Подмастерье и Некромант (гет)

«Дорогой, Гарри»,

Гермиона помедлила. Хорошее начало. Дружелюбное. Нормальное. Она устояла перед порывом погрызть свою авторучку. Воспользовавшись страницей из учебника Джинни, она заколдовала чернильный картридж на самонаполнение. С тех пор, как ей в голову пришла эта мысль, писать стало гораздо удобнее. К тому же, кусочки пера больше не застревали между её зубами.

«Спасибо тебе за письмо».

Это тоже неплохо. Вежливо и мило. Банальный пустяк. Она снова остановилась и выглянула в окно. Ей нравился вид из её новых комнат, даже в такой пасмурный ноябрьский день.

«Я надеюсь, ты в порядке. Я…»

Она прервалась. Холодная и влажная ноябрьская погода делала свое дело. Тело взрослого человека насчитывало целых 206 костей, и каждая её косточка болела прямо сейчас.

«Я чувствую себя абсолютно отвратительно?»

Нет. Не хорошо. Гарри плохо реагировал на честные ответы. Он начнет винить во всем себя, если узнает, что она всё еще страдает от последствий Круциатуса.

Она попыталась размять мышцы, вздрогнула, зевнула и потянулась за чаем. Сегодня вместо одного из своих обычных успокаивающих лекарств, она выбрала бодрящую микстуру. Сочетание отдаленных последствий проклятия Круциатус с бессонницей никак не повлияло на её присутствие духа, и сегодня днем ей по-прежнему предстояло курировать учебные группы третьекурсников с Пуффедуя. Слава Богу, это были пуффендуйцы, а не слизеринцы или того хуже гриффиндорцы.

«Я…

Я все еще чувствую себя…

… совершенно потрясенной?»

Она содрогнулась. Потрясенной. Это ещё мягко сказано. Всякий раз, стоило ей закрыть глаза, она ощущала тяжесть его тела, прижимающегося к ней, влагу от его крови на своей коже. Запах крови, смешавшийся с ароматом его тела. Она вспомнила, как он смотрел на неё, этот темный, отчаянный взгляд. Она по-прежнему гадала, что он увидел в её глазах, что же заставило его согласиться на её просьбу позвать на помощь.

«Я всё ещё чувствую себя немного потрясенной, что совсем не удивительно, учитывая то, что произошло.

Конечно же, он не оценил твой визит. Честно, Гарри, о чем ты думал? Он всё тот же профессор Снейп, в конце концов. Хотя, пожалуй, я понимаю, почему ты пришёл, и он, полагаю, тоже».

Северус Снейп был теперь единственной оставшейся близкой связью с родителями и семьей Гарри. Он был единственным человеком, хорошо ли, плохо ли, действительно близким к родителям Гарри. Он, возможно, натерпелся от Волдеморта даже больше самого Гарри. «И от Альбуса Дамблдора», — настойчиво проворчал голосок в глубине её сознания.

Она вспомнила о неприятном разговоре с Гарри спустя несколько недель после финальной битвы.

* * *

— Ты…ты ненавидишь Дамблдора? За то — за то, что он сделал с тобой? — спросила она.

Гарри пожал плечами. Пожимание плечами было его привычным жестом. Но её взгляд он встретил спокойно. Свирепая ярость, обычно полыхавшая в его зеленых глазах, которая позволила ему продержаться, почти исчезла, истаяла в войне и смертях. Она вспомнила, как он потер свой шрам — его второй излюбленный жест.

— Конечно, нет, — сказал он. — Дамблдор делал то, что должен был делать. Также как и остальные.

Затем он замолчал, его взор устремился вдаль, а губы сжались в суровую, прямую линию.

— Иногда, полагаю, — признался он, наконец, — А ты?

Она уставилась на свои сжавшиеся кулаки. Гермиона вспомнила, что всего за день до этого разговора навещала Снейпа.

* * *

— Да, — прошептала она, звук её голоса громким эхом отозвался в тишине комнаты. — Я тоже.

— Иногда, — добавила она.

Опершись локтями о стол, она устало опустила лицо в ладони. От прикосновения кожу её рук почти мучительно закололо.

Например, каждый раз, когда она навещала профессора Снейпа в Мунго.

Она взяла перо и снова положила его на пергамент.

«Профессору Снейпу гораздо лучше. Идея Рона обратиться за советом к Лойс оказалась поистине гениальной. По какой-то причине — мы ещё не уверены почему — под лазерными лучами Метка повела себя точно также как и маггловская татуировка. Они сразу же смогли «очистить» её. У него останется несколько отвратительных шрамов. Целитель Магворт говорит, что остатки Темной Магии, всё еще находящиеся в тканях, могут "закапризничать", если она попытается залечить их с помощью волшебства. Но его это вообще не беспокоит. Думаю, он рад, что избавился-таки от этой проклятой штуки».

«Закапризничать», — фыркнула она над собственными словами. Но пусть уж Гарри лучше справится с этим эвфемизмом, чем с «могут заставить профессора Снейпа истечь кровью до смерти в течение получаса». Она позвала помощь вовремя. Гермиона постаралась не думать об этом. Ведь из-за этого её руки затряслись так, что продолжать письмо оказалось трудновато.

«Ученичество — интересная вещь, хотя я очень боялась, что потерпела полное фиаско в нем. Игнорируй все, что говорит Рон. Он просто не может понять, что я могу наслаждаться изучением зелий, невзирая на…»

«Невзирая на» — таким образом она подумывала ненавязчиво перейти к Плану.

И План… Гермиона глубоко вздохнула и попыталась подавить дрожь, которая, казалось, охватывала её живот в последнее время всякий раз, стоило ей подумать о своем мастере.

План был не в порядке.

Тот факт, что она вновь спасла жизнь Снейпа и довольно захватывающие обстоятельства этого происшествия (включая прилипшую к её телу, пропитанную кровью ночную рубашку, почти потерявшего сознание Снейпа на её руках, совершенно мертвенно-бледную директрису и основательно рассерженную главную целительницу) добавили ещё больше напряжения в и без того уже натянутые отношения между мастером и его ученицей.

«Я сразу же сообщу тебе, если что-нибудь случится.

Передавай привет Рону и Джорджу. И нет, я, конечно же, не стану следить за Джинни.

С любовью,

Гермиона».

Вот. Она вздохнула. Готово.

Как раз вовремя, чтобы отправиться в учебную группу к этим пуффендуйцам.

* * *

эвфемизм — слово, которое служит заменой слова, считающегося грубым, обидным или неприличным — прим.переводчика.