Выжившие (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998 — 30 июня 1999 — Гарри учится на седьмом курсе

6 сентября 1999 — Гарри становится стажером в Аврорате

2 мая 2000 — день рождения Виктуар

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Действия в главе разворачиваются: 31 декабря 2001

Волшебник, скрепивший брачный союз Рона и Гермионы, произнес короткую речь, напомнив всем присутствующим о той важной роли, которую сыграли молодожёны в год правления Тёмного лорда, и о поддержке и помощи, что они оказали герою магического мира в борьбе с жестоким и несправедливым Тёмным правительством. Затем он выразил свою огромную радость от того, что два любящих сердца воссоединились, и закончил на позитивной ноте, пожелав их союзу укрепиться с появлением детей, которым они смогли бы привить их смелость и любовь к справедливости.

Гарри вполуха слушал выступление пожилого волшебника, гораздо больше его интересовали счастливые лица Рона и Гермионы. То, с такой нежностью смотрели они друг на друга, завораживало. Как только речь закончилась, Гарри первым поспешил к молодожёнам с поздравлениями. И спустя мгновение уступил место следующим желающим, отойдя чуть в сторону, где к нему почти сразу же присоединился Невилл.

— Чем ты сейчас занимаешься? — с интересом спросил Гарри.

— Путешествую, — таинственно ответил Невилл.

— Да ладно! Ты сменил работу?

— Нет, просто теперь я не сижу безвылазно в одном месте, а путешествую по стране и даже на материк, покупаю различные растения и корешки для оранжереи.

— Гениально!

— Да, мне нравится самому ездить и встречаться с производителями. К тому же, так я вижу, что мне предлагают, и уже на месте решаю, стоит ли это вообще покупать.

Гарри обнаружил, что Невилл сильно изменился: он выглядел более уверенным в себе и своих знаниях. Такие перемены пошли ему на пользу. Даже его бабушка, которая что-то горячо обсуждала с тётушкой Мюриэль, бросала на внука одобрительные взгляды. Она, без сомнения, очень гордилась им.

— Твоя бабушка неплохо выглядит, — заметил Гарри.

— Ай, не говори даже. Она стала ещё более упрямой. Если её просят сделать что-то, что ей не нравится, она угрожает наслать на всех проклятия и напоминает, что вывела из строя самого аврора.

— Какой ужас! — рассмеялся Гарри.

— А ты что? По-прежнему доволен работой?

Гарри рассказывал о последних расследованиях (после официального закрытия дела и суда над преступницей он мог спокойно говорить о них), когда к ним подошла Луна. Он не видел её уже два с половиной года, в отличие от той же Джинни, которая совсем недавно встречалась с ней. Гарри широко улыбнулся боевой подруге и обнял её вслед за Невиллом.

— Где ты была на этот раз?

— Только что вернулась из Патагонии. В кои-то веки не было никаких задержек с международными порт-ключами.

— Джинни говорила мне, что ты там изучала местную фауну, — припомнил Гарри.

— Да, я всё еще в поисках нёбного оленя.

— Что это за зверь такой? — переспросил Невилл.

— Говорят, исчезнувший вид, но корреспонденты моего отца утверждали, что видели их. Так что я решила убедиться лично.

— Нашла их? — с трудом удержав улыбку, спросил Гарри.

— Пока нет. Но я видела Ре-эм. Ничего более впечатляющего мне еще не попадалось, — лицо её выражало полное восхищение от встречи с этим очень редким видом гигантских быков с золотистой шкурой.

Гарри припомнил из курса ухода за магическими существами, что этот зверь, помимо прочего, встречался в не заселённых человеком районах Северной Америки и Дальнего Востока. Подошла Джинни, поздоровалась и обнялась со всеми, после чего поинтересовалась у Луны, насколько успешным было её путешествие.

— Всё прошло просто прекрасно. У тебя потрясающее платье, по цвету напоминает Глизня*.

— Ты, наверное, видела их в Африке в том году? — весело щебеча, девушки рука об руку удалились от мальчишек.

Глядя им вслед, Невилл заметил:

— Это и есть настоящая дружба: спустя месяцы или даже годы продолжить разговор так, будто он закончился вчера.

Они обменялись улыбками, Гарри подумал, что то же самое можно было сказать и про них с Невиллом. Завидев приближающихся сестер Патил и Ли Джордана, он приветливо помахал им рукой.

— Сколько лет прошло! Чем вы занимаетесь?

Гарри знал от Джорджа, с которым он частенько виделся, что Ли всё так же работал на ВРВ (волшебном радиовещании).

— Ты, конечно, слышал о «Ведьмополитене», — произнесла Падма.

— Об этом сборнике макулатуры? — импульсивно ляпнул Гарри. У него были сложные отношения с прессой в целом и с Ритой Скитер в частности.

Он понял, что слова его прозвучали бестактно, когда Ли и девушки расхохотались, а Невилл лишь едва заметно улыбнулся, показав тем самым, что полностью солидарен с определением этого журнала, но помогать Гарри не собирается.

— Вот там мы и работаем вдвоем, — ответила Падма. — Но я вполне понимаю твою точку зрения, Гарри. Для многих журналистов ты по-прежнему отличная тема для статей.

— Я знаю, что там бывают и нормальные тексты, — Гарри попытался сгладить как-то свою вину. — Например, кулинарные рецепты. Что? — спросил он, заметив, какими круглыми глазами смотрят на него все четверо.

— Ты читаешь их? — с явным изумлением в голосе спросила Парвати.

— Нет, не я. Миссис Уизли или Кричер.

— Так ведь твоего эльфа зовут? — уточнил Невилл, припомнив свой последний и единственный визит к Гарри.

Тот в ответ кивнул, чем вызвал еще большее удивление со стороны сестер Патил.

— Нас даже эльфы читают! — воскликнула Падма. — Как думаете, может, сделать для них отдельную рубрику? Им будет это интересно?

— Сомневаюсь, что им нужна отдельная рубрика, — Гарри пожал плечами. — Им интересно всё, что пишут для волшебников, которые делают те же вещи, что и они: как, например, поддержание порядка в доме или какие-либо другие работы, для которых их нанимают.

— Для каких рубрик вы пишете? — поинтересовался Невилл.

— Я пишу о моде, — рассказала Парвати. — Даю советы о красоте, модных тенденциях в одежде. Могу даже сказать, что мода весна-лето удивит вас.

— А ты, Падма? — Гарри переключился на вторую девушку, потому как мода, какой бы удивительной она ни была, его нисколько не интересовала.

— Я пишу, как правило, на практичные темы — «Как оптимизировать чистящие чары» или «Как обезгномить сад без лишних проблем», — с печалью вздохнула та. — Но интереснее всего писать статьи на политические темы. К счастью, Ли часто просит помочь составить различные хроники для своей передачи. Вот это по-настоящему увлекательно.

Улыбка, которую она подарила коллеге, явно намекала не только на профессиональные отношения.

— Обожаю твои хроники, — Невилл посмотрел на Ли. — Стараюсь не пропускать ни одной передачи, но, к сожалению, не всегда получается. От описания поклонников игры в плюй-камни я смеялся как ненормальный. Представляю, что ты придумаешь для болельщиков квиддича!

— Мы как раз готовим материал о них, — заверил его Ли. — Иногда я еще интервью беру. Как думаешь, Джинни согласится прийти на передачу? — с надеждой спросил он у Гарри.

— Спроси у неё сам. Я как-то опасаюсь отвечать за неё.

Гарри поискал девушку взглядом — та разговаривала с отцом Луны возле накрытых столов.

— А давайте тоже пойдем перекусим, — предложил Ли, проследив за взглядом друга.

Они подошли к сервированным столам с различными закусками, выбрали каждый себе что-нибудь по вкусу и начали осматриваться в поисках свободного места.

— Гарри! — радостный звонкий детский голос раздался за их спинами.

— Привет, Тедди, — улыбнулся тот крестнику. — Развлекаешься?

— Да! Мы с Вик сделали большой дом под главным столом. И смотрим на ноги!

Он прыснул со смеху так, будто это было невероятно смешно. Туфли натирали всё сильнее, и Гарри решил, что за столом сможет с радостью от них избавиться. Тедди уже убежал к подруге навстречу новым приключениям, а Гарри с друзьями наконец-то смогли устроиться за одним столом.

Они облюбовали себе этот столик и отходили от него только за новой порцией еды. Время от времени старые знакомые и просто приятели подходили к Гарри перемолвиться словечком. Лаванда пригласила всех за покупками в магазин «Всё для предсказателя», где она была продавцом. Сьюзан Боунс, которая работала в Отделе магического правопорядка и часто сотрудничала с Гермионой, подошла просто поздороваться. Дин пошел в ученики к художнику и пообещал Гарри нарисовать его портрет, когда лучше усвоит тонкую науку оживления картин. Симус, с которым они почти каждый день встречались в штаб-квартире авроров, полез обниматься к сестрам Патил и пожал руку Ли. Хагрид едва не оторвал Гарри от стула, настолько крепкими были его объятия. Джордж и Анджелина держались за руки и остановились у их стола на несколько минут для пустой болтовни. Гарри обратил внимание, что их пара не привлекала к себе особого интереса, тем более никто ни в чем не упрекал их. Близкие друзья и родственники, как семейство Уизли, с пониманием отнеслись к тому, что они теперь были вместе, а остальные даже не вспоминали, что когда-то Анджелина встречалась с Фредом.

Рон и Гермиона ходили между столами, принимали поздравления и обменивались короткими фразами с гостями. Они присели ненадолго и к ним, поболтали и ушли дальше. Последним пожать Гарри руку подошел сам министр магии Кингсли Шеклболт. Сидевшие за столиком друзья с почтением поприветствовали его, после чего поспешно отошли якобы для того, чтобы наполнить опустевшие тарелки.

— Как поживаете, мистер Шеклболт? — с явной неловкостью спросил Гарри.

— Для тебя я просто Кингсли, — улыбнулся тот. — Я слышал краем уха о твоем последнем расследовании. Судя по всему, ты проделал хорошую работу.

— У меня отличный напарник, — скромно ответил Гарри, так и не привыкнув к комплиментам в свой адрес.

— Не твой напарник определил, что один из подозреваемых был под Империусом, и тем более не он смог сопротивляться заклятию.

Гарри сделал глоток шампанского и наконец произнес:

— Должен же был мой опыт когда-нибудь пригодиться.

— Я всегда знал, что из тебя выйдет прекрасный аврор.

— Правда? — Гарри не смог промолчать и добавил в голос сарказма. Чтобы иметь возможность выдвинуть свою кандидатуру на учёбу в Аврорате, ему пришлось лишний год проучиться в Хогвартсе.

— Так и знал, что однажды мне придется отдать тебе этот должок, — устало улыбнулся Кингсли, сразу сообразив, о чем шла речь. — В своё оправдание могу сказать лишь одно: мне хотелось уберечь тебя от лишних проблем.

— Каких именно? — суховато уточнил Гарри.

Он терпеть не мог, когда от него что-то скрывали, особенно якобы для его же блага. Ему уже давно не пятнадцать, и он не один раз доказал себе и миру, что способен противостоять взрослым проблемам.

— Политика, — спокойно ответил Кингсли, будто и не заметил недовольства и раздражения собеседника. — В нашу последнюю встречу мы все были в эйфории от победы, но я понимал, что долго это не продлится. Реформы, которые я планировал проводить, у многих вызвали бы недовольство, и они попытались бы меня дискредитировать. Мне бы не хотелось, чтобы в этот момент ты находился в Министерстве, Гарри. В этом плане Хогвартс был для тебя наилучшим местом.

— Почему вы тогда не объяснили мне всего этого? — упорствовал Гарри. — Или вы считали, что я не пойму?

— Нет, дело совсем не в этом. Ты — необыкновенный человек, Гарри, пусть даже врожденная скромность не дает тебе признать этот факт. Я восхищаюсь тобой и признаю, что у меня не хватило смелости сказать тебе в лицо то, что я думал. Теперь я могу это сделать, потому что убедился в правильности своего решения. Тебе сложно представить, насколько жесткой и бесчестной может быть политическая борьба за власть. Все средства хороши. В то время штаб-квартира авроров была настоящим осиным гнездом, даже несмотря на серьезную чистку в рядах. Нам удалось вычислить всех сотрудников, что поддерживали режим Тёмного правительства, и я уверен, ты знаешь, что задача эта была не из простых. Даже надежные волшебники были не в восторге от того, что их коллег вышвыривали с работы непонятно за что. Определенное напряжение все еще царит в стенах Министерства.

Гарри в изумлении вытаращил глаза. Он замечал, что некоторые авроры никогда не заговаривали с ним, но предполагал, что их просто пугал ореол спасителя магического мира. Неужели всё дело было в политике? Он попробовал вспомнить, не случались ли в штаб-квартире какие-нибудь ссоры или разногласия, но быстро понял, что общался в основном с одними и теми же людьми. Это были такие же новенькие, как и он сам, стажёры, старые члены АД, коллеги по квиддичу и лишь малая горстка других магов, как, к примеру, Причард, занимавшийся его обучением. Уж не пытался ли он таким образом защитить его?

— Гарантий моей победы не было, — продолжал Кингсли, — поэтому все, кто поддерживал меня, испытывали огромное давление. Мне не хотелось, чтобы ты начинал в таких условиях. Помимо всего прочего, я был уверен в твоей лояльности и полагал, что ты посчитаешь своим долгом оказать мне поддержку. Однако я знал, какую цену тебе бы пришлось за это заплатить. Я не хотел принуждать. Помнишь наше с тобой совместное выступление на рождественских каникулах? Я был против, потому что знал, как сильно ты ненавидишь подобные мероприятия. Но вся моя команда с Гермионой во главе настояла, и я сдался, подумав обо всех тех реформах, что не смогу провести, если проиграю выборы.

— Вы не виноваты, — напомнил Гарри. — Всё было из-за той статейки Риты Скитер.

— Это была лишь верхушка айсберга, — признался Кингсли. — Самая ожесточенная борьба развернулась в коридорах Министерства. Даже несмотря на всю твою злость, я никогда не пожалею о том, что отправил тебя в Хогвартс в то время.

Гарри смотрел на изможденное лицо министра. В те редкие разы, когда они где-то пересекались, он не задумывался о том, как много работает старый аврор и как мало часов он спит. Переутомление и постоянное напряжение уже исказили черты его лица. Возможно, Кингсли был прав. Конечно, если бы он узнал обо всем раньше, то искал бы способ помочь человеку, который поддерживал его с пятнадцати лет. Однако для этого пришлось бы из одной битвы тут же вступить в другую.

— Я рад, что вы победили, — с неловкостью в голосе произнес Гарри, не зная, как выразить словами всю ту гамму чувств, что испытывал сейчас.

— Я тоже, — улыбнулся Кингсли. — И я счастлив видеть, что тебе нравится то, чем ты занимаешься.

Возле входа в ледяной замок поднялась небольшая суматоха. Два официанта несли огромных размеров торт, от которого ввысь поднимались разноцветные искры. Под громкие аплодисменты кондитерское чудо было поставлено на стол перед молодоженами. Рон с Гермионой начали лихорадочно осматривать зал.

— Мне пора! — с чуть поникшим, но уже смирившимся видом произнес Гарри и, кивнув Кингсли, направился к главному столу.

— Дорогие друзья, — начала Гермиона, — спасибо вам за то, что разделили с нами радость этого дня. Мы счастливы видеть вас рядом с нами и надеемся, что вы хорошо проводите время. Прежде чем приступить к десерту, давайте дадим слово Гарри, у него есть что сказать.

Джинни была права: не было смысла злиться на друзей, если кто и был виноват, то только он сам. «Всего-то и нужно было, что проявить твердость и сказать, что не хочешь произносить никаких речей!» — Джинни всегда говорила то, что думала.

Так что виноват был сам Гарри, и теперь ему просто нужно было сделать хорошую мину при плохой игре. Он встал рядом с друзьями и начал:

— Как говорил Дамблдор, который был намного красноречивее меня, «десерт подан, приятного аппетита»!

И он сделал вид, что собирается уходить.

Спустя секунду недоумения публика расхохоталась. Те, что были помоложе и учились в Хогвартсе вместе с Гарри, принялись свистеть и махать руками, поощряя продолжать.

— Гарри! Гарри! — скандировали они.

Гарри вернулся к молодоженам, с удовольствием отметив по красным ушам Рона, что тот повелся. Гермиона лишь закатила глаза. Гарри едва заметно улыбнулся друзьям, затем вновь повернулся к гостям и начал уже настоящую речь:

— Спешу вас разочаровать, но я знаю не так много забавных и милых историй, касающихся Рона и Гермионы. Так что мне пришлось изрядно попотеть, чтобы составить эту речь. Впрочем, чего еще ждать от отношений, которые начались с огромного трёхметрового тролля? И которые только укреплялись во время борьбы с Тёмным правительством и его тиранией. Единственная хорошая новость во всем этом — так это то, что после всех испытаний, что они вместе пережили, ничто теперь не сможет их разлучить. Так же, как ничто не сможет разрушить нашу дружбу.

Он увидел, как волшебники заулыбались после его слов.

— Ни для кого не секрет, что как бы ни отличались они характерами, есть нечто, что их объединяет — это верность и смелость. Каждый по-своему, они поддерживали меня и оказывали неоценимую помощь в преодолении всех опасностей на протяжении всего моего пути. Мало кто знает, но без Рона и Гермионы уже давно не было бы Гарри Поттера.

У Гарри было четкое ощущение, что никто его словам особо не верил. И ладно, главной целью его было убедить двоих, и только.

— Я хочу воспользоваться случаем и извиниться перед ними за все те неприятности, что они вынуждены были перенести по моей вине. Извиниться за гигантских змей, драконов, акромантулов, василисков, за полеты на спине фестралов и трехголовых псов. Извиниться за дракучие ивы и дьявольские силки. Извиниться за подземелья, подвалы, продуваемые палатки, Визжащую Хижину, Запретный лес. Извиниться за сломанные ноги, проклятия, ожоги, Круциатусы, обездвиживания, лишения голоса, за голод и страх. Извините и спасибо вам, — произнес Гарри под сотней серьезных взглядов. — Поэтому после всех этих приключений я могу пожелать вам лишь долгой жизни, тихой и достаточно скучной.

Гости оглушительно захлопали, Хагрид высказал своё одобрение столь громко, что всё здание заметно содрогнулось, а Гермиона с Роном, тем временем, сжали Гарри в крепких объятиях, до глубины души тронутые его речью.

— Мы ни о чем не жалеем, — произнес Рон.

— Знаю. Поэтому вы самые лучшие друзья на свете.

— Не говори такое, — пробурчал Рон. — Смотри, ты расстроил невесту, она плачет.

Гермиона вытерла рукой выступившие на глазах слёзы и вместе с Роном отрезала первый кусок торта. Гарри также положил себе на тарелку кусок и присел к молодожёнам, пока остальные гости подходили к торту снимать пробу. Гарри был невероятно счастлив хоть на несколько минут вновь оказаться между лучшими друзьями как в старые добрые времена.

Однако и это вскоре прошло: Рон и Гермиона убежали к другим гостям, и Гарри решил последовать их примеру. Он направился к столу, где сидели профессор МакГонагалл, миссис Лонгботтом, Андромеда Тонкс и супруги Делакур. Поздоровался со всеми, пожал руку мистеру Делакуру, получил поцелуй от миссис Делакур.

— Присядьте ненадолго к нам, мистер Поттер, — предложила профессор МакГонагалл.

— С удовольствием, — кивнул Гарри.

— У моего Невилла и у вас счастливый вид, словно вы оба наконец нашли свой путь в жизни, — миссис Лонгботтом тут же пошла в атаку. — Как жаль, что он не стал выдвигать свою кандидатуру на поступление в Аврорат. Уверена, он бы прошел. Вы бы могли с ним видеться каждый день.

Гарри знал, что многие были уверены, что после ЖАБА Невилл пойдет по стопам отца, но тот решил иначе. Впрочем, этого он не собирался никому говорить.

— Мне кажется, он вполне доволен своей нынешней работой, — пожал он плечами. — И пользуется полным доверием своего начальника.

— Так и есть, но мне очень хотелось, чтобы он пошел по стопам своих родителей.

Августа вздохнула, и Гарри понял, что с помощью Невилла она хотела компенсировать загубленную карьеру Алисы и Фрэнка.

— Я совсем не хочу, чтобы Тедди становился аврором, — вмешалась Андромеда. — Словно судьбы испытываешь.

— Полно тебе, Августа, — отрезала профессор МакГонагалл, — Невилл доказал, что способен идти своим путем, так что гордись им, а не жалуйся на то, что он выбрал занятие по душе. Главное, чтобы у него получилось всё, что он задумал.

— Но я горжусь им! — решительно возразила миссис Лонгботтом.

— В Хогвартсе всё хорошо? — поинтересовался Гарри, меняя тему.

— Да, начало года прошло вполне спокойно, — ответила МакГонагалл.

— Есть какие-нибудь изменения в программе? Гермиона как-то говорила, что в новом году собираются ввести обязательные курсы маггловедения.

— Так и есть, у профессора Броклхёрста много новых идей. Иногда мне даже сложно уследить за его мыслями. Его желание стереть все различия между факультетами сбивает с толку, — поджав губы, призналась МакГонагалл.

— Когда-то профессор Дамблдор признался мне, что учеников распределяют по факультетам слишком рано, — произнес Гарри. — Мне кажется, он бы не стал противиться инициативам своего преемника.

— Правда? — удивленно переспросила заместитель директора.

— Как поживает юный Долохов? — заинтересованно спросил Гарри, вспомнив, с какими трудностями тому пришлось столкнуться на первом курсе.

— Долохов? — переспросил Андромеда ледяным тоном.

— Его племянник, — уточнил Гарри, сразу сообразив, о ком подумала миссис Тонкс. — Он поступил на Гриффиндор, и некоторые сокурсники попрекали его дядиными поступками.

Андромеда кивнула, принимая поправку. За этим столом не она одна пострадала от действий сторонников Тёмного лорда.

— Было непросто, — согласилась МакГонагалл. — Боюсь, он никогда не поладит с сокурсниками. Я делаю всё возможное, чтобы убедить своих учеников оставить его в покое, но подшучивать над ним я не могу им запретить. Зато удалось подключить к совместной работе с учениками других факультетов, и теперь у него есть друзья. В прошлом году он показывал хорошие результаты в полетах, и мне удалось уговорить его подать заявку на пост загонщика в квиддичную команду. И его взяли. Гриффиндорцы наконец стали считать его своим.

— Есть ещё в Хогвартсе такие ученики с печально известными фамилиями?

— Да, и, к моему огромному сожалению, с моим факультетом больше всего проблем. Противостояние Гриффиндора и Слизерина в последние годы достигло таких высот, что уже нельзя закрывать на это глаза.

Гарри неловко молчал, он был уверен, что не последнюю роль в этом сыграла враждебность между ним и Малфоем.

— Желание нового директора положить конец этому соперничеству вполне похвально, — кивнула Андромеда.

— А на каком факультете вы учились? — спросил Гарри, до сих пор как-то не представлялось возможности узнать это.

— Рейвенкло. С этим не возникло никаких проблем, поскольку этот факультет вполне допустим в семьях чистокровных слизеринцев, да и сами рейвенкловцы готовы принять любого, кто рвется к знаниям.

— А ваш муж?

— Тед был гриффиндорцем, а Дора училась в Хаффлпаффе. Так что у Тедди будет очень широкий выбор.

И они с Гарри обменялись улыбками. Ни у кого из них не было никаких предубеждений относительно того факультета, на который попадет Тедди.

— А у вас в Шармбатоне есть факультеты? — спросила миссис Лонгботтом у четы Делакуров.

— У нас две ложи: Розарий и Капелла, — ответил мистер Делакур.

— И каким образом происходит распределение? — задал вопрос Гарри.

— Все новые ученики берут в руки специальную медаль, и на ней проявляется особый знак, указывающий на ложу, к которой он принадлежит, — добавила мадам Делакур. — Распределение происходит посредством магической полярности, в основном это воздух или земля. Мы с Флёр учились в ложе Капелла, а вот Виктор и Габриэль — в Розарии.

— У вас есть дух соперничества, как в Хогвартсе? — поинтересовалась Андромеда.

— Нет, уже нет. Раньше две ложи соответствовали двум типам магии, которым обучались в Шармбатоне: восточной и западной. Ученики не смешивались. Но теперь во Франции преподается только западная магия, потому что восточная школа, Караван-сарай*, занимается передачей знаний на севере Африки. Ученики Шармбатона объединены по уровню, независимо от их ложи.

Зазвучала музыка, и все увидели поднявшихся с мест Рона и Гермиону, они прошли в центр танцевальной площадки, подавая пример гостям. Мистер Делакур подал руку жене, приглашая на танец. Гарри колебался мгновение, но так и не осмелился пригласить на танец ни профессора МакГонагалл, ни бабушку Невилла. Он протянул руку Андромеде, та выглядела удивленной, но тем не менее согласилась.

Она оказалась хорошей танцовщицей и даже дала Гарри несколько советов. Заслышав последние аккорды, он начал высматривать в толпе Джинни, однако ту из рук Чарли уже перехватил отец Луны. Он собирался вернуться на место, когда рядом с ним раздался мелодичный голос с французским акцентом:

— Потанцуем, ‘Арри?

— Конечно, Габриэль.

К своим шестнадцати годам она уже стала красивой юной леди, такой же соблазнительной, как и её сестра. Габриэль очень хорошо двигалась, Гарри тоже не ударил в грязь лицом, воспользовавшись советами своей первой партнерши. Следом он потанцевал с Анджелиной, Сьюзан, Парвати, Падмой и миссис Уизли.

В какой-то момент ноги Гарри возопили о пощаде и буквально умоляли прекратить их муки. Поэтому он совершил тактическое отступление и скрылся в доме в гостиной. С довольным стоном он плюхнулся в кресло и поспешил снять адские туфли. Всего одно заклинание на стёртые в кровь ноги — и чувство невероятного блаженства разлилось по ним, от мозолей остались лишь воспоминания и чуть покрасневшая кожа. Гарри взял в руки одну туфлю и размышлял над тем, какое заклинание выбрать, чтобы сделать носку новой обуви более комфортной. Именно в этот момент в гостиную вошли мистер и миссис Грейнджер.

— Ой, простите! — воскликнула мать Гермионы. — Мы просто хотели немного передохнуть.

— Мои ноги требовали того же, — улыбнулся Гарри. — Не стесняйтесь, оставайтесь.

Обменявшись короткими взглядами, супруги устроились на диване и принялись с явным любопытством разглядывать Гарри.

— Мы очень рады увидеться именно с вами, — произнесла миссис Грейнджер. — Не так часто нам с вами представляется возможность поговорить.

— Так и есть, — согласился Гарри, они встречались только в гостях у Уизли.

— Нас очень сильно тронула ваша речь на торжестве, в каждом слове чувствовалась дружеская любовь к нашей дочери, — подхватила миссис Грейнджер. — Мы так мало знаем о её жизни среди волшебников. Мы очень рады, что, помимо любимого человека, у неё также есть такой преданный друг.

— Она замечательная, — кивнул Гарри. — Она всегда оказывала мне неоценимую помощь и много раз спасала жизнь.

— Все, с кем мы разговаривали, поздравляли нас с тем, какую необыкновенную дочь мы вырастили, — в голосе миссис Грейнджер звучала горечь. — Кажется, мы — единственные, кто не знает, что именно она сделала.

Гарри ощутил себя очень неловко. Он надеялся, что Грейнджеры не ждут, что он сейчас расскажет им обо всех подвигах их дочери. Не ему следовало делать это.

— Я думаю, она пытается защитить вас таким образом.

— Вот именно! — громко воскликнул мистер Грейнджер, словно он давно сдерживал рвущиеся наружу мысли. — С каких это пор дети должны защищать родителей? Это наш долг.

— Вы не волшебники.

Миссис Грейнджер молчала, и Гарри подумал, а не выбрал ли он худший из всех возможных ответов.

— Не уверена, что это изменило что-нибудь, — произнесла наконец та. — В какой-то момент я ей поверила или хотела поверить, потому что это нас оправдывало. Но мы посмотрели в глаза реальности и признали, что потеряли Гермиону ещё до того, как она пошла в вашу школу…

Миссис Грейнджер посмотрела на мужа. С самого начала он не произнес ни слова, но взгляд его показывал полную солидарность со словами жены.

— Потеряли?

— Вы, конечно, знаете, что мы дантисты, — дождавшись от Гарри утвердительного кивка, она продолжила: — В первые годы нам было трудно выплачивать кредит и за стоматологический кабинет, и за дом. Мы много работали. Гермиона не была трудным ребенком. Как только она научилась читать, то частенько устраивалась где-нибудь в углу с книгой в руках и могла часами сидеть так, ничем нас не тревожа. Разумеется, нашей целью было обеспечить её всем необходимым, но, сами того не осознавая, мы ослабили ту связь, что могла быть между нами. Её отъезд в вашу школу стал настоящим благословением. К несчастью, мы только сейчас это поняли. Мы не осознавали, что она растёт, и в один день мы были ей уже не нужны. А теперь она вернулась совсем взрослой и в том возрасте, когда может основать собственную семью.

Прежде чем ответить, Гарри хорошенько всё обдумал.

— Вы всё равно много для неё значите, — заверил он их. — Едва война закончилась, она сразу же рванула на ваши поиски и вернулась жить домой. Рон был очень разочарован, что она не переехала к нему. Конечно, он всё понимал, — быстро добавил Гарри, он не хотел сеять раздор между Грейнджерами и их зятем, — я просто хотел сказать, что она действительно хотела возобновить с вами отношения и вернуть потерянное время.

— Почему она тогда не рассказывает нам о том, что с ней произошло? Она по-прежнему витает в облаках, и мы уже потеряли надежду догадаться, о чем она думает! Мы едва помним, как уехали в Австралию. А потом появляется она и говорит, что прошел год. Мы рады, что она решила жить с нами, но как это сказать… как нам убедиться, что она и есть наша маленькая девочка, если она отказывается рассказывать о том, как повзрослела?

— Почему вы не спросите её об этом прямо? — непонимающе уточнил Гарри.

— Мы спрашивали и не раз, но она всегда переводит разговор на другие темы, — впервые за всё время вмешался мистер Грейнджер. — Мы даже пытались обсудить это с Роном, но и он уклоняется от ответа. Поэтому мы предполагаем худшее…

Гарри был совершенно растерян. С одной стороны, ему было безумно жаль родителей Гермионыэж и он понимал их смятение, но с другой — не хотелось предавать подругу, ведя разговоры за её спиной. Соблазнительной мыслью было пойти в полный отказ и сослаться на то, что говорить за саму Гермиону будет не очень красиво с его стороны. Однако вся эта история была такой неразберихой. Гермиона любила своих родителей, и они любили её. Это отсутствие взаимопонимания не должно длиться вечно. Он чувствовал себя ответственным за тот выбор и за те решения, что принимала Гермиона во время войны, и он считал своим долгом вмешаться.

— Что именно вы хотите знать? — решился он наконец.

— Почему она отдалилась от нас? Чем мы рисковали? Чем она рисковала? Чем она занималась, пока нас не было рядом? Почему все считают её особенной? — на одном дыхании выпалила миссис Грейнджер.

Гарри скривился, не так-то просто будет кратко ответить на все их вопросы.

— Всё произошло из-за меня, — начал он. — Объяснить причины сложно, но тёмный волшебник Волдеморт, наводивший ужас на весь магический мир, жаждал власти, и он в итоге её получил. Он вёл на меня охоту, так и вышло, что все мои друзья находились в опасности. Гермиона боялась, что он использует вас, чтобы давить на неё и заставить предать меня. Я даже хотел уйти от них, чтобы защитить, но Рон и Гермиона отказались. Рон тоже вынужден был принять меры, чтобы не пострадала его семья.

— А чем конкретно вы занимались всё время? — миссис Грейнджер, судя по всему, решила по полной воспользоваться подвернувшимся шансом всё узнать.

— В основном мы прятались, — объяснил Гарри. — Много времени мы провели в одном заброшенном доме, потом в палатке. На самом деле всё было не так героично, как представляется многим. Мы были вынуждены защищаться, чтобы не быть пойманными; затем, когда нас всё-таки нашли, мы убегали. К счастью для нас троих, Гермиона — настоящий мастер в защитных чарах и в заклятиях скрытности.

Гарри подумал, что сказал достаточно, однако Грейнджеры смотрели на него так, будто ожидали чего-то совсем другого.

— Иногда бывало весьма жарко, — с легким вздохом признал он. — В нас бросали смертельные заклятия, Гермиона меня даже как-то закрыла от гигантской змеи. Она… Её даже пытали недолго, — выдавил из себя Гарри. — Но, к счастью, это длилось всего несколько секунд, поэтому она быстро поправилась. В самом конце она сражалась в Хогвартсе против Пожирателей смерти, как и большинство всех присутствующих здесь.

— Миссис Уизли рассказывала нам об этой битве, — произнесла миссис Грейнджер. — Мы знаем, что Рон тогда потерял брата, и были убиты родители маленького мальчика.

— Так наша Гермиона стала знаменитой потому, что была с вами? — спросил её муж.

— Да, меня иногда узнают на улицах.

— Это ведь вы убили того тёмного волшебника?

— Я смог обернуть против него его же собственное проклятие, — поправил Гарри. — Гермиона сыграла в этом не последнюю роль, поскольку помогла мне понять многие вещи, без которых я бы никогда не победил.

Все замолчали, затем миссис Грейнджер задала еще один вопрос:

— Но почему она никогда нам не рассказывала об этом?

— Я полагаю, — медленно протянул Гарри, — что одной из причин молчания Гермионы может быть то, что мы обнаружили во время своих странствий. Нам пришлось столкнуться с невероятно тёмной магией, о которой мы не говорили никому из страха, что кто-то может использовать её в плохих целях. Из-за этого я разругался с предыдущим министром магии, и даже Уизли всего не знают. Так будет лучше для всех, в том числе для нас самих. Мы не хотим об этом даже думать.

Последнее объяснение, казалось, пришлось по вкусу Грейнджерам.

— Огромное спасибо за то, что поговорили с нами, — мягко произнесла миссис Грейнджер. — Мы вам очень признательны.

— Гарри? — с кухни раздался голос Джинни.

— Я здесь, — отозвался тот.

Джинни выглянула из-за двери.

— А я всё гадала, куда ты пропал. Всё хорошо? — спросила она, заметив, кем были его собеседники.

— Мы решили взять небольшую паузу, — в своё оправдание Гарри взмахнул туфлей, которую так и не выпустил из руки. — Ты случайно не знаешь какие-нибудь чары для смягчения кожи?

— Конечно, знаю, мы постоянно ими пользуемся для нашей экипировки. Давай сюда!

Она взмахнула несколько раз волшебной палочкой перед любопытствующими Грейнджерами, после чего уточнила:

— Ногам тоже больно?

— Мы немного утомились от всех этих незнакомых людей, — улыбнулась миссис Грейнджер.

— Что ж вы сразу не сказали! — воскликнула Джинни. — Пойдёмте со мной. Я представлю вас профессору МакГонагалл. Думаю, она просто умирает от желания рассказать вам, какой идеальной ученицей была Гермиона. Она всегда опережала программу. Уверена, профессор до сих пор приводит её в пример всем ученикам, что запаздывают с выполнением работ.

Гарри вместе со всеми вернулся в зал, по дороге перехватил Джинни и утащил её на танцпол.

Под конец песни Джордж пригласил всех на улицу для просмотра праздничного фейерверка в честь молодожёнов. Гости в предвкушении загалдели, похватали теплые мантии и ринулись к выходу из ледяного замка.

Началось всё с разноцветных снопов искр, которые потихоньку начали принимать форму различных предметов: букетов роз, толстощёких ангелов, миниатюрных сердец. Затем проступали слова: «Рон», «Гермиона», «любовь», «свадьба», «даже не думай, Рон!», «уверяю тебя, Гермиона!».

Следом появились стилизованные скетчи: знаменитый тролль, о котором Гарри уже упоминал, прижимающиеся друг к другу от страха Рон и Гермиона и наконец появившееся между ними сердце влетает в тролля, сбивая того с ног на пол.

Рон стоит перед Гермионой, преклонив колено, словно собирается делать предложение. Вокруг них бегают волшебники с волшебными палочками на изготовку, и становится понятно, что они находятся посреди поля боя. Картинка сменяется другой сценкой: Рон и Гермиона целуются, но появляется Гарри и привлекает их внимание, размахивая руками. Рядом надпись: «Когда закончите, может, пойдем уже спасать мир?»

Рон и Гермиона выглядывают из карточки с шоколадными лягушками. Они хватаются руками за картонные рамки и выбираются наружу, после чего прячутся за одной карточкой. Над ними появляются светящиеся сердечки, и сразу все гости понимают, что именно происходит вне их глаз. Наконец, карточки взрываются, и искры собираются в портрет Рона и Гермионы, с которого они весело приветствуют всех собравшихся.

Аплодисменты и радостные возгласы буквально взорвали улицу, когда Джордж и Ли вернулись к зрителям с набором фейерверков в руках. Обмениваясь впечатлениями, гости прошли в ледяной замок. На столах тем временем появились сладости к чаю и не только: сэндвичи с огурцами, скон*, маффины, вазочки с джемом и сливками…

Следующие несколько часов Гарри ел, танцевал, болтал с друзьями, пока гости потихоньку не начали расходиться, а потом и Рон с Гермионой ускользнули на свою первую брачную ночь.

Скон — небольшого размера британский хлеб быстрого приготовления, традиционно приготовляемый в Шотландии и на юго-западе Англии.

Глизень (англ. Streeler) (КММ: XXX) — это гигантская улитка, которая каждый час меняет окраску и оставляет за собой след настолько ядовитый, что там, где она проползет, все растения съеживаются и засыхают.

Примечания автора:

(1) Подробности школьной жизни Шармбатона взяты из фика Reveanne «Тайна Источника» (фик на фр. языке, находится здесь fanfiction.net/s/1677872/1)

(2) Караван-сарай — это название фика Alana Chantelune, действие которого разворачивается в школе восточной магии (фик на фр. языке, находится здесь fanfiction.net/s/1452198/1)