Подмастерье и Некромант (гет)

21 мая 2000г. в воскресенье в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс разразился очередной скандал. И он был таких грандиозных масштабов, что даже затмил тему аннулирования профессором Снейпом баллов своего собственного факультета или вопрос являлась ли Алина его дочерью.

Профессор Билл Уизли поймал своих гриффиндорцев за манипуляциями с метлами перед последним в семестре матчем по Квиддичу и, в конце концов, доказал, что при всем своем спокойствии и сдержанности в классе он обладал знаменитым темпераментом Уизли.

Он потерял контроль над упомянутым темпераментом так основательно, что Гриффиндор присоединился к Слизерину в его низкой позиции по количеству факультетских баллов.

Обоим факультетам предстояло дожидаться сентября, прежде чем новые камешки наполнили бы их песочные часы. Кроме того, тренировки по Квиддичу Гриффиндора до конца семестра проводились под присмотром.

Слизеринцы хихикали и предлагали гриффиндорской команде место тренера по хитрости и волшебным махинациям.

* * *

— Это Галерея Учителей, — заявил Сайэрдх Вэйзи. — Здесь должны находиться портреты всех волшебников и ведьм, которые когда-либо преподавали в Хогвартсе.

Алина вгляделась в высокие, покрытые картинами, стены, казалось, уходящие в никуда. Но здесь были обычные волшебные картины. Люди на портретах шевелились, или дремали, или делали то, что обычно делают люди на портретах, когда им скучно до чертиков.

Она покраснела и быстро отвела взгляд от вздымающихся плащей и мантий в раме прямо над её головой.

— Ты уверен? — спросила она. — Что здесь действительно находятся все?

— Хм, есть простой способ проверить, — сказал Сайэрдх и вытащил волшебную палочку. — Иллюстро Альбум Дамблдорум!

Произошла вспышка, словно из его палочки выстрелил гигантский луч прожектора и устремился к большой картине в центре стены. Очень старый волшебник с длинной серебристой бородой и мерцающими голубыми глазами посмотрел вниз на двоих студентов и кивнул им в знак дружеского приветствия.

— Это портрет Альбуса Дамблдора! — ахнула Алина.

Сайэрдх улыбнулся.

— Точно. Теперь ты знаешь, что мое заклинание работает.

Он снова поднял палочку.

— Иллюстро Амикум Кэрроум!

Ничего не произошло. Комната оставалась темной, палочка не реагировала.

— Странно. Он должен быть здесь. Он преподавал здесь, несмотря на то, что был придурком и Пожирателем Смерти, — Сайэрдх попробовал ещё раз. Затем он предпринял новую попытку найти сестру Амикуса — Алекто. Ничего не произошло. Нахмурившись, Сайэрдх призвал в четвертый раз.

— Иллюстро Долорем Амбриджум!

Ни света, ни портрета.

Зато Кандида Когтевран показалась сразу же.

— Думаю… замок включает в себя только портреты тех учителей, которые не оказывались на стороне зла, — произнес Сайэрдх наконец.

Он вздохнул, и на долю секунды Алине показалось, что Сайэрдх хочет обнять её.

— Мне очень жаль, Алина.

* * *

— О, Боже, Джилли, кого же мне спросить? Где-то в Хогвартсе должна быть галерея с неподвижными портретами.

Это имеет смысл: если замок автоматически включает в себя изображение каждого, кто когда-либо преподавал здесь, а злых волшебников там нет, значит, их портреты убрали. Чтобы запереть. Их, должно быть, обездвижили или что-то в этом роде, чтобы они не могли причинить никакого вреда. Я имею в виду, представь всех этих темных волшебников на свободе на любом из портретов замка. Это было бы совсем не лучшей идеей. Следовательно, где-то должна быть другая галерея. Но никто, с кем я до этого разговаривала, не знает о такой.

Нетерпеливо и раздраженно Алина расхаживала по спальне. Джилли, съежившись, сидела на своих одеялах и взволнованно наблюдала за Алиной широко раскрытыми глазами.

— Что? — прошипела Алина и тут же устыдилась, когда Джилли поморщилась от её резкого тона.

— Это…это очень беспокоит тебя? Что… ну, что твой отец был… темным волшебником?

Алина встала, как вкопанная, и подняла вверх кулаки, словно хотела наброситься на невидимого врага.

— И да, и нет. Я имею в виду, очевидно, что существуют различные степени темноты. Вспомни хотя бы профессора Снейпа. Когда-то он был Пожирателем Смерти, но все-таки стал хорошим человеком и героем. Ладно, я не жду, что мой отец окажется таким же. Поскольку я даже не знаю его имени. Но это объясняет некоторые вещи. Например, почему я — некромант, или почему я попала на Слизерин, несмотря на то, что моя мама скорее маггловский эквивалент пуффендуйки. Я просто хочу знать, кто он! Я хочу увидеть его. Я бы с удовольствием нашла его портрет, чтобы НАОРАТЬ на него. И если он обездвижен, так даже лучше, ведь в этом случае, он не сможет накричать в ответ.

Наконец, она вздохнула.

— Конечно, здесь есть и недостаток, ведь он не сможет ответить на мои вопросы о колокольчике. Во всяком случае, Джилли, кого же мне спросить? Ясно, что сама я его не найду. И эта глупая Комната лишь вернет меня к Зеркалу, а это идиотское Зеркало опять покажет мне только ту отвратительную картину, но ни за что не позволит мне приблизиться настолько, чтобы все-таки прочитать его имя.

* * *

— Этого недостаточно, — заключил Като. — Мы не успеваем. Не хватает времени. И мы не можем рисковать, чтобы кого-нибудь поймали.

Эб кивнул.

— Думаю, пора осуществить запасной план.

Все повернулись к Алине.

— Почему вы смотрите на меня? — спросила она с беспокойством. — Я не гриффиндорка.

— Это уж точно, — сказал Крудасс. — Но у тебя самые лучшие связи.

Алина застонала. Тут они были правы.

— Хорошо. Я сделаю это. Кому нужно свободное время? Во всяком случае, когда вы можете отбывать взыскания?

— Вот и молодец, детка, — поддержал её Адрастус. Его немного напыщенные манеры напоминали ей Эба. Неужели все дети из старых чистокровных семей были такими?

В ответ Эб изогнул бровь, почти идеально сымитировав главу факультета.

— Раз уж мы, кажется, приняли решение, «детки», как насчет того, чтобы опустошить ваши карманы? И вы знаете, что я хочу увидеть галеоны. Кнаты и Сикли на этот раз нам не помогут.