Подмастерье и Некромант (гет)

Они обернулись и снова вгляделись в арку. Как и в Комнате Смерти, арка с вратами между Жизнью и Смертью стояла сама по себе, без поддержки каких-либо стен.

Сумеречные равнины вокруг них окутывало молчание. Ни бормотание голосов, ни жужжание пчел, ни трели птиц, ни шепот ветров не нарушали тишину. Единственным шумом был звук их собственного дыхания. Тяжелое и частое, оно выдавало их напряжение.

Здесь не было ни дороги, ни приметных ориентиров, ни даже деревьев. Растительность состояла исключительно из достающих до колена серых побегов и травы вперемешку с какими-то цветами высотой чуть ниже пояса. В пепельном небе не светили ни звезды, ни солнце, по которым они могли бы определить направление.

— Что это за сорняки такие? — спросил Гарри и потянул Северуса к одному из растений — почти в три фута высотой и формой, немного напоминавшей скипетр. Его стебель и листья были синевато-серыми. Но цветки — пучки из шести конусообразных лепестков, изящных тычиночных нитей и гордых пестиков — оставались белыми. Цветок выглядел смутно знакомым.

Натяжение мантии на его плече заставило предположить, что Северус покачал головой.

— Мне никогда не понять, как ты сдал С.О.В. по травологии на «Выше ожидаемого», — ответил Северус. — Это, — он остановился, вероятно, не желая отказываться от своей любви к драматическим эффектам даже здесь, — асфодель, асфоделус ветвистый, если быть точным. А оставшиеся… сорняки… это мята и однодольные зеленые растения из семейства злаковых, более известные как «трава».

— А-а-а, — протянул Гарри и наклонился ближе к цветку. — Странно. Совсем ничем не пахнет, — он снова повернулся к Снейпу. — Итак, — произнес Гарри, — значит, это асфодель. Это говорит нам хоть что-то о том, где мы находимся? Я имею в виду, кроме того, что мы «за Завесой»? Или о том, каким образом нам искать Дамблдора?

— Полагаю, ты не помнишь ни одного урока из древней магической истории?

— Я получил «Отвратительно» за С.О.В. по истории магии, — беспомощно отозвался Гарри.

— К счастью, я — нет, — сухо ответил Северус. — Думаю, мы находимся в местности, которую волшебники Древней Греции называли «асфоделевые луга», где останавливались души усопших, прежде чем обрести свой последний удел. Другой сорняк на земле подтверждает это объяснение: мята — растение, почитаемое Аидом, греческим богом Преисподней. Предполагается, что она является видоизмененной формой нимфы Менты, одной из возлюбленных Аида. Хотя современные ученые утверждают, что эта история — лишь мифическое объяснение провалившейся попытки Флоримага.

— Жуть, — Гарри неловко шевельнулся. — Так это значит, что мы находимся именно там, где должны быть души, которые хотели бы оставаться ближе к Завесе, верно? Например, как души, по-прежнему связанные со своими портретами, и подобные им?

— Да, думаю, это правильное предположение.

— Великолепно. — Гарри еще раз огляделся вокруг. — Так… м-м… где же все? Разве здесь не должно быть чуть более оживленно? Ну, знаешь, толпа душ, которые проходят сквозь Врата и бродят вокруг?

Снейп лишь вздохнул, поражаясь его невежеству.

— Согласно Гомеру только возлияние крови позволит духу обрести форму и способность к речи на асфоделевых лугах. Но как можно призвать определенную душу, нигде не упоминалось. Даже среди волшебников это считается, скорее, легендами, а не знаниями.

— Возлияние крови? То есть вроде… жертвы?

— Да, именно, жертва. Некья — Книга Смерти — просит кровь черного барана и бесплодной коровы и еще несколько других приношений. Хотя, если мне не изменяет память, более ранний автор заявлял, что для чистого возлияния следует использовать кровь девственницы.

Гарри вздохнул. Его спина и рука начинали болеть. Он инстинктивно пригибал голову, чтобы оставаться под защитным покровом мантии-невидимки.

— Ладно, с этим небольшая проблемка. Ни барана, ни коровы, ни девственницы под рукой нет. Полагаю, придется довольствоваться тем, что есть… — Он дотянулся до меча Годрика Гриффиндора и вытащил несколько дюймов лезвия из ножен, а затем неловко зажал его между правым большим пальцем и их соединенными ладонями. Потом он извернулся и мазнул левым предплечьем по лезвию, как раз прямо над тыльной стороной руки.

— Дерьмо! — Гарри дернулся назад от острого укола боли. Меч выскользнул из его хватки и вошел обратно в ножны.

— Поттер, какого черта ты делаешь? — рявкнул Северус.

Гарри поднял руку. Каким-то образом ему удалось сделать порез в форме рваного зигзага, который неприятно напомнил ему шрам на лбу. Кроме того, он получился более глубоким, чем Гарри рассчитывал. Рана обильно кровоточила.

— Обеспечиваю возлияние, конечно же.

Он использовал их соединенные руки, чтобы немного отодвинуть мантию от их тел. Затем Гарри принялся энергично трясти левым запястьем. Обильные капли крови слетели с его руки и брызнули на ближайший асфодель, сверкая ярко-красным цветом на его белых лепестках. Гарри продолжил двигаться, пока мята и трава, а также гранитного цвета земля не оказались щедро украшены красными мазками.

«Нам нужен проводник, — отчаянно подумал он. — Нам нужен тот, кто приведет нас к Дамблдору… Пожалуйста, пусть это сработает… Нам нужен проводник…»

Лишь перестав чувствовать пальцы, Гарри остановился. Ощущая дурноту, он потряс головой и пошатнулся.

— Проклятье, — выругался Северус. — Не вздумай отпустить меня.

— Не отпущу, — пробормотал Гарри. — По крайней мере, пока. Можешь залечить это?

Мгновением позже он ощутил кончик волшебной палочки Северуса на своем запястье. Тепло хлынуло сквозь его ладонь и предплечье. Вернулось ощущение собственных пальцев.

— Круто, что, по крайней мере, палочка по-прежнему работает, — выдохнул Гарри. — Спасибо.

Внезапно Северус дернулся.

— Что такое? — спросил Гарри.

— Ты не слышишь?

— Что?

— Шум крыльев — что-то летит к нам, и оно быстро приближается.

____________________________________________________

Название главы взято из поэмы «Федра» Оскара Уайльда. Греческая мифология, используемая в главе, в большинстве своем основана на Гомере.

Оскар Уайльд (перевод Н.С. Гумилева)

«Федра»

Саре Бернар

Как скучно, суетно тебе теперь со всеми,

Тебе, которой следовало быть

В Италии с Мирандоло, бродить

В оливковых аллеях Академий.

Ломать в ручье тростник с мечтами теми,

Что Пан в него затрубит, и шалить

Меж девушек у моря, где проплыть

Мог важный Одиссей в своей триреме.

О, да! Наверно, некогда твой прах

Таился в урне греческой, и снова

Ты в скучный мир направила свой шаг,

Возненавидев сумрака оковы,

Унылых асфоделей череду

И холод губ, целующих в Аду.