Подмастерье и Некромант (гет)

Гермиона смотрела в безмолвное — и слава Мерлину за это — зеркало. Восхищение говорящими зеркалами прошло еще на первом курсе. С тех пор, рассматривая себя, она предпочитала тишину. И сейчас хмурилась, глядя на свое отражение.

«Дерьмово выглядишь, Грейнджер», — подумала она. Её лицо казалось почти таким же желтоватым, как и у мужа. Под глазами залегли темные круги, а дикий беспорядок на голове только подчеркивал остроту скул, челюсти и подбородка, указывая на крайнее измождение. Она знала, что очень похудела с Хэллоуина.

«И чувствую я себя тоже дерьмово», — она старалась не смотреть на отражающуюся в зеркале левую руку, но, естественно, взгляд устремлялся именно туда, раз за разом, с каждым новым движением щетки. Содрогнувшись, она отбросила зубную щетку и быстро прополоскала рот.

Когда она вошла в спальню, Северус лежал на спине, закрыв глаза. Гермиона скользнула под одеяло.

— Обними меня, — приказала она яростно.

Не открывая глаз, он повернулся на бок и притянул ее к себе.

— Любишь покомандовать, да?

— Да, — сказала она и придвинулась еще ближе, прижимаясь к нему настолько сильно, насколько могла. Он казался ужасно худым, но в то же время очень сильным. Тяжелых котлов и непрерывной ходьбы, видимо, вполне хватало, чтобы постоянно быть в форме. — Именно.

Гермиона положила голову ему на грудь, вдыхая его аромат и согревая холодные щеки и нос. Северус открыл глаза. Они были такими темными, что она не могла отличить радужку от зрачков.

— Мы умрем?

— Когда-нибудь умрем, — спокойно ответил он.

— Ты… — она тяжело сглотнула. — Ты боишься?

— Смерти?

Она кивнула. Он посмотрел на нее странным завораживающим взглядом, который приберегал только для нее. В его глазах сверкнули непривычные искорки. Любовь? Именно так смотрит на тебя любовь?

— А ты? — очень тихо спросил Северус.

Этого Гермиона не ожидала и теперь обдумывала вопрос, возвращаясь мыслями к Хэллоуину и своему опыту с Рекой Смерти.

— И да, и нет, — прошептала она, наконец. — Я не знаю…

Какое-то время они лежали молча, глядя друг другу в глаза. Ее горло сжималось от нахлынувших чувств и мыслей.

— Я не хочу умирать, — выпалила наконец Гермиона. — Не сейчас. Я хочу жить. С тобой. Я хочу стать мастером зелий. Я хочу носить твоего ребенка. Я хочу видеть, как ты держишь на руках нашего малыша. Я хочу пойти на свадьбу Гарри. И Рона. И Алины когда-нибудь.

Слезы сами покатились из глаз.

«Черт! — подумала она. — Вот черт!»

Он без слов приподнял черную бровь. Гермиона насупилась, разрываясь между раздражением и внезапным необъяснимым желанием. Мог ли он прочитать ее мысли? Неужели прочел?

Его ладонь отыскала ее лицо. Кончики пальцев провели по ее щеке.

— Если только у тебя нет других планов, конечно, — нежно прошептал Северус.

* * *

— Это здесь? — спросила Гермиона, разглядывая ультрасовременное здание. Золотистые буквы на сером фасаде из стекла и стали ответили на ее вопрос. Это действительно была «Koninklijke Bibliotheek», национальная библиотека Нидерландов в Гааге.

Анна Фламель кивнула.

— Здесь отдельный вход на волшебные уровни. Прямо за углом.

Выглядел он как пожарный выход. Для магглов, возможно, это и было пожарным выходом, но тот, у кого имелась волшебная палочка, рядом с непритязательной дверью мог увидеть огромное объявление, отображающее часы работы библиотеки вместе с инструкцией, как с помощью магии попасть в здание.

Зайдя внутрь, они оказались на ярко освещенной лестнице из белого мрамора. Не такой современной, как само здание снаружи, но всё же в ней не было той викторианской вычурности, которая встречалась в Британском Министерстве магии и магической части Британской библиотеки.

— Так почему эти рукописи здесь, а не в Париже? — осведомилась Гермиона, следуя за Анной вниз по лестнице.

— Только женская линия Фламелей осталась в Париже — семьи Перье и Дюбуа. Сейчас Перенелла Перье является главой этой части семьи. Она — ведущий исследователь для Шанель — магической ветви компании, естественно. Мужская линия Фламелей перебралась в Нидерланды, где они зарекомендовали себя в Ганзейском Союзе как торговцы, занимающиеся ингредиентами для зелий, травами и алхимическими веществами. Мой дед по-прежнему в бизнесе. Но мои отец и мать — травологи, держат «Цветы и грибы от Фламелей», — Анна посмотрела на Гермиону, криво усмехнувшись. — Да, не самая лучшая аллитерация («Flamel’s Florets&Fungi» — прим. пер.). Но что бы я ни говорила сама себе, у нас одни из лучших теплиц для магических и лекарственных растений в Европе. Так или иначе, рукописи дяди Николаса являются реликвиями, передающимися по мужской линии. Но на протяжении последних трехсот лет никто из членов семьи Фламелей не проявлял никакого научного интереса к зельям или алхимии, поэтому рукописи были переданы в библиотеку. Какой смысл им гнить в наших подвалах, если они могут быть полезны для научных исследований, верно?

Гермиона кивнула с признательной улыбкой.

* * *

— Вот отрывок, который был мне нужен, — сказала мадам Дюбуа. — Это приписка к трактату о Дарах смерти — Николас Фламель довольно серьезно занимался исследованием предметов, похожих на Философский камень: например, Святого Грааля, крестражей и Воскрешающего камня. Это на латыни, поэтому я дам вам краткий перевод. «Неспособность некромантов шагнуть за Завесу и вернуться обратно неоспорима. Этот аргумент основан на том факте, что источник происхождения и Бузинной палочки, и Воскрешающего камня может находиться по эту сторону Девятых врат. Тем не менее, большинство летописцев игнорируют значимость Мантии-невидимки. В отличие от обычных невидимых тканей, плащ Игнотуса Певерелла не содержит волос полувидима. Более того — мои тесты показали, что он также не изготовлен ни из одной земной ткани. Он сделан из того, что, по моему предположению, является той самой тканью, из которой соткана Завеса по ту сторону…»