Подмастерье и Некромант (гет)

Снейп, шатаясь, вошел в небольшую гостиную и повалился на единственный уцелевший от разрушения предмет мебели. Его старый, потертый диван. Сейчас, черный от сажи, тот выглядел даже хуже, чем раньше.

Он старался не смотреть на свои любимые книги, разорванные и обуглившиеся, с разбросанными по полу страницами и корешками.

Конечно же, его защита не выдержала. Разбушевавшиеся Пожиратели Смерти сорвали свою ярость из-за поражения на его имуществе. Было гребаным чудом, что ему не пришлось собирать останки от своего дома в спичечный коробок.

Не то чтобы его это заботило. У него не было каких-то хороших воспоминаний об этом месте.

Воспоминания… Его замутило, а в голове все закружилось от вновь возвращенных воспоминаний. В желудке поднялась желчь. Он не должен поддаваться этому порыву. Или захлебнется. Было бы так просто уступить: позволить себе задохнуться и умереть. Он подавился.

Нет. Не таким образом. Если и было что-то, чего он хотел еще меньше продолжения своего жалкого существования за зловещей дверью тюремной камеры Азкабана три года спустя, то это вечное существование. Только поэтому он действительно предпочел бы черную учительскую мантию — жемчужно-серебристым одеждам призрака. Нет, если он хочет вырваться из этого ада, ему необходимо собрать свои мысли воедино.

«Контролируй свое дыхание. Сконцентрируйся на диафрагме. Мерные, неглубокие вдохи. Расслабься. Считай секунды», — раздался в его голове спокойный голос целительницы, нет, не целительницы, миссис Петрел.

Медленно бежали секунды. Постепенно порыв рвоты угас, оставив его в истощении и бессилии. В голове стучало.

Воспоминания были очищены полностью. Он должен был признать, что благодарен за это. Просмотр своих жалких воспоминаний глазами Гарри Чертова Поттера мог бы убить его, и он тотчас возвратился бы назад привидением. Но очищенные воспоминания не содержали больше и его собственных мыслей. Поэтому сейчас они ощущались чужеродными и болезненными для его сознания. Как будто в его мозг вбили железные гвозди.

И, о Боже, о Боже… Почему он просто не отказался от этих воспоминаний? В конце концов, в них не было ничего даже отдаленно хорошего или приятного. Почему он настоял на получении обратно того, что ему принадлежало, когда знал, что невозможно по-настоящему вернуть ему то, что он отдал в момент слабости, когда понимал, что к нему возвратятся совсем не его настоящие воспоминания, особенно теперь, когда половина волшебного мира разделила их с ним?

Каким дураком он был, каким чертовым дураком. Но, очевидно, фортуна действительно благосклонна к дуракам. Процесс очищения удался, и сейчас всё было возвращено на место. Возвращено вне места. Неважно. Он сжал руки в кулаки, борясь со спазмами, которые снова скрутили его желудок.

«Поттер, Чертов Поттер, почему ты не мог позволить им приговорить меня к смерти? И Гермиона Невежда Грейнджер, почему ты не могла перестать думать хотя бы однажды в своей жизни?»

* * *

Гермиона Невежда Грейнджер закончила экскурсию по замку Хогвартс в подземельях.

— Это кабинет зельеварения. В настоящее время я провожу здесь кое-какие эксперименты. Надеюсь, они смогут убедить профессора Снейпа, что взять меня в качестве своей ученицы — не самая ужасная вещь во Вселенной.

— Почему он так думает? — спросила Лойс, прохаживаясь вдоль полок и с восхищением рассматривая всевозможные склянки, пузырьки и бутылочки с яркими порошками, блестящими жидкостями и странными формами.

— Ну, ему никогда особенно не нравилась моя позиция, когда я была его студенткой.

— Почему? Я не могу представить, чтобы ты не была старательной и блестящей, — Лойс встала рядом с Гермионой, выглядевшей весьма заинтересованной котлами на столе перед собой.

Гермиона вздохнула.

— Я долгое время не понимала этого. Но, полагаю, я была слишком…активной… Я нарушала темп, который он избрал для своих уроков. А он… он… тот, кто предпочитает держать все под контролем.

— Обладать магией, подобно тебе — это лучший способ всё контролировать, как я представляю, — предположила Лойс.

Гермиона поморщилась.

— Не обязательно. Это… скорее что-то личное, думаю. Как бы то ни было, то, над чем я сейчас работаю — в основном, это гомеопатия магглов с чуточкой «волшебства». Я пытаюсь использовать магию очень скупо, чтобы сделать зелья легче для организма. До того, как я стала столько времени болтаться в Мунго, я действительно даже не представляла, какими плохими могут быть магические побочные эффекты.

— В этом много смысла, Гермиона. Как продвигаются твои эксперименты?

Гермиона вздохнула, и между её бровями появилась морщинка.

— Э-э… Я не уверена. Я все время ощущаю себя такой чертовой невежей. Я просто не привыкла экспериментировать. Знаете, я всегда мечтала об этом, когда была младше? Экспериментировать. Создавать что-то новое и креативное.

— Но сейчас… мне трудно мыслить за рамками учебников. Знаете, на протяжении последних лет, прошедших в войне, мои друзья всегда попадали в неприятности и пренебрегали своей школьной работой, как будто не будет жизни после, — она покачала головой. — У меня никогда не было шанса погрузиться с головой в… вы знаете, насладиться, поиграть с тем, что я выучила. И — следование правилам, безупречность в них, получение в точности описанных результатов — это заставляло меня чувствовать себя… надежно. Безопасно. Я была под контролем.

— Сейчас война закончилась, и ты можешь отпустить себя, — сказала Лойс мягко. — По крайней мере, чуть-чуть. Жизнь никогда не будет полностью безопасной. Но твоя жизнь и жизни твоих друзей уже вне опасности. Можно слегка расслабиться, отказаться от контроля.

— Это не так-то просто, — признала Гермиона. — А постоянные усилия делают это еще более сложным.

Лойс дружелюбно и мелодично рассмеялась.

— Да, так не получится. Не волнуйся слишком сильно, Гермиона. У тебя есть время. Расслабься, и позволь своей мечте осуществиться.