Барьеры (гет)

Через неделю они оказываются на маленьком греческом островке, единственным признаком цивилизации на котором было радио в крохотной гостинице, где они снимают комнату.

Путешествие оказалось куда более изматывающим, чем предполагал Гарри. Аппарировать от границы к границе было весело до тех пор, пока они знали конечную точку аппарации, и тут уже Гарри был приятно удивлен тем фактом, что Гермиона побывала во многих местах Европы. Ее отец, помимо медицинского призвания, в душе был отчаянным путешественником, и за те недолгие летние месяцы, что Гермиона проводила дома во время обучения в Хогвартсе, успел познакомить дочь с другими странами.

Они без труда аппарировали от французского побережья в Баварию, добрались на попутке до Швейцарии через Австрию, из Цюриха аппарировали на итальянский сапог: из Милана перепрыгнули в какую-то деревеньку, потом в небольшой городок со смешным названием и руинами древнего амфитеатра неподалеку, и, наконец, Гермиона перенесла их в пригород Рима.

Время от времени беспокойный и целеустремленный взгляд молодой ведьмы сменялся усталостью, они останавливались или некоторое время передвигались автостопом, и она давала Гарри возможность насладиться мягким бризом Адриатического моря, или зеленой свежестью холмов где-то в горах Черногории. Но большую часть своего свободного времени она листала путеводители и туристические брошюры, сверяя их с картой магических поясов и какими-то лунными графиками. Гарри не вмешивался, негласно взяв на себя роль щита, постоянно оглядываясь по сторонам и расставляя на их пути охранные чары.

После того странного вечера в квартире Джонсонов он все чаще ловил себя на мысли, что в их с Гермионой отношениях что-то замерло, появилась та противная неловкость, которая оставляет после каждого разговора ощущение недосказанности чего-то важного, но спросить об этом ты боишься, опасаясь потерять то хрупкое равновесие, которое еще надеешься сохранить. Гарри все чаще думал о том, что они с Гермионой без проблем сохранили крепкую дружбу после ночи откровенной близости, будто это был естественный этап развития их отношений, например, как совместные праздники; но стоило попытаться понять произошедшее, начать задавать вопросы и, возможно, попытаться намекнуть на повторение этого приятного опыта, как между ними возникла стена.

И Гарри уже не пытался отбросить прочь мысль о том, что он хотел повторения. И не просто из плотских побуждений, что было бы вполне понятно, он же восемнадцатилетний парень со своими потребностями! Гарри знал, что те платонические чувства, которые когда-то были фундаментом их дружбы, мутировали в самую настоящую влюбленность (да-да, никакое другое слово не подходило так, как это) и отнюдь не братскую любовь, в чем он убеждал себя и Рона в последние годы, если уж признаваться совершенно откровенно.

В суете путешествия Гарри старался думать об этом меньше, взяв на себя заботы об их с Гермионой безопасности, но стоило сделать остановку, замереть, расслабиться, как наваждения и липкие мысли тут же занимали свое место в его голове.

Их путешествие застыло на этом греческом острове внезапно, когда Гермиона с некоторым разочарованием объявила Гарри, что аппарировать к границе следующего пояса они не смогут: она просто не бывала дальше Греции, и им придется прокладывать путь своими силами и маггловскими методами. Эта остановка выпала на то неудачное время, когда Критское море решило проявить свой южный норов и встряхнуть размеренную островную жизнь. Они успели укрыться до приближения шторма и теперь слушали, как грохочущие волны беспощадно убивали себя об упрямые скалы, а суровый мокрый ветер вперемешку с дождем трепал гордые сосны.

На острове оказалась всего одна гостиница в единственной деревеньке, спрятавшейся от моря за холмом и маленькой оливковой рощицей, и у Гарри с Гермионой не было особого выбора. Они намеренно избегали крупных городов, где Гарри могли узнать и привлечь к их путешествию ненужное внимание, но также помнили слова Джорджа о том, что оставшиеся Пожиратели тоже прячутся по норам. Поэтому, аппарировав в Коринфе («Лето перед четвертым курсом», вздохнула тогда Гермиона), они тут же на автобусе добрались до Аргоса, откуда на пароме направились через острова Киклады, вознамерившись добраться до турецкого побережья. Сменив четыре парома (которые подозрительно начинали бухтеть уже через час, после отчаливания с двумя волшебниками на борту), они оказались на этом острове, название которого даже не запомнили, когда начался шторм. Они, не сговариваясь, прикинулись молодоженами, чтобы занять одну комнату, не получив в ответ неодобрительных косых взглядов, и хозяин гостиницы, многозначительно двигая пышными черными бровями, провел их в комнату с огромной кроватью. Гермиона привычно трансфигурировала диванчик у окна в еще одно спальное место, а Гарри стащил с постели пару подушек и одеяло, прежде чем всю ее поверхность заняли книги и карты Гермионы.

* * *

Гарри отходит от окна, оставив бушующую непогоду за занавесками, и с беспокойством кидает взгляд на кровать, где среди нескольких карт — маггловских и волшебных — и горы книг и путеводителей, скрылась Гермиона, с головой ушедшая в высчитывание наиболее быстрого и безопасного маршрута. Он подходит к своей кровати, обнаруживает, что лежбище жестко, как хагридовы кексы, а одеяло холодное и сырое на ощупь, но не говорит об этом Гермионе.

Гарри еще раз проверяет охранные чары, прислушивается к шагам в коридоре, снова окидывает взглядом комнату. Уделив достаточное внимание разглядыванию ее скудной обстановки, он переводит взгляд на девушку. Она бледна, под ее глазами залегли темные круги, а запястья такие тонкие, такие прозрачные, что Гарри кажется, что он может видеть сквозь них. Он думает, что она мало спит, почти ничего не ест и не отрывается от чертовых карт и книжек, даже чтобы впихнуть в себя кусок сыра или горсть орехов. Такими темпами ему придется возвращать Грейнджерам вместо дочери иссохшую мумию с намертво сцепившимися на корешке книги хрупкими пальчиками.

— Тебе нужно отдохнуть, Гермиона, — замечает он.

Девушка поднимает голову от какого-то справочника и несколько секунд смотрит на него в упор, словно не совсем понимая, как он тут оказался, а потом вздыхает и трясет головой.

— Я не знаю, как нам двигаться дальше, — устало говорит она, роняя голову на скрещенные руки.

Гарри грустно улыбается, потому что для него ее слова звучат двусмысленно, отталкивается от подоконника и садится на краешек кровати, отодвинув стопку атласов.

— Я думал, мы двигаемся к Турции.

— Да, — тянет Гермиона, поднимая голову и упираясь взглядом в карту, — но дальше? Нам придется пересечь несколько очень опасных стран, пока мы не доберемся до Индии, и я почти уверена, что Пожиратели будут не самым страшным, что нам может встретиться на пути.

Гарри проводит пальцем по карте от Турции к Индии, на пути наталкиваясь на Сирию, Ирак, Иран и Пакистан. Он помнит, что то немногое, что он слышал из маггловских новостей об этих странах, никогда не было хорошим.

— Аппарировать не получится, мы не знаем конечных точек, у нас нет порт-ключей, а преодолевать эти страны автостопом очень опасно, — продолжает Гермиона.

— Может, стоит рискнуть и попробовать самолет? — предлагает Гарри, но Гермиона в ответ только качает головой.

— Слишком опасно. Это могло бы получиться, если бы мы разделились, сев на разные рейсы, но я даже не буду допускать этой мысли, — она устало улыбается, и у Гарри теплеет на сердце. Он подталкивает к ней тарелку с едой и стакан молока, но Гермиона упрямо мотает головой, скривившись.

— Поспи. Ты измотана, — тихо говорит он, с явным отчаянием в голосе, скидывая книги и карты на пол, расчищая для нее место на кровати. — Утром мы посмотрим, какие пути еще можно проложить.

Гермиона с неохотой, но кивает, видимо, расслышав его тон, забирается под одеяло, и Гарри держит ее руку до тех пор, пока она не засыпает.

* * *

Рон появляется в Хогвартсе через неделю после исчезновения Гарри и Гермионы. Он выглядит вполне обыкновенно, отмечает про себя Джинни, как может выглядеть человек, которого привычнее видеть в компании двух его близких друзей, чем одного. На секунду Джинни кажется, что видеть его одного так же непривычно, как и Джорджа, в компании которого он и появляется. Деловой и чем-то озабоченный, старший брат тут же исчезает в поисках Анжелины Джонсон, а Рон цепляется к Джинни, как к последнему оплоту спасения, и не отходит от нее ни на шаг.

Джинни понимает, что он знает о нынешних делах Гарри и Гермионы не больше ее, и чувствует, что ему нужно выговориться, поделиться с кем-то своими мыслями. Разумеется, он считает, что Джинни — идеальный собеседник, ибо их проблемы в данный момент находятся Мерлин знает где, вдвоем, возможно, уже давно признав взаимную симпатию на куда более глубоком уровне.

Но Рон не спешит об этом заговаривать, а Джинни не пытается инициировать неприятную беседу. К вечеру второго дня Рон все так же многозначительно сопит, с ожиданием и надеждой поглядывая на Джинни, а Джинни все так же упорно не замечает этого. Их окликает Дин Томас, на его лице читается откровенное недоумение, которое на секунду совершенно сбивает с толку обоих Уизли.

— Вас там ждет Малфой, — Дин кивает на дверь, которая ведет из гостиной Гриффиндора, и с интересом смотрит на Джинни и Рона.

Последний кривит рот:

— Что этому ублюдку от нас надо? — цедит он, но поднимается вслед за сестрой. — Ты ничего не хочешь мне рассказать, Джинни? — интересуется он, но девушка только отмахивается.

Они замечают Малфоя не сразу. Он стоит чуть поодаль, скрывшись в тени лестницы, и оглядывается вокруг.

— Чего тебе? — спрашивает Рон, не пытаясь скрыть неприязнь. Джинни просто кивает Малфою, скривившему губы при виде Рона.

— Я сказал этому идиоту позвать только ее, — цедит он, указав подбородком на девушку.

— Ты позвал Уизли, не уточняя, кого именно, — фыркает Джинни. — Что тебе нужно?

Малфой снова оглядывается, отходит дальше в тень. Рон и Джинни с неохотой следуют за ним, рука Рона почти машинально тянется к палочке, выглядывающей из кармана. Они оказываются за лестницей, почти полностью скрытые от проходящих мимо.

— Где Поттер? — без вступлений резко спрашивает Драко.

Рон и Джинни переглядываются.

— Тебе какое дело? — резко отвечает Рон.

Малфой закатывает глаза и поворачивается к Джинни:

— Пару дней назад я услышал любопытный разговор в кабинете отца, — говорит он так тихо и быстро, что Джинни едва различает слова. — Несколько бывших Пожирателей пытались искать убежища у нас в доме. Я знаю, что помилование нашей семье досталось нелегко, и знаю, что отец был не в восторге от появления этих людей, но перечить им — еще опаснее, чем играть в кошки-мышки с авроратом. Я знаю этих двоих, Гнусли и Утс, — мерзкие типы, они пытались доказать отцу, что знают, как заставить Министерство вновь бояться их, Пожирателей, предлагали отцу присоединиться к ним.

Малфой резко замолкает, когда кто-то снова проходит мимо.

— Как они собирались устрашить Министерство? — шепчет Джинни, оглядываясь на Рона, который стоит рядом все с той же гримасой презрения на лице, но, по-видимому, прислушивается так же внимательно.

— Убив Поттера и бросив его труп к ногам Шеклбота и его псов, — резко отвечает Малфой, и Джинни чувствует, как земля уходит из-под ног. — Они заявили, что знают, куда направляется Поттер, что их люди следят за ним и готовы схватить его при первой же возможности. Но пока они выжидают, пытаясь переманить на свою сторону больше волшебников, Пожирателей в основном.

Джинни смотрит на Рона, но тот только напряженно вглядывается в тень, где спрятался Малфой, на его лице то ли гримаса недоверия, то ли неуверенности. И, разумеется, беспокойство. Джинни уверена, что все эти же эмоции так же ясно отражаются и на ее лице. Рон ловит ее взгляд и коротко поднимает брови. Пальцы, сцепившиеся на палочке, белеют на фоне загорелой кожи.

Малфой снова говорит из темноты:

— Итак, где этот дурак? Где Поттер?

— Они с Гермионой... — вырывается из уст Джинни, но Рон ее перебивает:

— Откуда нам знать, что ты говоришь правду? — хрипло спрашивает он. — Что это не очередная уловка твоего папаши или тех же самых Пожирателей, Малфой?

Драко поднимает подбородок, снова поджимает губы, но на этот раз не презрительно, скорее задумчиво. Наконец, он раздраженно ведет плечом.

— Ты ни в чем не можешь быть уверен, Уизли, а мне нечем это доказать, — отрывисто отвечает он. — Я передаю вам то, что услышал. И вам придется поверить мне на слово. Я это делаю не ради Поттера, а ради своей семьи. Если Пожиратели снова придут к власти, они не простят моему отцу то, что он бросил их в битве. А моя мать этого не переживет. Я делаю это только ради них, — и, скривив гримасу, нехотя, словно через силу, продолжает, — Я предлагаю свою помощь.

Джинни и Рон снова переглядываются. На этот раз они кивают друг другу, коротко, но твердо.

— Не скажу, что твоя пламенная речь меня сильно убедила, но я дам тебе шанс, Малфой, — мрачно говорит Рон, а Джинни добавляет:

— Нам нужно найти Джорджа. Он последним видел их.

Джордж выслушивает Малфоя с неохотой, но так же внимательно, как его брат и сестра.

Когда Драко, изрядно раздраженный тем, что ему в очередной раз приходится повторять все заново, заканчивает свои объяснения, Джордж кивает.

— Я так понимаю, вы доверяете ему? — с некоторым изумлением, но без издевки, обращается Джордж к Джинни и Рону.

Те пожимают плечами.

— Я ему не доверяю, но Малфой умет быть убедительным, — нехотя говорит Рон. — Если он прав, то Гарри и Гермионе действительно требуется помощь. Если нет, то я лично жахну его заклинанием помощнее и спрячу труп.

Малфой скалится в ответ, но Джордж снова задумчиво кивает, и он воздерживается от выпада в адрес Рона.

— Ты знаешь, где они, Джордж? — с надеждой спрашивает Джинни.

Джордж снова поглядывает на Малфоя с сомнением, но неуверенно ведет плечом.

— Они направляются к родителям Гермионы. Путь неблизкий, усложненный преградой в виде Поясов. Подозреваю, они сейчас где-то в Италии.

Джинни и Рон одновременно откидывают головы назад и с некоторой медлительностью вспоминают, что такое Италия и где она находится. Малфой же только презрительно фыркает:

— Только не говори мне, что эти идиоты решили пересекать каждый пояс физически?

Джордж смотрит на него с насмешкой.

— Ты знаешь иные способы? У них нет настроенных порт-ключей. А межпоясной аппарации не существует, Малфой. Надеюсь, тебе об этом рассказали на курсах для юных поганцев?

Драко закатывает глаза, пропуская шпильку Джорджа мимо ушей, и громко вздыхает, вложив в это как можно больше презрительной обреченности.

— Вы, Уизли, стали настолько ничтожны, что даже не в курсе, что существует сеть министерских порт-ключей, зачарованных на пересечение нескольких поясов сразу? Конечно, откуда вам знать: вы с трудом наскребаете на поездку до Лондона, могу поспорить.

Рон открывает рот и выпячивает вперед кулаки, чтобы уж точно разрисовать смазливую мордашку Драко парой лиловых синяков, но его останавливают хищные взгляды Джорджа и Джинни, вперившиеся в Малфоя.

— Порт-ключи?

— Серьезно?

Малфой улыбается с триумфом.