингс-Кросс. Красный экспресс выпускал серые клубы пара, прозвучал предупредительный гудок.

— Мальчишка! — окликнул дядя напоследок. — И не смей кидать его в Ородруин!

Стоящие рядом магглы и все, кто был немного знаком с маггловским миром, удивлённо обернулись. Посмеиваясь, Гарри забрался в вагон, и удобней перехватив ручку чемодана, отправился искать свободное место. Через полкоридора у гриффиндорца возникло отчётливое ощущение, что он попал в специальный вагон для первокурсников — в каждом купе сидело по пять-шесть ребят. Наконец, в одном из последних купе обнаружилось пустое место и незнакомый мужчина, который, аккуратно расположившись у окна, читал небольшую ветхую книгу. Постучавшись, Гарри попросился внутрь:

— Простите, сэр, у вас не занято? Могу я пройти?

Маг на мгновение оторвался от книги, и тут же наткнулся взглядом на удивлённые зелёные глаза.

— Гарри Поттер? — он неверяще уставился на юношу.

— Люпин? Ремус Люпин? — сохраняя интонации собеседника, ответил гриффиндорец и изумлённо моргнул. Мужчина смущённо засмеялся:

— Мда, не совсем так я представлял нашу первую встречу, Гарри. Проходи, конечно.

— Спасибо, сэр, — поправив очки, он запихнул чемодан под лавку и переключил своё внимание на бывшего Мародёра.

— Можно спросить, откуда ты знаешь меня? По-моему, раньше мы не встречались, — Люпин склонил голову набок, изучая юношу.

— У меня есть фотография вашего выпуска, сэр. На ней изображены мои родители: вы там тоже есть. Я узнал ваше лицо, потому что на первом курсе профессор МакГонагалл назначила мне и Драко отработку: пришлось разгребать архивы. Я увидел несколько личных дел, включая мамино, Джеймса и ваше, даже некоторых нынешних профессоров, сэр, — Гарри смутился и привычно взлохматил волосы, не заметив оговорки. Мужчина заметил, но промолчал, про себя гадая, откуда же сыну Лили известна правда.

— «Некоторые профессора», Гарри, это, случайно, не Северус Снейп? — подмигнул Ремус. — Из нынешнего состава Хогвартса только он мог быть на фотографии нашего выпуска.

— Да, сэр, это профессор Снейп, — ответил юноша, не скрывая почтения в голосе, что тоже не ускользнуло от чуткого слуха оборотня. Гриффиндорец в свою очередь спросил:

— Мистер Люпин, а зачем вы едете в Хогвартс?

— Меня попросил Альбус Дамблдор. Кажется, в прошлом году что-то случилось с преподавателем ЗоТИ, и вакансия осталась незанятой. Так что теперь, я буду твоим профессором, Гарри, — доверительно произнёс Ремус, словно выдавая страшную тайну. Третьекурсник радостно кивнул, но мужчина одарил его хитрым взглядом и строго наказал: — На банкете ты должен сделать удивлённое лицо, иначе все поймут, что ты меня раскусил, идёт?

— Да, сэр, — улыбаясь, ответил Гарри. Ремус откинулся на спинку сиденья и заложил книгу оторванным кусочком бумаги, чтобы положить её обратно в чемодан.

— А Драко — кто он?

Гарри счастливо улыбнулся:

— Драко — мой лучший друг, правда, он слизеринец, — предупреждающе заметил юноша, выпрямляясь, чтобы отразить возможную агрессию.

— Ну и что? — усмехнулся Ремус. — Один из моих друзей учился в Слизерине, и это лучший из известных мне представителей этого факультета. И поверь,... — мужчина не договорил, когда в купе погасла лампочка. Гарри выхватил палочку, и его реакция также не осталась незамеченной для нового знакомого. Экспресс резко дёрнулся, так что гриффиндорец едва не ударился головой о впереди стоящее сиденье, и остановился. Профессор выглянул в коридор: повсюду из дверей высовывались недоумевающие, испуганные лица, где-то уже заверещали малыши. Люпин вышел, чтобы привести будущих первокурсников в чувство. Гарри поёжился: в купе неожиданно упала температура, да и мысли в голову полезли всякие, нехорошие... В окне вырисовывалась тёмная пропасть — паровоз остановился посередине моста, значит, ни о каких остановках не могло быть и речи. «Что происходит?» — подумал юноша.

Через минуту вернулся профессор. Его бледное лицо и слегка поддающаяся страху мимика совсем не прибавили гриффиндорцу спокойствия.

— Так, Гарри, у нас небольшие неприятности, — поделился он. — Но ты не волнуйся, в принципе, всё в порядке. Через пару минут поедем. Возьми шоколадку, — мужчина протянул небольшой кусочек в фольге. Юноша посмотрел на него, как на сумасшедшего, но на всякий случай шоколад взял. Мало ли. — Отлично, у тебя неплохо получается, — одобрил Ремус, наблюдая за процессом пережёвывания. — А теперь встань как можно ближе к столу и спрячься за мной: будет немного неприятно, — предупредил он.

Гарри запрыгнул на скамейку, прижавшись почти к самому окну, предварительно отметив, что стекло покрылось толстым слоем инея. Сделал он всё своевременно, ибо спустя пару секунд температура упала окончательно: изо рта вырвалось облачко пара, профессор поднял палочку, в коридоре показалось что-то неуловимо похожее на... Смерть.

Клацнул замок, чёрные лохмотья, обрамляющие невнятный силуэт обхватили двери, внутрь просочился тёмный капюшон с отвратительно розовой глоткой. Гарри стало дурно, даже в голове помутилось: послышались жуткие крики, заложило уши, он вскрикнул, чем ещё больше привлёк внимание... этого. Люпин взмахнул палочкой, вызывая серебряный щит, и твёрдым уверенным голосом произнёс:

— Среди нас нет Сириуса Блэка. Уходи.

Дверь закрылась.

— Вы знаете, что это было? — хрипло произнёс гриффиндорец, когда смог убедить себя открыть глаза. Профессор сочувствующе посмотрел на него и протянул вторую порцию шоколадки.

— Дементор, Гарри. Это стражи Азкабана. Они питаются эмоциями, в основном, приятными.

Юноша неосознанно отодвинулся как можно дальше вглубь сидения.

— Это был дементор?! — в ужасе воскликнул Гарри. — Хотите сказать, их было пять сотен, а Блэк всё равно сбежал?!

— Ты знаешь Сириуса Блэка? — удивился профессор.

— По последним разведданным, этот сверхчеловек мой крёстный... — бессильно прошептал юноша, снова ощущая липкий страх перед небывалой мощью (или безумием?) мага, сумевшего переступить через тринадцать лет опустошения и терзаний и сбежать из тюрьмы, которую охраняло то самое, от которого на голове шевелились волосы.

— Да это вообще случайно вышло, — махнул рукой гриффиндорец, все ещё поглядывая на дверь. Он не собирался рассказывать про Риша, замок, Наследие, но жизнь поворачивалась так, что не приходилось лгать. Словно кто-то сверху щадил честного ребёнка, подсовывая крохи информации со всех сторон. — В конце августа я заходил в Гринготтс, чтобы взять немного денег, и на выходе меня остановил гоблин. Не помню, как его звали...Страхмуст или Строхнест... — замялся юноша.

— Стригнест! Это поверенный гоблин Блэков! — воскликнул Люпин.

— Точно, Стригнест. Он предупредил, что если Сириуса не разыщут в течение тринадцати месяцев и одного дня, все его состояние перейдёт ко мне, как последнему наследнику рода Блэков. Я тогда вообще не понял, какое имею отношение к сбежавшему заключённому, и вежливо поинтересовался у гоблина. Стригнест доходчиво объяснил, что Сириус приходится мне крестным. Если честно, эта новость была несколько... неожиданной, — поделился он, чувствуя некоторое облегчение от того, что может поделиться переживаниями.

— Да, Гарри, порой жизнь преподносит такие сюрпризы, — мягко ответил Ремус, думая о чём-то своём. Гарри согласно кивнул. Они немного помолчали, пока гриффиндорец не встрепенулся:

— Профессор, я совсем забыл, мне нужно найти ребят! Я пока пойду, — он не спрашивал, но всё же ждал согласия мужчины. Тот понимающе кивнул:

— Конечно, иди, Гарри. Я удивлён, что ты ещё здесь.

* * *

Директор Дамблдор посоветовал ученикам объединиться пред лицом общего врага и совершенно некстати заметил, что «в Хогвартсе находит помощь и защиту всякий, кто её ищет». Гарри весь вечер не сводил глаз с отца и профессора Люпина, а потому не заметил пристального взгляда Дамблдора, обращённого на него самого.

После того, как грифы, предварительно избив друг друга подушками и впихнув в несчастного Невилла последнюю шипучку с эффектом хихиканья мартышки, наконец, угомонились, Гарри устроился в облюбованном около камина кресле и начал письмо в Ричард Холл, неторопливо обдумывая каждую строчку.

«Salvame, Риш, Азар, Арчи.

Есть ли в этом мире хоть что-то, к чему я могу не иметь отношения?

Обычно Вселенная не крутится вокруг одного человека, ибо время его жизни слишком непродолжительно, чтобы звёзды успели перестроиться. Кажется, в моём случае небесные тела начали изменять привычный ход задолго до моего рождения, чтобы успеть вовремя. Мерлин, я начал говорить, как Драко...

Знаешь, Риш, я тут подумал, пока мои храбрые и бесстрашные собратья-гриффиндорцы укладывались, и решил — мне очень нравится Хогвартс-Экспресс. Очень. На следующий день рождения я хочу найти миниатюрку на Косой аллее. Сначала я встретился с Ремусом Люпином. Думаю, это он прислал мне мантию тогда, но прежде чем лезть с вопросами, хочу узнать его поближе. Одобряешь?

Дальше. Арчи, к нам в купе приплыл дементор. Милый такой... Вы с Азаром столько мне рассказывали про Азкабан, и всё было так интересно, что я совсем забыл спросить: кто такие дементоры? И палочку мне в глаз, если я не получил самые глубокие знания по данному вопросу! Это ужасно! Это отвратительно! Это просто невыносимо! Из меня вытянули всё самое живое, в голове всё смешалось, я услышал крики... Мне стало по-настоящему плохо. В библиотеке я материалов о подобном не встречал, так что жду от вас подробного рассказа о том, что такое дементор и как с ним бороться. Кстати, он искал Сириуса, а профессор Люпин выставил перед ним серебряный щит, и дементор улетел... уплыл, ушёл? Как правильно? Там и ног не видно было. Азар, твой дед был настоящим садистом! Я был с дементором меньше минуты и под защитой, Сириус находился с ними тринадцать лет! Если он остался хоть на каплю вменяем, это чудо!

Пока что закончу на этом, в остальном и целом всё неплохо. Риш, напиши мне, пожалуйста, про кольцо: я немного знаю о наследовании замков, но что-то куда-то меня уже тянет. И чувствую, завтра придётся побегать.

Ten misericordia de mi, ваш Гарри»

Уже следующим утром за завтраком Мираж принесла ответ. Гриффиндорец убрал письмо в сумку, надеясь почитать его после уроков. Расписание было составлено самым волшебным образом: история, гербология и два предмета по выбору. Вспомнив совет отца, Гарри к невероятной радости Гермионы выбрал нумерологию и от нечего делать записался на предсказания, совершенно пропустив строчку Уход за магическими существами. Через двадцать минут он уже сидел за первой партой с Гермионой, которая сияла, как начищенный галеон. Когда она испортила завтрак всему факультету, без устали втолковывая всем и каждому, что предсказания — ерунда, а Уход попросту опасен, и какой же замечательный, нужный урок ведёт незнакомый профессор... Гарри не удивился, когда понял, что с их курса нумерологию выбрали только два человека: он сам и Гермиона. «Причём, — подумал юноша, — если бы не папа, после утренней отповеди Грейнджер, я бы сюда ни ногой». Кроме них были ещё семь райвенкловцев, три хаффлпаффца и слизеринец Нотт.

В класс зашла полная женщина в тёмно-синей мантии, ростом чуть ниже МакГонагалл, но выше мадам Спраут. Её лицо было приятным на вид и совсем не строгим, скорее деловым, настроенным на усердную и интересную работу. Больше всего в новом профессоре Гарри запомнились глаза: в них чувствовался человек глубокого ума, в голубизне их вспыхивала жажда знаний — но не так, как у Гермионы, с её безумным научным фанатизмом. Было там что-то настоящее, искреннее, чего точно никогда не будет в учебниках — душа.

— Добрый день, класс, — начала она. Её спокойный приветливый голос так же гармонично дополнял образ идеального учителя нумерологии, как и стопка толстых книг на столе. — Меня зовут профессор Вектор, и прежде всего, мне хотелось бы поздравить вас с тем, что вы выбрали не только нужный во многих областях науки, — Гермиона ликующим оглядела класс, но из гриффиндорцев был только Гарри, поэтому, тяжело вздохнув, она продолжила слушать: — но и очень интересный предмет.

— Сегодня будет вводный урок, поэтому вы можете записывать по желанию. Всё, что я скажу, можно найти в учебнике, но, думаю, будет лучше услышать. За книги сесть вы ещё успеете, — добавила с доброй усмешкой профессор. — Нумерология — это наука о взаимосвязи числовых закономерностей с окружающим миром. Кроме простых уравнений, также мы будем пользоваться несколькими видами рун. Руны — это отдельный символ или совокупность двух-трёх символов, которыми обозначаются предметы живой и неживой природы, когда их компоненты рассчитывают в уравнениях. Многие из них вам предстоит выучить, руны указаны на форзаце в начале и в конце учебника.

Студенты незамедлительно посмотрели в указанное место, и были неприятно удивлены количеством написанного. Когда на профессора поднялось полчище грустных, без проблеска надежды глаз, она успокаивающе заметила:

— Сразу должна вам сказать, что учить всё, приведённое в таблице, не нужно, это не имеет ни практического смысла, ни научного интереса, — Гермиона недоверчиво покосилась на женщину, от удивления даже приоткрыв рот. Гарри, наоборот, был впечатлён, как новый учитель старается преподнести материал: достаточно подробно, чтобы ничего не упустить, и в то же время не забивая головы детей ненужной информацией. — В процессе изучения законов нумерологии, больше половины рун вы запомните сами, без особых усилий, потому что они будут часто встречаться в примерах и практических работах, а остальные, могу вас уверить, не входят в базовую программу обучения. Так что, если кого-то из вас нумерология впечатлит настолько, что вы захотите изучать её углублённо после школы, разумеется, придётся доучить вторую половину.

Ребята, воодушевлённые такой помощью, облегчённо выдохнули, а на последних словах некоторые и улыбнулись. Атмосфера в классе приобрела приятный и собранный рабочий характер. А Гарри подумал, что у него появился ещё один любимый предмет.

Как и всё приятное, нумерология имела свойство заканчиваться, и последним уроком стояли предсказания. Драко, в отличие от них с Роном, выбрал Уход за магическими существами, аргументировав это тем, что: во-первых, Хагрид плохо читает, а значит, письменных заданий будет минимальное количество, а во-вторых, предсказания — это слишком абстрактно и ужасно глупо. Он поделился с друзьями цитатой из книги, которую читал на каникулах.

— «Предсказания — весьма ответственная и сложная наука. Многие считают её шарлатанством в силу неопределённости и чаще всего недоступных простому магу знаний. На самом деле, к предсказанию, предвидению и пророчеству необходим дар, который, в основном, передаётся по наследству. Поэтому за последние триста лет, было сделано всего два настоящих пророчества». Так что, мне просто нет смысла туда ходить, — пояснил слизеринец, откидывая волосы с лица. — У лесника хотя бы будет на что посмотреть на каждом уроке, — веско добавил он. — А целый год слушать, как Марс пересекает орбиту Юпитера, значит, на третью звезду из-под седьмого коллапса упадёт Солнце, избавьте меня от этого. И, наконец, мой самый главный аргумент, — довольно заявил Драко, — эта сумасшедшая гадалка обитает «...в самой верхней комнате самой высокой башни...», и мне ужасно лень забираться туда из глубины моих мрачных, одиноких, тихих подземелий, — таинственным голосом прохрипел он, протягивая к друзьям руки на манер зомби.

С таким напутствием товарищи-гриффиндорцы отправились на последний урок. Драко не обманул, и к концу пути Рон громко выказывал своё недовольство архитекторам замка, которые не удосужились придумать подъёмник или построить башню пониже. Гарри почувствовал, как нагрелось кольцо. Не контролируя свою руку, он опёрся на стену, и ощутил странную вибрацию под ладонью и ногами. Замок знакомился с ним. Не так, как вначале, когда он был просто учеником, студентом. По-новому, как с частью самого себя: делясь магией, заключённой в многовековом строении, открывая энергию, которую Хогвартс черпал годами. Гриффиндорец подумал, что ему померещилось, когда одна из ступенек в лестнице пропала. Ученики продолжали подниматься, как как ни в чём не бывало, но Гарри понял, что башня опустилась вниз на целую ступеньку. «Спасибо» — подумал он, убирая руку от стены. В ответ откуда-то повеяло сентябрьской прохладой, взлохмачивая чёрные волосы.

Класс, если можно так выразиться относительно непонятного вида помещения, был странным. Повсюду раскиданные подушки, кресла создавали неуютное ощущение захламлённого чердака. В воздухе витал приторный аромат чего-то удушливо-сладкого, отчего моментально пересохло во рту. Мальчишки, которые выбрали предсказания, чтобы не ходить к Хагриду, брезгливо отряхивали диваны от лепестков и убирали подушки. Близняшки Патил с восторженными воплями рассматривали хрустальный шар и бесконечные подвески, свисающие с высокого потолка. Невилл и Рон недоумённо искали хоть какие-то признаки жизни.

— Приветствую вас, юные пророки, будущие владыки великого дара! — растянул заунывный голос из-за занавесок. — Тех, чьё внутреннее око девственно чистое и незамутнённое внешними суетами, прошу садиться.

Третьекурсники неуверенно сели, не понимая, как правильно реагировать. Позади раздался тонкий голос Падмы:

— Профессор Трелони, вы нас научите пользоваться шарами?

Гарри почувствовал себя нехорошо: заболела голова, в виски словно забивали гвозди. Рон приготовился спать, Невилл с испугом следил за каждым движением учителя, которая всё же появилась пред лицами неискушённых студентов. Действительно, было чего испугаться: огромные очки за толстыми оправами, неизвестной природы одежда из кучи тряпок и юбок, невероятное количество браслетов, цепочек, верёвок на руках, лишённые земного разума глаза...

— Дорогая моя, — откликнулась Трелони, — для начала мы проведём гадание на чайных листьях, чтобы я узнала духовную силу вашего внутреннего ока.

Рон налил чаю себе, Гарри и подставившему кружку Невиллу. В воздухе разлился аромат зелёного чая. Он почти до конца перебил странный запах класса, но легче Гарри не стало. Он почувствовал, что перед глазами всё поплыло. Рон коснулся его руки:

— Гарри, с тобой всё в порядке? — встревоженно спросил он. Юноша с трудом сфокусировался на чашке:

— Да, всё нормально, Рон. Наверное, я просто не выспался. Надо открыть учебник, — Гарри полез в сумку, пока Рон и Невилл дули на свои кружки, пытаясь хоть немного остудить напиток. Было слишком жарко и душно для горячего чая.

— Невилл, давай, сначала ты. Что там? — спросил Рон, перелистывая страницы в поисках нужного параграфа. Треть учебника Трелони благополучно пропустила. Гарри с сомнением смотрел на чай.

— Ммм, кажется, бабочка, — замялся герболог, с сомнением разглядывая скукоженную заварку. Рон отнял у него чашку:

— По-моему, больше похоже на летучую мышь, — хмыкнул рыжик. — Да тут и гадать нечего, у нас завтра урок у Снейпа. А, как ты думаешь, светило зельеварения? — он повернулся к другу. Гарри осторожно отпил из чашки, на вкус оказалось что-то мерзкое и отвратительное, чего юноша никогда в жизни не пробовал, словно в чашку заварили старую тряпку Филча. На ближайший диван фонтаном обрушился чай Гарри.

— Гарри! Что ты делаешь?— воскликнул Рон.

Юноша вскочил с кресла, отчаянно отплёвываясь от остатков жидкости во рту, каждая капля приносила с собой непреодолимое отвращение, и боль, и ярость, с которой не справиться... «Надо очиститься, срочно, избавиться от этой гадости внутри! Она уничтожит... она забирает...она побеждает...»

— Эй, Гарри, ты чего? — рыжий гриффиндорец бросился к другу, но тот, упал, громко ударившись головой о край подноса. На грудь посыпались блюдца, чашки, полный кипятка чайник с заваркой, но Гарри ничего не мог сделать: его тело в судорогах билось на мокром паркете, глаза закатились, а изо рта струйкой стекала кровь.

Завизжали девчонки, профессор Трелони растерянно смотрела на мальчика сквозь сантиметр стекла. Рон крикнул:

— Кто-нибудь, позовите мадам Помфри! Быстро!

В это же мгновенье Невилл, метнувшийся к камину за помощью, обнаружил себя перед дверью в кабинет зельеварения. У него не было времени на раздумья. Без стука он ворвался на урок, не замечая шокированных взглядов первокурсников. Снейп сразу же подлетел к нему, едва не сбив с ног:

— Поттер? — только и спросил он.

— Да, сэр, Гарри, он... ему плохо, сэр, мы пили чай, он упал, там только профессор Трелони, сэр, — невнятно запнулся гриффиндорец, поражаясь всеведению зельевара.

— Мистер Лонгботтом, курс Райвенкло-Слизерин. Самый первый урок. Замещаете меня, пока не вернусь, — прежде, чем изумлённый до глубины души Невилл понял, в качестве кого его оставил профессор, чёрная фигура Снейпа исчезла в изумрудных языках пламени.

Для незнакомых с маггловским миром: Ородруин — это тот самый вулкан в Мордоре. (Властелин Колец)

Salvame — (исп.) — спаси меня.

Ten misericordia de mi — (исп.) — смилуйся надо мной.