Выжившие (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

1 сентября 1998 — 30 июня 1999 — Гарри учится на седьмом курсе

6 сентября 1999 — Гарри становится стажером в Аврорате

2 мая 2000 — день рождения Виктуар

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Действия в главе разворачиваются: январь — май 2002

В первые недели января дом на площади Гриммо почти полностью опустел. Гарри с грустью думал о том дне, когда Рон с Гермионой окончательно съедут от него. Он поделился опасениями с Джинни, и та сразу же пообещала навещать его как можно чаще, несмотря на жесткий график тренировок. Конечно, большей радостью стало бы официальное подтверждение их отношений, но даже эта простая уступка со стороны Джинни говорила о многом.

После медового месяца Рон и Гермиона, казалось, стали выглядеть еще более счастливыми. И хотя жизнь их не особо изменилась после свадьбы, кое-что новое появилось — они словно бы нарочно при каждом удобном случае называли друг друга «муж мой» и «жена моя». Еще одной хорошей новостью было то, что они решили остаться на площади Гриммо еще на несколько месяцев, раз поиски подходящего дома так сильно затягивались. Все жильцы огромного особняка понимали, что скоро их совместному проживанию придет конец, а потому старались как можно больше времени проводить вместе. Они постоянно устраивали совместные выходы и развлечения. Как раз этим они и занимались вечером в одну из пятниц.

— Как насчет того, чтобы сходить в музей завтра? — предложила Гермиона.

— Что такое «музей»? — переспросила Джинни.

— Место, где люди выставляют разные красивые вещи, чтобы другие могли посмотреть на них, — объяснил Гарри.

Гермиона воспользовалась моментом, чтобы прочесть всем краткую лекцию.

— В отличие от магглов, — начала она, — у волшебников нет ничего подобного, и произведения искусства редко когда доступны для всех. Как правило, права на них имеет либо тот, кто купил их, либо семья художника. Так и выходит, что художественное достояние сокрыто от обывателей. Я, кстати, очень удивилась, обнаружив, что в этом доме так мало шедевров искусства. Или Блэки ненавидели искусство, или же все картины были распроданы или украдены.

— Я спрошу у Кричера, — кивнул Гарри. При их первой встрече он и подумать не мог, что однажды сможет полностью положиться на эльфа.

— Всё это я веду к тому, что единственным местом, где я могла бы наблюдать искусство волшебников, был Хогвартс, — продолжила Гермиона. — Жаль, что никто не устраивает экскурсий по замку. Например, по истории магии, — с сожалением в голосе вздохнула она.

— Напиши Броклхёрсту, — посоветовала Джинни. — Он вполне может заинтересоваться твоей идеей.

— Ты права, так и сделаю. Поговорю ещё с Молли: может, она предложит административному совету начальной школы добавить в программу основы искусства.

— А не слишком ли малы для этого детишки? — с изрядной долей скептицизма уточнила Джинни.

— А почему бы не водить трёхлеток в музеи? — Гермиона пожала плечами. — Всего-то и нужно хорошо распланировать экскурсию и не оставаться на одном месте больше двадцати минут. Ты, кстати, Гарри, вполне можешь опробовать этот метод на Тедди. Мама говорила, что в детстве я обожала такие вылазки.

Взгляд Рона был полон сомнений; он явно не считал любовь Гермионы к произведениям искусства в столь юном возрасте чем-то типичным для среднестатистического ребенка. Гарри смутно припомнил, что в детстве он даже посещал несколько музеев вместе с другими учениками школы, но не сказать, чтобы у него остались от этого хорошие воспоминания… или впечатление испортили ненавидимые им сэндвичи с яйцами, которые по такому случаю всегда готовила тётя Петунья?

Гермиона взяла буклет из Британского музея и предложила друзьям полистать его. Все вынуждены были признать, что представленные там произведения искусства выглядели очень красиво, и без долгих колебаний решили полюбоваться ими в живую завтра после полудня.

Британский музей поражал воображение многим: размерами здания, количеством и древностью выставленным шедевров, их красотой. Маги долго блуждали по галереям, путешествовали во времени и пространстве — без порт-ключей и Маховиков времени. Гарри задался вопросом, как он мог забыть о сокровищах, что находились у него буквально под носом. Хотя у Дурслей эта тема для разговоров явно не была самой распространённой!

На выходе Гарри приобрел в магазине иллюстрированный путеводитель для детей и на следующий же день подарил его Тедди. Через два дня они с крестником отправились исследовать искусство Ассирии. Мальчик был очарован изображениями львов на барельефах — драконы уже оказались в прошлом — и восхищался абсолютно всеми скульптурами животных, что встречались на его пути. Не выпуская из рук путеводитель, он радостно восклицал, когда узнавал какой-нибудь экспонат, но самый большой восторг вызвало купленное Гарри мороженое в конце экскурсии.

Спустя две недели Гермиона решила приобщить друзей к более современному искусству и отвела всех в художественный музей Тейт Британия. Гарри и Рон не особо впечатлились, в отличие от Джинни, у которой живопись импрессионистов вызвала бурный восторг.

— Джинни, ты идёшь? — не выдержал, наконец, Гарри. Уже добрых десять минут Джинни рассматривала одну из картин Моне. — Здесь ещё столько залов!

— Да, да, — рассеянно ответила та.

— Что ты в этом нашла? — удивился Гарри. — Это же просто какая-то лужа.

— Неужели ты не видишь, насколько восхитительна эта картина?

— Ну, мне она кажется немного мутноватой.

— Потому что он писал то, что всплывало в его голове, а не то, что он видел на самом деле, — вмешалась в их обсуждение Гермиона.

— А, он был слеп как крот! — понимающе воскликнул Гарри.

— Дальше иди без меня, Гарри, — одёрнула его Джинни. — Встретимся в кафе, хорошо?

Неделей позже в том же музее Рон и Гарри в недоумении застыли перед портретом за авторством Пикассо.

— Ты уверена, что это портрет? — с сомнением спросил Рон у Гермионы.

— Да. Художник хотел изобразить эту женщину на одном полотне одновременно в профиль и в анфас. Именно поэтому у неё три глаза и два рта.

— Как хорошо, что она не разговаривает, — пробормотал Рон, с ужасом представив, что было бы в противном случае.

Гермиона ничего не сказала, ограничившись неодобрительным вздохом.

За последующие недели Гермиона пришла к выводу, что сделала всё возможное для просвещения друзей, и переключилась на кинематограф.

Они начали с «Дневника Бриджит Джонс», который пришел всем по душе, хотя многочисленные отсылки к маггловской культуре прошли мимо них. Тем не менее, они были изрядно удивлены свободой нравов, царившей в этой истории.

Как однажды заметила Молли, они были первым поколением, которые не видели ничего предосудительного в том, чтобы жить вместе до свадьбы. Впрочем, даже для таких независимых девушек как Джинни и Гермиона, согласно социальным нормам, замужество оставалось вполне желательным окончанием их совместного проживания. Активная позиция героини против замужества вызвала горячие обсуждения. Хотя, может быть, девушки и затеяли это для того, чтобы показать своим вторым половинкам, что в случае необходимости могут обойтись и вовсе без них.

Еще через неделю предложение Гермионы посмотреть французский фильм поначалу вызвало у всех сомнения. Однако «Амели с Монмартра»* настолько понравилась всем, что они еще долго обсуждали забавную историю садового гнома, путешествующего по миру.

Вечерами они также ходили по пабам. Маггловское пиво показалось им слишком горьким, особенно в сравнении со сливочным, но пить его вполне можно было. Сюрпризом стало то, что оно содержало намного больше алкоголя, а потому всем наутро пришлось вливать в себя мерзкое антипохмельное зелье. Гермиона как-то даже привела друзей в ночной клуб, но надолго они там не задержались: слишком громко и накурено было в помещении.

* * *

В одну февральскую среду Гарри и Причард стояли в Атриуме перед лифтом, когда позади раздался звонкий детский вопль:

— Гарри!

Обернувшись, тот увидел, как со всех ног к нему бежит крестник. Он успел развести руки в сторону, когда мальчик бросился в объятия.

— Тедди! — прозвучал разгневанный женский голос. — Я же говорила тебе оставаться рядом со мной.

— Доброе утро, Андромеда, — улыбнулся Гарри. — Всё нормально, я пригляжу за ним.

— Извини, — запыхавшимся голосом произнесла она, нагнав внука. — Обычно он ведет себя более разумно.

— Ничего страшного, — заверил её Гарри. — Позвольте представить вам моего напарника Станислава Причарда. Это Андромеда Тонкс.

Причард, до этого с улыбкой наблюдавший за Тедди, тут же стал серьезным.

— Рад познакомиться с вами, мадам, — сдержанно произнес он. — Я был высокого мнения о вашей дочери.

— Благодарю, сэр, — в голосе Андромеды зазвенели стальные нотки, которые всегда появлялись, стоило кому-нибудь упомянуть её погибших родственников и близких. — Тедди, попрощайся и идем за мной.

— Гарри, а можно мне посмотреть, где работала мама? — робко поинтересовался мальчик.

— Тедди! — сурово одёрнула его Андромеда. — Я тебе уже говорила, что это невозможно.

Гарри быстро взглянул на Причарда, который, казалось, был очарован Тедди. Старший аврор незаметно пожал плечами.

— Можно устроить, — заверил Гарри миссис Тонкс. — Почти все наши коллеги уже ушли. Мы никому не помешаем.

— Мне бы не хотелось отнимать у вас время из-за сущего пустяка, — неуверенно протянула та.

— Никаких проблем, мадам, — твердо кивнул Причард. — Мы будем только рады.

— Мне сейчас нужно на первый уровень, — призналась Андромеда.

— Когда вы освободитесь? — уточнил Гарри.

— Где-то через четверть часа, но…

— Тогда встретимся через двадцать минут в Атриуме, — предложил Гарри.

Миссис Тонкс явно колебалась, но против умоляющего взгляда внука не смогла устоять.

— Тедди, ты будешь хорошо себя вести? — уступила она наконец.

— Да, бабушка, — пообещал тот.

— Что ж, тогда сдаю его тебе на руки, Гарри.

Они все вместе вошли в лифт, Гарри с Тедди вышли на втором уровне, Андромеда поехала дальше. Гарри задался вопросом, зачем она приехала в Министерство. После недолгих раздумий он пришел к выводу, что дела её были скорее всего связаны с выплатами пенсий вдовы.

Гарри придержал крестника перед дверью в штаб-квартиру и предупредил:

— Далеко от меня не уходи и ничего не трогай, хорошо? И говори очень тихо, чтобы не мешать аврорам работать.

— Да, Гарри, — напустив как можно более невинный вид, ответил тот.

И чтобы показать, что он всё хорошо понял, Тедди провел пальцами по губам, словно закрывал рот на ключ. Поддавшись единому порыву, его нос повторил движение и, извернувшись под странным углом, вернулся на место. Причард приподнял бровь в удивлении от такого неосознанного всплеска метаморфомагии, но не стал заострять внимание. Они вошли, и Гарри повёл ребёнка в свой кабинет. Коллеги провожали их разными взглядами в зависимости от темперамента, в них были и удивление, и озорство, и любопытство, и даже суровость.

Тедди выглядел очень заинтересованным разнообразными записками и картинками, что громоздились на рабочем месте Гарри. Ему понравилась и общая колдография, на которой были запечатлены все члены семейства Уизли на одном из воскресных ужинов в «Норе». Гарри не смог придумать ничего лучше, чтобы, с одной стороны, Джинни в течение целого дня присутствовала рядом, а, с другой, чтобы не афишировать особо их отношения. Ко всему прочему, Тедди с любопытством рассматривал колдографию с последнего матча квиддичной команды авроров, на которой им вручали Кубок Министерства. Затем его взгляд переместился на портреты тёмных волшебников и егерей в розыске, чьи лица авроры должны были запомнить на случай, если их дороги пересекутся.

— Они плохие? — спросил Тедди.

— Да.

— Значит, они попадут в Азкабан!

— Мы сделаем для этого всё возможное, — заверил его Гарри.

— С каждым годом стажёры становятся всё младше! — раздался позади них громкий голос.

Тедди широко улыбнулся, узнав Оуэна.

— Я пришел на работу к маме, — с важным видом произнес ребёнок. — Это её стол? — спросил он у Гарри, указав пальцем на ближайший.

Гарри вопросительно посмотрел на Причарда.

— Пойдем со мной, приятель, — сказал тот, протянув мальчику руку. — Я покажу, где работала твоя мама.

Гарри последовал за ними. Они остановились перед Дженис Давенпорт, которую он так и продолжал звать про себя «Зеленой повязкой».

— Что? — отнюдь не любезным тоном спросила она, показывая тем самым, что не имеет ни малейшего желания возиться с мальчишкой и терять время.

— Этот мальчик очень сильно хотел бы посмотреть на кабинет, в котором работала его мама, — сладчайшим голосом объяснил Причард.

Дженис окинула внимательным взглядом сначала ребёнка, затем коллегу, словно искала подтверждение тому, что думала. От её пристального внимания Тедди ещё больше стушевался и спрятался за Причардом. Впервые Гарри увидел, как неприступная Давенпорт смягчается и даёт волю обычным человеческим эмоциям.

— Твоя мама работала в моем кабинете, — мягко произнесла она. — Хочешь посидеть на её стуле?

Тедди молча кивнул, и Дженис уступила ему место, приглашающе взмахнув рукой. Как только мальчик взгромоздился на него, она добавила:

— Там, совсем рядом, сидел Кингсли Шеклболт, наш министр магии. Ты скорее всего видел его в газетах.

— Я знаком с ним по-настоящему, — поведал ей Тедди. — В последний раз он подарил мне книгу о Мерлине с картинками. Это моя любимая книга!

— Серьёзно? — Давенпорт мило улыбнулась. — Осторожно! Не трогай это, а то повсюду будут пятна от чернил!

С виноватым видом Тедди сложил руки на коленях.

— Ты писал когда-нибудь зачарованным пером? — спросила у него Дженис.

— Рон дал мне одно, но бабушка сразу же его отобрала, — пожаловался тот. — Хотя пятна на кресле уже совсем не видны!

Вспомнив об этом маленьком происшествии, Гарри с трудом удержался от улыбки, коллега его тем временем окунула Правдивое Перо в чернильницу и поднесла к пергаменту на столе.

— Скажи, что бы ты хотел написать.

— Тедди!

Он восхищенно воскликнул, когда его имя появилось на листе. Присмотревшись, он расстроенно сказал:

— Бабушка еще не показывала мне круглые буквы.

Дженис забрала Перо, которое продолжало записывать все слова, и зачаровала его иначе.

— Попробуй еще раз.

— Тедди. Ого, теперь я могу читать! — радостно воскликнул мальчик при виде своего имени, записанного прописными буквами. — Мама! Папа! Бабушка! Гарри! — довольным голосом диктовал он.

Гарри дал крестнику ещё немного времени поразвлечься, но на «Дракон! Палочка! Тыква! Сон!» решил избавить коллегу от дальнейших хлопот.

— Бабушка нас уже заждалась. Пора идти.

Тедди вознаградил Давенпорт своей самой красивой улыбкой и не умолкал, пока спускался со стула:

— Утром бабушка сказала, что даст мне шоколадную лягушку, если я буду хорошо себя вести. Ты ведь скажешь, что я хорошо себя вел? — обеспокоенно спросил он у Гарри.

— В качестве подтверждения можешь отдать ей этот пергамент, — сказала Дженис, сворачивая лист и передавая его мальчику.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил тот. — До свидания, миссис аврор, до свидания, кабинет мамы, до свидания, Оуэн, — перечислял Тедди, двигаясь между столами. — А где кабинет папы? — спросил он, когда они оказались в коридоре.

— Он в Хогвартсе. Сможешь побывать там, когда поедешь в школу.

* * *

В начале марта всех стажёров третьего курса ждал новый курс по основам окклюменции и легилименции, проводил его лично начальник Аврората.

— Итак, сегодня темой нашего разговора будет окклюменция и легилименция, — начал Дэйв Фосетт. — Кто знает, что это такое?

Руки подняли только Гарри и Оуэн.

— Харпер, можешь дать определения этих двух дисциплин?

— Легилименция позволяет читать мысли, а окклюменцию изучают для того, чтобы научиться защищать свой разум от вторжения извне.

— Ты когда-нибудь применял что-либо из этого?

— Нет, сэр.

— А ты, Поттер?

— Я занимался немного окклюменцией, — кивнул Гарри, — но мне она не очень удавалась.

— Можешь объяснить, как она работает?

— Словесная формула для чтения мыслей «Легилименс». Для успешного противостояния заклинанию нужно очистить разум.

Викки Фробишер подняла руку.

— Много волшебников применяют легилименцию?

— Не особо, — заверил её Фосетт. — Для этого нужно быть довольно сильным волшебником.

— Как понять, когда нужно прибегать к окклюменции? — спросил Кевин Уитби.

— Когда маг подвергается легилименции, то перед его мысленным взглядом начинают мелькать картинки из прошлого, — пояснил Гарри и через мгновение уточнил: — Считываются не нашли мысли, а воспоминания.

— Ты применял когда-нибудь легилименцию? — спросил у него Фосетт.

— Не совсем. Иногда, занимаясь окклюменцией, мне удавалось увидеть визуальные образы из прошлого моего наставника, но я не уверен, что это можно назвать легилименцией.

— Я думаю, это оно и было. Не стоит принижать свои умения и способности. Что ж, попробуй проникнуть в моё сознание, — скомандовал Фосетт.

Гарри достал волшебную палочку и сосредоточился.

— Легилименс! — воскликнул он, как делал в своё время Снейп.

Секунду или две ничего не происходило, затем Гарри увидел газету в чьих-то руках и узнал утренний заголовок. Он попытался перейти к другому воспоминанию по аналогии с Омутом Памяти, когда хотел увидеть какой-то конкретный эпизод, но при каждой попытке, загораживая обзор, перед его глазами стояла газета. Наконец, он сдался и поинтересовался:

— Неужели статья была настолько интересной?

— Мой наставник учил, что лучший способ блокировать «Легилименс» — это спрятаться за каким-то конкретным воспоминанием, — пояснил Фосетт.

— Да? Мне советовали ни о чем не думать, — с легким удивлением поделился Гарри.

— Существуют разные школы, — согласился Фосетт. — Некоторые сказали бы, что твой метод более эффективен для противостояния сильному легилименту, но я его нахожу более трудным. Как правило, его оставляют для тех, у кого уже был подобный опыт.

Гарри с явным удовольствием выслушал объяснения главы Аврората. Конечно, он нередко жаловался на отсутствие какого-либо педагогического таланта у Снейпа и зачастую именно этим оправдывал свои довольно жалкие успехи в этой области. Он чувствовал за собой вину от того, что не преуспел в окклюменции, и в результате повелся на внушенную Волдемортом иллюзию. После же объяснений Фосетта Гарри пересмотрел методику Снейпа и даже нашел в ней свои плюсы. Пока он витал в мыслях, Фосетт как раз закончил объяснять способы блокировки психической атаки.

— Всем всё понятно? — заключил он. — Сосредоточьтесь на незначительном, но свежем воспоминании, которое помешает мне проникнуть дальше. Харпер, начну с тебя.

Оуэн и Фосетт долго сверлили друг друга взглядами. Когда глава Аврората опустил палочку, Оуэн был весь в поту, но выглядел довольным. Начальник одобрительно кивнул ему и переключился на Элеонору Брэнстоун. Долго ждать не пришлось, и вскоре девушка расстроенно скривилась.

— Нужно поработать над этим, — заметил Фосетт.

Настал черед Викки. Добрую дюжину секунд она доблестно сражалась, пока не покраснела до кончиков волос. Судя по всему, воспоминание, до которого добрался Фосетт, было не самым приятным.

— Также работать, — нейтрально произнес тот.

Кевин тоже долго не продержался и поднял руки, сдаваясь. Наконец, Фосетт повернулся к Гарри.

— Начнем.

Гарри поспешно восстановил в памяти выбранное воспоминание — клятва аврора, которую шесть месяцев назад он выучил наизусть.

«Я клянусь всегда отличать белую магию от черной, защищать первую и сражаться со второй».

Чем же он сегодня утром завтракал? Он быстро отмахнулся от изображения кухни и…

«Я обязуюсь соблюдать законы волшебного мира, бороться с теми, кто пытается изменить установленные порядки для подавления чужой воли или ради собственной выгоды».

Чай или кофе?

«Я клянусь отдать свою палочку служению слабым и тем, кто нуждается в защите».

Чай или кофе?

«Клянусь в этом силой своего волшебства».

Чай или кофе?

«Клянусь в этом силой своего волшебства».

Чай или…

«КЛЯНУСЬ В ЭТОМ СИЛОЙ СВОЕГО ВОЛШЕБСТВА».

Внезапно Гарри увидел своего начальника, он был намного моложе, чем сейчас, не старше двадцати. Он с ужасом смотрел на светящийся зеленоватым светом знак Пожирателей смерти над домом. Гарри заморгал, и чужое воспоминание исчезло.

Как только зрение восстановилось, он заметил Фосетта, опустившего волшебную палочку и обхватившего голову руками. Гарри замер, не зная, что делать.

— Сэр? — неуверенно позвал он, наконец.

Фосетт легко взмахнул рукой, показывая, что не хочет, чтобы его сейчас тревожили. Когда он, наконец, пришел в себя, вид у него был слегка потрясённый.

— Извините, — неловко произнес Гарри под пристальными взглядами коллег.

— Ты не виноват, — заверил его тот. — Мне не нужно было давить. Что ж, надеюсь, теперь ты убедился в своих способностях в этой области. И поверь мне, то, что ты сейчас сделал, самая настоящая легилименция.

В глазах коллег Гарри прочел невероятное любопытство по поводу того, что же именно он увидел в воспоминаниях главы Аврората. Он обменялся с Фосеттом грустными улыбками, после чего последний подобрал с пола палочку и объявил:

— По этим дисциплинам у вас будет экзамен, так что тренируйтесь. Цель — опознать атаку и уметь ей сопротивляться. Также попрошу запомнить, что применение легилименции имеет жёсткие рамки, и что вы не имеете права использовать её на подозреваемых. Если они узнают об этом, то смогут подать жалобу, аннулировав тем самым выдвинутые против них обвинения.

Стажёры записали последние слова на пергаменты и бросились собирать вещи.

* * *

Все последующие недели к Гарри периодически подходили другие стажёры, просили совета в овладении окклюменцией и легилименцией и предлагали выступить в качестве соперника для тренировок. Поначалу Гарри по обыкновению неловко ощущал себя в качестве наставника, однако довольно быстро втянулся и начал испытывать удовольствие от совместных тренировок. Видеть настоящий прогресс у других стажёров было весьма приятно, он чувствовал гордость за них, как в тот год, когда вел занятия у АД в Хогвартсе. Гарри сам не понял, как оказался организатором различных тренировок, во время которых будущие авроры готовились к выпускным экзаменам.

В один из таких дней Фосетт позвал Гарри к себе в кабинет. Тот с удивлением посмотрел на Причарда, который кивнул ему в ответ, но не сделал ни одной попытки последовать за ним в кабинет. Гарри поднялся и попытался вспомнить, не наделал ли он глупостей в последнее время, однако совесть его была чиста. Фосетт кивком предложил занять пустующий стул напротив и произнес:

— Как ты, наверное, знаешь, в течение двух лет около дюжины авроров покинут нас.

Гарри кивнул. Самые старые авроры скоро достигнут пенсионного возраста и уйдут на заслуженный отдых.

— Мне кажется, ты заметил, что в том году к нам пришли лишь три стажёра. Одного из них нам пришлось отсеять, потому что он не подходил требованиям.

Гарри окинул начальника вопросительным взглядом, он не понимал, к чему тот клонит.

— Я связался с Хогвартсом. Профессор Броклхёрст поведал мне, что некоторые ученики седьмых курсов обладают нужными нам способностями и профилями. Однако большинство даже не рассматривает возможность поступления в академию, это обнаружилось на собеседованиях с деканами факультетов на предмет выбора будущей профессии. Очевидно, наша работа не кажется им привлекательной, поскольку большую часть известных Пожирателей смерти мы уже засадили в Азкабан. Уверен, они считают, что в мире больше не осталось тёмных волшебников.

Гарри не жалел о своем выборе, но вынужден был признать, что работа аврора оказалась более тихой и спокойной, чем ему раньше представлялось.

— В связи с этим я решил провести встречу со школьниками и поговорить с ними о том, что мы делаем.

Гарри начал понимать. Что-то говорило ему, что он в этом должен сыграть явно не последнюю роль.

— Я бы хотел, чтобы ты составил мне компанию, — прямо сказал Фосетт. — Я знаю, что тебе не нравится выступать на публике, но своим согласием ты окажешь мне услугу. Я не прошу отвечать прямо сейчас. Подумай несколько дней и скажи своё решение в конце недели, хорошо?

— Я подумаю, — кивнул Гарри, поняв, что на этом их разговор окончен.

Он вернулся на рабочее место. Причард смотрел на него таким пристальным взглядом, что Гарри сразу стало ясно: наставник знал о теме разговора. Впрочем, обсуждать это они не стали.

Вечером этого же дня Гарри рассказал о предложении Фосетта Рону, Гермионе и Джинни.

— У тебя точно получится лучше, чем у Грозного Глаза Грюма! — уверенно заявил Рон.

— Ты согласишься? — спросила Джинни.

— Я не думаю, что у меня есть выбор, — вздохнул Гарри. — Отказ явно плохо скажется на моей дальнейшей карьере.

— Не делай такой постной физиономии, Гарри. Подумай о всех тех семикурсниках! — приободрил его Рон. — Ой! — быстро добавил он, словно Джинни наступила ему на ногу под столом.

А может, это была Гермиона.

— Есть какие-нибудь идеи, что будешь говорить? — поинтересовалась та.

Гарри заметил, что подруга даже на мгновение не допустила мысль о том, что он увильнет от выполнения своего долга. И, конечно, она была права на все сто процентов. Гарри грустно вздохнул.

* * *

В назначенный день Гарри и Дэйв Фосетт аппарировали прямо перед воротами Хогвартса, знаменующими вход на прилегающую уже непосредственно к замку территорию. Они воспользовались звонком и принялись ждать. Увидев высокий силуэт хранителя ключей школы, Гарри не смог сдержать широкую улыбку.

— Хагрид, как поживаешь?

— Очень хорошо, Гарри, очень хорошо, — радостно пробасил полувеликан и крепко обнял Гарри. — Рад тебя видеть.

— И я, Хагрид, — восстановив дыхание, ответил тот.

Хагрид обменялся официальными приветствиями с Фосеттом, затем проводил их в замок. Пока они шли по прилегающей к замку территории, Гарри поинтересовался здоровьем Грохха и был рад узнать, что у «малыша» всё прекрасно. В вестибюле их встретил Аристот Броклхёрст. Тот пожал руки гостям и поведал, что зал на сорок человек уже подготовлен для беседы.

Броклхёрст повел их по замку. Попадавшиеся им по дороге портреты узнавали Гарри и вежливо здоровались. Полная Дама даже сошла со своего холста, преградив путь, так что Гарри пришлось обменяться с ней несколькими фразами. Они также прошли мимо убежища Плаксы Миртл. На мгновение Гарри задумался, а не навестить ли привидение, но не осмелился зайти в женский туалет на глазах у начальника.

Их проводили в кабинет, располагавшийся рядом с классом Защиты от тёмных искусств. Там их уже ждали семикурсники под наблюдением их преподавателя профессора Джозефа Уильямсона. Стоило им зайти, как в помещении поднялся гул и шум, ученики принялись наперебой перешептываться и вытягивать шеи, чтобы лучше видеть Гарри.

Гарри же только печально вздохнул, когда понял, что ему нужно пройти между двух рядов школьников, чтобы добраться до помоста, где их ждал Уильямсон. Нацепив улыбку, он сделал шаг вперед, когда заметил в рядах знакомое лицо.

— О, Демельза, привет! — Гарри остановился, чтобы пожать её руку.

— Привет, Гарри, — ответила девушка, довольная тем, что именно её он заметил.

— Как обстоят дела с Кубком по квиддичу?

— Я не такой хороший капитан, как ты, — недовольно скривилась Демельза. — С тех пор как вы с Джинни ушли, мы не выигрывали Кубок.

— Когда я учился, Гриффиндор тоже частенько терял Кубок.

Гарри кивнул в приветствии Юану Аберкромби, своему старому загонщику, и ускорился, чтобы нагнать ушедшего вперед начальника. Тот как раз обменивался последними новостями с профессором Уильямсоном, и Гарри припомнил, что раньше они были коллегами. Наконец, профессор Броклхёрст произнес:

— Дамы и господа, перед вами глава Аврората Дэйв Фосетт. Он пришел к нам вместе с Гарри Поттером, который в преставлении не нуждается.

Раздался гром аплодисментов. Гарри безропотно кивнул.

— Я дам слово стажёру Поттеру, — улыбнулся Фосетт.

Гарри глубоко вздохнул и произнес вступление, которое они написали накануне вместе с Джинни.

— Привет всем. Я пока ещё стажёр, но несмотря на это пригласили сюда именно меня. Мне самому очень интересно, почему! Как бы там ни было, я не знаю, что вам сказать. Я выбрал профессию аврора по самым разным причинам: начиная от престижа аврорской мантии до того факта, что ничего другого я не умею.

Он оглядел совершенно бесстрастную публику.

— Я так и знал! — с глубокой скорбью в голосе воскликнул Гарри. — Нужно было попросить Рона Уизли произнести вместо меня речь. Он может разрекламировать всё, что угодно!

Школьники наконец расшевелились и громко рассмеялись. Воодушевившись успехом, Гарри продолжил свою болтовню.

— Ладно, знаете, что мы сейчас сделаем? Говорить будете вы. Кто для вас аврор?

Юные волшебники переглянулись, затем Демельза произнесла:

— Авроры — это те, кто ловит тёмных волшебников.

— Да, хорошо. Спорим, вы все говорите себе, что большинство тёмных магов уже в тюрьме, поэтому не стоит рисковать и идти в авроры. Я прав?

Многие согласно закивали.

— В таком случае вы ошибаетесь. Во-первых, мы имеем дело не только с тёмными волшебниками, но и с любыми другими существами, которые преступают закон.

Он продолжил приводить доводы в пользу профессии аврора, вдохновляясь книгами, которые подарила ему Гермиона на прошлое Рождество.

— Есть среди вас магглорожденные? Знаете, что такое детективы? Так вот, мы похожи на детективов: расследуем смерти и отслеживаем незаконную торговлю продукцией, которая может быть использована в черной магии. Мы проводим обыски, допросы, собираем информацию, получаем сведения от третьих лиц.

— У вас есть информаторы? — спросил молодой человек с дальнего ряда.

— Да, конечно. Тебя как зовут? Я спрашиваю не для досье, просто предпочитаю знать имя того, с кем разговариваю, — поспешно добавил Гарри, заметив, как закрылся сразу его собеседник.

— Питер Акерли, — последовал неуверенный ответ.

— Как я говорил, да, Питер, у нас есть информаторы. Мы вынуждены прибегать к их услугам по разным причинам. Впрочем, мы тщательно проверяем предоставляемую ими информацию, оцениваем её важность и полезность. Быть аврором значит брать на себя определенную ответственность, принимать решения, верить своей интуиции, — закончил Гарри, с удивлением отметив, что ему безумно нравится говорить о своей работе.

Еще один семикурсник поднял руку и, дождавшись утвердительного кивка от Гарри, представился:

— Герберт Доббс. Случается ли у вас работа под прикрытием?

— Бывает, Герберт, хотя я еще слишком неопытен для участия в таких заданиях. Да, Демельза?

— Думаешь, тебе когда-нибудь представится такая возможность? — с сомнением спросила она. — Ты вообще-то легкоузнаваем.

Гарри хитро улыбнулся ей, затем достал волшебную палочку и направил её на собственное лицо. Сосредоточился на внешности Рона, решив не демонстрировать другие возможности применения таких чар, и прошептал слова заклинания.

Удивленные восклицания «О!» и «Рон Уизли!» красноречивее слов говорили о том, что представление получилось.

— Мы также изучаем и некоторые маскировочные чары, как видите, — Гарри взмахнул палочкой, снимая действие чар.

Он ощутил возросший интерес собравшихся. В воздух взлетели одновременно с десяток рук.

— Уилфред Хупер. Какие требования к кандидатам?

— Как ты, должно быть, уже прочел в информационной брошюре, нужно не менее пяти ЖАБА. Конечно, ожидается, что прежде всего это будет Защита от тёмных искусств. Другие дисциплины также имеют значение: как, например, трансфигурация, чары, зелья. Должен сказать, что большинство предметов, изучаемых в Хогвартсе, могут оказаться полезными во многих случаях.

— Даже предсказания? — спросил какой-то остряк-самоучка.

— Если у вас настоящий дар, то он может помочь в расследованиях, — возразил Гарри. — Но если вы способны предсказывать лишь мучительную преждевременную смерть, то Аврорат спокойно обойдется без таких прорицателей.

Смех, раздавшийся в кабинете, показал, что уроки профессора Трелони ничуть не изменились с того времени, как он окончил школу.

— Да? — продолжил Гарри выбирать вопросы.

— Роза Уркхарт. Среди авроров много девушек?

— Не особо, но, со слов одной моей коллеги, у девушек-авроров есть одно неоспоримое преимущество: их туалеты всегда чистые.

Искренний всеобщий смех сопровождал фразу. Гарри услышал смешки троих мужчин, что стояли у него за спиной. Он дал слово другому ученику.

— Адольф Вайси. На чем основываются тесты на психологическую устойчивость и профессиональную пригодность?

— Об этом я ничего не знаю, — признался Гарри. — Я проходил только один тест и был убежден, что провалил его. Поэтому предоставлю слово моему начальнику.

— Во время теста на психологическую устойчивость важно не что вы говорите, а как, — ответил Фосетт. — Лучший совет, что я могу вам дать, это быть честным. Тест на профессиональную пригодность проходит в форме беседы. Вам зададут несколько вопросов, чтобы проверить логическое мышление и способности к дедукции, после чего будет парочка заданий на физическую подготовку. Я сразу же хотел ответить на вопрос девушки: нет никаких преград, чтобы выставить свою кандидатуру на место в Аврорате. Я всегда одобрял феминизацию нашего отдела.

Убедившись, что Фосетту нечего добавить, Гарри дал слово другому ученику:

— Что самое трудное в профессии аврора?

— Смерть коллег, — коротко произнес Фосетт, не дав Гарри и шанса ответить на вопрос.

В кабинете повисла тишина. Гарри был уверен, что все присутствующие здесь понимают и ценят жизнь. Большинство из них потеряли кого-либо из родственников четыре года назад. И неважно, в каком лагере они тогда были.

К счастью, Демельза не пожелала заканчивать на столь мрачной ноте и поинтересовалась:

— А самое приятное?

— Ощущение, что ты сделал что-то полезное, — ответил Гарри.

На этом вопросы закончились. Фосетт раздал всем стопку анкет и дал несколько практичных советов. Гарри видел, как решительно Демельза взяла анкету для кандидатов. Он был уверен, что в следующем сентябре обязательно увидит её в штаб-квартире авроров. Директор поблагодарил гостей за то, что они нашли время прийти, и за увлекательную беседу, после чего сопроводил к выходу.

Удаляясь от замка, Гарри с ностальгией вспомнил, как три года назад покидал стены Хогвартса. Его нынешняя жизнь была вполне приятной, оставалось надеяться, что последующие года принесут только радость и удовольствие.

(1) «Амели с Монмартра» — французская романтическая комедия 2001 года. Известна также под другими названиями: «Необыкновенная судьба Амели Пулен» и «Амели».