Основатель. Хранитель. Отец. (джен)

Приношу извинения за столь миниатюрную главу, но больше в ней сказать не о чем.

Мог ли я когда-либо представить, что в мирное время буду передвигаться короткими перебежками, принимать пищу в своих покоях, а маскировочные чары — набрасывать на себя при малейшем подозрительном звуке? Вот Гриффиндор и Рэйвенкло посмеялись бы, увидев меня сейчас... В чём дело? О, всё очень просто — озабоченные женщины от одиннадцати до семидесяти, прознавшие о том, что я вдовец.

Мерлин, со мной работает признанный секс-символ магической Англии, а все дамы Хогвартса липнут ко мне! За что, боги?!

В первую неделю это было даже забавно — робкие улыбки старшекурсниц, посылающих мне смущённо-влюблённые взгляды. К третьей седмице эти девушки перешли в стадию «активного охмурения», но их я научился успешно избегать. И тут эстафетную палочку, как говорят маглы, подхватили преподавательницы. Я вполне понимал внимание со стороны Синистры и Вектор. Я смирился с игривыми намёками Бербидж, Мак Гонагал (вот уж чего не ожидал!) и Спраут. Я научился отшучиваться от подколок Трюк и Помфри. Но я оказался бессилен перед непробиваемым упрямством и фанатичным настроем Трелони...

Скрываясь от неё, я нашёл ещё два десятка потайных ходов, сотню скрытых комнат и четыре сотни мест, где можно пройти между окнами по карнизу. Прорицательница преследовала меня, как кошка пузырёк валерьянки. От неё нигде было не скрыться. Дошло до того, что в вечерние часы я прятался в старых темницах!

Дамблдор и Снейп только посмеивались над моими мучениями, первый при всех, а второй на наших посиделках, на которых я успокаивал свои расшатанные нервы. Психанув, я сбрызнул их мантии составом, привлекающим мелкую нечисть, так что, побегав денёк в окружении пикси, докси и, непонятно откуда взявшихся, садовых гномов, эти остряки поумерили пыл.

Сейчас я стоял на пятисантиметровом карнизе восьмого этажа, как ящерица, вцепившись в щели кладки. Промозглый осенний штормовой ветер старался сбросить меня вниз, мне же, как назло, нужно было пройти ещё десять метров до ближайшего окна, ведущего в замурованный кабинет. Мантия промокла под мелкой моросью и тянула меня вниз, а я материл сквозь зубы Дамблдора, ухитрившегося навесить пару недель назад сигналку, которая вполне способна заметить мой шаг сквозь пространство. Мне кажется, или он подыгрывает этой сумасшедшей стрекозе? А заклинание левитации не предназначено для передвижения в одной плоскости... Хогвартс же, предатель, только хихикал над моими попытками скрыться, отказываясь помогать. Дождавшись порыва ветра, прижавшего меня к стене, я сделал ещё пару шагов. Ну ничего, осталось всего девять метров, а там и до тайного хода в мою спальню рукой подать...

* * *

В жизни школы волшебства и чародейства не так много новых моментов. Детская фантазия, чаще всего, идёт по одному пути — близнецы Уизли не в счёт, исключение только подтверждает правило, — поэтому через пять-семь лет работы преподаватели перестают удивляться вывертам поведения учеников. Однако сейчас всё было по-другому.

Некоторые ученики, не посещавшие уроки предсказаний, в жизни могли не увидеть Сибиллы Трелони, очень не любившей покидать свои комнаты. Но за последний месяц её видели везде — от крыши Астрономической Башни до подземелий Слизерина. Прорицательница твёрдо решила обрести своё простое женское счастье и избрала объектом своих чувств нового преподавателя УЗМС, Салазара Квайтстоуна. Сперва попытки мужчины скрыться от восторженной дамы вызывали у всех только смех, но теперь все заметили, что преподаватель ходит по грани. Он перестал появляться в Большом Зале, осунулся, подрастерял лоск и стал набрасывать на себя огромное количество маскирующих чар всех сортов, стоило только прозвучать колоколу, возвещающему об окончании пары.

Все представители сильной половины человечества Хогвартса, включая призраков и исключая директора, всегда были рады направить Трелони куда угодно, только не туда, куда на самом деле шёл виденный ими Салазар. Альбус Дамблдор же, позабыв о мужской солидарности, снабдил Сибиллу артефактом, отслеживавшим направление передвижений объекта её чувств.

Женщина методично обкладывала Квайтстоуна, перекрыла тайные ходы к его покоям, так что нет ничего удивительного, что однажды под конец октября старшекурсники с Хаффлпаффа наткнулись на мирно спящего профессора в заброшенной всеми секции библиотеки по старинному этикету.

* * *

Годрик вместе с одногруппниками сидел в гостиной факультета, пытаясь вывести формулу к завтрашней трансфигурации. Числа отказывались сходиться с ответом уже больше часа, но упрямство не давало бросить всё и спросить у старших курсов, как это уже сделал Терри. Стук во входную дверь был воспринят как серьёзный повод отвлечься — мало ли, что стряслось.

Снаружи оказалась делегация шестикурсников факультета Хельги, не то притворяющихся, не то и впрямь держащих на руках что-то очень тяжёлое и невидимое.

— О, здорово, Годрик, принимай своего отца — пробасил Кевин, загонщик сборной Хаффлпаффа по квиддичу, — Мы на него в библиотеке наткнулись, и он не проснулся, когда мы тащили его сюда.

— Ну проходите, — немного ошарашенно произнёс мальчик и посторонился.

Пребывающего невидимым Салазара отнесли в комнату второкурсников и сгрузили на кровать Гора. Мужчина по-прежнему не реагировал на внешние раздражители, однако, судя по тому, как промялась подушка, он вцепился в неё всею своей богатырской силой.

— Господа, нам нужно что-то делать! — заявила староста девочек, Пенелопа, когда измученного профессора оставили в покое. — Стрекоза доведёт профессора Квайтстоуна или до убийства, или до самоубийства!

— Тогда предлагаю позвать всех, — откликнулся Джим, признанный лучший ученик седьмого курса.

— В смысле всех? — спросил кто-то из пятикурсников.

— В прямом. Общий сбор всех факультетов в нашей гостиной, — Джим немного помолчал, а потом добавил — Хогвартс, я прошу разрешения на Общий Сбор.

* * *

Душа замка рассмеялась. Наконец-то дети вспомнили об этой традиции! Нити магии протянулись к студентам, зовя за собой, а гостиная Рэйвенкло расширилась, готовясь принять посетителей.

Трелони же оказалась заперта в одном из кабинетов — двери, прежде с радостью откликавшиеся на вежливую просьбу открыться, игнорировали волшебницу. При попытке воздействовать заклинанием, они демонстративно хмыкали и отвешивали комментарии противными голосами. Сибиллу ждала долгая ночь...