Гарри Поттер и законы крови (гет)

Незаслуженно оскорбили — заслужи!

Владимир Дубинский

Стояло прекрасное зимнее утро, одно из тех, что приносят с собой покой и умиротворение. Это проявлялось во всём: в ослепляющее ярких лучах солнца, непонятно как нашедших дорогу сквозь тяжёлые облака, плотно укрывающие небо Англии в любое время года; в невероятной белизны снеге, тихонько похрустывающем под тяжестью собственного веса; в задорных перекличках птиц; в еле слышном свисте ветра.

Описанный пейзаж тронул Гермиону до глубины души, когда та очередным ранним утром выглянула в окно узнать, что день грядущий ей готовит, хотя до почившей ныне Трелони девушке было далеко. Сегодня был вторник, а значит — вполне рабочий день, но гриффиндорскую старосту эта неприятность нимало не заботила. Она сидела на кровати, скрестив ноги, и с мечтательным видом смотрела в окно.

— Значит, на занятия ты сегодня не идёшь, — вынесла вердикт Джессика: её собственное отражение в зеркале интересовало несравнимо больше, чем утренний пейзаж, — Как хочешь. В конце концов меньше народу…

— Как ты можешь? — возмутилась Гермиона, — Ты только посмотри, как красиво! Обожаю раннее утро, особенно зимой.

— Я бы лучше повалялась лишний час, если вам интересно моё мнение, — хмыкнула Дарк, встряхивая волосами.

— А воздух! Такой чистый, прозрачный. Ты только посмотри, — и гриффиндорка распахнула окно.

— Было бы на что смотреть! И вообще, закрой окно, мне холодно, — Джессика поморщилась и левитировала из шкафа тёплую мантию, — Совсем с ума сошла? Мороз на улице, а ты все окна нараспашку. Давай ещё по мороженому съедим и пойдём, искупаемся в озере, с кальмаром на пару. Это как раз то, чего мне всю жизнь не хватало для полного счастья.

— В тебе нет ни капли романтики.

— Иммунитета во мне тоже нет. Чтоб я за зиму ни разу не простудилась — это нонсенс. Так что прости пожалуйста, что я не хочу приближать этот волшебный момент, когда кружится голова и бросает то в жар, то в холод. Но, увы, не от любви или чего ещё, а от температуры.

— Но ведь так же нельзя!

— А я о чём?

Гермиона покачала головой: спорить — бессмысленно. Но окно закрыла.

— А где ты была вчера до трёх ночи?

— Гуляла.

— Так на улице же холодно! — съехидничала Грейнджер, — Особенно ночью. Тем более, когда утром ещё и поваляться хочется часок.

— Кто тебе сказал, что я гуляла на улице? — снисходительно хмыкнула Джессика, вторую часть реплики однокурсницы она предпочла проигнорировать.

— Ты была у дяди?

— С чего ты взяла?

— Да брось ты. Я же знаю, что ты с ним видишься, хотя ума не приложу, как, — пожала плечами Гермиона, — Твоя база данных о последних новинках в пожирательской среде обновляется чаще, чем ты получаешь официальный доступ в большой мир. Должна же ты от кого-то это узнавать.

— Что узнавать? — Джессика усиленно строила из себя идиотку.

— Ну, скажем, твои комментарии про вчерашний налёт на магловский магазин детских игрушек. И что им там было надо, ума не приложу? И тогда, перед Азкабаном. Ты ведь от него узнала, что замок штурмуют, не так ли?

— Это было один раз, — пожала плечами Дарк.

— Но это было, — Гермиона спрыгнула с кровати и приблизилась к однокурснице. Реакции не последовало. Гриффиндорка немного постояла и, не обнаружив на лице собеседницы и следа заинтересованности, двинулась к бельевому шкафу.

Несколько минут в комнате стояла тишина, впрочем, недолго.

— Кстати, знаешь, что я сейчас подумала? — с каким-то безумным воодушевлением вопросила Гермиона, застёгивая блузку, — У Северуса Снейпа не было брата. Ни родного, ни двоюродного, ни какого-либо ещё. Впрочем, если призадуматься, сестры у него тоже не было.

— Конечно, и меня тоже нет, — довольно поддакнула Джессика, — Я твой глюк. Очень навязчивый и крайне убедительный. Сходи к мадам Помфри — то-то она обрадуется!

— Почему же, ты настоящая.

— Правда? — неподдельно удивилась Дарк, — И на том спасибо. Только не сходится.

— Что не сходится? — не поняла Гермиона.

— Ну как же? Как я могу быть настоящая, если по твоей теории моего отца никогда не существовало.

Гриффиндорка несколько смешалась:

— Ну… не знаю. Может… извини, конечно, Джессика, но может, тебя обманули? Или ты сама нас обманула. Или не всё сказала.

Джессика чуть заметно дёрнула губами, но ничего не сказала. Гермиона, краем глаза наблюдавшая за ней, пожала плечами и отправилась искать школьную мантию.

— А ты откуда знаешь, сколько братьев было у дяди? Вломилась в картотеку Министерства? Или тебе хватило досье аврората?

— В прошлом году перетряхивала подшивку «Пророка», — не задумываясь ответила Гермиона, — Видела заметку о том, как Эйлис Принц вышла замуж за Тобиаса Снейпа, потом — что у неё родился сын. Эйлис ведь была из довольно известного чистокровного рода… Она была известной чистокровной ведьмой, слизеринкой, и вышла замуж за магла… Почему?

— Это ты сейчас у меня спрашиваешь?

— А у кого ещё ты предлагаешь мне спросить? — и снова ответа не последовало: либо Джессика правда не знала, либо не хотела обсуждать тайны своих родственников. Несколько секунд Гермиона ещё чего-то ожидала, а затем села перед зеркалом на только что освободившееся место.

— Постой-ка, — вдруг воскликнула она.

— Стою, — полуснисходительно отозвалась Джессика.

— Снейп и Принц поженились в августе тысяча девятьсот пятьдесят девятого. А Северус родился в январе тысяча девятьсот шестидесятого. Через шесть месяцев после свадьбы!

— А стоять для этого было обязательно? — язвительно поинтересовалась Дарк, но Гермиона только отмахнулась.

— Тобиас — не его биологический отец. Он был для Эйлис как последний шанс, чтобы не опозориться. Скажем, настоящий отец оказался женат, или умер, или просто отказался, или ещё что-то случилось. Тогда да, у Северуса Снейпа могло оказаться сколько угодно братьев и сестёр.

— И что я, по-твоему, должна на это ответить?

Гермиона вгляделась в лицо одноклассницы, но оно было совершенно непроницаемо. Хотя… Не слишком ли она наигранно удивлена? У гриффиндорской старосты просто голова кружилась от любопытства, но Джессика мало что могла предложить для его удовлетворения.

— Наверно, это был Волдеморт, — раздался ехидный голос со стороны двери.

— Кто был? — на автомате выдала Гермиона, поворачиваясь к говорившему.

— Биологический папа Снейпа, — охотно пояснила Джинни (а вы думали, это кто пришёл), не меняя, впрочем, интонаций.

— А вот я тебе, между прочим, ничего не сделала, — полузадумчиво отозвалась Джессика: она слишком хорошо поняла намерения рыжеволосой гриффиндорки.

— Да. Хорошего.

— И плохого тоже.

Юная Уизли недоверчиво хохотнула. Джессика предпочла не продолжать эту ни к чему не ведущую беседу: решила в кои-то веки не нарываться. Джинни, однако, не была столь благоразумна и продолжала потасовку:

— Почему ты постоянно пытаешься довести меня?

— Прошу прощения?

— Не дождёшься!

— Да и не сказать, чтобы так уж ждала.

— Это верно.

— Ты ко мне цепляться перестанешь, или я слишком многого хочу?

— А ты оставь Гарри в покое!

— Пальцем его не трогала.

— Разумеется, у меня же просто видения, на нервной почве. А ты ни причём.

— Дорогая, запомни — я повторять второй раз не буду — и намотай на ус: если мне когда-нибудь доведётся влюбиться в твоего хвалёного Гарри, я начну пить Отворотные зелья литрами.

— Ты сказки для малышей писать не пробовала?

— Нет.

— Жаль, у тебя хорошо получается.

— Хоть в чём-то угодила!

— Джессика Энн Дарк, будьте так любезны перестаньте ёрничать.

— Вирджиния Кэтрин Уизли, была бы крайне признательна, если бы вы уняли уже своё чёртово самолюбие и заткнулись.

— Извините, девочки, может, хватит? — попыталась вставить хоть какой-нибудь весомый аргумент Гермиона.

— А вас, Гермиона Мэри Грейнджер, вообще не спрашивали, — в один голос прошипели обе разъярённые дамы.

Несколько секунд девушки переводили дыхание, после чего потасовка вышла на качественно новый уровень.

— Стерва, — чуть подумав, заявила Джинни.

— Хамка.

— Ведьма.

— Сумасбродка.

— Мерзавка.

— Соплячка.

— Шлюха.

— Ах, даже так? — хохотнула Джессика, — Вот бесстыдница.

— Ты что, меня хорошим манерам учить вздумала?

— Знаешь что, девочка моя…

— Не смей меня так называть! Ты мне не мать и не сестра! — раскрасневшаяся и встрёпанная Джинни с блестящими от гнева широко распахнутыми глазами сорвалась на крик, — Никогда меня больше так не называй, слышишь?

Джессика мрачно смерила взглядом девушку и, помолчав, ответила, совершенно спокойно, не выдавая и капли раздражения или каких-либо других эмоций:

— Как скажешь. Могу я пройти?

Джинни, чуть дёрнув губами, посторонилась, и Дарк, гордо выпрямившись, продефилировала к выходу.

— Носик опусти — споткнёшься, — бросила ей вслед Уизли.

Джессика резко развернулась на каблуках. Терпение её, кажется, лопнуло.

— Я не понимаю, сегодня что, День мегеры? А почему я не в курсе? — с еле сдерживаемой яростью поинтересовалась она, переводя странный оценивающий взгляд с Джинни на Гермиону и обратно. Спокойно уйти не удалось.

Рыжеволосая гриффиндорка собиралась было что-то ответить, но Гермиона взволнованно шикнула на неё, взглядом умоляя не продолжать ссору. Не дождавшись ответа, Джессика высокомерно хмыкнула, развернулась на сто восемьдесят градусов и покинула спальню.

— Она не в курсе? — хохотнула Джинни, как только та оказалась вне пределов слышимости, — Как же так? Разве это не её профессиональный праздник?

Гермиона только вздохнула и покачала головой.

…Это было весьма и весьма оптимистичное начало дня…

* * *

Рональд Артур Уизли был, что называется, славным малым: добродушный, честный, храбрый до безрассудства, пусть временами наивный, но зато совершенно надёжный. Правда, одна неприятная черта до известной степени могла умалить все его достоинства, по крайней мере, в глазах малознакомого человека. Он был порядочный лентяй. Нет, конечно, когда друзья попадают в беду, когда кому-то нужна его помощь, Рон готов в любую секунду сорваться с места и бежать на выручку. Но в обычные, будние дни он скорее предпочтёт поваляться на диване возле камина, чем рискнёт взяться за учебники или пойдёт наматывать круги вокруг замка, аки марафонец какой-нибудь. И сегодняшний вечер не был исключением. Гарри только ушёл «заниматься» в Выручай-комнату (Рон не забыл пожелать ему всяческих успехов на этом нелёгком пути), Джинни гордо удалилась в свою спальню, сообразив, что заниматься Поттер намерен в гордом одиночестве, Джессика, если слухи не врут, снова прохлаждалась в слизеринской гостиной. Где была Гермиона, Рон не знал, но клятвенно заверил себя, что если через пять минут она не явится, он пойдёт её искать: нечего в такие неспокойные времена шататься вечерами по коридорам.

Впрочем, таких серьёзных действий не потребовалось: буквально через полминуты в гостиной материализовалась несколько обеспокоенная Гермиона Грейнджер.

— Рон, мне надо с тобой поговорить.

Рон тряхнул головой, возвращаясь из своих мыслей в этот бренный мир, и подобрал ноги, чтобы девушка могла сесть на диван. Пару секунд он пытался сообразить, где находится и что случилось. Как раз в ту секунду, когда это ему практически удалось, изрядно расстроенная Гермиона продолжила свои излияния:

— Я не могу, я очень волнуюсь за Гарри.

— А что с ним случилось?

— Ну как же? — девушке, в отличие от Рона, проблема казалась вполне очевидной, — Ты только посмотри на него. Он очень изменился за последние месяцы: с нами почти не разговаривает, с Джинни — тоже, всё время занимается…

— Да, вот это уж точно ненормально, — согласно хмыкнул Уизли.

— Рон, я же серьёзно! Он… Гарри готов просиживать часами в Выручай-комнате, но совершенно не интересуется школьными занятиями. Это нормально?

— Гм, не знаю, — Рон задумчиво потёр подбородок, — А почему нет? Мне, например, тоже гораздо интереснее заниматься левитацией, чем протирать штаны на зельях.

— Но ведь не по шесть часов в сутки!

— Ну… пожалуй, да, это многовато.

— И я о том же… Помнишь, после гибели Трелони… Он тогда начал отдаляться. Помнишь, мы так интересовались Флораном Фортескью, и Гарри хотел поговорить с Грюмом… Поговорил и… всё…

Гермиона резко замолчала и растерянно посмотрела на Рона. Юноша глубоко вздохнул и крепко обнял подругу. Та не то хихикнула, не то всхлипнула и прижалась к Рону.

— Да, Герм, ты права, надо что-то делать, — пробормотал парень, рассеянно поглаживая девушку по волосам, — Мы его вытащим, мы ему поможем, обещаю.

— А вдруг уже поздно? Вдруг уже случилось что-то такое, что уже нельзя остановить?

— Ну, давай надеяться на лучшее, — пожал плечами гриффиндорец, — И потом, какая разница? Гарри же не перестал быть нашим другом. Мы всё равно ему поможем, чего бы нам это ни стоило. Правда?

— Правда, — Гермиона слабо улыбнулась и уткнулась Рону в плечо.

— Ты только не волнуйся, мы справимся. Ты тоже, наверно, заработалась, Гермиона. Нет?

— Да, ты прав… пожалуй.

Рон понимающе усмехнулся:

— Иди, поспи, отдохни. А я пока подумаю, что делать с нашим шрамолобым другом. Идёт?

Гермиона согласно кивнула и, ещё раз всхлипнув, двинулась по направлению к девичьим спальням. Рон снова откинулся на спинку дивана и задумчиво уставился на пламя в камине. Как и следовало ожидать, отдохнуть ему не удалось…

* * *

Гарри, в свою очередь, даром времени не терял. Пораскинув слегка мозгами, юноша пришёл к любимому выводу из серии «Всё это неспроста», а именно «Если Дамблдор говорит по делу, то в пятидесяти процентах случаев к нему стоит прислушиваться». По крайней мере, наутро после легендарной встречи с портретом бывшего директора мысль о «Горбине и Бэрке» как о возможном месте хранения пятого хоркрукса показалась ему весьма и весьма интересной. В результате, проанализировав как следует ситуацию, Гарри посвятил Рона, Гермиону и Джинни во все подробности ночного происшествия, и друзья уселись составлять план. Нет, не так: План, с большой буквы «Пэ». План, как…м-м-м…изъять хоркрукс из магазина тёмных артефактов.

Правда, в процессе составления Плана на горизонте нарисовались несколько серьёзных проблем. Во-первых, никто не знал, как искомый хоркрукс выглядит. Во-вторых, как незаметно покинуть школу, никто не знал тоже. Далее, что сделать, чтобы обозлённый пропажей остальных хоркруксов Волдеморт не узнал, что гражданин Поттер и иже с ним лезет, куда его не просят. Кстати, взламывать магазины в Лютном переулке тоже никому ещё не доводилось.

План строился крайне медленно. Ребят постоянно что-то отвлекало: занятия, внеочередные собрания Ордена (после долгих споров и жалоб Джинни удалось-таки утихомирить, и она перестала горько жаловаться на свою жестокую судьбу, хотя и не перестала проситься на заседания) и прочие прелести жизни старшекурсников, знакомые каждому, кто хоть когда-нибудь учился в школе.

…Эх, детство, золотая пора! Особенно та его часть, что непосредственно граничит с юридическим совершеннолетием. Когда каждое событие в жизни проходит под эгидой переходного возраста. Полное непонимание старшего поколения в целом и родителей в частности, жажда независимости и вместе с тем — отсутствие бесценного жизненного опыта, легендарный юношеский максимализм — об этом написаны тома, прочитаны лекции, об этом кричат во весь голос психологи с экранов телевизоров и со страниц газет. И тут же забывают, раз и навсегда. Любая теория хороша лишь до тех пор, пока нет нужды применять её в жизни. Только тогда оказывается, что она — всего лишь мыльный пузырь, исчезающий раз и навсегда от малейшего прикосновения. Если, конечно, о ней вообще вспоминают. Может быть, когда-нибудь один бородатый дяденька с многими званиями и многими наградами разработает универсальную систему Воспитания Трудного Подростка и подарит тогдашним детям пресловутое светлое будущее. А пока мы будем, как и десятки, сотни юношей и девушек до нас, стонать от безысходности, подсчитывая количество мерзких юношеских прыщей, непонятно откуда взявшихся как раз накануне самой важной в жизни вечеринки, нервничать из-за слишком маленького роста или слишком длинных рук, спорить до хрипоты с родителями на тему «Куда ходить» и «Что надевать». И выслушивать нелицеприятный отзыв о себе в исполнении директора школы, только потому, что он — диктатор и самодур, получать неуды за невыполненное домашнее задание, возвращаться с курсов домой почти ночью и, просмотрев расписание на завтра, медленно впадать в панику, понимая, что утром (то есть через восемь часов) тебе светит ещё неуд и хорошо, если только один. И всё это потому, что, получив паспорт, мы, как и многие до нас, стали богами — потеряли право на ошибку… Ну да ладно…

Гм, на чём я остановилась?.. Да, вот… Итак, пытаясь справиться с обилием непонятно откуда берущихся проблем, гриффиндорцы продолжали разрабатывать План. Через три с небольшим недели, обозрев результаты своего поистине титанического труда, ребята пришли к выводу, что вот-вот можно будет браться за дело. Грандиозный План заключался в следующем. Сначала в один прекрасный вечер под каким-нибудь предлогом вытащить Монику Стар из собственного кабинета (потому как именно в её апартаментах находится камин с частично снятой защитой, открывающей свободный, безнадзорный доступ к площади Гриммо). Далее, соответственно, проникнуть в бывший дом Сириуса, откуда следует тихонько выбраться и трансгрессировать в Косой переулок. Затем идёт крайне сложная и трудновыполнимая церемония проникновения внутрь магазина и ещё более сложный ритуал поиска хоркрукса. То, что он где-то на виду — маловероятно, энергетика Джессики для поиска тайников в стенах в наличии не предвидится, так что придётся положиться исключительно на удачу. Ну и в конце предполагается во время завтрака таким же способом вернуться в кабинет профессора трансфигурации и как ни в чём не бывало отправиться в Большой зал.

Рон, правда, предлагал вместо всех этих неприятностей с уходом-приходом воспользоваться услугами Фоукса, да и Гарри сам был бы не прочь, если бы не одна маленькая формальность: не было самого Фоукса. То есть технически он был, но то ли Гарри такой плохой хозяин, то ли ему досталась какая-то особая порода фениксов, то ли ещё что-то, но птичке дома (в смысле в спальне семикурсников) явно не сиделось. Он исчезал и появлялся когда ему будет угодно, в любое время суток и вне зависимости от пожеланий своего хозяина. На зов не откликался, на выговоры и просьбы не реагировал, только ласково курлыкал и с удобством устраивался на жёрдочке. Какое-то время (от нескольких часов до двух недель в зависимости от не знаю чего) отдыхал, а потом опять исчезал, пропадая иногда по нескольку недель. Так что на Фоукса в этом деле рассчитывать не приходилось.

Таким образом, к экскурсии в Лютный переулок было уже практически всё готово, не считая отдельных мелочей. Оставалось только выбрать подходящий день…

* * *

Гарри вздрогнул и проснулся. Было раннее утро, часов шесть или около того. Несколько секунд он соображал, что могло разбудить его в такую рань, пока наконец не нашёл причину, такую простую и очевидную, что казалось странным, как он вообще мог обо всём этом думать. У него дёргало шрам. Юноша попытался понять, что на сей раз случилось у сэра Бледного и Страшного, что он опять его достает. Внутренний волдемортоуловитель после некоторого размышления подсказал парню, что Тёмный лорд раздражён, причём изрядно. Для приличия Гарри поломал голову, что их светлости опять не по нутру, потом, сообразив, что спать ему сегодня больше не придётся, направил свои стопы в сторону ванной с явным намерением привести себя в порядок. Его терзало нехорошее предчувствие: день, начавшийся с боли в шраме, просто не может, не имеет права пройти благополучно.

Интуиция Гарри как всегда не обманула. Во-первых, на завтрак третий день подряд подали овсянку. Это изрядно напрягало. Потом в неизвестном направлении исчезла его сумка. Гарри, Рон и Гермиона дожидались звонка под дверями кабинета зельеварения. Болтая с друзьями о разных важных и не слишком вещах, гриффиндорец поставил сумку на пол, а когда Слизнорт пригласил учеников в класс, её рядом уже не оказалось. Причём ни Гарри, ни Рон с Гермионой не могли припомнить, чтобы кто-то оказывался в опасной близости от их компании. Впрочем, Манящие чары ещё никто не отменял, так что… Пропажа обнаружилась до неприличия быстро — за углом, причём находилась в явно обысканном состоянии. И хотя в результате тщательной проверки выяснилось, что ничего вроде бы не украли, Гарри такой поворот событий по понятным причинам не понравился. Следов похитителей обнаружено не было. Кому могли понадобиться учебники Гарри Поттера, оставалось только гадать. Но самое весёлое приключение ждало впереди…

Последним на сегодняшний день занятием у семикурсников была всеми любимая трансфигурация. Выслушав последние наставления от профессора Стар по поводу возможного невыполнения домашнего задания, Гарри, Рон и Гермиона выскочили из класса, подождали Джинни у дверей кабинета ЗОТИ и на всех парах понеслись ужинать. На сегодняшний вечер у них было в планах дополнительно позаниматься, так что времени терять не хотелось. У входа в Большой зал друзьям пришлось чуточку притормозить: в дверях образовалась приличная пробка.

— У них что, трёхразовое питание? Понедельник-среда-пятница? — раздался откуда-то справа недовольный голос Джессики Дарк. Она, Теодор Нотт, Блейз Забини и Мораг Макдугал только что вынырнули из соседнего коридора и сейчас с философским видом изучали толпу оголодавших школьников, пытавшихся пробиться к родным столам.

Гарри предпочёл не реагировать, тем более что разговаривали не с ним. Подождав, пока третьекурсники выяснят, кто пройдёт в двери первым, и пропустив вперед слизеринско-когтевранско-гриффиндорскую четвёрку (ибо последние явно никого вперёд себя пропускать не собирались) Гарри, Рон, Гермиона и Джинни двинулись вперёд в надежде добраться наконец сегодня до еды. Дальнейшие события вряд ли кто-то из действующих лиц мог себе правдоподобно объяснить.

Гарри споткнулся. Непонятно, почему и как. Просто спокойно шёл по абсолютно гладкому полу, а в следующую секунду обнаружил, что летит. Многомесячные тренировки в Выручай-комнате, конечно, сделали своё дело, и парень успел вовремя среагировать, чтобы позорно не плюхнуться на виду у всей школы (учитывая, что они уже успели войти в Большой зал), но зато он налетел на шедшую неподалёку Мораг.

— Слушай, а повежливее нельзя? — немедленно взъерепенился Забини.

— Прошу прощения, споткнулся, — пожал плечами Поттер, понимая, что в общем-то он виноват.

— Ноги подбирать не забывай, — всё ещё злился слизеринец.

— Блейз, успокойся, всё в порядке. Правда, — взяла юношу за плечо «пострадавшая».

— На месте Поттера я бы сейчас искренне этому порадовался, — пробормотал слизеринский староста, но, казалось, уже успокоился.

Межфакультетская четвёрка чуть притормозила, пропуская гриффиндорцев вперёд (видимо, опасаясь, что Поттер ещё на кого-нибудь свалится). И Гарри уже готов был раз и навсегда забыть об этом досадном инциденте, когда, проходя достаточно близко к Блейзу, почувствовал, как кто-то пихнул его под рёбра.

— Эй, ты чего? — немедленно развернулся Избранный к слизеринцу. И что он сделал-то такого, что тот драться полез! Вроде же всё выяснили.

— Поттер, я не понял, у тебя проблемы какие-то? — полуучастливо-полуехидно поинтересовался Блейз.

— Это ты меня толкнул?

— Конечно, — охотно кивнул Забини, — Я тут для этого на входе и стою. Мне, кстати, ещё и доплачивают за то, чтобы я в свободное от учёбы время пихал особенно надоедливых сокурсников. Других занятий у меня нет… Нервишки проверь, Поттер, тебя никто не трогал.

— Хочешь сказать, у меня галлюцинации?

— Знаешь, я бы не удивился.

— Поттер, уймись уже, — вмешался Нотт, — Если тебе так хочется попререкаться, давай прямо этим и займёмся, но, с твоего позволения, после ужина.

— Ой, мальчишки, хватит, нашли из-за чего спор разводить, — поморщилась Джессика, — Пошли уже.

— Правда, Гарри, не надо, — тут же вмешалась Гермиона, — Ну их всех…

…И тут раздался взрыв.

Кто-то вскрикнул, и Гарри готов был убивать каждого на своём пути, кто хоть чуть-чуть был причастен к очередному зверскому нападению на школу и… когда сообразил, что у него из-под ног валит дым.

Оказалось, примерно в том месте, где выясняли отношения восемь старшекурсников, взорвалась петарда явно уизлевского производства. Взорвалась, правда, чересчур близко к спорщикам, так что всего через несколько секунд их полностью скрыла от глаз ужинающих плотная серая пелена.

А ещё через мгновение из клубов дыма вылетел симпатичненький огненный дракончик с добродушным оскалом. Если это изначально и была петарда из магазина Уизли, то перед использованием её явно модифицировали: дракончик не выглядел мирным или даже условно безопасным. Завизжали пуффендуйские первокурсники: громадина летела прямо на них, обсыпая по пути искрами всех встречных. Правда, в нескольких дюймах от голов учеников дракон почему-то передумал пикировать, плавно развернулся в воздухе и с удвоенной скоростью ринулся к пытающимся хоть чуть-чуть прийти в норму после дымной ванны гриффиндорцам-и-кто-там-с-ними-был-ещё. Некоторые учителя вскочили со своих мест, ученики же напротив застыли аки ледяные статуи и, затаив дыхание, ждали развития событий… Но не дождались: не долетев до чумазых старшекурсников каких-то десять дюймов, дракон в последний раз рыкнул и рассыпался на отдельные искры. За столом преподавателей в боевой стойке обнаружилась Кармен Уайт, мрачно указывающая палочкой на то место, где ещё секунду назад полыхал выпущенный из петарды симпатичный зубастый зверёк.

Немая сцена длилась всего несколько мгновений и была нарушена профессором Макгонаголл. Директриса вскочила со своего кресла и, прихватив с собой Слизнорта, Флитвика и Уайт, ринулась к главным пострадавшим. Позади старшекурсников раздались шаги: с другой стороны к ним двигалась Моника Стар. Извечная улыбка с её лица скрылась в неизвестном направлении. Гарри всё это очень не понравилось.

— Профессор Стар, можно воспользоваться вашим кабинетом? — после почти минутного молчания поинтересовалась Минерва.

— Разумеется, госпожа директор, — обворожительно улыбнулась Моника и снова стала собой.

— Пройдёмте, — кивнула Макгонаголл детям. Тем ничего не оставалось делать, кроме как развернуться и двинуться вслед за Моникой к кабинету профессора трансфигурации.

— Как это понимать? Что за идиотская выходка? — еле сдерживая гнев, поинтересовалась Минерва, когда вся делегация с большим или меньшим комфортом расположилась в кабинете.

— Но это не мы, профессор, — попыталась объяснить Гермиона.

— И не мы, — тут же вставил Нотт.

Минерва недоверчиво вскинула брови.

— Ну раз уж это не вы, может быть, просветите меня и остальных преподавателей, кто взорвал хлопушку?

Ребята пожали плечами. Они вообще не вполне понимали, из-за чего весь сыр-бор. Подумаешь, петарда, пусть и агрессивно настроенная. *И вообще, неужели никто из учителей не видел, что мы просто не могли что-то взрывать?* — подумалось Гарри.

Макгонаголл подождала ещё секунду и, не получив внятного ответа, продолжила:

— Мне надоели ваши постоянные ссоры. Вы взрослые люди, и должны понимать, что они могут довести только до членовредительства. И мало того, что вы постоянно пихаетесь на переменах…

— Мы не… — начал было Забини, но почувствовал, что ему в плечо больно впилась чья-то рука.

— …так вы ещё и на ужине умудряетесь устроить потасовку! Вы не подумали, что из-за вашей выходки могли пострадать другие дети?

— Но профессор… — попытался вмешаться Гарри, за что получил весьма чувствительный удар в спину.

— Если бы не профессор Уайт…

— Не стоит, Минерва, — покачала головой Кармен, — Но, раз они говорят, что не причём, может, стоит расследовать этот случай и…

— Кармен, вы надо мной смеётесь? — непонятно почему вскинулась директриса.

— В самом деле, Минерва, госпожа профессор дело говорит, — мило улыбнувшись, прощебетала Моника, убирая руки с плеча Блейза и спины Гарри, — Что если эту несчастную хлопушку взорвал кто-то другой? Сама леди Кармен, например.

— Я, слава Мерлину, уже вышла из того возраста, когда лучшим занятием на свете считается игра с любимой погремушкой, — вежливо заметила Кармен, — А вот вы, юная леди, как раз в нём сейчас и находитесь. Так может, это вы взорвали?

— Дамы, дамы, давайте не будем ссориться, — остановил взмахом руки уже почти вышедшую из себя Стар Филиус Флитвик.

— Спасибо, Гораций, — кивнула Минерва и перевела взгляд на молодых нарушителей спокойствия.

Гарри чуть поёжился. Такой злой он видел Макгонаголл только один раз, на первом курсе, когда та застукала его, Малфоя, Гермиону, а чуть позже — Невилла разгуливающими среди ночи по школе. Правда, сейчас Поттер немного не соображал. Сколько он себя помнил, детские игрушки директрису так никогда не доводили.

— Сорок баллов с каждого и взыскание, сегодня вечером. Профессор Слизнорт, разберитесь с этим, — замдиректора кивнул, — Мы, с вашего позволения, продолжим ужин.

И Макгонаголл двинулась к выходу.

— Профессор Макгонаголл. Вы в самом деле хотите наказать детей за невинный розыгрыш, возможно, не ими устроенный? — медленно, делая ударение на каждом слове, поинтересовалась Моника Стар.

— На что вы намекаете, профессор? — чуть нахмурившись, спросила директриса.

— Ни на что, я просто спрашиваю.

— Возможно, вы не всё видели, Моника, но, да будет вам известно, розыгрыш вовсе не был невинным. Если бы не реакция Кармен, возможно, не обошлось бы без жертв, в том числе, и из числа тех молодых людей, которых вы так рьяно защищаете.

И, сочтя вопрос решённым, Макгонаголл развернулась и покинула свой бывший кабинет. Вместе с ней удалились и Уайт, Флитвик и Слизнорт.

— Почему вы не дали нам защититься? — немедленно поинтересовался Забини.

— Она бы вас не послушала, — слабо улыбаясь, ответила Моника, глядя на закрывшуюся за коллегами дверь, — Это не она вас наказала.

— А кто же? — не понял Рон.

— Не знаю, — покачала головой Стар и повернулась к ребятам.

— Моника, мы ничего не взрывали, — на всякий случай сообщила несколько растерянная Джессика.

— Знаю, Энни, знаю, — профессор поджала губы, — Почему вы застряли на пороге? Что случилось?

— Выясняли степень психического здоровья некоторых конкретных личностей, — сообщил Теодор.

— Мне показалось, что меня кто-то толкнул, — попытался объяснить Гарри.

— Вот-вот, показалось, — многозначительно хмыкнул Забини.

— А тебя, скорее всего, правда кто-то толкнул, — кивнула Моника, — Тот же, кто взорвал бомбу, кто заставил Минерву дать вам взыскание. Тот, кому зачем-то нужно ваше взыскание.

— Но подождите, как можно заставить… — непонимающе начала Мораг, — Постойте, Империус?

— Вряд ли, слишком банально и слишком очевидно. Хотя… Империус, гипноз, Дурманящее зелье, хорошее устное внушение, вовремя и к месту завязанный разговор. Если человеку пятнадцать раз сказать, что все французы — мерзавцы, он очень скоро начнёт думать так же и, более того, будет совершенно уверен, что это изначально его мнение.

— Значит, профессору больше нельзя доверять? — сжала виски руками Гермиона.

— Почему? Можно. Вряд ли это было что-то серьёзное, — пожала плечами Моника, — Хотя, негодяю может понравиться практика подчинения директора школы своей воле. Наверно, стоит быть поосторожнее. Во всех смыслах. И особенно сегодня вечером. Если кому-то так понадобилось вас наказать, не думаю, что за этим скрывается что-то хорошее. Так что смотрите в оба сегодня вечером.

— Взыскание ты, конечно, не снимешь, — скорее заявляла, чем спрашивала Джессика.

— Я не глава попечительского совета, чтобы отменять указания директора, — покачала головой гриффиндорский декан, — идите ужинать, если хотите. А я хочу немного подумать. Несмотря на мнение некоторых, я это умею.

Гарри кивнул и повернулся к выходу. Джинни, стоявшая ближе всех к двери, уже почти повернула ручку, когда сзади раздался полузадумчивый-полупечальный голос Моники:

— Я не дала вам защищаться, потому что вы бы не смогли это сделать. Единственные слова, способные поколебать Минерву и того, кто за ней стоял, должны были быть сказаны в самом начале. И вы их не сказали. Не сочтите за нравоучение, но… Вы же были рядом, вы видели, что никто из вас ничего взрывать не собирался. И если бы Гриффиндор поручился за Слизерин и наоборот, то в свете обвинений в возрождении межфакультетской войны ваши заявления выглядели бы как свидетельство незаинтересованной стороны, а следовательно — вполне достоверные и объективные. Согласитесь, если враг заступился за врага, это как минимум сбивает с толку. И наводит на соответствующие мысли. И Минерве было бы очень сложно найти ещё один предлог для взыскания. А вы были бы избавлены от незаслуженного наказания и тех неприятностей, что оно может с собой принести, — Моника задумчиво водила пальцами по губам и смотрела куда-то сквозь ребят, — идите.

* * *

Мораг вдохнула и прислонилась к стене, несколько заинтересованно оглядывая гостиную. Часы над камином показывали полпервого ночи. Девушка только что вернулась с назначенного Макгонаголл взыскания. Слизнорт распорядился по-божески: отправил парней к Филчу, драить Зал наград, а девушек взял к себе, разбираться с ингредиентами и варить кое-какие настойки для больничного крыла. Несмотря на зловещие предсказания Моники Стар, ничего принципиально плохого тем вечером не случилось, если не считать того, что Джинни случайно порезала палец. Впрочем, Гермиона быстро исправила это досадное недоразумение, так что, если, конечно, нож не был отравлен, об этой мелочи можно было забыть. После того, как довольный зельевар отпустил девушек, они не сговариваясь, решили отыскать парней. Как-никак приближалась полночь, и оставлять друзей в компании старого завхоза очень не хотелось. Одно слабенькое заклинание Сна подействовало на сквиба самым что ни на есть лучшим образом, и заканчивали чистить старые кубки ребята уже ввосьмером, причём с палочками в руках. Оставив Филча отдыхать в обнимку с флагом Хогвартса, наказанные максимально вежливо (насколько это возможно в их ситуации) попрощались и отправились на покой. Гриффиндорцы впятером почесали куда-то в сторону родной башни, а Тед и Блейз взялись проводить Мораг до когтевранской гостиной. Впрочем, тактичный Нотт при первом же удобном случае смылся, так что очень скоро оказалось, что провожает девушку только Забини.

Этим вечером в когтевранской гостиной намечалась вечеринка по поводу дня рождения одной из старшеклассниц, которую Мораг по причине пресловутого взыскания безбожно пропустила. Когда она вошла в гостиную, от праздника практически ничего не напоминало. Разве что группа не совсем трезвых шести-семикурсников, расположившаяся у камина, да приличная такая горка мусора, заботливо собранная кем-то (очевидно, именинницей) и оставленная для домовых эльфов. Мораг слабо улыбнулась, она не была уверена, что стала бы участвовать в этой вечеринке, если бы Макгонаголл её не наказала. Ну да ладно…

Бросив последний взгляд на родную гостиную, Мораг стала медленно подниматься в спальню. Усталость давала о себе знать. Больше всего девушка мечтала сейчас о тёплой постели и может быть… Так, а это что такое?

Девушка удивлённо застыла в дверях. Её соседки по комнате вовсе не спали, как она думала, а носились между кроватями, пытаясь ликвидировать жуткий разгром.

— Что произошло? — поражённо уставилась Мораг на бедлам, царящий в комнате. Только через полминуты она поняла, что большую часть мусора составляли её вещи.

— Мы не знаем, — ответила за всех Клара Мун, — Мы пришли с вечеринки, а здесь… Мораг, все твои вещи раскиданы, мантии, книги, всё. Даже постельное бельё… Ещё пять минут назад всё это выглядело гораздо хуже. Мы всё сложили на твою кровать, ты не против?

Мораг перевела ошарашенный взгляд туда, куда кивнула однокурсница. На кровати в самом деле была сложена приличная кучка её вещей, с каждой секундой всё увеличивающаяся по мере того, как девушки прибирались.

— Кто-то что-то искал, тебе не кажется? — озабоченно поинтересовалась Клара, — Проверь, может, что пропало.

Мораг прислонилась к косяку и задумчиво кивнула в ответ…

* * *

Блейз нёсся на всех парах к слизеринской гостиной. Мало ли, вдруг кто из учителей решит прогуляться перед сном. Не хватало ему второго взыскания за день! Юноша только что проводил Мораг Макдугал до гостиной и взял с неё обещание пойти с ним на день святого Валентина в Хогсмид, если, конечно, в целях безопасности поход не отменят. Жизнь прекрасна!

Быстро пробормотав пароль перед гладкой на вид стеной, Блейз пулей влетел в практически пустую гостиную.

— Слушай, Тед, что я тебе хочу сказать… — прокричал парень, совершенно не беспокоясь о том, что, возможно, кто-то из младшекурсников уже спит, вбегая в спальню, которую они с Ноттом после побега Кребба и Гойла занимали вдвоём, и натыкаясь на чью-то руку.

У порога стоял Теодор Нотт и внимательно изучал разгромленное помещение. Блейз застыл как вкопанный, тоже обозревая пейзаж, который перед ним оказался. Такого развала спальня слизеринцев ещё не знала. Вся одежда вытряхнута из шкафов, растерзанные чемоданы валяются посреди комнаты, из книг вырваны листы, на наполовину смятом ковре виднеется огромное чернильное пятно. С окон содраны занавески, даже пологи кроватей и те разорваны в клочья. Впрочем, и самим кроватям тоже досталось: с подушек оказались сняты наволочки, простыни вообще валялись в каком-то дальнем углу, матрасы стащены на пол и распороты.

— Ну ни фига себе, неделька начинается! — единственное, что смог выдать Забини.

— Стар была права, нас наказали неслучайно, — Тед прошёл вперёд и пихнул носком ботинка растерзанную подушку, — Кажется, кто-то что-то искал.

— Слушай, ты как Америку открыл. Нет, ну если это наши… Клянусь, докопаюсь, даже если мне придётся Снейпа на помощь звать. Урою негодяев! Да, прямо завтра с утра и разберёмся.

— Что ж, похоже, наше взыскание стихийно продолжается, — невесело хмыкнул Нотт и достал палочку…

* * *

Джинни широко зевнула, у неё явно был сегодня тяжёлый день. Лениво помахав ручкой брату и чмокнув Гарри в щёку, девушка устало поплелась в спальню. Глаза слипались, и, чтобы не заснуть, гриффиндорка принялась считать ступени. Вскоре опытным путём выяснилось, что от гостиной до спальни шестикурсниц ровно тридцать две ступеньки. Джинни подумала, насколько эта ценная информация может пригодиться ей в будущем, машинально включила свет, с некоторым опозданием вспомнив, что она так-то не одна живёт, а на дворе ночь. Потом краем сознания отметила, что ничего страшного не случилось, потому как обеих её соседок в спальне не было, и один Мерлин знает, где их в такую пору носит (хотя тоже вряд ли). Затем, пытаясь решить дилемму, стоит ли ей вообще переодеваться, или одну ночку можно поспать и в мантии, Джинни подошла к кровати с явным намерением на неё плюхнуться…

И тут сон как рукой сняло. Комната находилась в жутком беспорядке, причём при ближайшем рассмотрении выяснилось, что беспорядок создавали её, Джинни, вещи, непонятно каким образом покинувшие свои законные места и укрытые покрывалом из перьев, которые ещё с утра наполняли её подушку. Несколько секунд девушка глупо моргала, а потом понеслась вниз, в спальню семикурсниц. Там она обнаружила примерно такой же бардак и застывших аки соляные столбы Гермиону и Джессику. Быстро переглянувшись, дамы сообразили, что тут явно что-то нечисто, и снова пустились вниз по лестнице с явным намерением вломиться в мужские спальни и провести ревизию в комнате Гарри и Рона.

Самих Гарри и Рона они встретили примерно на середине пути. Абсолютно безумные лица и глаза размером шесть на восемь дюймов дали понять, что и юношей в спальне ничего хорошего не встретило…