Гарри Поттер и законы крови (гет)

Мир — это промежуток между двумя войнами.

Жан Жироду

…Вот чего точно не стоило делать, так это спускаться на кухню! Правда, в свете утренних событий, тихонько трансгрессировать прямо из спальни — тоже не выход. Но выйти в одиночку на улицу ранним утром, рискуя попасться Пожирателям, поцапаться со Снейпом, чуть не погибнуть от перерасхода магических, да и жизненных, сил — и в результате быть убитым разъярённой Молли Уизли?! Нет уж, увольте! Но было поздно…

Пока Гарри и Джессика, то и дело перебивая друг друга, решали личные вопросы, практически весь Орден Феникса благополучно разошёлся по своим делам. В кухне остались только гриффиндорцы, взбешённая миссис Уизли, не более довольный жизнью Люпин, Эрик Крокер, Майлз и Моника. Джинни, Рон и Гермиона, равно как и Эрик, терпеливо ждали от Поттера объяснений его в высшей степени подозрительного поведения. Молли и Римус на конструктивный разговор были явно не настроены. Что делали на площади Гриммо экс-слизеринцы, оставалось загадкой. Возможно, у них были здесь какие-то дела, хотя Гарри больше склонялся к мысли, что молодые люди просто любопытствовали.

В тот самый миг, когда нога Гарри вступила на землю обетованную, в смысле, на кухонный паркет, в помещении раздались первые раскаты грома, конкретно — возмущённые голоса Люпина и миссис Уизли. Парень непроизвольно втянул голову: что-то сейчас будет… Что-то явно не очень хорошее…

Собственно, так оно и вышло — Молли и Римус наперегонки накинулись на несчастного парня и, перебивая друг друга, принялись выкладывать всё, что они думают о его, Гарри, недостойном поведении. Лекция была воистину увлекательной и познавательной, — эти двое нечасто бывали столь единодушны в оценках, — вот только желания ею наслаждаться у молодого человека было немного, а конкретно — не было вообще. Потупив глаза, Поттер изучал носки своих ботинок (*Хмм…интересно, где это я успел так выпачкаться?*) и параллельно соображал, как бы ему выбраться из-под артобстрела с минимальными потерями. В голове царила блаженная пустота, так что, походу, свобода парню грозит нескоро, а возможно, и не грозит вовсе. И Джессика куда-то смылась… Гарри мысленно фыркнул: они же договорились… точнее, Дарк напросилась… Хотя — Гарри был вынужден признать это — девушка, пожалуй, имела на это право….

Выслушав нехитрый рассказ Джессики о предположительно подробном плане предположительно главной базы Тёмного лорда, а также её предположительном местонахождении, Гарри мысленно поклялся себе при первой же возможности нырнуть в Омут и законспектировать надпись на змеином языке, которую он, казалось, вечность назад обнаружил в Тайной комнате (заново спускаться вниз, понятное дело, не хотелось). А затем принялся рассказывать, что сегодня случилось с ним. Надо сказать, его ретроспектива была урезана в лучшем случае вдвое: юноша здраво рассудил, что реакция Джессики на эпохальную встречу на кладбище может оказаться совершенно непредсказуемой. Так что парень ограничился только констатацией факт: шут знает, кто, когда и как разрушил до основания поместье Поттеров в Годриковой лощине, но именно сегодня именно он, Гарри Джеймс Поттер, восстановил родовое гнездо во всём его великолепии, по крайней мере, внешнем. Как он умудрился достигнуть такого поразительного результата, парень не знал. Ему казалось, что он произнёс формулу высших чар Восстановления, которую они хоть и записали на очередной лекции по трансфигурации, но отрабатывать не стали. Возможно, к сему уникальному событию имело отношение также особое эмоциональное состояние, в котором находился Мальчик-который-выжил на тот момент. Плюс, наверняка роль сыграла магия Дамблдора. Может, ещё и фамильный медальон — этого парень тоже не исключал. А может, проснулась та самая легендарная сила, которую воспевал покойный директор — правда, что могло пробудить в Гарри любовь, он предположить не мог. Но что именно произошло на холме в Годриковой Лощине, он точно не помнил. В ответ на краткую исповедь гриффиндорца Джессика только охнула и со всей категоричностью заявила, что такого быть не может — это противоречит каким-то там законам и ещё шут знает чему и вообще должно было убить Поттера, но парень только отмахнулся. Верить в то, что перед ним возникла галлюцинация, ему очень не хотелось. В конце концов, после долгих споров молодые люди пришли к выводу, что нужно осмотреть здание и наложить на него сеть защитных чар, хотя бы частично, пока волшебники или, ещё хуже, маглы, ничего не заметили. Осмотреть дом… Гарри очень хотелось сделать это в одиночку, но Джессика напросилась пойти с ним. И юноша никак не мог понять, что он думает по этому поводу… Может быть, это даже хорошо…

Только вот уйти никак не удавалось. Гарри представил себе, как он сейчас прервёт тираду миссис Уизли и скажет, что снова сваливает, минимум — до ужина (если он будет), максимум — на неопределённый срок. Представил — и содрогнулся. Маловероятно, что кто-то куда-то рискнёт его выпустить, причём не только сегодня, но и вообще в обозримом будущем…

Выслушивая новые вариации на тему «Как ты мог?» и «Мы же волновались!», Гарри таки рискнул поднять голову и осмотреться. Джессика, оказывается, никуда не смывалась — она стояла позади флегматично настроенных гриффиндорцев и что-то шёпотом объясняла Гермионе. Майлз и Моника с видимым интересом слушали тирады разгневанных старших, очевидно, запоминая на будущее особо удачные обороты. Эрик, кажется, что-то напряжённо соображал.

Так или иначе, но ситуация Поттеру надоела довольно скоро. Выждав ещё пару мгновений, и сообразив, что конца в обозримом будущем не предвидится, юноша подал голос:

— Достаточно! Я понимаю, что поступил не вполне красиво, исчезнув без предупреждения. Но — поправьте, если я ошибаюсь, — я уже совершеннолетний! Кому ещё в Ордене не дают выходить из дома?.. Да-да-да, я всё знаю про Пожирателей, но не патрулируют же они всю Британию в надежде, что я вдруг да и попадусь где!

Сказать по правде, Гарри вдруг стало абсолютно всё равно абсолютно на всё. Пожиратели так Пожиратели, Волдеморт так Волдеморт… После перенасыщенного эмоциями утра и неслабого магического выброса днём парня нагнала апатия и усталость. Хотелось, чтобы этот день закончился как можно скорее… А потому Гарри продолжал свою речь в надежде достучаться до орденцев и вытребовать для себя немного свободы. Даже если однажды это выйдет ему боком.

— Спасибо, Гарри, мы поняли твою точку зрения, — прервал Эрик юношу на полуслове.

И воспользовавшись тем, что все наконец замолчали, Крокер отвёл Люпина и миссис Уизли в сторону и принялся что-то вполголоса им втолковывать. Гарри вздохнул и тряхнул головой.

— Не беспокойся из-за них, ты всё правильно делаешь, — ласково прошептал на ухо чей-то явно доброжелательный голос. Поттер резко оглянулся и встретился взглядом с Моникой, — Тёмный лорд намного меньше занят Фениксами, чем им мнится. Ему есть чем заняться, ты уж мне поверь.

— А ты почём знаешь? — при всём старании, называть молодую девушку на «вы», как требует того этикет от ученика при общении со своим деканом, Гарри не мог.

— Знаю, — профессор Стар многозначительно улыбнулась и погладила парня ладонью по щеке, — Сам подумай, сколько времени у него займёт вылавливание нас всех поодиночке? И стоит ли оно того — учитывая, что большинство из нас в этой войне всего лишь мелкие сошки? Будь в его руках Министерство или ещё какая-то сила массового подчинения, то да, даже мелкая сошка может поднять бунт и выдернуть трон из-под его полукровой задницы. Но пока ещё он слишком мало взял, пока ещё мы слишком мало значим. С его точки зрения.

— А я что — по-твоему выходит, тоже так мало значу?

— О, ты — нет. Ты значишь очень много. Поэтому ты сидишь в самой глубокой норе под опекой самых сильных магов Ордена и шагу не ступишь за порог без телохранителей. Верно ведь? И он это знает. И знает, что доставать тебя надо хитростью и шантажом, а отнюдь не грубой силой. Ты ведь не забыл про спайка Тёмного лорда здесь, в Ордене? Проще нет приказать ему выманить из дома тебя или твоих друзей — вы ведь не знаете его имени. Вы ничего не поймёте. Осмелюсь предположить, что Тёмный лорд если ещё не додумался до этого, то скоро сообразит.

Гарри вздрогнул. Пожалуй, доля истины в словах Моники Стар была… Девушка, похоже, тоже поняла, что гриффиндорец проникся серьёзностью ситуации.

— Всё правильно, мой мальчик, всё так и должно быть. Пока враг ищет тебя там, где тебе положено быть, ты должен оказаться там, где тебя никто не ждёт. А на улице, да ещё без охраны, поверь, тебя ждут в самую последнюю очередь. Имей это в виду.

Стар подмигнула парню и унеслась к Майлзу, который последние несколько минут не сводил с девушки внимательного взгляда. Гарри еле заметно улыбнулся своим мыслям: поддержка Моники, казалось, сняла часть груза с его души.

Да, Римус и Молли заметно обиделись… Надо будет обязательно перед ними извиниться и объяснить. Но не сегодня, не сейчас. Сейчас Поттер подошёл к друзьям, негромко проговорил: «Не беспокойтесь, вернусь к ужину — непременно всё расскажу», схватил Джессику за локоть и, не обращая внимания на явное недовольство Гермионы, трансгрессировал в неизвестном направлении.

* * *

Посадка вышла не самой мягкой: Гарри слегка подвернул ногу, а Джессика и вовсе не удержалась в вертикальном положении. Наконец молодые люди оправились и отряхнулись, смерили друг друга какими-то уж очень многозначительными взглядами, развернулись на сто восемьдесят градусов и уставились на старинное поместье Поттеров, некогда разрушенное, а ныне — возвышавшееся над магами во всём своём великолепии.

Гарри тряхнул головой, пытаясь отогнать лишние эмоции и намереваясь оценить внезапное появление трёхэтажной усадьбы на безжизненном доселе холме. Хмм, вроде бы ничего паранормального, дом как дом, окружён каменной изгородью, золочёные ворота прямо перед носом. Правда, перед парадным крыльцом наверняка прежде был разбит садик, ну да это дело поправимое… Ничего необычно — не считая того, что ещё с утра на этом самом месте не было и камня на камне…

Гарри искоса глянул на Джессику. Девушка стояла запрокинув голову и с открытым ртом пялилась на порозовевшую в лучах закатного солнца крышу особняка, даже, кажется, не пытаясь оглядываться и анализировать.

— Джессика? — негромко позвал Дарк юноша.

— Гарри, метнись, Азкабан восстанови… — маловменяемым голосом пробормотала та, не в силах оторвать взгляда от крыши.

— Что? — не понял парень.

Девушка зажмурилась, чуть помолчала, опустив голову, и наконец выдала:

— Это невозможно. Этого просто не могло быть. Ты не мог этого сделать.

Не сказать, чтобы Гарри удивился этой реплике. Он уже слышал её прежде, когда только рассказывал дражайшей сестричке о перипетиях сегодняшнего дня. И всё же рискнул возразить:

— Допустим. А как оно тогда тут появилось? Телепортировалось из прошлого? Само?

— Не знаю… Но ты этого сделать не мог…

— Почему?

— Ну не мог! — возмущённо протянула Дарк, — Ты можешь себе представить, сколько магии потребовалось для того, чтобы восстановить гигантское каменное сооружение с многовековой историей в первозданном виде? Причём буквально из ничего, из каменной пыли! Это предельная мощь Дамблдора плюс Тёмного лорда, помноженная на десять — в лучшем случае! И даже если предположить на мгновение, что ты откуда-то взял или сгенерировал такую энергию, этот поток должен был тебя разорвать, а ни одной трещины на тебе я, позволю заметить, до сих пор не вижу. Та, что на лбу, не в счёт.

Гарри непроизвольно потёр шрам

— А если всё-таки смог? Ну там Да-го завещание, может быть, сила рода какая-нибудь… — он вытащил из-за ворота рубашки фамильный медальон и предъявил его скептично настроенной Джессике.

— Один глава рода на такое тоже не способен. Весь Совет, полностью, пожалуй, с большим трудом, но смог бы сотворить, может не то самое, но нечто подобное. Только для этого его сначала надо собрать и открыть доступ к Хранилищу, а я лично ни одного собрания не помню. Да и быть бы Совету нужно малость побольше, чем то, что осталось от него сейчас. Сколько нас там — шестеро? Семеро?

— …сила любви, — нимало не смущаясь продолжал перечислять Поттер, — Может быть, если всё это объединилось — вышел такой эффект.

— Сила любви — не смеши меня. Её не существует. Это сказка Дамблдора, — сморщила носик девушка.

— Сказка? Мне кажется, он был прав. Если любовь — действительно самая могучая сила, то…

— Ага, а русалки в уикенд танцуют гопак! Ещё что-нибудь расскажи! Любовь — это не сила и не магия, повлиять она ни на что не может.

— Ты не права.

— Докажи обратное.

Доказательств Гарри естественно не припас. Только, в отличие от Джессики, они ему нужны были в самую последнюю очередь.

— Да какая разница, мог я или не мог? Это теории. А оно есть. Есть на самом деле. И это — факт. И если он тебе не кажется очевидным, сделай вид, что произошло чудо, но прими уже, что оно действительно произошло. И, ради Мерлина, не пудри больше мне мозги всякими Советами, завещаниями и что там ещё по списку.

Джессика заткнулась, но явное неверие собственным глазам всё ещё сквозило в её взоре.

— В конце концов, — тихо проговорил Поттер, — может, это просто пустая каменная коробка — четыре стены и крыша. Много ли тогда в этом чудесного?.. Так ты идёшь? — поинтересовался он уже громче.

— А можно? — ехидно вопросила Дарк.

— Нужно, — отрезал парень, — кто мне защиту наводить поможет?

— О-о-о, я так и знала, что это не может быть бескорыстно!..

Но Гарри на неё внимания уже не обращал. Он медленно приблизился к ограде, на всякий случай обнажив палочку, толкнул золочёные ворота и осторожно шагнул. Какое-то мгновение ему казалось, что некая защита, установленная непонятно когда непонятно кем (хотя скорее всего много веков назад много раз прадедушкой Поттером) никого не пропустит внутрь — так явственно чувствовалась могучая сила, заставившая парня замереть на месте. Но нет, магия Крови всё же признала нового хозяина, и невидимая преграда исчезла так же быстро, как и появилась. Гарри огляделся и махнул Джессике рукой, мол, проходи, не опасно. Девушка послушно приблизилась к воротам, натолкнулась на защиту, но всё же скользнула внутрь и тоже завертела головой. От самой ограды и до стен поместья раскинулась голая земля. Действительно, тут, пожалуй, не мешало бы разбить сад… Гарри улыбнулся, представив, как он ползает на коленях по территории с кустом роз под мышкой в то самое время, как Волдеморт шлёт ему письмо за письмом с требованием срочно явиться на последний бой, и решительно зашагал к парадному входу. Джессика не отставала.

Дверь была едва приоткрыта. Приблизившись к ней, Гарри слегка опёрся на косяк, то ли прислушиваясь к происходящему внутри (если, конечно, там что-то происходило), то ли не решаясь сделать следующий шаг. Джессика дышала ему в плечо. Гонору, недоверия и чего ещё другого в ней заметно поубавилось — остался лишь почти суеверный страх перед неизвестным. Помедлив у входа несколько секунд, Поттер кинул косой взгляд на спутницу и толкнул дверь.

Свежевосстановленное поместье Поттеров встретило ребят звенящей тишиной, казалось, настолько осязаемой, что она давила на плечи. Гриффиндорцы нерешительно замерли на пороге, пытаясь рассмотреть хоть что-то: в холле царил полумрак.

— Lumos, — в тишине коридора еле слышный шёпот Гарри прозвучал как-то непривычно… незнакомо…

Вот только вместо привычного огонька на конце палочки обычный Люмос вызвал гигантскую волну света. Отряхнувшись и проморгавшись, гриффиндорец попытался найти его источник, когда в бок ему многозначительно упёрся локоть Джессики. Свет загорелся в огромной люстре под самым потолком, сделанной из неизвестного Гарри материала. Юноша если слышно фыркнул, тряхнул головой и осмотрелся.

Холл был… просторный. Гораздо просторнее коридоров дома на площади Гриммо, хотя до масштабов Хогвартса явно не дотягивал. Прямо перед молодыми людьми поднималась лестница на второй этаж, а по правую и по левую руку виднелись резные двери, ведущие вглубь дома. Ступени были устланы пушистыми коврами, которые, как и портьеры, обои или небольшой столик с часами справа от входной двери, были разукрашены узорами в красно-бордовой гамме. Красного, на вкус Гарри, здесь вообще было слишком много, но в принципе ничего, терпимо. Сквозь тяжёлые занавеси еле пробивались лучи заходящего солнца, и разноцветные блики играли в пятнашки на отполированном до блеска паркете.

Окончательно освоившись (насколько это вообще было возможно), Гарри, недолго думая, двинулся влево к ближайшей двери, точнее — к широкому проёму арочного вида и очутился в полутёмном коридоре. Парень заскользил вдоль полуоткрытых дверей, не решаясь заглянуть ни в одну из них, и не сразу заметил, что Джессика куда-то пропала. Только услышав где-то далеко позади изумлённый возглас, Гарри сообразил, что вроде как чего-то не хватает.

— Поместье восстановил, говоришь? — с еле заметной ехидцей в голосе поинтересовалась Дарк, стоя на пороге одного из помещений и сосредоточенно изучая интерьер, — Ну-ну, архитектор…

В означенном помещении действительно стоял жуткий бардак, в отличие от остальной местности. Целой мебели в нём не осталось — всё превратилось в труху. На стенах тут и там виднелись подпалины. От камина едва ли остался камень на камне. Впрочем, это всё было неудивительно: именно в этой комнате, конкретно — в маленькой гостиной, — если верить давешним гарриным снам, Тёмный лорд встретился с Джеймсом Поттером. Почти неудивительно. Если не считать того скромного факта, что целое разрушенное поместье умудрилось восстановиться буквально из каменной пыли, а пострадавшая комната только вернулась к оставленному облику. Эта странность несколько смутила Гарри, но он решил, что делать выводы ещё рано, и молча присоединился к Джессике, реставрировавшей повреждённую мебель.

Через полчаса молодые люди уже двигались дальше, время от времени открывая попадавшиеся двери — просто, из интереса, из желания узнать, есть ли ещё невостановленные помещения. Позади уже осталась давешняя гостиная, большая столовая (видимо, для крупных приёмов), малая столовая (предположительно, сугубо семейная) и бальная зала. Исследователи меж тем спускались куда-то вниз по крутой винтовой лестнице, освещая себе дорогу Люмосами. Впереди их ждали таинственные подземелья — наверняка, тёмные, мрачные, таящие в своих глубинах неизведанную опасность, как и положено любому пристойному подземелью.

Реальность, правда, оказалась более сурова, ибо найденная за первым же поворотом кухня ни на мрачную, ни тем более на опасную не походила. Если, конечно, не считать за опасность коллекцию кухонных ножей. Светлая, чистая, аккуратная, даже с окнами, что после экскурсии по полностью спрятанному под землёй Министерству Гарри почти не удивляло. Располагалась кухня, по всей вероятности, ровно под столовыми, что придавало ей определённое сходство с хогвартской обителью. Надолго ребята здесь не задержались, хоть Джессика и начала уже почти по-хозяйски осматривать помещение. Но Гарри настолько распирало любопытство, что изучать фамильное серебро он просто не мог — ноги несли его вперёд, нимало не интересуясь его собственным мнением. Не дожидаясь, пока девушка закроет все ящички и уберёт поваренные книги на место, юноша заглянул в дверь напротив — и удивлённо присвистнул. Что-что, но винный погреб он отыскать не ждал.

Аккуратные ряды бутылок, несколько пузатых бочонков и ни одного окна. Гарри ничего не понимал в спиртном, но зрелище его всё же впечатлило. Бочонки, судя по всему, не пустовали, и Поттер, не в силах сдержать любопытства, наколдовал крохотный бокал.

— Добрался, алкоголик, до вожделенной влаги? — раздался возмущённый голос где-то за спиной.

— Уйди на кухню, женщина! Я в раю, — не смог смолчать гриффиндорец.

Джессика негромко хохотнула и, пронаблюдав, как Гарри с видом ценителя отхлебнул из бокала маленький глоток, добавила уже более серьёзным тоном:

— Ты можешь спорить со мной хоть до конца времён, но это тебе восстановить бы не удалось. Хорошее вино не поддаётся трансфигурации, как и еда, впрочем.

— Но чары…

— Чары Восстановления, если ты забыл, это раздел трансфигурации. Максимум, на что бы тебя хватило, при условии, что тебя вообще на что-то хватило, это воссоздать пустые бутылки.

— Хмм… — в животе разливалось приятное тепло, пробуждая дремавшее доселе чувство голода и мешая думать. Гарри мысленно похвалил себя за то, что нацедил из бочонка всего пару глотков, испарил бокал и попытался собрать мысли воедино.

— Может быть, подземелья остались нетронуты? Волдеморт, конечно, гад каких поискать, но не мог же подорвать не только три этажа поместья, но и подземные помещения, которых тут наверняка полно.

— И их не разворовали мародёры? Я, конечно, не специалист, но вряд ли в этом погребе, например, держали второсортную кислятину…

— Три этажа, Джейс!

— На каком языке тебе повторить, что я не Джейс, чтобы ты понял?

— На эсперанто, пожалуйста… Так вот, три этажа, Джейс! Подземелья наверняка завалило. Я их просто расчистил.

— Хмм… Вполне себе правдоподобно. Хотя мне лично кажется странным уже то, что Тёмный лорд умудрился растереть в пыль и три этажа, но да ладно… Сделаем вид, что я согласна.

— Неужели? Великий Мерлин, мои желания сбылись!

— Для тебя — всё, что угодно, милый. Так что, мы идём дальше, или ты уже нашёл всё самое дорогое?

— Как ты смеешь? Я вообще не пью!

— Да, я вижу…

Перебрасываясь бессмысленными, но бесценными ругательствами, молодые люди всё больше углублялись в подземелья, пока Джессика наконец не предложила вернуться, ибо конца им видно не было.

— Ещё секунду, последняя… — Гарри толкнул ближайшую дверь и совершил очередное за день грандиозное открытие.

Лаборатория.

Гарри мысленно застонал: должно быть, зельеварение будет преследовать его до конца жизни.

Лаборатория была не слишком-то большая, но, судя по всему, содержала всё, что может пригодиться в домашнем производстве. Небольшая коллекция котлов разных размеров, шкаф с ингредиентами, разноцветные флакончики по стенам. Но самая любопытная деталь разместилась в центре стола. Маленький котелок, наполовину занятый какой-то полупрозрачной жидкостью. Подумать только! Сколько же лет он тут простоял, дожидаясь хозяев?

Лёгкий взмах палочки убрал чары Стазиса, которые, по всей видимости, и позволили содержимому котла дожить до наших дней (надо же, за семнадцать лет не развеялись!). По помещению поплыл удушающий цветочный запах.

— Ч-чёрт, что это — морилка для тараканов?! — закашлялся Гарри, прикрывая лицо рукавом.

— Да нет, скорее всего, кое-что поинтересней… — Джессика тоже не смогла долго выносить газовую атаку и поспешила снова прикрыть котёл чарами, — Пошли. Если нам очень повезёт, покажу тебе, для чего предназначалась эта, как ты нелестно выразился, морилка…

Обратный путь занял у ребят втрое меньше времени. По тёмным коридорам мимо кухни. Наверх и вправо. Снова по коридору, оставляя позади давешнюю гостиную. В холл. Потом вверх по главной лестнице, ибо никаких других они пока не обнаружили. Минуя второй этаж, сразу на третий, пока наконец не попали в очередной коридор, на сей раз широкий и светлый, с дверями по обе стороны.

— Так… Давай ты будешь проверять комнаты по правую руку, а я — по левую, — предложила Джессика, — Найдёшь — кричи.

— Эмм-с… Просвети пожалуйста недалёкого: что мы ищем?

— Увидишь — поймёшь.

«Увидишь — поймёшь». Джессика Дарк — сама доброта, учтивость и человеколюбие! Положительно, мало Снейп её драл в детстве… Гарри скептически фыркнул, но обыскивать комнаты всё-таки начал.

Как выяснилось, это всё были спальни. Похожие друг на друга, как две капли воды. Как листва в Запретном лесу. Как близнецы Уизли. Столь же неотличимые до последней веснушки и столь же… *Стоп. А вот это уже интересно.*

Миновав три идентичные комнаты, Гарри сунул свой любопытный нос в четвёртую и уже собрался было следовать дальше, как вдруг на него снизошло долгожданное озарение.

— Кричу, Джейс!

— Гарри Поттер, ты меня достал.

Не дожидаясь, пока убежавшая вперёд Дарк соизволит приблизить свою биомассу к искомой двери, Гарри переступил порог и с интересом, достойным любого учёного, принялся осматриваться.

Дело в том, что в отличие от товарок, эта комната совершенно определённо жилая. Ну или по крайней мере была таковой лет семнадцать назад. Трельяж, заставленный бутылочками и шкатулочками неизвестного назначения. Мужская мантия, небрежно брошенная на стуле. Смятая постель, создававшая впечатление, будто хозяин только что встал на минутку и вот-вот вернётся. Гитара в дальнем углу, потускневшая, покрытая пылью. Полуприкрытая дверь, из-за которой виднелся белый кафельный пол и как бы случайно обороненное полотенце. Гарри почувствовал, как по спине стекает холодный пот.

— Духи, — раздалось где-то сзади.

Поттер еле сдержался от того, чтобы подпрыгнуть на три фунта и схватиться за сердце.

Джессика застыла возле трельяжа и задумчиво рассматривала небольшой почти пустой флакончик. Гарри подошёл поближе и принюхался. Пожалуй, от флакона действительно тянуло тем же цветочным запахом, какой стоял над котлом в приснопамятной лаборатории.

— Самодельные?

— Точно. Весьма вероятно, что мама была умелым… экспериментатором.

— Интересно. А как я так смог восстановить бутылку, чтобы в неё вернулись духи, сваренные много лет назад, да ещё и запах не потеряли?

Джессика тяжело вздохнула, поставила флакон на место и повернулась к Гарри.

— Ты же знаешь мой ответ. Это невозможно. Другого я не знаю.

Спорить Гарри не стал. Надоело.

Вместо этого он сел на родительскую кровать и крепко задумался. Стоило ли ему приходить сюда сегодня? Слишком уж всё это… тяжело. Весь интерьер дома каким-то непостижимый образом сохранил присутствие четы Поттеров, хотя, казалось бы, не прошло и суток, как дом восстал из небытия. Как же так? Магия? Мозг упорно отказывался работать. Слишком сложно. Слишком запутанно, чтобы что-нибудь понять.

Где-то слева раздался приглушённый звук — то ли смех, то ли всхлип. Гарри на мгновение задумался, а хочет ли он знать, что ещё такого нашла дражайшая сестричка. По всему выходило, что не очень. Но особого выбора не было.

Нашла Джессика, как выяснилось, детскую — небольшую комнатку, смежную с родительской спальней. Надо сказать, бардак там стоял не хуже, чем в порушенной Волдемортом гостиной, хоть и носил несколько иной характер. Пустышки, кубики, погремушки и прочее детское имущество пёстрым ковром покрывало пол. Из комода выглядывали синие штанишки. В углу стояла детская метла. Посреди комнаты, возле кроватки, валялся огромный, почти по пояс Гарри, плюшевый медведь с голубым бантом на шее. Распахнутое настежь окно, возможно, ещё помнило неудавшийся побег Лили Поттер. Рядом с медведем обнаружилась присевшая на корточки Джессика. Она гладила его по голове, а потом неожиданно с силой дёрнула за правое ухо. Юноша с некоторым изумлением наблюдал, как медведь поднялся на задние лапы, раскланялся и кукольным голосом пропищал: «Привет, Гарри!». «Привет,» — машинально пробормотал Гарри и в два шага преодолел расстояние между ним и зачарованной игрушкой.

— Ты знаешь, у меня дома такой же. Только у него бант розовый, и говорит он «Привет, Энни».

Парень взглянул на Джессику. Та слабо улыбалась, думая явно о чём-то своём.

— В самом деле?

— Да. — кивнула девушка. — А если его боднуть в живот, он начнёт читать стишки про алфавит.

— Э-э-э, боднуть?

Джессика как-то очень уж удивлённо посмотрела на Гарри, словно только сейчас до конца осознала, что такое сказала.

— Ну да. Я его всегда головой включала. Не знаю, почему.

Гарри фыркнул, еле сдерживая смех, — и боднул.

Медведь снова ожил, прошёлся по комнате, встал прямо перед Гарри и принялся всё тем же кукольным голосом нараспев читать стихи, отчаянно при этом жестикулируя лапами, носом и даже ушами: «А — Арбуз, отличный вкус. Б — Барбарису купили Крису…»

Тут уже ребята в голос хохотали, наблюдая за ужимками игрушки и повторяя наперебой особо удачные строчки.

Гарри не понял, в какой момент Джессика прекратила смеяться. И почему — тоже. Казалось бы, только что передразнивала неуклюжего смешного медвежонка — и уже отрешённо сверлит бывшую гаррину кроватку таким взглядом, словно хочет то ли расплакаться, то ли кого-нибудь убить. И что ей опять не нравится?

— Что-то случилось?

Девушка столь же отрешённо покачала головой, с видимым трудом оторвала взгляд от кроватки, произнесла:

— Пойдём отсюда. У нас ещё куча дел. И тебя наверняка скоро опять хватятся. — и стремительно вышла из детской.

Гарри медленно поднялся с пола и с некоторым недоумением посмотрел на вновь застывшего медвежонка. Он думал взять его с собой и повеселить друзей, но сейчас такое желание пропало. И отчего-то — и это невозможно было объяснить, — возникло ощущение, что настроение Джессики испортилось именно из-за этой забавной детской игрушки.

Когда Гарри выглянул в коридор, Джессика уже сбегала по лестнице на второй этаж, и парень, чуть подумав, поспешил за ней, опасаясь потерять из виду. Спустившись вниз, он свернул в восточное крыло, миновал ещё несколько дверей неизвестного назначения и понял, что мог бы так не торопиться: в конце коридора нашлась библиотека и немало возбуждённая Дарк, с огромными, как плошки, глазами летавшая от стеллажа к стеллажу. Надо сказать, Гарри и самому сделалось несколько не по себе, ибо столько книг он видел, пожалуй, только во владениях мадам Пинс. Только там это было достояние Хогвартса, а это сокровище полагалось ему одному.

— Ты собираешься всё это взять с собой? — усмехнулся парень, наблюдая, как Джессика набирает полные руки фолиантов разной степени потрёпанности.

— Очень может быть, — азартно воскликнула гриффиндорка.

— А если я тебе не разрешу?

— Схлопочешь Обливиэйт между глаз.

— Ты так добра!

— Я просто восстанавливаю справедливость. Мерлин велел делиться!

— А ну раз сам Мерлин велел, куда уж мне, никчёмному…

Выспренняя реплика Гарри была нагло прервана жесточайшим грохотом: из рук Джессики выпали все книги, которые она успела набрать за последние пять минут, общим количеством где-то около двух десятков. Сначала юноша подумал, что она просто пожадничала и взяла больше, чем могла унести, но явное потрясение, написанное на лице любимой сестрицы, и враз потерянный интерес к книжным сокровищам говорили, что произошло что-то действительно экстраординарное. По крайней мере, так показалось самой Джессике. Девушка застыла аккурат возле стеклянной двери, за которой, как предполагал Гарри, скрывался балкон.

— Гарри, они же живые. Ты понимаешь? Живые. — еле слышно пробормотала она.

Парень подошёл ближе и понял, что ошибся: балкона за стеклянной дверью не было в помине. Зато там был небольшая терраса и разбитый на ней зимний сад, отгороженный от внешней среды чем-то вроде стеклянного купола. И, как правильно заметила Дарк, цветы в этом саду были вполне себе живые, по крайней мере, на глаз.

— Я под Рождество наколдовал для Джинни огромную охапку роз. — задумчиво произнёс Гарри, разглядывая зелёное великолепие, которое, похоже, не взволновал ни взрыв, ни восстановление собственного обиталища. — Они благоухали как настоящие, хотя в учебниках сказано, что запах подделать невозможно. Интересно, это как-то связано с этим всем…

Джессика смерила его странным испытующим взглядом, но ничего не сказала. Только молча подобрала упавшие книги и сгрузила их на ближайший резной столик, казавшийся таким хрупким, что юноша всерьёз испугался, что тот может просто и без затей развалиться под весом фолиантов. Но он на удивление выдержал.

— Так, что дальше? Мы, кажется, уже всюду побывали… — наконец полюбопытствовал Гарри.

— Нет, мы ещё не были там. — Джессика махнула рукой куда-то в сторону западного крыла.

Парень вздохнул. Признаться честно, он уже порядком устал и проголодался. Снова куда-то идти и что-то смотреть ему не хотелось совершенно. Но выбора особо и не было. И потом, раз взялись за дело, негоже бросать его в самом конце. Гарри снова вздохнул и направился туда, куда ему указала Джессика.

В отличие от всего остального дома, в западном крыле была всего одна дверь. И помещение за ней, судя по всему, скрывалось громадное. Гарри на мгновение задумался, что же там может быть, коль скоро библиотеку они уже видели — тоже большую, но судя по всему, намного меньше этой последней комнаты. Больше почему-то в голову ничего не приходило. Юноша пожал плечами, бросил короткий взгляд на Дарк, отметил, что она тоже изрядно нервничает, и толкнул дверь.

Надо сказать, подсознательно он ждал этого всё время. Они прошли из конца в конец почти всё поместье, увидели много пейзажей, несколько натюрмортов, даже одну абстракцию. Но не встретили до сих пор ни одного портрета. Это потому, что все портреты были здесь.

Зал Славы. Вот дьявол.

Он ослеплял, сводил с ума, будоражил воображение. Здесь было всё, чем род Поттеров мог похвастаться за всю свою многовековую историю. Генеалогическое древо (правда, под него был занят огромный стол, а не стена, как на площади Гриммо), бесчисленные ордена, старинное оружие, артефакты, кое-какие безделушки — и портреты, портреты, портреты… Гриффиндорец почувствовал, что у него кружится голова.

— Гарри…

Парень рывком поднял голову. *Нет, пожалуйста, нет, нет, нет…*

Прямо перед ним, почти ровно напротив двери, стояла высокая рыжеволосая женщина с зелёными миндалевидными глазами и протягивала к нему руки. Её за плечи обнимал молодой мужчина, встрёпанный и с робкой улыбкой на устах.

— Гарри… Джесси… Бедные мои…

Женщина плакала.

Где-то за спиной Гарри тоже послышался всхлип: Джессика сжалась в комочек возле стены и дрожала, спрятав голову между колен. Гарри ещё раз посмотрел на женщину. Потом подошёл к Джессике, сел рядом и неловко обхватил её за плечи, всем сердцем желая плакать так, как плачет она, но — не находя сил.

Это было больше, чем он мог вынести за один день.

* * *

Тяжёлый день закончился установкой предварительной защиты — на полную не было уже ни сил, ни желания. Вышло, конечно, кое-как, но если пару недель продержится — и то хлеб. После Гарри вежливо попрощался с Джессикой и трансгрессировал на площадь Гриммо.

Молли и Римус уже не ругались. Видимо, поняли, что бесполезно. Зато Гарри пришлось выслушать самую последнюю на сегодняшний день лекцию о любви и дружбе в исполнении Эрика Крокера, основная суть которой сводилась к тому, что все, конечно, надеются, что Гарри знает, что делает, но было бы просто здорово, если бы это знал ещё кто-нибудь. Поттер послушно покивал, извинился и был отпущен на свободу под подписку о невыходе из дома, хотя бы до утра. Впрочем, не больно-то и хотелось.

После плотного ужина, объединившего в себе помимо прочего завтрак и обед, Поттер утащил изнемогавших от любопытства друзей наверх и наконец поведал им о перипетиях сегодняшнего многотрудного дня. Обо всех, кроме, пожалуй, восстановленного поместья. Эту часть биографии ему хотелось не рассказывать, а показывать.

Карта Снейпа, точнее снятая Джессикой копия, вызвала немалый интерес Рона. У него буквально загорелись глаза при виде такого сокровища. Пока Гарри нырял в Омут Памяти и переписывал координаты «имущества наследника рода» со стены в гнезде василиска, Рональд Уизли жадно изучал карту и тайные ходы в замке Салазара, не допуская к этому богоугодному делу даже Гермиону.

— Это же просто супер! — первые членораздельные звуки Рон выдал только через полчаса лицезрения пергаментов. — Гарри, ты представляешь, что можно сделать с этой штукой на руках? Если бы только знать точно, что тайные ходы не охраняются, то Нагайну можно выкрадывать прямо из волдемортовой спальни!

— Думаю, всё-таки не охраняются. Снейп, конечно, редкостный урод, но если бы охрана была, он, судя по всему, её бы отметил, — уверенно ответил Гарри.

— Ну если он составлял её для себя, то…

— Если бы он составлял её для себя, он не стал бы помечать, какой тронный зал Большой, а какой — Малый.

Это было логично, и Рон спорить не стал.

— А я бы не совалась в спальню Волдеморта. Как говорится, не зная броду… — задумчиво проговорила Джинни, прослеживая пальчиком путь от столовой до темниц, — Карта картой, но в спальне наверняка без сюрпризов не обойдётся.

— Значит, сходим на разведку! — со всем возможным оптимизмом предложил Рон, — Посмотрим, что да как, проверим, не засыпало ли проходы, может, что новое найдём…

— Рон, ты ведь это несерьёзно, правда? — без особой надежды поинтересовалась Гермиона.

— Серьёзней не бывает, любовь моя. Вообще вам с Джинни можно не ходить, мы с Гарри отлично справимся…

— Это почему нам можно не ходить? — немедленно вскинулась Джинни.

— Ну как бы опасность, всё такое…

— За всё такое, Рональд Уизли, сегодня будешь целоваться с кем угодно — хоть с Грюмом, — но не со мной!

— Да бросьте, бросьте, девочки, я же просто пошутил… Да не в меня бросьте! Гермиона, если ты порвёшь карту, Снейп заставит тебя её перерисовывать! Гарри, отбери у Джинни книгу — она библиотечная! И вторую тоже! Нет, только не сюда… Мама, на помощь!..

Гарри, гадко хихикая, наблюдал за очередным этапом борьбы за права женщин и вовсе не собирался спасать друга. И — нет, совесть его даже не мучила.

Кровавая битва учебниками постепенно сошла на нет, и обсуждение вероятной вылазки вышло на качественно новый уровень.

— А как мы туда доберёмся?

— Трансгрессия?

— Ещё камин предложи. Трансгрессия наверняка отслеживается, разве что Волдеморт полный кретин. Но я бы не стал на это очень уж надеяться.

— Тогда порталами.

— Порталы отследить ещё проще, чем трансгрессию.

— Может, слетаем на чём-нибудь? Мётлы, гиппогрифы, фестралы…

— …ковёр-самолёт, бешеный Фордик, межгалактическая ракета…

— Эээ… что?

— Это такое магловское изобретение.

— Да, а Рон вообще может своим ходом лететь…

— А что? Я не против!

— Зато я против — я высоты боюсь.

— Дела-а…

— Гарри, а где Фоукс?

— Как обычно, отсутствует.

— Вечно его нет, когда надо…

— Может, у Джессики спросить?

— Думаешь, она к дяде в гости ходит по выходным?

— Ну замок тоже не она строила, а карту достала!

— Слу-у-ушайте! А давайте её с собой возьмём!

— Ты наивно надеешься, что она мне за сегодняшний день ещё не всю кровь выпила?

— Зачем она нам?

— Это же просто! Если мы с ней попадёмся Пожирателям, Снейп нас отмажет. А без неё мы ему нафиг не нужны…

— Она не согласится.

— А кто её спросит? Оглушить, связать…

— Ну вот ты её и потащишь.

— Сама пойдёт. Империо, гипноз…

— Рон, ты рассуждаешь как распоследний слизеринец!

— Это не я такой — это жизнь такая!

— Тьфу!

— Ребята, давайте завтра решим, а? Всё равно сегодня мы уже в любом случае никуда не пойдём, так что…

— Почему не пойдём? Я хоть сейчас…

— Ты-то, может, и хоть сейчас, а вот я лично находился по самое не могу.

— Гарри прав, сегодня никто никуда не идёт. Во-первых, ночь на дворе…

— Так ночью же самое время!

— …во-вторых, без грамотного плана к Волдеморту соваться опасно.

— Ладно, так и быть, уговорили. Ждём завтра…

…Завтра наступило неприлично быстро и принесло с собой — что бы вы думали? — гуляку-Фоукса!

Невыспавшийся, взъерошенный даже больше, чем обычно, Гарри Поттер долгим пристальным взглядом изучал свободолюбивую птицу, которая догадалась не только вернуться из очередной самоволки аж в шесть утра, но и оповестить об этом по меньшей мере весь этаж. Глядя, как бывший директорский феникс жизнерадостно курлыкает и невинно хлопает огромными глазищами, юноша поклялся при первой же возможности сдать негодяя Крокеру, для опытов.

Тремя часами позже, узнав о нежданном возвращении блудного феникса, ребята на скорую руку разработали новый План, требующий немедленного претворения в жизнь. Быстро позавтракав и строго-настрого запретив членам Ордена себя беспокоить под предлогом подготовки к экзаменам, гриффиндорцы заперлись в спальне Рона и Гарри и принялись за дело.

Прежде всего друзья вооружились до зубов. Мантия-невидимка, карта Снейпа, меч Гриффиндора, несколько свечей (тщательно изучив проблему со всех сторон, ребята договорились без нужды палочками не пользоваться), небольшая коллекция шедевров из «Ужастиков Умников Уизли» — на случай непредвиденных встреч. Ещё Гарри прихватил подаренную на Рождество Эриком Крокером аптечку на все случаи жизни. Мало ли…

Затем последовала длительная церемония объяснения Фоуксу, куда им нужно попасть. Ребята диктовали ему координаты, тыкали клювом в карту, уговаривали отыскать места с наименованиями «Замок Слизерина», «Штаб Волдеморта» и «Громадина с башенками посреди тёмного леса», но по скучающей физиономии феникса было неясно, понял ли он хоть что-то из разъяснений гриффиндорцев. В конце концов Гарри плюнул на это глупое занятие и скомандовал отчаливать. Может, повезёт, и глупая птица сподобится перенести их куда положено…

Сподобилась. По крайней мере, друзья искренне на это надеялись. Очутились они в подземной галерее, освещённой самозажигающимися факелами, так что свечи пока что остались не у дел. За их спинами оказался небольшой узкий ход, ведущий куда-то наружу. Карта подсказала, что такой ход есть с восточной стороны замка, стало быть, находились ребята приблизительно под темницами для особо важных гостей (в подземной части замка) и апартаментами Первого круга Пожирателей, изволивших поселиться в замке (на верхних этажах).

— Так, ну к Лестрейнджам, я думаю, мы в гости не пойдём. — задумчиво пробормотал Гарри, изучая расположение комнат и тайных ходов, к ним ведущих. — Давайте лучше свернём налево, пойдём по главной галерее и исследуем пару боковых ходов: как они освещены, можно ли там свободно передвигаться…

— Куда они ведут… — подсказал Рон.

— Возможно, и это тоже. — кивнул Поттер, вытаскивая палочку.

Но много выяснить они не успели. Они прошли всего лишь два поворота, выбирая подходящий для предварительного исследования маршрут, как из ближайшего прохода на них выпрыгнуло Нечто…

* * *

…Невесёлые размышления в который раз прервало урчание в животе: Драко уже и не помнил точно, когда в последний раз толком ел. Хотя надо отдать должное, голод по-настоящему начал мучить его только сейчас, но парень назло ему, себе и всему миру не торопился удовлетворять естественные потребности организма. Вставать было лень.

Драко перевернулся на бок и принялся задумчиво изучать тонкий кожаный браслет на запястье. Его накануне утром в девственно-белом конверте без обратного адреса принесла незнакомая сова — и улетела раньше, чем юноша успел его вскрыть. Впрочем, учитывая, что почти такой же браслет вот уже два с половиной года носил не снимая Альфред, адрес отправителя как раз и не требовался. Надо же, а ведь тогда это была его, Драко, идея… А сейчас он получил такой же сам. Абсурд.

Малфой позволил себе ненадолго погрузиться в воспоминания, пусть малоприятные, но однозначно более желанные, чем окружающая действительность. Как раз два с половиной года назад, во время утреннего завтрака, семейство Малфоев из утреннего «Пророка» узнало, что после тяжёлой трёхдневной болезни скоропостижно скончался герцог Джонатан Давенпорт. Учитывая все личные, политические и финансовые связи между Малфоями и Давенпортами, узнавать о такого рода новости из прессы было почти преступлением. Когда выяснилось, что умер герцог вовсе не от болезни, а от бокала с коньяком, куда какой-то хороший человек, пожелавший остаться неназванным, всыпал лошадиную дозу неизвестного яда, сэр Люциус так переменился в лице, что Драко чуть было не заподозрил отца в дурном. Когда же на похоронах совсем ещё юный Альфред бросал на окружающих такие многообещающие взгляды, что подходить ближе, чем на двадцать футов, не решились даже близкие друзья, Драко начал потихоньку, медленно, со скрипом и скрежетом, осознавать, что проблемы начинаются. Энни тогда была вся бледная и тряслась, как от холода. Ей, похоже, пришлось пережить крайне неприятные три дня: в конце концов, Альф, заподозрив неладное, побежал именно к Снейпу. Она-то и рассказала остальным кое-какие подробности.

После обеда в узком семейном кругу уважаемый герцог по привычке плеснул себе коньяку из бутылки, стоявшей в его кабинете, и два глотка спустя начал задыхаться. У него ещё хватило сил позвать сына, после чего Джонатан потерял сознание. Северус явился на зов своего студента почти сразу, но это почти не принесло пользы. Он напоил герцога обезболивающим и ещё чем-то, что должно было помешать всасыванию яда, накормил до отвала безоаром, прихватил бутылку с прóклятым напитком и заперся в лаборатории в надежде выяснить, чем же Джона зацепило, не препятствуя, впрочем, племяннице остаться утешать друга. Анализ, к сожалению, почти ничего не дал. Яд, видимо, авторский, оказался неизвестным не только широкой общественности, но и Мастеру зелий. Противоядия он тоже требовал авторского, а разрабатывать рецепт времени уже не было. Безоар тоже не помог, если, конечно, не считать помощью тот факт, что Джонатан вместо положенной по рецептуре пары часов умирал почти три дня, время от времени приходя в себя и вновь впадая в беспамятство. Супругу герцог потерял ещё десять лет назад: леди Давенпорт неудачно поупражнялась в верховой езде, угробив себя и своего нерождённого ребёнка; новую завести не довелось. Каким образом шестнадцатилетнего Альфреда угораздило отвязаться от положенного в подобном случае официального министерского опекуна, для Драко оставалось загадкой. Кто покусился на жизнь и здоровье его отца, выяснить тоже не удалось. Аврорат прорабатывал уйму версий — в основном так или иначе связанных с политической и финансовой деятельностью герцога. Ближайшее окружение, включая самого Альфа, грешило на Волдеморта. Истина же находилась за гранью доступного.

После похорон Альф долго, больше месяца, ходил мрачный и угрюмый. Все дела, которыми до сих пор ведал Джонатан, свалились на него. Он даже всерьёз раздумывал, доучиваться ли последние два года. Правда, всё же решил задержаться в школе, нанял управляющего и выбил у Дамблдора право дважды в неделю выбираться по делам в Лондон, Шелтер-плейс или куда приходилось. Тогда же ребята задумались, как можно поддержать попавшего в беду друга так, чтобы в ответ на них не свалилось что-нибудь тяжёлое. Никаких упоминаний об отце Альф в ту пору не терпел (и Драко сейчас очень хорошо его понимал), за пафосные соболезнования в устном или письменном виде можно было схлопотать эфесом по макушке (это решение Драко сейчас тоже очень приветствовал), веселиться в «Красной розе» или где-то ещё Силач был явно не настроен, а просто понимающих взглядов было недостаточно (впрочем, за них тоже можно было схлопотать). Тогда Драко и предложил браслет. В общем-то вполне обычный, без кричащих картинок и инкрустаций, без магии (если не считать за магию чары Умиротворения, которые можно было при большом желании активировать паролем) — просто хорошо выделанная полоска кожи с выдавленным на ней абстрактным узором. Но для Альфа этот знак внимания, видимо, значил намного больше, чем все слезливые письма, что он получил тем летом.

Интересно, кто предложил его в этот раз? Может, сам Альф — он ведь уже бывал в таком положении, знает… Или Энни? Девчонки, вроде, в таких делах быстрее соображают. Драко погладил браслет мизинцем и задумался, не стоит ли активировать чары. Они, конечно, могут быстро выдохнуться, но уж больно не хочется вспоминать сейчас об отце, о матери, о родовом гнезде, которое оккупировали Пожиратели, обо всём том ужасе, который на него свалился. Но об отце — особенно.

Активировать браслет он всё же не успел — Метка хлестнула болью на долю секунды раньше. Драко с искренней ненавистью посмотрел на мерзкую отметину, поселившуюся — о, злая ирония! — на той же руке, куда он только что приспособил браслет. Паршивый грязнокровка вызывал его. Тот самый, который несколько дней назад убил его отца. Что, теперь обо мне вспомнил? Зубы сломаешь, это я тебе гарантирую…

Рыча от ярости, Драко соскочил с кровати, натянул на себя форменную мантию, да так, что нитки затрещали, нахлобучил капюшон, зло нацепил маску, спрятал палочку в рукав и, открыв дверь ногой, понёсся по коридору, нимало не озаботившись ни сохранностью личных вещей в оставленной незапертой комнате, ни личностью двоих амбалов, пристроившихся за его плечами и честно пытающихся не отставать. Безуспешно, впрочем. Два этажа он пролетел на прежней скорости, невольно оторвавшись от сопровождающих почти на целый коридор. Юный Малфой был почти у цели, когда, завернув за очередной угол, почувствовал, как чья-то тяжёлая рука вцепилась ему в плечо и затащила в какую-то крохотную каморку, мало отличающуюся от чулана.

— Тише, идиот, свои. — прорычал на ухо знакомый голос, пока давешняя рука зажимала Драко рот, нагло помешав ему не то закричать, не то выругаться — парень так толком и не понял, что собирался сделать.

За дверью, судя по звукам, прогромыхали малфоевские конвоиры, ранее им самим незамеченные, нежно переругиваясь и безуспешно выясняя, кто же из них виноват в том, что мальчишка пропал из виду. Драко послушал эти пассажи, посмотрел на обеспокоенное лицо крёстного, потёр яростно зудящую Метку — и понял, что тут явно что-то нечисто. Северус явно думал так же. Подождав, пока грохот огромных башмаков хоть немного стихнет, он притянул юношу поближе и тихо, но чётко, словно диктуя особо сложный рецепт, заговорил:

— Слушай внимательно и запоминай. Повторять не буду. Сейчас ты выходишь из этой комнаты, спускаешься по главной лестнице на третий этаж, сворачиваешь направо, потом ещё раз направо, доходишь до статуи Ульрика Бестолкового и встаёшь к стене ровно напротив него. Под правой рукой у тебя будет выпуклый камень. Нажимаешь на него — откроется проход. По нему идёшь налево, никуда не сворачивая. Там темно, но палочкой не пользуйся — лучше иди наощупь или засвети медальон. Люмос засекут — проблем не оберёшься. Выйдешь в подземную галерею. По галерее снова налево, до узкого круглого лаза. Он выведет наружу. Идёшь через лес, доходишь до дороги и сваливаешь вот по этому адресу.

Северус пихнул парню под нос какую-то бумажку. Тот побежал глазами по строкам, написанным странно знакомой рукой, хотя подчерка так и не узнал.

— Понял? Запомнил?

— Понял. Что дальше?

— Дальше ничего. Ночью приду, поболтаем. Руку давай. Да не эту, чёрт побери!

Драко протянул Снейпу руку, которую всё ещё прожигала Метка. Северус достал палочку, задрал рукав, пробормотал несколько слов, сделал пару пассов, и татуировка сделалась невидимой, хотя продолжала гореть. Драко потёр руку и поморщился: запястье словно сдавило тугим бинтом. Странно, почему он раньше не слышал о подобных Маскирующих чарах?..

— Ты не объяснишь, в чём дело? — без особой надежды на успех поинтересовался Малфой.

Северус кинул на крестника особо грозный взгляд, в былые времена предназначавшийся лишь Лонгботтому, но таки сподобился ответить.

— Нет. Иди. Тебя скоро хватятся. Вечером поговорим.

Драко коротко кивнул, снова надел слетевшую было маску, поплотнее закутался в мантию и отправился по указанному адресу в надежде, что так его не узнают, а если узнают, то не сразу. Отдай ему подобный приказ кто-нибудь другой, дядюшка Тони, например, он бы, возможно, посомневался и поупрямился. Куда идти, неясно, что происходит, неясно… Но если чему его и научили последние полтора года, так это тому, что Северуса Снейпа нужно слушаться всегда. Даже если очень не хочется. В конце концов, он обещал вскоре всё объяснить…

Но уйти Драко не успел. Лорд, похоже, отчаялся дождаться верного слугу в своих апартаментах и объявил всеобщую мобилизацию. Где-то недалеко, пожалуй, слишком недалеко, громыхнул голос Северуса: «Обыскать нижние этажи!» Маска и мантия перестали быть абсолютно надёжным прикрытием: скоро в ход пойдут поисковые чары, да и внешне он слишком узнаваем. Волосы и те прибрать не успел, кретин…

Первые враги объявились всего в двух коридорах от желанной цели. Одного Драко свалил ещё на подходе, а вот с двумя другими завязалась отчаянная перестрелка. Это последнее было очень и очень печально, потому как с каждой лишней секундой росли шансы, что кто-то особо умный подойдёт со спины или, ещё лучше, перекроет проход, через который Драко, теоретически, должен был уйти. Между тем, к той парочке, от которой Малфой так усердно пытался отвязаться, подплыли ещё четверо. Вот это было уже ой.

Впрочем, нервничал юноша недолго, ибо кое-кто из подоспевшей четвёрки, кажется, вовсе не стремился его повязать. Уж больно качественно этот кое-кто мазал и попадал по своим. Кем был нежданный союзник, слизеринец, впрочем, разобраться не смог. Может Тони Нотт, может девица Забини, а может и сам Северус припожаловал. Драко несколько воспрял духом: всё-таки хорошо иметь друзей даже в стане врага. Нет, особенно в стане врага.

Вырваться из кольца врагов слизеринец всё-таки смог, успешно подорвав ближайшую стену, но Слотусом по рёбрам напоследок схлопотал. Что характерно — именно от своего безымянного союзника. Больно, хоть и не опасно. Драко мысленно выругался. Сам виноват, расхрабрился, брешь в защите оставил, забыл, что кроме стен, потолка и других Пожирателей союзник время от времени должен обстреливать ещё и самого Драко, хотя бы из приличия. Позорище! Северус даст по шее, если узнает… «Уходить из замка, по самую крышу полного врагов, — и подставиться своему. Бред какой!»

Кое-как зажимая рану, парень добрался до статуи Ульрика Бестолкового, нащупал выпуклый камень и провалился в стену. Описанный Северусом проход был очень узкий — только-только для одного, — очень душный и очень тёмный. Впрочем, это последнее ещё мягко сказано. В переходе царила в буквальном смысле этого слова непроглядная тьма. Драко поморщился, стянул ненужную уже маску, спрятал палочку, засветил фамильный медальон и двинулся вперёд, время от времени прислушиваясь, не идёт ли кто следом. Но нужно торопиться. Нужно очень торопиться. Скоро Пожиратели разберут завал, обыщут все соседние коридоры, прочешут нижние этажи и сообразят, что в замке искать Драко больше смысла нет. И оцепят лес. Такого никак нельзя допустить! Не раньше, чем он уберётся из этого гиблого места!

Драко задыхался от боли и недостатка воздуха, но бежал всё быстрее и быстрее, спотыкаясь о невидимые в полумраке крутые ступеньки. Наконец, коридор кончился, и парень вывалился в обещанную галерею, освещённую факелами, попутно сшибая с ног кого-то, кого там явно быть не должно.

* * *

— Малфой?!

— Поттер?!

— Подштанники Морганы…

— Джинни, не ругайся!

— Ну действительно, кого ещё мы могли встретить в подземельях старины Волди? Разве что Снейпа…

— Ты так по нему соскучился, Уизли? Могу пригласить.

Малфой как бы невзначай привалился к стене, с ехидцей наблюдая за расшумевшимися гриффиндорцами. Гарри окинул его взглядом, отмечая типично пожирательскую мантию, характерную маску, выглядывающую из складок одежды, и брезгливость, крупными буквами написанную на его физиономии, — и почувствовал, как потихоньку начинает закипать. Какого дьявола этот белобрысый хорёк здесь забыл? И, главное, что теперь с ним делать?

Вот чёрт!

— Что ты здесь делаешь, Малфой?

— Могу спросить тебя о том же, Поттер.

— Не передёргивай.

— О, поверь, нет ни малейшего желания.

— Неужели?

— Да. Я сегодня не в том настроении, чтобы тратить на тебя своё время.

— И куда его теперь? — Рон, кажется, мыслил в сходном направлении. — Может Ступефаем шибануть? А ну как тревогу поднимет…

Малфой закатил глаза.

— Какой примитив. Уизли, ты рассуждения просты, как у флоббер-червя, и такие же идиотские. Если бы я хотел поднять тревогу, я бы уже сделал это, а не обменивался бы с Поттером любезностями.

— А откуда нам знать, что ты этого не сделал?

— Поверь, ты бы сразу заметил.

— Хмм… может быть, я смогу его заколдовать без палочки? — озабоченно потёрла переносицу Гермиона: ей тоже очень не понравилось появление Малфоя там, где, согласно всеобщим надеждам, не должно было быть вообще никого. Хотя, с другой стороны, в его появлении есть какой-никакой, но плюс: теперь можно быть точно уверенным, что гриффиндорцы попали именно туда, куда собирались.

— Может быть, сможешь, — не стал спорить с очевидным Малфой, — но у меня есть более простой вариант. Вы не видели меня, я не видел вас — и все спокойно идут заниматься своими делами.

Ребята на мгновение притихли и переглянулись.

— Всем хорош твой вариант, хорёк, кроме одного: ты не веришь нам, мы не верим тебе.

— Твоё право, Уизел. Но тогда мы навечно здесь застрянем.

— Ребят, а может прихватим его с собой и сдадим аврорам?

— Четверо на одного? Прихватывайте! Но твоя гриффиндорская совесть, Уизлетта, вряд ли переживёт такой удар.

Но угроза, кажется, подействовала: Малфой заметно занервничал. А Гарри никак не мог решиться, выбрать из уймы вариантов один. Взять в плен? Заклясть Обливиэйтом? Отпустить на все четыре стороны? У каждого варианта были свои плюсы и минусы. Секунды текли мучительно медленно и, кажется, ни коим не собирались облегчать гаррину участь.

— Всё, мне это надоело. — Малфой всё-таки не выдержал напряжения. — Поттер, я не знаю, как ты сюда попал, как нашёл это место, как смог пробраться незамеченным — и меня, признаться, это не интересует. Но на твоём месте я бы прямо сейчас отсюда свалил. Всё. Это всё, что я хотел сказать. Больше времени на комплименты для вас у меня нет. Счастливо оставаться.

Слизеринец отлип от стены и направился в сторону заросшего лаза, ведущего на поверхность. Гарри, изрядно опешив, смотрел ему вслед до тех пор, пока тот не скрылся за углом.

— Он ушёл? Он просто взял и ушёл? Ущипните меня! Это точно был Малфой? — задавался риторическими вопросами Рон.

— Он ранен.

— Что, прошу прощения?

— Он ранен, Рон, — Гермиона подошла поближе к стене галереи, внимательно осматривая место, где только что стоял слизеринец, — здесь кровь. И, знаешь ли, не думаю, что он стрелял сам в себя.

— И что это значит?

— Это значит, что он прав, Гарри. Нам нужно уходить. Там, наверху, что-то случилось. Весь замок наверняка на ушах стоит, так что незаметно исследовать ходы нам уже не удастся. Это я не говорю о том, что за ним вполне мог кто-нибудь идти…

— Пожалуй, ты права. — кивнул Гарри, вызывая Фоукса. — Мерлин, поверить не могу, что Малфой даёт мне советы, а я им следую!

— Вот ведь патлатая скотина, испортил такой хороший день! — проворчал Рон, нехотя берясь за хвост феникса, и исчез мгновение спустя вместе с друзьями.

В этом Рон был прав: сегодняшняя вылазка была безнадёжно испорчена.