Гвоздь и подкова (гет)

1979 г.

Разумеется, гибель Абрахама Блоттса накалила страсти в Хогсмиде до предела. К своему изумлению, Гермиона обнаружила, что в обстановке суматохи, которая возникла сразу вслед за появлением отряда мракоборцев, ее присутствия при роковом событии почти никто не заметил. И она, справедливо сочтя за лучшее, что не стоит кричать об этом на каждом углу, поделилась лишь с Розмертой. Та, посетовав Гермионе на легкомыслие — шутка ли чуть не оказаться перед лицом убийц — тоже велела не болтать.

— Сомневаюсь, что кто-то в здравом уме сочтет тебя соучастницей, но то, что будут коситься, тоже ведь приятного мало. Да и авроры тебя по допросам затаскают. Они сейчас, сама понимаешь, нервные…

Словом, Гермиона всеми силами старалась не думать о происшествии, хотя выходило плохо.

Надо ли говорить, что в первое утро после трагедии, по обыкновению проходя мимо осиротевшей лавки, мисс Грэйнджер невольно отвела глаза — ей все еще было не по себе от мысли, что и она могла бы «попасть под раздачу», не реши ни с того ни сего кинуться домой за деньгами для Блоттса. Под действием этого неприятного чувства молодая женщина невольно ускорила шаг. Хотела быстро прошмыгнуть мимо, но вдруг услышала громкие голоса за спиной. Гермиона и сама не поняла, как оказалась за углом соседнего дома.

«Чертовы инстинкты», — невесело пошутила она в мыслях, осторожно выглядывая из-за стены.

На пороге лавки стояла высоченная старуха в мужской шляпе, помпезном лисьем палантине и с тростью, больше похожей на суковатую палку. Но не экстравагантная старая колдунья заставила Гермиону вздрогнуть и затаить дыхание. Рядом с этой дамой стоял не кто иной, как профессор Дамблдор. Он практически не отличался от себя самого на двадцать лет старше, разве что выглядел сейчас необычно сурово и сосредоточенно.

Мисс Грэйнджер даже не пришлось напрягать слух, чтобы услышать, о чем ведется разговор — у мадам был поистине громоподобный голос.

— … и вы, Альбус, еще имеете наглость утверждать, что вашей вины здесь нет! Не смешите меня.

— Заметьте, Гризельда, я этого и не отрицаю. Да, это я посоветовал Абрахаму поселиться в Хогсмиде, после того как у него возникли… хм… разногласия с партнером, — Дамблдор бросил красноречивый взгляд на собеседницу. Но та не принимала никаких намеков.

— Пф! Разногласия, — старуха угрожающе стукнув палкой оземь, начала наступать на Дамблдора, как закованный в латы рыцарь на сарацина. — Эти его смехотворные претензии! Да я бы в два счета его убедила. Если бы не вы!

— Я лишь дал совет. На правах старого друга.

— Вот до чего довела его ваша дружба, — старушенция грозно потрясала тростью в направлении двери лавки. — Старый болтун сдох первый. И не удивительно! А вы даже пальцем о палец не ударили, чтобы организовать хоть какую-нибудь мало-мальски сносную охрану.

Дамблдор устало покачал головой.

— Увы, мы все сейчас не в безопасности.

— Ха! Только не говорите мне это. У вас-то есть свое теплое местечко в Хогвартсе…

— Гризельда, — директор вопреки ее провокациям говорил исключительно деликатным тоном, — в вас говорит обида и чувство вины. Поверьте, ни вы, ни я не могли бы предотвратить неизбежного…

— Говорите за себя, — взорвалась старая колдунья, но внезапно плечи ее поникли, казалось даже, что она вдруг стала ниже ростом.

— Он писал мне… Раз или два, — голос вдруг стал скрипучим, старческим. — Предлагал мировую. Но разве Флориши когда-то шли на попятный?

Директор бросил на старую волшебницу свой «фирменный» взгляд поверх очков, но ничего не сказал. Старуха же, справившись с минутной слабостью, которая была для нее чем-то вроде пятна на одежде, от которого нужно немедленно и безжалостно избавиться, снова приняла неприступный вид и вымолвила высокомерно:

— В любом случае, я не намерена больше иметь с вами никаких дел. И этот, — она сморщилась, — с позволения сказать, филиал, отныне закрыт.

— Как вам будет угодно, мадам, — Дамблдор церемонно поклонился.

Гермиона тряхнула головой, потом глянула на часы и ахнула: так заслушалась любопытной беседой, что почти опоздала к открытию. Она выбралась из своего укрытия, и, пройдя спокойным шагом несколько ярдов, собиралась уже аппарировать, как вдруг обратила внимание, что за ней… следят.

Это было странное чувство, на уровне все того же инстинкта.

«Что за глупость?» — обругала себя Гермиона, пройдя вперед еще с десяток шагов. Ощущение не пропадало. Молодая женщина осторожно повернула голову назад и тут заметила его.

«Ну, еще чего не хватало», — мысленно простонала она.

За ней по пятам бежал большой черный пес. Ничего особенного, просто бродячая собака. То есть, так подумал бы кто угодно, но не Гермиона. Увы, именно она знала это животное, что называется, в лицо.

«Какого черта Блэку понадобилось следить за мной?» — вертелся в голове назойливый вопрос, пока Гермиона, нарочно ускоряя шаг, двигалась по улице в сторону «Сладкого королевства». Пес отставать не намеревался и тащился за ней совершенно открыто. Разумеется, подумала Гермиона, Блэку ведь не приходило в голову, что кто-то знает о его анимагическом умении. Что ж, пусть он так будет думать и дальше.

Она еще раз взглянула на часы и аппарировала прямо к дверям кондитерской лавки.

На рабочем месте Гермиону встретила ее хозяйка. Молодая женщина почти сразу почувствовала неладное, слишком уж хмурый вид был у миссис Берроуз.

— А, Джейн, это ты? — проговорила она, разглядывая склянки со сладостями. Голос Кики был неестественно ровным.

— Я ведь не опоздала? — с сомнением в голосе спросила Гермиона, пытаясь понять странность в поведении обычно оживленной и добродушной хозяйки «Сладкого королевства».

— Нет, нет… — рассеянно пробормотала она.

— Что случилось, Кики? — тревога внутри нарастала, но внешне Гермиона все еще оставалась спокойной.

— Ничего… То есть, да. Вчерашнее нападение. Это так ужасно. Абрахам был хорошим человеком, — она еще что-то говорила, но Гермиона уже поняла — это только слова. Кики мучило другое и, кажется, она начинала догадываться, что.

— Джейн, — миссис Берроуз, наконец, посмотрела на нее. Взгляд был больным и затравленным. — Ты… не приходи больше… в смысле не совсем, конечно. Но… я справлюсь сама и…

Она бессильно замолчала.

— Понятно.

Гермиона чуть прикрыла глаза. Глупо, но ей хотелось плакать от обиды. Так по-детски. Разум подсказывал, что рано или поздно она должна была столкнуться с этой проблемой. Кики вздрогнула и снова отвернулась, казалось, что женщину гложет чувство вины.

— Не кори себя, Кики. Я знаю, мое общество теперь опасно, а у тебя дети, муж.

Гермиона уже хотела открыть дверь, как миссис Берроуз сорвалась с места, порывисто обняла ее и зашептала в самое ухо.

— Уезжай, Джейн. Прошу тебя. Я знаю, о чем говорю… Пожалуйста, уезжай.

— О чем ты, Кики? — также тихо прошептала Гермиона. — Что ты знаешь?

— Боже, — миссис Берроуз, казалось, была в отчаянии, — я не могу тебе сказать… Да и нужно ли говорить? Скоро здесь начнется ад, и ты… в смысле, такие, как ты, в опасности в первую очередь.

— Но это ведь не новость.

Она сдавила руку Гермионы и обратила к ней свое миловидное, но сейчас искаженное внутренней борьбой лицо.

— То, что пишут в газетах, цветочки. Скоро будет по-настоящему страшно. Не спрашивай меня, откуда я знаю. Не могу сказать, но… Господи, просто поверь мне и уезжай куда-нибудь! На континент или дальше… Мало ли мест, где может устроиться молодая, энергичная…

— Мне некуда ехать, — спокойно перебила ее Гермиона. Она аккуратно отстранилась и подошла к двери, уже стоя на пороге, обернулась. — Ты была добра ко мне. Спасибо.

«Что ж, это ожидаемо», — убеждала себя она, медленно двигаясь вдоль домов прочь от «Сладкого королевства». Ноги сами несли ее на окраину деревни, хотелось остаться одной. Трудно сказать, что Гермиону расстроило больше: потеря работы — пусть не самой лучшей, но постоянной — или очередное напоминание, что она «недочеловек». Когда-то, как ей думалось, последнее перестало задевать мисс Грэйнджер, а вот, поди ж ты…

Домой Гермиона явилась только в середине дня. Спокойная прогулка, потом разговор с Розмертой, к которой Гермиона зашла, поддавшись противному чувству жалости к себе, плюс изрядный стаканчик грога в середине дня… «А, что?! — с вызовом думала Гермиона, соглашаясь на предложение Роз. — Безработной-то можно и в середине дня!»

Словом, когда мисс Грэйнджер выбралась из «Трех метел» и сообразила, что убила на «ни то ни сё» без малого часа четыре, ее это совершенно не расстроило. Результат был налицо — настроение теперь характеризовалось, как «сносное».

«В конце концов, — рассуждала раскрасневшаяся от алкоголя Гермиона, вышагивая последние ярды до своей двери, — что свет клином на Хогсмиде сошелся?»

Про «свет клином» это была цитата из речи молодой трактирщицы, которая, узнав причину кислого выражения лица своей протеже, тут же засыпала ее кучей дельных предложений, над которыми ошалевшая от такой энергичности Гермиона обещала подумать на досуге.

— Да мало ли работы для такой толковой девицы, а? — восклицала Роз, агрессивно постукивая посудой, должно быть от избытка эмоций. — И нечего кукситься! Не все же такие трусихи, как Кики. У нее, понятное дело, на почве материнства крыша маленько того… Не хочешь тут в Хогсмиде крутиться, езжай в Лондон. Там сейчас, как пить дать, куча мест освободились.

Пообещав себе, что искать работу начнет уже завтра, и оттого окончательно успокоившись, Гермиона зашла в дом.

Хлопнула рама. Сквозняк смел со стола лист пергамента, который медленно опустился на пол у входа в гостиную. Молодая женщина застыла, как вкопанная, в руку автоматически скользнула волшебная палочка.

«Неужели я оставила открытым окно?» — эта мысль неприятно поразила Гермиону.

Она быстро навела сканирующие чары. Дом был пуст. Испустив вздох облегчения, Гермиона вошла в гостиную и почувствовала легкую дрожь.

В доме кто-то побывал — это не оставляло никаких сомнений. Непонятно, было ли что-то похищено, но то, что загадочный посетитель что-то искал, причем, вероятно, делал это не слишком аккуратно, было очевидно даже при первичном осмотре.

Книги, которые за неимением полок Гермиона хранила на столе, были сложены иначе. Ящики комода неплотно задвинуты, словно их закрывали все разом. Пачка пергаментов валялась на полу, сброшенная и не положенная на место, очевидно, в спешке. Складывалось впечатление, что вора — если это, конечно, был вор — что-то спугнуло, и он поспешил ретироваться, не успев замести следы.

Гермиона начала перебирать свой нехитрый скарб. Деньги, кое-какие подарки-безделушки, а главное — ключ от тайника, где она прятала Хроноворот, были на месте. Наверху тоже ничего не пропало. Да и что было у нее брать? Уж если говорить об имуществе, в Хогсмиде были куда более богатые дома, чем жилище торговки из «Сладкого королевства».

«Бывшей торговки», — поправила саму себя Гермиона.

Затем она принялась перебирать бумаги. Самые важные: завещание и документы, подтверждающие право владения, полученные в свое время в соответствующем отделе министерства — тоже лежали на своих местах.

«Хотя в бумагах явно рылись», — констатировала Гермиона, нервничая все больше. Что же нужно было ее загадочному визитеру?

«Может, он просто не нашел того, что искал?»

Что ж, это был довольно разумный вариант. Не успел?

«О, Боже! Ну, конечно, — от очевидности ответа Гермиона даже рассмеялась, — ведь я должна была вернуться только вечером, он же не мог знать, что меня уволят».

Получается, тот, кто влез в дом, был хорошо осведомлен о распорядке ее дня. Впрочем, узнать его не составило бы труда для любого. Другое дело, кого может интересовать жалкая лавочница, ничем не примечательная деревенская женщина?

Она взглянула на приоткрытое окно… И тут Гермиону посетила одна шальная идея, показавшаяся ей, с одной стороны, совершенно безумной, с другой — многое объясняющей.

Она спешно вышла — а точнее, выскочила — из дома, обогнула его и присела на корточки перед окном гостиной. На мягком, сыроватом после оттепели грунте четко отпечатался след ботинка — мужского, судя по размеру. Но не это вызвало злую усмешку на губах у мисс Грэйнджер. Рядом с отпечатком обуви красовалось несколько легких следов. Собачьи лапы.

— И что же вы хотели отыскать, мистер Блэк? — тихо пробормотала себе под нос Гермиона.

Глупая выходка одновременно ужасно разозлила и вместе с тем повеселила молодую женщину. Она пыталась догадаться о причине дерзкого поступка и пришла к выводу, что ниточки тянутся к Питеру. С чего бы еще Сириусу Блэку интересоваться ее особой? Видать, Блэк что-то заподозрил, хоть ее незадачливый поклонник и пытался скрывать их отношения от приятелей.

«Проклятье! Ну, не любовную же переписку он рассчитывал отыскать, в самом деле?» — поморщилась Гермиона. Да и зачем? Ну, бог с ним, связался Петтигрю с «конопушкой» из деревенской лавки. Пусть этим павлинам подобный факт и кажется поводом для нездорового любопытства, но ведь ничего подозрительного? Что за глупость — в дом лезть.

«Впрочем, не такая уж это и глупость, — вдруг пришла в голову Гермионе неожиданная мысль, — если принимать во внимание слухи о появившемся в Ордене шпионе».

Может, Сириус все-таки оказался прозорливее, чем она считала, узнав его в той — то ли прошлой, то ли будущей — жизни. Вполне могло случиться, что у него были подозрения насчет Петтигрю, он решил их проверить. А начать решил с «любовницы»… Ну, хорошо — «недолюбовницы». Что ж, вполне логично для столь не блещущего логикой человека, как Сириус Блэк.

Все эти рассуждения совершенно молодую женщину успокоили. «Надо будет при случае аккуратно намекнуть Питеру», — почти рассмеялась Гермиона. Может, парень проявит, наконец, характер и даст наглому псу по морде!

«Хотя, это вряд ли», — почти тут же вздохнула она и решила впредь наводить на дом более замысловатые охранные чары. Мало ли что.

Почти полмесяца ушли у Гермионы на поиски новой работы. В конце концов, она нашла ее в Лондоне, в одной лавке зелий неподалеку от Лютного переулка. Хозяином этого предприятия был рослый колдун средних лет, по имени Оглви, необычайно зловещий с виду, но вполне человечный по натуре. Он буквально с полувзгляда просек «одиозное» происхождение мисс Грэйнджер, но, несмотря на него, взял ее себе в подмастерья, хоть и велел поменьше болтать.

По части болтовни ее нынешняя работа была, можно так выразиться, со знаком минус. Уже через неделю работы у мистера Оглви молодая женщина почти забыла, как это — разговаривать. С хозяином они общались исключительно односложно: «Принесите», «Готово» плюс набор числительных — а также записками, которые обычно содержали перечень нужных ингредиентов или готовых зелий.

Гермиона теперь ни по одному разу на дню с нежностью вспоминала свою работу в «Сладком королевстве». Подумать только, когда-то бесконечная суета и болтовня ей досаждали! В кондитерской лавке всегда было довольно шумно, но теперь Гермионе это казалось просто чудесным. А если добавить, что там всегда приятно пахло, да и публика была не в пример благообразнее и приветливее, то ее нынешняя работа уже в самом скором времени начала производить на Гермиону эффект угнетающего сознание, почти рабского труда.

Впрочем, мисс Грэйнджер, которая хоть и не была стопроцентной оптимисткой, умела делать «хорошую мину при плохой игре». Вскоре она убедила себя, что в новом занятии есть ряд безусловных преимуществ, которые позволяли ей с упомянутым занятием мириться. Главнейшим из них был факт, что Гермиона теперь регулярно бывала в столице, а это означало миллион новых возможностей, в особенности по части «раздобыть информацию».

Кроме того, в отличие от постоянной занятости в «Сладком королевсте» ее нынешняя работа была сдельной. Мистер Оглви, в противоположность миссис Берроуз, не слишком жаждал постоянного присутствия Гермионы у себя под носом. Еще нанимая ее, хозяин обмолвился, чтобы молодая женщина «без дела в лавке не торчала».

— Сваришь, что заказано, и на выход, — были его слова.

Что ж, сдельная работа имеет свои преимущества! Теперь у мисс Грэйнджер периодически появлялось свободное время, количество которого впрямую зависело от ее расторопности. А уж расторопности Гермионе было не занимать. Личное время, добытое в тяжелой борьбе с зельями, можно было потратить с толком.

В первую очередь, Гермиона, как голодная гиена, ринулась в Большую магическую библиотеку, сама еще точно не представляя, что рассчитывает там найти. Первые два своих визита она просто наслаждалась обстановкой: ходила по залу, листала книги. Бессистемно, просто чтобы насладиться их запахом и самим процессом чтения, по которому истосковалась за долгие месяцы затворничества. И уж только потом, насытившись этим процессом вдоволь, мисс Грэйнджер начала делать более осмысленные шаги по решению изъевших ее сознание загадок.

Еще с момента ее появления в роковом семьдесят седьмом, Гермионе не давала покоя мысль о личности ее загадочного дарителя. Когда-то, оформляя в Отделе регистрации завещаний бумаги, она пыталась осторожно поинтересоваться у делопроизводителя, кто же этот самый Гастон Дерби и как он выглядит. Но чиновник ничего не знал, да и к тому же, как-то косо смотрел на молодую наследницу, которая не имеет представления о родственнике, отписавшем ей все свое имущество. Так что Гермионе пришлось спешно разговор свернуть, дабы не вызывать ненужных расспросов.

Теперь же в библиотеке она решила в первую очередь поискать фамилию Дерби в «около-исторической» литературе: списках разных обществ и клубов, наградных листах, описаниях тяжб и прочей источниковедческой «зануди». Брала переплеты наугад, листала, ставила на полки. Снова брала, снова листала… Увы, никаких намеков, никаких зацепок.

Отчаиваться, однако, Гермиона не спешила.

«Нашел же когда-то Риддл своих родственников только по имени деда», — морщилась она от неожиданно пришедшего в голову сравнения, перелистывая очередной том с бесконечным списком фамилий.

Тем не менее, невольная ассоциация с юным Волдемортом навела Гермиону на идею поискать упоминание об интересующем ее человеке среди разных известных личностей. Мол, чем черт не шутит? Риддл вон, вообще из Гонтов оказался.

Эта странная логика привела Гермиону к стеллажам биографическими справочниками и толстенными томами жизнеописаний. Как-то само собой случилось, что взгляд ее упал на издание со знакомым названием — «Enciclopedia magica». Год на обложке стоял вполне современный.

«Не то, что мой раритет», — усмехнулась Гермиона. Уж в нем-то смотреть точно не было смысла: когда книга вышла из печати, пресловутый Гастон Дерби еще не родился, а если и родился, то прославиться до попадания в энциклопедию для школьников вряд ли успел.

Так рассуждала Гермиона, пока к своему глубочайшему изумлению не обнаружила то, что так долго и безуспешно искала. Открыв том на букве «Д», мисс Грэйнджер узрела коротенькую статейку, содержание которой потрясло даже больше самого факта находки. Оказывается, этот самый Г.Дерби был французом, перебравшимся в Британию и умершим в возрасте тридцати лет. Но больше всего повергли в шок даты жизни.

«Глупость какая-то», — думала Гермиона, оторопело взирая на цифры. Восемнадцатый век. Начало, а если быть точным — первая половина.

Славу мистеру Дерби, исходя из содержания статьи, принесли какие-то бестолковые изобретения, вроде «молодеющего древа», «негасимой свечи» и тому подобной бесполезной — ну, может и не совсем бесполезной, но явно не тянущей на открытие века — галиматьи.

Пока Гермиона стояла между стеллажами, не зная, то ли ей смеяться, то ли плакать, к ней пришаркал пожилой библиотекарь, скрюченный, худой старикашка, до жути напоминавший мадам Пинс в мужском исполнении.

«По шаблону их что ли делают?» — мелькнуло у Гермионы в мыслях, заставив улыбнуться.

— Вы, голубушка, коли читать собрались, сесть извольте, — недовольно прошепелявил он, с неподражаемыми «мадампинсовскими» модуляциями в голосе.

Гермиона рассеяно покивала и направилась было прочь, но тут ее словно что-то остановило. Она нагнала степенно двигавшегося между полок с книгами библиотекаря и буквально вцепилась ему в мантию.

— Скажите, сэр, — библиотекарь что-то заворчал, но Гермиона не обратила внимания, вся во власти своей идеи, — а есть другое издание? Более раннее.

Тот покряхтел и, непрерывно брюзжа себе под нос, направился к полкам. Вестимо, у служителей «книжного божества» была какая-то своя особая магия! Старичок постоял перед стеллажами, вяло пошевелил пальцами и изрек все тем же недовольным, скрипучим голосом:

— Только поздние. Да и не было ранних-то. Есть инкунабула с таким названием, так это не то… К тому же, — он сердито глянул на Гермиону, — она в отделе рукописей, туда необходимо разрешение.

— А издание начала века? — не унималась мисс Грэйнджер. Уж в чем в чем, а в области книг она была готова спорить хоть с чертом, хоть с Мерлином. Тем более, в данном случае — знала наверняка.

Старик-библиотекарь поднял глаза к потолку.

— Ах, вот вы о чем, — проскрипел он и, кажется, попытался улыбнуться, но понять, удалось ли ему это, было почти невозможно, мешало изобилие морщин. — Хе-хе. Эта книжица интересна только для коллекционеров. Опечатки там, дай Мерлин памяти, едва ль не на первом форзаце! М-да…

Он изобразил глубокомысленный взгляд «внутрь себя» и странно пошевелил пальцами, будто перебирал невидимые бумаги.

— Кхе-м. Известное довольно таки недоразумение. М-да, известное. Издание еще и недоработано было. Сырое, очень сырое… Много статей только от авторов пришло. Вот, стало быть, как. Сверстали… кхе-кхе… Вчерне, понятное дело. А тут умник какой-то, зеленый, видать, совсем… взял, да и в печать пустил. Ну, а в типографии обычно не разбираются: отпечатали, переплели. А когда спохватились, книга уже на прилавках лежала. Такие вот, милая моя, дела делались…

— А потом? — осторожно спросила Гермиона.

— Потом, — фыркнул старик, словно возмущенный такой безалаберностью канувших в лету издателей, — большую часть тиража изъяли, конечно… Чтоб не позориться, ясное дело. Но несколько экземпляров продать все же успели. М-да. Такие вот дела. Теперь-то они все, поди, по частным коллекциям разошлись — и то шутки ради. Чтение это сомнительное, скажу я вам.

Старик сощурил подслеповатые глаза и внимательно посмотрел на Гермиону. Та стояла, открыв рот.

«Так вот, что имел в виду Блоттс, когда говорил об удаче», — подумала она, чувствуя, как начинают подрагивать ноги и руки. Волнение от приближающейся или хотя бы возможной разгадки сделало ее голос громче.

— Спасибо, вы мне очень помогли.

Библиотекарь поморщился и, снова заворчав: «Нанимался что ли, справочным бюро работать» — засеменил дальше.

Домой Гермиона влетела почти бегом. Не раздеваясь, она швырнула на стол сумку и, словно хищный зверь, набросилась на книгу.

Опечаток и вправду было море. Даже забавно было это видеть в столь богато, даже вычурно оформленном издании. Гермиона так рьяно взялась листать энциклопедию, что не сразу смогла найти страницу с нужной статьей, все время пролистывая то вперед, то назад.

Наконец, издание раскрылось на искомой странице…

«Гастон Дерби (фр.произношение «Дюрбьё») (1725-1755). Известный исследователь и изобретатель. Родился во Франции, в юном возрасте переехал с семьей в Британию, где и скончался. Любопытный факт: Г.Д. при довольно молодом возрасте выглядел глубоким стариком. Обыватели объясняли этот факт таинственной болезнью ученого, но современные историки полагают, что этот феномен был связан с опытами Г.Д.

На счету Г.Д. более двадцати законченных магических артефактов, таких как: «молодеющее древо», «книга-перевертыш», «негасимая свеча» (полный список см. в разделе «Изобретения Г.Д.»). Но наиболее известным и выдающимся его изобретением считается устройство, получившее название Хроноворот Г.Д. (иначе Маховик Времени). Работе над этим устройством исследователь посвятил большую часть своей жизни. Однако, принцип его работы в настоящее время считается утраченным, ибо все записи, связанные с артефактом, были уничтожены самим автором в конце жизни. Местонахождение Хроноворота неизвестно. По неподтвержденным данным он был утрачен еще в середине 19 века. Тем не менее, существует несколько реплик данного артефакта, именуемых «малыми хроноворотами». Они позволяют переместить объект назад во времени от нескольких часов до нескольких месяцев. Считается, что свойства оригинала «малые хроновороты» повторяют лишь частично. Полностью скопировать изобретение Г.Д. до сих пор не удалось».

Рядом с текстом статьи фигурировал рисунок. Но Гермионе даже не надо было в него вглядываться, чтобы понять — это он. Тот самый Хроноворот, который перенес ее сюда два года назад.

«Кто же вы такой, мистер Друг? И зачем прикрылись именем давно почившего изобретателя?»

Впрочем, ответ пришел почти одновременно с вопросом. Это была подсказка, которую известная своей сметливостью и выдающимся умом мисс Гермиона Грэйнджер не сумела распознать с первого взгляда.

А может, так и было задумано? Кто знает?

* * *

2002 г.

— Изначальный хроноворот, я не ослышался? — впервые за все время рассказа отчим выглядел настолько заинтересованным.

— Нет, доктор Снейп, не ослышались, — голос и выражение лица Гермионы были ледяные. — Желаете взглянуть?

— Из чисто научного интереса.

— Ну, разумеется.

О! Это были непередаваемые интонации. Откровенно говоря, я не знал человека, который был бы способен смутить моего отчима, когда тот пребывал в своей «высоконаучной» стихии. Но, кажется, Грэйнджер это удалось.

Северус кинул на нее короткий взгляд, но устройство взял и принялся рассматривать его с повышенным интересом. Потом нехотя вернул его Гермионе.

— Безусловно, интересный экземпляр. Не знал, что он еще существует.

— Существует, — она неприятно усмехнулась. — Полагаю, и здесь тоже. Пожалуй, я бы даже могла намекнуть, где именно.

Я уловил тень интереса в глазах отчима. Причем, как вдруг с удивлением осознал, интереса тщательно скрываемого.

— Примеряете на себя роль искусителя, мисс Грэйнджер?

— Вы правы, не стоит так шутить. Вы ведь знаете, что это за устройство?

— В общих чертах. Самоличных заметок его изобретателя действительно не сохранилось, но артефакт активно изучался, пока однажды не пропал из научного обихода.

— Его кто-то украл? — спросил я.

— Скорее спрятал от греха подальше, — с кривой усмешкой заметил Снейп, а Гермиона кивнула.

— И что же в нем такого опасного?

— А мне казалось, Поттер, ты все-таки слушал мисс Грэйнджер. Ее состояние тебя ни на какие мысли не наводит?

— Не надо, доктор, — резко и недовольно прервала его Гермиона, а потом обратилась ко мне:

— Ты прав, Гарри, сам по себе артефакт абсолютно безопасен. Наверняка его изобретатель считал, что несет благо, создавая такой полезный предмет. Но это… и тут мистер Снейп абсолютно точен, величайшее искушение. Для любого человека. Вот ты, например, никогда не жалел, что сделал нечто, а теперь этого не поправить?

Понимая, о чем она говорит, я почему-то почувствовал, что совсем не хочу отвечать на вопрос серьезно. Размышление над подобными «высокими материями» это по части гениев, вроде Снейпа. А нам, простым ребятам, это «быть или не быть» не к лицу, как любит говорить моя Джинни.

— А то! Встаешь, бывало, утром с похмелья и думаешь: «Зачем я только согласился вчера пойти на эту пьянку?»

«Ты полагаешь, это смешно, Поттер?» — было отчетливо написано у отчима на лице.

Вопреки ожиданиям, Гермиона тихо рассмеялась и похлопала меня по руке.

— Я рада, что ты счастливый человек, Гарри. Увы, далеко не все могут этим похвастаться.

— Так вы догадались обо всех свойствах артефакта? — вмешался Снейп, снова завладевая вниманием Гермионы. Было очевидно, этот вопрос его занимал. В отличие от всего прочего.

— Нет, не обо всех, — вздохнула она. — Не могу сказать, что я не пыталась. Но… увы, натолкнулась на глухое молчание источников. Несколько упоминаний вскользь — вот и все, что я смогла разыскать.

— А вы чего ожидали? Все хроновороты под строжайшим надзором Отдела тайн. Неужели вы думали, что сведения о них будут лежать в общедоступной литературе? Я вообще удивлен, что вам удалось разузнать хоть эти крупицы. Вы по чистому недоразумению получили в руки редкий источник…

Гермиона прервала его нетерпеливым жестом руки и сказала, повысив голос:

— Вы не слышали, что я говорила? Это не было недоразумением! В моем заказе книготорговцу не было никакой ошибки. Одна маленькая цифра — дописать ее так просто. А в результате… Я должна была узнать, чем владею. Должна была сделать выводы. И должна была… — тут она опять опустила глаза и добавила тише, — укрепиться в своем решении.

Отчим мой минуту сверлил Гермиону взглядом, потом вдруг неприятно усмехнулся и, сложив руки на груди, спросил:

— Когда вы поняли, что хроноворот работает и в обратную сторону тоже? — тон его я бы назвал провокационным.

Гермиона молчала.

— Вы ведь догадались, чем именно отличается оригинал от копий, — спросил он уже чуть настойчивее и нетерпеливее. — И скорее всего, у вас на это не ушло много времени. Пусть вы не знали точно, но догадки были, так? Отвечайте.

— Почти сразу, — устало прикрыв глаза, проговорила она. — Стала изучать устройство и обратила внимание на конструкцию внешнего обода — он вращался в обе стороны. Домыслить было несложно. Но экспериментировать я не стала.

— Почему? — тон стал совсем жестким.

— Поначалу испугалась, что могу все испортить…

— … а потом решили поиграть в героя. В жертву себя принести, или я ошибаюсь? Нет. Не ошибаюсь. Совестливая мисс Грэйнджер не смогла остановиться. Мол, я обратно, а они — бедняжки — пропадут, так?

Все-таки мама права, порой Северус натуральный садист. От его резких слов Гермиона стала снова бледнеть, приобретая болезненный вид. Повисла пауза, которую даже я не знал, чем заполнить.

— Вы всегда были таким догадливым, доктор Снейп, или только теперь?

— Опыт, мисс Грэйнджер. Опыт и более ничего.

Гермиона сцепила пальцы.

— Опыт и предвидение, да… Их-то мне и не хватило. Все мои поступки… Да что там поступки! Мысли, сомнения — все было просчитано до деталей.

— Да брось, — снова влез я, — разве это вообще можно просчитать? Особенно в том, что касается девушек…

За эту реплику я заслужил красноречивый взгляд отчима, выражавший очередное сомнение в моей умственной полноценности. Гермиона же печально улыбнулась, она не казалась обиженной.

— Я тоже так думала, Гарри. Только в данном случае — зря.