Ледяная кровь (джен)

— Герион, вот ты где! — воскликнул Драко, вбегая в библиотеку. — А я тебя везде ищу!

— Я же говорил, что мне надо дописать эссе по истории магии, и что я воспользуюсь вашей библиотекой, но ты, как обычно, не слушал.

— А что у тебя там? — спросил Малфой, бесцеремонно усевшись на край стола. — У-у, про костры Инквизиции — не повезло…

— Да уж… — мрачно кивнул Герион. — В нашем учебнике такая чушь написана, ты только послушай: «простецы не знали, что волшебникам огонь не страшен: они умели замораживать огонь и притворяться, что им очень больно. На самом же деле они испытывали не боль, а лишь приятное покалывание по всему телу и теплое дуновение воздуха. Так, Венделина Странная очень любила «гореть» на костре. И чтобы испытать это ни с чем не сравнимое удовольствие, сорок семь раз меняла обличье и предавала себя в руки магглов». ⁽¹⁾ Неужели люди в это верят?! Я имею в виду, мы же все волшебники и знаем, что огонь может причинить нам точно такой же вред, как и магглам! Да, конечно, есть специальные заклинания и зелья, но в этом же учебнике написано, что перед казнью Инквизиция какое-то время держала своих жертв под стражей. И, разумеется, их обыскивали и отбирали волшебные палочки! А еще допрашивали и пытали, хотя вот этого в нашем учебнике уже нет. А Венделина Странная... Я нашел о ней информацию в вашей библиотеке: способность замораживать огонь была фамильным даром ее семьи! Но вот всех остальных магглы вполне успешно сжигали на кострах, топили и вешали! И именно поэтому нам и пришлось принять Статут!

— Ой, как разошелся!.. Мне-то ты все это можешь не рассказывать — и так знаю.

Герион резко захлопнул книгу:

— Да просто бесит! Они же нам врут, вот прямо в лицо, абсолютно неприкрыто! А мы не только должны делать вид, что верим, нет, мы должны еще и повторять эту ложь! А если откажешься и напишешь, что на самом деле думаешь, то тебя затаскают к декану или даже директору, как это было с Элис Джагсон!

Драко усмехнулся:

— А, да, я слышал эту историю, вроде она тогда училась на четвертом курсе и не сошлась во мнении с тогдашним учителем Защиты. Ну а Бинс-то, конечно, никому жаловаться не будет — просто влепит тебе «отвратительно», да и все.

— И кому от этого станет лучше? — вздохнул Герион.

— Никому, но зато я точно знаю, как поднять тебе настроение прямо сейчас!

— Дай угадаю: квиддич?

— Именно! — с жаром кивнул Малфой, расплывшись в улыбке.

— Ну ладно, пойдем…

Гарри осекся, когда рядом с ними с громким хлопком возник домовик.

— Хозяин Драко! — заверещал он. — Господин Герион! Хозяин срочно просить вас проходить к нему в кабинет!

Гарри и Драко встревоженно переглянулись.

— Как думаешь, что случилось?

— Не знаю, но это точно что-то очень важное: просто так отец в свой кабинет никого не зовет.

* * *

Гарри понял, что Драко был прав, как только вошел в кабинет и встретился взглядом с серьезными, напряженными глазами Люциуса Малфоя.

— Садитесь, мальчики. Произошло кое-что, о чем вы должны знать. Наш министр совсем сошел с ума: он принял решение отправить на охрану Хогвартса дементоров.

— Что?! — выдохнул Драко. — Но зачем его охранять, от кого?!

— От Сириуса Блэка, разумеется.

— Но это же какой-то абсурд! — не выдержал Гарри. — Зачем Сириусу Блэку нападать на Хогвартс?! А дементоры? Вот от них-то нам на самом деле грозит опасность!

Лорд Малфой усмехнулся:

— Думаешь, я не сказал об этом министру? Более того, мы с Дамблдором проявили удивительное единодушие, но, к несчастью, Корнелиус остался глух к нашим увещеваниям. Видите ли, вчера какая-то жительница Хогсмида заявила, что обнаружила Сириуса Блэка у себя дома, но он сбежал, якобы испугавшись ее истошного визга.

Герион и Драко обменялись недоуменными взглядами.

— Но отец, зачем Сириусу Блэку это делать? У него же есть дом на Гриммо — настоящая неприступная крепость, куда Аврорат ну никак не сможет проникнуть!

— Вот и я думаю… Сириус, конечно, всегда отличался довольно альтернативным типом мышления, но чтобы настолько… Но, если серьезно, я почти уверен, что эта так называемая свидетельница просто перебрала бренди, ну или столкнулась с боггартом. Однако министр ухватился за эту нелепую историю мертвой хваткой: он страшно переживает, что его обвинили в бездействии во время истории с Тайной Комнатой и теперь всеми силами стремится продемонстрировать избирателям свою бурную деятельность.

— Я до сих пор не могу поверить, что этот идиот и правда думает, что после этой выходки за него хоть кто-нибудь проголосует! — гневно воскликнула леди Нарцисса, стремительно входя в кабинет. — Дементоры рядом с детьми — это же надо до такого додуматься?!

— Я с тобой полностью согласен, дорогая, — со вздохом кивнул Люциус. — Но, боюсь, мы ничего не сможем сделать, хотя я, разумеется, продолжу убеждать Фаджа в том, что подобное решение может обернуться трагедией…

— Убеждай получше, Люциус!

Герион изумленно смотрел на леди Малфой — за исключением той ночи, когда вернулся Темный Лорд, он больше ни разу не видел, чтобы она настолько теряла контроль над своими эмоциями. Нарцисса опустилась в кресло напротив и подалась вперед, сверля их напряженным и пристальным взглядом. Бледная, напряженная, словно туго натянутая струна, с нервно закушенными губами, она явно очень сильно переживала.

— Драко, Гарри, дементоры — самые отвратительные и страшные создания, которые когда-либо появлялись на этом свете.

— Даже хуже грязнокровок? — усмехнулся Драко, но тут же осекся под строгим взглядом матери.

— Сейчас не время для шуток! — холодно отрезала она. — Дементоры не просто убивают, они уничтожают душу, лишают человека права на посмертие, а это — самое страшное. Величайшее преступление, омерзительное, противоестественное! Ты просто перестаешь существовать, от тебя ничего не остается. Никто не должен подвергаться подобному, ни заклятый враг, ни самый страшный преступник… Дементорам чуждо все человеческое, с ними невозможно договориться, на них не действуют ни мольбы, ни просьбы. Ими движет только голод и желание уничтожать.

— Простите, леди Малфой, но ведь во время войны дементоры были на нашей стороне? — осторожно заметил Гарри.

— Как и еще куча всякой мерзости, начиная великанами и заканчивая оборотнями!

Люциус Малфой сделал такое движение, будто хотел возразить жене, но под ее взглядом, кажется, передумал. Нарцисса глубоко вдохнула и продолжила уже гораздо спокойнее:

— Дементоры не способны на верность. Им все равно, кто перед ними: аврор, Пожиратель Смерти или ребенок. Насколько я знаю, их интеллект в принципе не позволяет им различать людей. На нашу сторону их привлек твой дед, Герион, Эдмунд Розье: дементоры — одни из тех существ, над которыми у некромантов есть власть. А после его смерти… — Нарцисса замялась, обернувшись к мужу.

— После его смерти с дементорами договаривался сам Темный Лорд. Вообще, взаимодействовать с ними очень сложно, абсолютно нереально для большинства волшебников: дементоры высасывают у людей все положительные эмоции и заставляют их заново переживать самые худшие воспоминания. Даже самые надежные окклюменторные щиты неспособны полностью от этого защитить. Кроме того, дементоры не владеют речью, поэтому общение с ними возможно только на ментальном уровне. Но открыть свой разум перед этими тварями… — Люциус поморщился, не скрывая своего отвращения.

— Так почему бы их просто не уничтожить?! — воскликнул Драко.

Люциус усмехнулся:

— Потому что это невозможно. Не знаю, вероятно, Темный Лорд и смог бы, если бы захотел, но не Министерство — им пришлось по сути откупаться от дементоров: они отдали им на растерзание узников Азкабана, чтобы взамен эти твари не угрожали простым волшебникам и, разумеется, драгоценным магглам.

Нарцисса сдавленно вздохнула — Герион точно знал, что она подумала о сестре.

— Но, так или иначе, пока Темный Лорд переговоров с дементорами не начинал. Хотя, даже если бы эти договоренности у нас были, вы бы все равно не были в безопасности: как верно сказала Нарцисса, дементоры практически не различают людей. Я помню, что во времена прошлой войны они отличали своих и чужих исключительно благодаря магии милорда, заключенной в Темных Метках, но у вас-то их нет. Так что я не просто призываю вас к осторожности — нет, вы должны полностью исключить даже малейшие риски, свести на нет саму вероятность встречи с этими тварями. Но мы с Нарциссой пришли к выводу, что на всякий случай вам надо попробовать овладеть заклинанием Патронуса. Должен предупредить, оно очень сложное, я даже не уверен, что в вашем возрасте это в принципе возможно. Но другого варианта нет — это единственный способ отогнать дементоров.

— Здорово! — воскликнул Драко. — И когда мы начнем?

— Сперва дождемся вашу подругу мисс Паркинсон: я еще не говорил, но она пару дней поживет у нас, а затем отправится к одной из своих родственниц — ее отец был вынужден уехать по делам.

— Бедняжка, она терпеть не может своих тетушек, — заметил Драко. — А надолго мистер Паркинсон уехал?

— Сложно сказать. Возможно, что и до конца лета.

Разговор был окончен. Когда они с Драко вышли из кабинета, Герион остановил друга, придержав его за локоть.

— Ну что еще, Гарри! Пойдем скорее, темнеет, мы так полетать не успеем!

— Эйд вчера тоже куда-то уехал, оставил меня с Роленом и Аррецилой. И он тоже сказал, что не знает, когда вернется. А Барти уехал еще раньше, неделю назад.

— Значит, все они выполняют какое-то задание Темного Лорда.

— За границей? Как думаешь, что это может быть?

— Понятия не имею, — легкомысленно пожал плечами Малфой. — И тебе не советую много об этом раздумывать — правды все равно не узнаешь.

— Да, наверное, ты прав. Но ведь все равно жутко интересно…

* * *

— Как думаете, я же увижу Темного Лорда? — спросила Панси, оглядываясь, точно думала, что Волдеморт может притаиться где-нибудь за портьерой.

— Только если повезет: мы сами с ним не так уж часто встречаемся — он занял весь четвертый этаж и редко оттуда спускается, — вздохнул Драко. — Ну а нам категорически запрещено даже смотреть в сторону его покоев.

Панси погрустнела, но ответить ничего не успела — друзья уже подошли к входу в дуэльный зал, где их дожидалась леди Малфой.

— Первым делом я хочу, чтобы вы намертво запомнили одну очень важную вещь, — сказала она, оглядывая их непривычно серьезным и пристальным взглядом. — Даже если у вас получится овладеть заклинанием Патронуса, крайне маловероятно, что вы сможете применить его в присутствии дементора, ведь для вызова Защитника необходимы эмоции, самые светлые и радостные, какие у вас есть. Но сосредоточиться на них в присутствии дементоров, которые выпивают из человека всю радость, под силу очень немногим.

— Но тогда зачем нам это учить? — недоуменно воскликнул Драко.

— На всякий случай: мы хотим сделать все возможное для вашей защиты. Хотя я все еще не уверенна, что это хорошая идея — успех может создать у вас ложное ощущение безопасности, поэтому я снова призываю вас отнестись к угрозе максимально серьезно и избегать даже малейшего риска! Помните, на кону стоит ваша жизнь и даже больше — ваша душа!

— Да-да, мама, мы уже поняли, прониклись и готовы учиться!

— Простите, леди Малфой, я слышал, что Пожиратели Смерти не могут вызывать Патронуса, — вступил в разговор Герион. — Это так?

— Ну разумеется нет! Это полная ерунда, придуманная нашими противниками: якобы, Пожиратели Смерти неспособны ни на какие светлые чувства.

Нарцисса на мгновение замерла, а затем легко взмахнула палочкой:

— Экспекто Патронум!

Дуэльный зал залило ярким серебристым светом, в котором мелькнули очертания широких крыльев, а в следующий миг под потолок взмыл сияющий лебедь. Гарри, затаив дыхание, следил за прекрасной птицей, которая сделала круг по залу, а затем бесследно растворилась в воздухе.

— Это телесный Патронус, до которого вам, разумеется, еще очень далеко: для начала будет хорошо, если у вас получится хоть что-то, — Нарцисса немного помолчала, давая им время осознать услышанное.

— Итак, достаньте палочки и сосредоточьтесь на самом счастливом вашем воспоминании, а затем, как будете готовы, произносите заклинание.

Герион прикрыл глаза, перебирая воспоминания, и наконец остановился на том, когда он впервые взмахнул своей волшебной палочкой. Постаравшись как можно лучше вспомнить охватившие его радость и облегчение, когда он осознал, что действительно волшебник, Гарри взмахнул палочкой:

— Экспекто Патронум! — ничего не произошло.

Герион обменялся растерянными взглядами с друзьями, у которых тоже ничего не вышло.

— Было бы очень странно, если бы у кого-то из вас получилось с первого раза, — прокомментировала леди Малфой. — Продолжайте. Старайтесь лучше сосредоточиться на воспоминании, воскресить в себе те эмоции, которые вы ощущали тогда. Еще можно попробовать заменить само воспоминание — помните, оно должно быть по-настоящему сильным.

Гарри попробовал. И еще раз, и снова. Он перебирал воспоминания одно за другим, но, видимо, ни одно из них не было достаточно счастливым.

— Вау! — обернувшись, Герион увидел, что из палочки Драко вырвалась тонкая серебристая струйка дыма.

Малфой смотрел на нее с таким радостным выражением лица, будто он сотворил какое-то удивительное чудо.

— Молодец, Драко! — воскликнула Нарцисса, расцветая в улыбке.

Герион и Панси переглянулись и удвоили свои усилия. В какой-то момент Гарри показалось, что все его воспоминания слишком мелкие, несерьезные. Неужели в его жизни не происходило ничего по-настоящему светлого? Он опустил палочку и задумался. Внезапно перед глазами встали лица его друзей, объятия Нарциссы, ощущение дома, которое появлялось при взгляде на Ремейнз Холл.

— Экспекто Патронум!

Палочка в его руках потеплела. Герион затаил дыхание: вот, сейчас… Ничего не произошло. Герион раздраженно нахмурился: он был уверен, что на этот раз сделал все правильно! Закрыв глаза, Гарри медленно досчитал до пяти и возобновил попытки.

И Герион, и Панси очень старались, однако к концу занятия никому из них так и не удалось повторить успех Драко.

* * *

Время стремительно бежало вперед, лето подходило к концу, и Герион был вынужден признать, что он потерпел сокрушительное поражение в деле освоения Патронуса. У Драко к тому времени получалось наколдовать большие снопы серебристого света, в которых начинали угадываться контуры какого-то мелкого животного и, по словам леди Малфой, такой Патронус вполне мог отпугнуть одного, а то и двух дементоров. Панси, которая уехала к одной из своих тетушек, связывалась с ними через Сквозное Зеркало и рассказывала, что у нее тоже начал получаться Патронус, пусть пока совсем слабенький и не имеющий даже намеков на определенную форму. Но последней каплей для Гериона стало то, что, когда они были в гостях у Крэббов, Винсент с гордостью продемонстрировал им тоненькую серебристую струйку светящегося тумана.

И только у Гериона не получалось ровным счетом ничего. Он, пожалуй, самый талантливый волшебник в их компании, оказался в такой ситуации впервые и теперь сходил с ума от злости и унижения. Ни старшие Малфои, ни Ролен с Аррецилой не могли объяснить, что с ним не так, и почему он не может научиться Чарам Патронуса. Сам же Герион начал подозревать, что, возможно, он просто слишком слабый маг, который раньше показывал отличные результаты лишь благодаря упорству и внимательности. Убедить его в обратном не могли даже впечатляющие успехи в окклюменции, которой он теперь занимался вместе с Драко и уже перегонял его, несмотря на то, что учиться Малфой начал на год раньше.

— Акцио подушка! — скомандовал Герион.

Синяя шелковая диванная подушка взмыла в воздух, но тут же шлепнулась на пол. Герион раздраженно зашипел. Хорошо, что он специально забрался в самую дальнюю гостиную и даже свет зажигать не стал — так уж точно никто не догадается, что он здесь, и не станет случайным свидетелем его очередного позора.

— Акцио подушка! — почти выкрикнул Герион.

Внезапно все многочисленные подушечки, которые лежали на диване, взвились в воздух и, словно бешеные бладжеры, устремились к нему. Герион попытался отпрыгнуть, но одна из подушек все же врезалась в него, чуть не сбив с ног. Остальные пролетели мимо, но прежде чем Герион испытал облегчение по этому поводу, он услышал звук открывающейся двери. Гарри стремительно обернулся, как раз чтобы увидеть, как подушки устремились прямо в вошедшего человека, в котором он с ужасом узнал Темного Лорда. Герион тут же представил, что сейчас произойдет. Волдеморт его точно убьет. Но, когда до цели оставалось около десяти дюймов, подушки внезапно растворились в воздухе. Просто исчезли, без вспышек или хлопков, которые обычно сопровождали подобные заклинания, не оставив после себя ни единого перышка.

В гостиной повисла неуютная тишина, а затем Герион шагнул вперед, опускаясь на одно колено.

— Простите, милорд! Я не думал, что сюда кто-то войдет!..

Волдеморт жестом разрешил ему подняться:

— Тебе повезло, что меня невозможно застать врасплох — а то пришлось бы стирать тебе память.

— Очень повезло, мой Лорд, — кивнул Герион, нервно усмехнувшись. — Еще раз извините.

К его удивлению, Волдеморт усмехнулся в ответ:

— Забыли. Позволь узнать, почему ты тренируешься тут, в темноте?

— Я… просто у меня не очень хорошо получается…

— Я заметил, — Лорд прошел мимо него и опустился в одиноко стоящее кресло. — Покажи еще раз.

Герион нервно сглотнул — во рту у него сразу пересохло — поднял палочку и растерянно огляделся.

— Знаешь, Акцио действует не только на подушки, — заметил Волдеморт.

— Да, милорд, я просто боюсь что-нибудь тут повредить…

— Ты чуть не повредил меня — хуже быть уже точно не может.

Герион фыркнул, с трудом сдержав нервный смешок, и направил палочку на стопку книг, небрежно лежащих на низком кофейном столике. Выбрал верхнюю, желтоватая обложка которой выделялась в подступающих сумерках светлым пятном. Сосредоточившись, он описал палочкой идеально ровную дугу.

— Акцио книга!

Книга взмыла в воздух и перелетела к нему. Чуть быстрее, чем Герион ожидал, но он все-таки смог поймать ее, правда, сильно ударив палец. Но вроде бы он сумел это скрыть, удержав на лице невозмутимое выражение.

— Ты слишком стараешься, — произнес Волдеморт.

— Простите, милорд? — Герион недоуменно нахмурился: ведь на этот раз у него даже получилось!

— Что при колдовстве важнее всего: вербальная форма заклинания, взмах палочкой или намерение?

— Все вместе, сэр, — тут же ответил Гарри.

— Не разочаровывай меня, Герион — я хочу, чтобы ты подумал, а не повторял заученные слова школьных профессоров.

Герион смешался под тяжелым взглядом его алых глаз, но постарался собраться с мыслями и дать правильный ответ.

— Наверное, все же намерение: можно же колдовать невербально. И я не раз видел, что некоторые опытные маги не совершают сложных пассов волшебной палочкой, а делают более короткие, быстрые движения.

— Верно. Вспомни, как ты колдовал в детстве, до Хогвартса. Что ты делал? Расскажи мне.

— Ну я просто очень хотел чего-то, и это происходило. Магглы, у которых я жил… они были не очень хорошими людьми, и в основном я использовал магию для защиты.

Лорд смерил его прищуренным взглядом алых глаз:

— А подробнее?

Герион смутился — рассказывать об этом было довольно унизительно. Но отказаться от ответа он точно не мог.

— У меня были конфликты с моим так называемым кузеном и его друзьями. Однажды, убегая от них, я аппарировал на крышу. Я просто захотел оказаться как можно дальше от этих существ, и все произошло само собой. А в другой раз… — Герион почувствовал, что на его губах появляется улыбка: удивительно, оказывается, даже с Дурслями у него связанны некоторые хорошие воспоминания. — А в другой раз я чуть не задушил Дадли — до сих пор не понимаю, как это получилось, но я тогда очень сильно разозлился.

— И в то время тебе было достаточно лишь одного желания, верно? Удивительный парадокс: в Хогвартсе детей сперва приучают творить волшебство по строгим инструкциям и точным лекалам: жесты, слова и так далее, затем — на старших курсах — сообщают им, что вообще-то произносить заклинания вовсе необязательно, ну а затем выясняется, что сильнейшие из нас — те, кто может колдовать, как в детстве, практически одной лишь силой своего желания.

— Простите, мой Лорд, но разве это возможно? Я никогда не слышал…

Волдеморт не пошевелился, не достал волшебную палочку, но Герион осекся, когда книга вдруг вырвалась из его руки, перелетев к нему.

— Это магический мир, Герион, тут нет ничего невозможного, — тихо ответил Лорд. — Смотри.

Герион почувствовал, как всколыхнулась магия Волдеморта, наполнявшая комнату, а в следующий миг на открытой ладони Лорда распустился бутон пронзительно-зеленого пламени. Гарри замер, широко распахнутыми глазами глядя, как огонь набирает силу, извиваясь, тянется в высь, а мгновение спустя принимает форму змеи, которая скользит по руке Волдеморта, чтобы вдруг обернуться волком, скалящим зубы в сторону Гериона, а затем внезапно расправляет крылья — и вот это уже дракон, который летает по кругу, разбрызгивая искры и пытаясь ухватить собственный хвост.

— Милорд, это что, Адское Пламя? — внезапно севшим голосом прошептал Герион. Он читал, что только Адское Пламя, сложнейшее в управлении и контроле, может менять формы, принимая вид огненных химер, но даже не представлял, что оно может менять цвет по желанию сотворившего его мага.

— Десять баллов Слизерину.

Волдеморт щелкнул пальцами и пламя распалось на множество разлетающихся по комнате ярких искр, зажигая многочисленные свечи, которые тут были повсюду: и в хрустальной люстре, и в витых канделябрах. Гостиная озарилась мертвенным зеленым светом. Гериону подумалось, что только Волдеморту могла прийти в голову такая идея: использовать в качестве освещения одно из самых смертоносных магических явлений, суть которого — уничтожать, пожирать все, до чего оно сможет добраться. Он обернулся, оглядывая десятки изумрудных язычков Пламени. Если Лорд на мгновение потеряет контроль хоть над одним из них, Пламя вырвется на свободу и уничтожит Малфой мэнор вместе со всеми его обитателями, сделает с ним то же, что уже однажды сотворило с Ремейнз Холлом. Зачем Волдеморт выбрал именно это заклинание для демонстрации своей силы? Неужели он даже не вспомнил о том, что именно из-за него погибла мать Гериона?

Гарри обернулся к Волдеморту. Алые глаза смотрели на него пристально, выжидающе. Все он помнил! Он сделал это специально! Месть за казус с подушками?.. Нет, какая-то проверка, но в чем ее смысл, Герион не понимал. Ну и ладно! Он поднял глаза, спокойно и решительно встретив взгляд Волдеморта. Он не будет бояться Пламени. И не будет бояться Волдеморта. Темный Лорд усмехнулся.

— Ты же доверяешь мне, Герион?

— Конечно, милорд.

Волдеморт несколько долгих мгновений смотрел ему в глаза, словно ожидая, что Гарри скажет что-то еще, а затем кивнул, и в следующий миг смертоносный изумрудный свет сменился обычным, желтым и теплым. Адское Пламя исчезло.

— Я покажу тебе кое-что. Магия не заключена в словах или жестах, она не таится в сердцевине твоей волшебной палочки, — голос Волдеморта обрел вкрадчивые, гипнотические интонации. — Ты сам — это магия, и твоего желания достаточно для того, чтобы она подчинилась. Но она, словно зверь, чувствует малейшую неуверенность, чувствует страх ошибки и не прощает его. Однако если ты даже в своем подсознании не допускаешь самой вероятности неповиновения, то неважно, насколько точен взмах твоей волшебной палочкой, неважно, как именно ты произносишь заклинание и делаешь ли это вовсе, — Лорд приподнял книгу, которую все это время держал в руке. — Попробуй ее призвать. Не говори ни слова.

Герион прикипел взглядом к яркой обложке и на выдохе вскинул палочку, описав ей небрежную дугу. Книга вырвалась из руки Волдеморта и плавно перелетела к нему, мягко опустившись на подставленную ладонь.

— Вау! — восторженно выдохнул Герион, вскинув сияющие от радости глаза. — У меня получилось! А я-то думал, что научусь невербальным заклинаниям в лучшем случае года через два!

— Ты пока и не научился, — ответил Волдеморт, снисходительно наблюдая за его восторгом. — Тебе помог нужный настрой и моя магия, но теперь ты знаешь, к чему нужно стремиться.

— Это было очень здорово… Так, получается, в Хогвартсе нас учат неправильно? А вам что же, вообще не нужна волшебная палочка? И много еще таких магов?

— Нет, я бы не назвал обучение в Хогвартсе в корне неправильным. Ты знаешь, что такое заклинания?

— Эм… ну последовательность действий и слов, которая приводит к определенному эффекту?

— Но почему наша магия реагирует именно на эти слова и жесты вполне определенным образом?

— Я не знаю, милорд, — признал Герион, чувствуя себя нерадивым учеником, который не удосужился подготовиться к уроку.

— Ну полагаю, большинство взрослых волшебников ответили бы так же.

Лорд на мгновение прищурился, а в следующий миг в воздухе перед Герионом возник увесистый фолиант.

— Это — расширенная теория магии, — пояснил Волдеморт. — И тут есть один классический пример…

Книга распахнулась, страницы начали переворачиваться словно сами собой, пока фолиант не открылся на описании некого ритуала.

— Вот он. Читай.

Ритуал оказался не самым сложным из тех, с какими приходилось встречаться Гериону: он состоял из зелья, которое надлежало выплеснуть на землю перед собой, и умеренно длинного заговора.

— Ты понял, что это за ритуал? — спросил Лорд, когда Герион закончил чтение.

— Если я правильно понял, то он призывает огонь, — ответил Гарри, вновь невольно подумав про Адское Пламя.

— Верно. Это — Инсендио.

— Инсендио, милорд? — недоуменно нахмурился Герион. — Вы имеете в виду, что ритуал — аналог этого заклинания?

— Нет, я имею в виду, что это и есть это заклинание — в том виде, каким оно было тысячелетия назад. Раньше волшебники в основном колдовали именно так: очень медленно и сложно. Многие умения волшебников Вавилона, Шумера или Древнего Египта недоступны большинству современных магов: они мастерски управляли погодой, накладывали поистине изощренные проклятия и порчи, а их артефакты до сих пор представляют далеко не только историческую ценность. Но они были практически не способны на то мгновенное колдовство, каким пользуемся мы, просто потому, что его как систему в те времена еще не изобрели. Но все стремится к упрощению — и волшебники придумали проводники, усилители для своей магии. Сперва — посохи и жезлы, а затем — волшебные палочки. С помощью волшебных палочек стало возможно разработать сокращенную версию большинства ритуалов и заговоров — это и есть заклинания. И их можно сократить, упростить еще больше, вплоть до невербального и даже беспалочкового колдовства. Но чем более усеченную форму ты используешь, тем больше сил тратишь. Поэтому ни один волшебник никогда не откажется от палочки, даже если он может колдовать без нее — это напрасное напряжение сил, все равно, что идти пешком, неся под мышкой гоночную метлу. Но для большинства магов подобное волшебство в принципе недоступно, некоторые из них даже невербальными заклинаниями овладеть не в силах. Поэтому в целом система обучения в Хогвартсе логична и правильна: сперва там учат элементарному, а уже затем — более сложному. Правда, теорию магии, как отдельную дисциплину, там не преподают — такова политика Министерства. Правительству не выгодно, чтобы в стране было большое количество сильных магов — ведь они вряд ли согласятся заниматься бессмысленным перекладыванием бумажек за сущие кнаты. Кроме того, волшебник, который изучил теорию магии, может начать создавать собственные заклинания, а наше Министерство является категорическим противником всего нового. Им выгодно, чтобы люди колдовали шаблонно, по инструкции и мыслили соответственно. Именно поэтому в моих рядах никогда не было недостатка в умных и талантливых магах: не найдя ответы на свои вопросы в разрешенных цензурой книгах, они неизменно приходят ко мне.

— А у меня есть шанс научиться колдовать без палочки, милорд?

Волдеморт окинул его цепким изучающим взглядом:

— Почему нет? Ты обещаешь вырасти действительно сильным магом. Конечно, колдовать как я, ты не сможешь — думаю, это вообще никому из ныне живущих не под силу, но некоторые заклинания вполне сможешь выполнять без палочки. Вероятно, я смог бы тебя этому научить. Не сейчас, разумеется, а через несколько лет.

— После того, как я приму Метку? — Герион прикусил язык, понимая, что этот вопрос вполне мог показаться Волдеморту излишне прямолинейным и бесцеремонным.

Тот чуть склонил голову набок, глядя на него с интересом. В комнате повисла напряженная тишина.

— А ты наглый… — наконец, произнес Волдеморт. — Так уверен, что обязательно ее получишь?

— Простите, мой Лорд.

— Но в целом ты прав: я не имею привычки делиться знаниями с кем попало — только со своими последователями. И то не со всеми, а лишь с самыми преданными, сильными и талантливыми. Так что если в будущем ты меня не разочаруешь и сам не передумаешь, то этот путь для тебя открыт.

Герион немного помолчал, а затем выпалил то, что уже не одну неделю не давало ему покоя:

— Простите, а вы правда думаете, что я — сильный маг? Просто сейчас все учат заклинание Патронуса, и оно у меня не получается. Совсем, — его в начале уверенный голос становился все тише и тише, и под конец Герион и вовсе сник.

— А ты правда думаешь, что я потратил бы даже минуту своего времени на бездарность? — холодно спросил Лорд. — Нет, пока ты не сильный волшебник, но, вероятно, скоро им станешь. Что до Патронуса… это очень специфические чары. Обычно, подросткам они даются легче, чем взрослым: тебе необходимо концентрироваться на чем-то действительно светлом, несущем безусловную радость. Как правило, с годами люди становятся более циничными, менее эмоциональными и именно поэтому часто не могут вызвать в себе нужный отклик, найти подходящее воспоминание.

Герион нахмурился: Волдеморт намекает на то, что он взрослый не по годам, или на то, что у него в жизни не было ничего по-настоящему хорошего?

— Кроме того, конкретно в твоей ситуации возможна еще одна причина: ты же знаешь, из какого рода происходишь, каким даром обладала ваша семья.

— Некромантией…

— А дементоры — это создания некромантов, их естественные слуги и спутники. Так зачем некроманту заклинание, способное их отогнать?

— Значит я, вероятно, все-таки унаследовал семейный дар? — спросил Герион. Сердце тревожно заколотилось: он совсем не был уверен, что хочет этого.

— Не обязательно: возможно, за века кровь представителей рода Розье стала настолько чужда заклинанию Патронуса, что оно просто физически не может у тебя получиться, даже если ты не обладаешь даром некромантии.

Гарри поежился, представив, словно в его венах и вправду течет не кровь, а что-то густое, черное, похожее на трупный яд, что-то такое, что не позволяет ему обращаться к радостным воспоминаниям и не дает направить свою магию на создание красивого сияющего защитника, предлагая вместо этого дементоров и инферналов. Он почувствовал чужое присутствие в своей голове. Пока мягкое, но Герион уже знал, что терпение, как и уважение к чужим мыслям, не входит в число добродетелей Волдеморта, и быстро открыл брешь в своих ментальных щитах, позволяя ему узнать, о чем он думает. Мгновение спустя губы Лорда изогнулись в усмешке:

— Не думал, что тебя посещают мысли, которые больше подошли бы первокурснице из Хаффлпаффа. Так, значит, Патронус красивый, а инфернал нет?

Кровь бросилась Гарри в лицо. Какой позор!..

— Ну не то чтобы именно «красивый» милорд, просто инферналы в принципе не самые приятные создания, — попытался оправдаться он. — Я имею в виду, это же трупы!

— Ну и что? Тебе уже пора понять, что эффективность гораздо важнее формы, и искать в окружающем не красоту, но силу.

— Вы правы, сэр, но, честно говоря, я все же надеюсь, что унаследовал талант к боевой магии от родителей, а не некромантию от деда…

— А вот я рассчитываю на обратное, — весело ответил Лорд. — У меня, знаешь ли, есть множество боевых магов, но нет ни одного некроманта.

Гериону было что возразить, но он благоразумно не стал этого делать, спросив о другом:

— Возможно, все-таки есть способ как-то узнать, есть ли у меня еще способности, кроме парселтанга, и какие именно?

— К сожалению, нет, — поморщился Лорд. — А дар некромантии вообще пробуждается довольно поздно: помню, у твоего дяди Фораса он проявился лет в шестнадцать. Мы думали, что он станет преемником Эдмунда, но судьба распорядилась иначе, и он погиб почти сразу после окончания Хогвартса. Впрочем, возможно какие-то способы есть, я никогда этим не интересовался. Быть может, какая-то информация есть в вашей библиотеке — она ведь сохранилась?

— Да, милорд, как ни странно, книги почти не пострадали.

— Ничего удивительного, их всегда старались защитить почти также тщательно, как фамильный гобелен. Поищи там, но, полагаю, мы вряд ли узнаем правду в ближайшее время, скорее всего, придется подождать еще пару лет.

Герион сокрушенно вздохнул. Так вот, значит, на что рассчитывает Волдеморт! Хочет заполучить себе нового некроманта, который создавал бы для него армию из самых отвратительных существ, чтобы самому Лорду не пришлось мараться! Алые глаза Волдеморта сверкнули странным азартом. Выходит, Герион все понял правильно, и у него не будет ни единого шанса отказаться... А сейчас Лорд, кажется, ждал, что Гарри возразит, возмутится, начнет отстаивать свое право на самостоятельный выбор. Но Герион молчал, спокойно разглядывая Волдеморта в ответ — он в любом случае не собирался столь поспешно отказываться от своего фамильного дара. Так что если Темный Лорд думал, что Герион даст ему повод продемонстрировать свою власть, то он его недооценил.

Интересно, внезапно подумалось ему, а есть ли у Темного Лорда Патронус? Волдеморт усмехнулся в ответ на незаданный вопрос, но промолчал.

* * *

За день до отбытия в Хогвартс лорд Малфой вновь позвал их в свой кабинет.

— Честно говоря, я даже подумать боюсь, что еще твой отец хочет нам сообщить. Вместо фестралов школьные кареты теперь будут возить драконы? Дамблдор принял одного из дементоров на работу? Школьный квиддичный турнир отменили?

— Только не турнир! — с притворным ужасом воскликнул Драко перед тем, как первым войти в кабинет.

— На самом деле, я планировал поговорить с вами обоими после ужина, но так вышло, что прямо сейчас я вынужден буду уехать, — сообщил Люциус Малфой. — Поэтому придется сделать это сейчас.

— Постой, ты что, не останешься на праздничный ужин?!

— К сожалению, нет, Драко. И мне жаль, что в этом году я не смогу проводить тебя в Хогвартс, но ничего не поделаешь.

— И надолго ты уезжаешь? — насупившись, спросил Драко.

— Нет, вероятно.

— Скажи, это ведь не опасно? — после паузы почти шепотом спросил Драко. — И ты же напишешь мне, как только вернешься?

— Не волнуйся — ровным счетом ничего опасного. И, разумеется, я напишу, но помни, что необходимо соблюдать осторожность: по требованию министра в Хогвартсе усилили защитные щиты, и теперь они не пропускают домовиков, которые не служат в школе. Ну а сову всегда могут перехватить.

— Думаешь, Дамблдор осмелится?..

Люциус вздохнул:

— Драко, ты даже не представляешь, на что может «осмелиться» ваш директор, если посчитает это оправданным. Но, признаться, в данное время я больше опасаюсь профессора Снейпа. Собственно, об этом я и хотел поговорить, — голос Люциуса зазвучал непривычно жестко, утратив почти все мягкие елейные нотки. — Темный Лорд не доверяет Снейпу, не хочет, чтобы тот узнал о его возвращении, поэтому он ни в коем случае не должен получить от вас никакой информации. А он будет очень стараться ее выведать, всеми правдами и неправдами. Поэтому постарайтесь не оставаться с ним наедине, ни в коем случае не пейте ничего, что он вам предложит, и постоянно держите окклюменторные щиты. Снейп очень хороший легилимент, и от открытой атаки они не спасут, но я надеюсь, что на такое он все-таки не осмелится…

Герион мрачно усмехнулся — значит, не зря он не доверял декану… Драко же ожидаемо возмутился:

— Получается, профессор Снейп даже не знает, что Темный Лорд возродился? Но почему Повелитель ему не доверяет?! — воскликнул он. — Снейп же всегда был с нами на одной стороне!

— Хотя бы потому, что последние двенадцать лет Снейп провел под крылышком у Дамблдора, и старый паук вполне мог его перевербовать. Возможно, есть и другие причины, но они вас не касаются… разве что, Герион, имей в виду, что к тебе у вашего декана может возникнуть особенный интерес, так что будь начеку.

— Ко мне? Но почему?

— Темный Лорд полагает, что профессор Снейп будет очень упорен в попытках узнать, почему ты оказался у Поттеров, и что вообще произошло в ту ночь в Годриковой Впадине. Не говори ему об этом ни слова — это очень важно. И даже не спрашивай меня о причинах — все равно не отвечу. Вы все поняли? Отлично. Тогда, Герион, я с тобой прощаюсь и желаю хорошего учебного года.

Гарри простился с лордом Малфоем и покинул его кабинет, оставив отца с сыном наедине — разумеется, им было, о чем поговорить перед долгой разлукой.

Герион медленно спускался по лестнице, кончиками пальцев скользя по холодным мраморным перилам, и размышлял. Сперва неизвестно куда уехали Барти, Эйд и мистер Паркинсон, а сегодня вот лорд Малфой… и не он один: с утра с ним простился и Ролен. Похоже, затевалось что-то масштабное, и Гарри сходил с ума от невозможности раскрыть эту тайну. А ведь был еще и профессор Снейп который, как Герион подозревал, доставит им всем немало проблем.

* * *

На платформе 9¾ как всегда было очень многолюдно. Студенты шумно приветствовали друзей и не менее бурно прощались с родителями. Малфои же, по обыкновению, являли собой резкий контраст оживленно гомонящей толпе, ведя себя так, словно они расстаются не на месяцы, а всего лишь на пару дней.

— До свидания, леди Малфой, — вежливо кивнул Гарри, когда Нарцисса обернулась к нему.

— Хорошей тебе учебы, Герион, — отозвалась она, а затем на мгновение неожиданно сильно сжала его плечо. — Будьте очень осторожны, — тихо прошептала она, — особенно ты…

Герион едва заметно поморщился — неудача с Патронусом до сих пор его задевала — и отвернулся, высматривая Панси. Однако вместо подруги неподалеку он обнаружил уже знакомого ему Амикуса Кэрроу.

— Надо бы подойти, — вздохнул он, кивком указав в сторону Кэрроу. — Он, наверное, племянниц провожает, а я же пообещал за ними приглядеть…

— Да, разумеется, — ответила Нарцисса. — Иди, Герион.

Стараясь выглядеть уверенно, Гарри приблизился к Кэрроу, который стоял в довольно большой компании незнакомцев. Волшебник тут же его заметил и резко развернулся навстречу:

— О! Это же лорд Розье! — Герион почувствовал усмешку в его голосе, но ответил лишь равнодушным взглядом и легким кивком. — А это моя семья: сестра Алекто, брат Бронт, его супруга Амалия и, конечно же, их дочки, мои племянницы Флора и Гестия.

— Рад знакомству, молодой человек! — важно произнес Бронт, тучный мужчина в настолько богатых одеждах, словно он прямо с вокзала собирался отправиться на бал.

Его жена, разодетая так же пышно и неуместно, поглядывала на Гериона со странной опаской. Рыжеволосые Флора и Гестия оказались близняшками, похожими точно две капли воды. Они выглядели младше своего возраста и косились на Хогвартс-экспресс с явной тревогой. Гериону подумалось, что они в принципе впервые видят паровоз и, вероятно, после метел, гиппогрифов и пегасов подобный транспорт действительно казался им чем-то ошеломительным. Низкорослая Алекто была единственной, кто воздержался от церемонных расшаркиваний. Вместо этого она сверлила его пристальным взглядом своих болотно-зеленых глаз. Герион подумал, что, кажется, Алекто — самая умная в этой компании. Он и сам не знал, почему так решил, ведь за все время она не произнесла ни слова.

— Я был рад познакомиться со всеми вами, — вежливо улыбнулся Герион, когда обмен любезностями закончился. — Флора, Гестия, пойдемте со мной — помогу вам устроиться в купе.

Девочки покорно засеменили следом за Герионом, который уже пробирался сквозь толпу, высматривая своих друзей.

* * *

К счастью, близняшки Кэрроу оказались спокойными и ненавязчивыми: они отказались примкнуть к их компании, заняв свободное купе, а Герион с чистой совестью смог присоединиться к своим.

— Гарри, это ты?! — воскликнула Дафна, едва он перешагнул через порог.

— А что, не похож? — весело фыркнул он, левитируя свой чемодан на верхнюю полку.

— Если честно, не очень: ты так вырос! И твои волосы…

Герион рассеянно растрепал волнистые пряди:

— Да, с ними смешно получилось — я был уверен, что они просто вьются от морской воды и выгорели на солнце, и только недавно понял, что это не так. Зато теперь я не похож на морского ежа. Надеюсь только, что больше мои волосы светлеть не будут: одного блондина нам более чем достаточно.

— Действительно, — протянул Драко. — Хотя цвет волос Малфоев уникален, так что тебе в любом случае со мной не сравниться.

— И хвала Мерлину! — хмыкнул Герион, мельком взглянув на Дафну, и она вдруг улыбнулась ему в ответ.

За окном пролетали поля, едва различимые в сгустившихся сумерках. В купе уютным желтым светом загорелись лампы. Герион внезапно понял, что успел отвыкнуть от электрического освещения, и теперь оно казалось слишком ярким.

— Молнию-то видели? — спросил заглянувший к ним Майлз Блетчли. — Это не метла — это чудо какое-то!

— О нет, только не это! — простонал Герион, — Только не про Молнию!

— А что?.. — недоуменно начал Майлз, но осекся, когда Гарри взглядом указал на насупившегося Малфоя. — О! Вашей семье это не очень выгодно, верно?

— Гениальный вывод! Да, действительно, нам совсем невыгодно, что Нимбусы потеряли первенство на мировом рынке, — язвительно процедил Драко. — Теперь все профессионалы пересядут на этот немецкий новодел, а мы в это время будем терять имя и деньги!

Герион закатил глаза: он выслушивал это весь август, после того как Молния вышла в продажу, и оказалось, что Малфои являются чуть ли не ведущими акционерами Нимбуса. Драко тогда очень удивился его незнанию и спросил, неужели он правда думал, что лорд Малфой купил метлы слизеринской команде по рыночной цене.

«Гарри, они же тысяч двадцать стоили! — воскликнул он тогда — Это была бы не щедрость, а какое-то безумное расточительство!»

— Не драматизируй, — покачал головой Блетчли. — Уж точно не все. Национальные сборные, конечно, да, а из местных денег на Молнии хватит разве что у Сорок и Паддлмир Юнайтед.

Малфой лишь скривился в ответ.

— Но, надо признать, скорость у Молнии… — начал было Блетчли, но Драко посмотрел на него с такой злостью, что он тут же осекся. — Ладно, пойду к своим. Рад был повидаться, и все такое.

— Проклятые немцы со своими проклятыми метелками! — пробурчал Драко.

— Да ладно тебе! Слушайте, а я тут подумал, я ведь теперь глава рода, значит, профессора должны будут обращаться ко мне по титулу? — озвучил Герион мысль, которая почему-то пришла ему в голову только сейчас.

— Даже не надейся, — фыркнула Панси, кажется, тоже уцепившись за возможность сменить тему. — Еще Основатели постановили, что все ученики Хогвартса равны между собой несмотря на статус крови, богатство или титулы.

— Жаль, — протянул Герион.

Значит, радужному видению, в котором МакГоногалл и Снейп при всех будут вынуждены называть его лордом, так и суждено остаться несбыточной мечтой...

Поезд издал длинный гудок, замедляя ход.

— Разве мы уже приехали? — нахмурилась Панси.

Герион быстро наколдовал Темпус:

— Нет, еще слишком рано. Может, какая-то авария?

Поезд резко остановился, сидевшая напротив Гериона Дафна слетела со своего сидения, упав прямо на него.

— Ты как? Не ушиблась?

Дафна залилась румянцем и, покачав головой, поспешно вернулась на свое место.

— Да что у них там происходит?! — недовольно протянул Драко, приникнув к окну. — Кажется, кто-то садится в поезд. Они что, решили подзаработать, подвозя людей до Хогсмита?

Вдруг свет мигнул и погас. Купе погрузилось в кромешную тьму.

— Ой!

— Что происходит?!

— Успокойтесь! — скомандовал Герион. — Люмос! Видимо, и правда какая-то авария…

— Вы чувствуете? — внезапно спросила Дафна. — Почему так холодно?

Герион нахмурился и растерянно переглянулся с Панси и Драко.

— Может, просто похолодало? — предположил Блейз Забини. — Вечер же.

— Нет, — покачал головой Теодор Нотт, доставая палочку. — Тут что-то другое…

Герион вздохнул, дыхание вырвалось изо рта белым облачком. Внезапно сбоку раздался тихий и какой-то отчаянный всхлип Дафны.

— Эй, ты чего?

— А вы не чувствуете? Так… страшно…

Дверь купе медленно отъехала в сторону.

1) Гарри Поттер и узник Азкабана

Вернуться к тексту