Тёмные воды (джен)

Падение длилось недолго. София приземлилась на что-то мягкое и влажное. Воображение нарисовало кучу разлагающихся трупов…

— Люмос!

Трупов, слава богу, не оказалось. Но со всех сторон тянулись щупальца длинных, тёмно-зеленых гибких стеблей. Не успела она вздохнуть с облегчением, как зыбкая колыбель под ней пришла в движение. Стебли растений медленно, как в некогда любимых ею фильмах ужасов, поползли к ногам.

— Что за?.. — ругнулась София, предпринимая попытку высвободиться, но стебли оплетали её всё крепче, угрожая задушить.

Чем сильнее она сопротивлялась, тем теснее становились путы.

— Помогите!

— Давай, давай, кричи, — раздался голос ненавистной соперницы. — Кричи громче.

Паркинсон вальяжно, будто большая кошка, растянулась на удушающих растениях. Те не причиняли ей ни малейшего вреда.

— Я предупреждала, — зловеще прошептала слизеринка.

— Да ты хоть представляешь, что сделает с тобой Темный Лорд, когда узнает?!

— Он не узнает, — с уверенностью заявила Паркинсон.

— Как это? Почему?

— Моя семья уедет из Малфой-мэнора прежде, чем кто-нибудь задумается о твоем исчезновении. И потом, одно событие никто не станет увязывать с другим.

— Это же «дьявольские сети», — с облегчением вспомнила София. — Надолго ты меня тут не задержишь.

— И не собираюсь. Как только они перестанут тебя удерживать, ты продолжишь падать. Что там, внизу, по правде сказать, я и сама не знаю, но судя по тому, что родители нас к малфоевским подземельям близко не подпускали — ничего хорошего. Ты мне никогда не нравилась, Гринграсс. Можно сказать, что это была неприязнь с первого взгляда. Так что, прощай, грязнокровка. Счастливого полёта. Люмос максима!

Яркая вспышка ослепила. «Дьявольская сеть» мгновенно расплелась под воздействием света. София упала в воду.

На мгновение показалось, это точно конец. На сей раз точно не выбраться. Но пока мозг пребывал в шоке, тело продолжало работать, пытаясь оттолкнуть от себя тьму и холод.

Погибнуть? Дать восторжествовать над собой этой кукле с визгливым голосом? Да ни за что!

София вынырнула, жадно хватая ртом воздух.

Тьма стояла вокруг — хоть глаз коли. В подземелье не попадал ни один лучик света. В каком направлении плыть, она не представляла, но упрямо гребла вперёд, уговаривая себя не паниковать.

В воде что-то слабо светилось. София с облегчением узнала волшебную палочку. Она сама не заметила, как во время падения выпустила её из рук.

Палочку удалось взять в рот, зажимая зубами. До неё, наверное, ещё никто не пробовал плавать со светящейся лампочкой во рту? Держаться на воде стало труднее.

Ну, Паркинсон! Ну, стерва! Вот только дай выбраться, станешь самым любимым зомби!

Тело деревенело, в сердце исподволь заползал холод. Кого она пытается обмануть? Ей не выбраться. Ни за что не выбраться. Слишком глубоко, до берега — слишком далеко. И холодно. Как же холодно!

Руки отказывались слушаться, а левую ногу вот-вот грозило свести судорогой, но София продолжала держаться на воде из последних сил.

Гребок руками. Ещё. Ещё. Ещё.

Не привыкшее к физическим нагрузкам тело налилось неконтролируемой, отупляющей, всепобеждающей усталостью.

Гребок руками. Оттолкнуться от воды ногами. Ещё. И ещё.

Бессмысленно, бесполезно. Но — ещё раз.

Нет. Больше не получится. Нет сил.

Вода словно расступилась, перестав поддерживать Софию. Однако, к радостному удивлению, ноги нащупали под собой твердое дно. Призрак Смерти немного отодвинулся.

Неизвестно, сколько времени пришлось брести, пока София заметила, что дно поднимается. Спотыкаясь и плача от счастья, она выбралась на берег. Растянувшись на плитах, позволила себе смежить веки.

Сон навалился практически сразу. Во сне к ней подползала огромная змея с лицом Паркинсон, с длинных клыков пресмыкающегося капала ядовитая слюна. София в испуге бросилась бежать, кубарем покатилась куда-то вниз и падала до тех пор, пока тёмные воды не смокнулись над головой.

Под водой кишели мертвецы. Большинство лиц ей было незнакомо. Но вот в одном из рыжих девушка признала кого-то из Уизли. Здесь были оба брата Лейстрейндж, Долохов, профессор Снейп, профессор Дамблдор, даже сам министр магии. С ужасом София различила среди мертвецов лица своих родителей. Глаза матери, широко распахнутые, незрячие, из небытия заглядывали в пустоту. На шее зияла огромная рана…

София закричала и проснулась в полном мраке, в абсолютном одиночестве. Погребённая заживо. Но даже в такой реальности ей было не так жутко, как в том сне.

— Люмос!

Направление выбирать не приходилось, единственная тропинка увлекала прочь от подземного озера. Вокруг ничего, кроме нагромождения камня. Он смыкался по сторонам, нависал над головой. Постепенно стены расходились друг от друга всё дальше.

София продвигалась вперёд крадучись. Влага оседала в волосах алмазными каплями. Учащённое дыхание хрипом нарушало мертвую, немую тишину, мягкими мазками звучали настороженные шаги.

Заслышав шорох, отдалённо напоминающий стрекотание кузнечиков, София послала вверх, в ту сторону, откуда раздался звук, ворох световых искр.

Глаз различил пять огромных силуэтов с широкими крыльями, размах которых, так, навскидку, был не меньше двух-трёх метров. Каждая из парящих под сводами высокой пещеры тварей была ростом не меньше человека. Отблеск Люмоса, преломляясь в глазах ночных фурий, отливал зеленью, словно в кошачьих зрачках.

Бежать не имело смысла. София, закусив губу, приготовилась к атаке. Она молилась только об одном: если уж суждено умереть, пусть это хотя бы будет как можно быстрее и безболезненней.

Шансов мало.

Шансов почти нет…

Ну, идите, твари проклятые!

Сложив крылья, подземельный монстр спикировал вниз. В глаза бросились острые костяные наросты на крыльях, способные пробить тело человека насквозь.

— Авада Кедавра!!! — завизжала София.

Своды пещеры озарились губительной для всего живого зеленью. Вспышка отразилась в огромных, выпуклых, как у лемура, глазах. С неприятным хрустом тварь растянулась рядом. Рассматривать её было некогда. София нацелила палочку на следующего противника. После третей жертвы пещерные твари, кем бы ни были, разлетелись, не желая повторять судьбу своих товарок.

Уверившись, что опасность миновала, София принялась внимательно рассматривать поверженных врагов.

Судя по всему, это были гарпии. Создания высокие, узкоплечие и узкобедрые. Явно самки, судя по наличию молочных желёз. Цвет их кожи в неровном свете палочки представлялся синевато-зеленым. Волос и прочей растительности на теле не наблюдалось. На руках у чудовищ было четыре почти одинаковых по размерам пальца; на ногах пальцевые отростки выглядели длиннее, украшенные острыми когтями. Тела гарпий заканчивались длинным и гибким, гладким хвостом, ударом которого наверняка можно было сломать человеку шею или перебить позвоночник. Острые ушные раковины плотно прижимались к черепу; изо рта выпирали острые, как кинжалы, клыки.

Чем больше София рассматривала этих красоток, тем страшнее ей становилось. Мать честная, как же ей удалось от них отбиться? Ладно, без паники. У неё теперь есть отличный материал для создания будущих союзников на случай нового нападения.

Помянув бабулю Василису добрым словом, София принялась за работу. Спустя четверть часа три страшилища, обладающие более разрушительной силой, чем прежде, ибо никакая Кедавра была уже не способна их остановить, стояли рядом.

Схватка с гарпиями повысила не только боевой дух и самооценку Софии. Присутствие существ, полностью послушных её воле, создавало иллюзию, что в этом черном бесконечном лабиринте она не одна.

В сопровождении вновь обретённого эскорта София продолжила путь.

Вскоре перед ней выросла пропасть и появилась возможность испробовать гарпий в деле. Те действовали так, словно были частью её самой, послушно подставив сомкнутые в замок руки, оставалось только ухватиться за шею монстров и крепко зажмуриться. Сердце мучительно колотилось где-то в области горла, когда мертвые гарпии аккуратно опустились на землю, перелетев пропасть.

«Я словно Элли. Летучие обезьяны несут меня к злой Бастинде», — с невесёлой усмешкой подумала София.

Слабое свечение, исходящее от стен, делало эту часть пещеры не такой тёмной. С каждым шагом оно разгоралось всё сильнее и ярче. Вскоре София с удивлением узнала это место, она была здесь раньше с Волдемортом: усыпальница тёмных магов. Серебристые травы колыхались, светились руины, заливая пространство недобрым серебристым светом.

София старалась лишний раз не смотреть на своих жутких спутниц, свет их ни сколечко не красил.

На серебристой поляне дорога, по которой последние часы брела София, заканчивалась. Палочка завертелась на ладони, скатилась и замерла у одного из покосившихся надгробий. Несколько раз обойдя поляну кругом, она рано или поздно обнаруживала, что стены пещеры смыкаются перед ней, преграждая путь. Сколько ни применяла София поисковое заклинание, палочка в её руке дрожала и, словно собака на поводке, тянула вперёд, пока вновь не приводила к одному и тому же надгробию.

Тогда София попыталась разобрать надпись, но у неё ничего не получилось.

Когда она в третий раз обойдя могильник вновь оказалась у того же надгробия, пришлось смириться с мыслью, что это портал. Оставалось только найти, как его активизировать?

Что только София не делала. Поначалу просто клала руки, надеясь, что надгробие сработает как порт-ключ, но обляпав древний монумент со всех сторон, не достигла никакого результата. Вспомнив, что в прошлый раз портал открывался при помощи крови, София сделала надрез на ладони и прижала к холодному камню. На нём остались кровавые подтёки, никаких других видимых результатов не было. Промучившись, бог весть, сколько времени, юная ведьма додумалась использовать мертвецов. Когда зомби покорно выполняя её приказание, хором прочитали заклинание, выгравированное на монументе, произошла световая, телепортирующая всех, магия.

Софию, и гарпий затянуло в какой-то узкий каменный проход, приблизительно в метр шириной. Через определённые промежутки в странных оплывших канделябрах горели факелы. Огонь выглядел настоящим, хотя быть таким по определению не мог. Коридор убегал в оба конца.

Медленно, ощупывая стены руками, точно слепая, София стала продвигаться вперёд. За ней следовали гарпии — лететь они не могли, размах крыльев превышал ширину коридора, так что они просто топали следом, цокая когтями.

Будучи подростком, София любила играть в компьютерные игры-ужастики. От выброса адреналина иногда ноги ватными делались, кровь в висках шумела, сердце колотилось, как сумасшедшее. Сейчас у неё было такое чувство, что та страшная игра материализовалась, и она преодолевает уровень за уровнем, каждый последующий — сложнее предыдущего.

Миновав несколько переходов, София задохнулась от неприятного, резкого запаха. По переходам прокатился оглушительный рёв.

— Вперёд, — скомандовала она зомби. — Уничтожить всех, кто будет представлять опасность.

Гарпии, выпустив изо рта длинные языки, злобно шипя, направились вглубь перехода.

Навстречу им несся огромный бык. Нет, не бык, минотавр.

Словами сие не описать, а видеть такое София никому бы не пожелала. Спина и холка существа явно принадлежали быку, бедра и плечи являли смесь звериного и человеческого, а вот ступни и кисти могли принадлежать гигантскому, но человеку. Огромную голову венчали острые, изогнутые вперёд, рога.

Разъярённо ударив себя несколько раз хвостом по бокам, раздувая ноздри, минотавр рванулся вперёд. Три гарпии окружив его, преградили дорогу. Хрустели крылья, ломались кости, но в мертвых телах не осталось нервов, способных послать сигнал боли в мозг, да и мозга-то как такового, не было.

София, решив не терять времени даром, стремилась обогнуть минотавра прежде, чем тот расправится со своими противницами.

Уже во время бега в голову пришла здравая мысль, что Кедавру-то ещё никто не отменял? Мертвым гарпиям уже не повредит, а минотавру поможет успокоиться во веки веков…

* * *

Спустя час в компанию трех гарпий и ведьмы влился сутулый и мощный человекобык, утративший былую агрессивность, теперь куда больше напоминающий обыкновенного телка.

Софии уже начинало казаться, что ничего иного в её жизни не было, только нескончаемое блуждание по бесконечным тоннелям треклятого подземелья.

Поначалу её ещё кое-как согревала и тешила возможная мысль о мести. Держись, Паркинсон, змеюка недоделанная! Когда она выберется отсюда, ты вообще пожалеешь, что на свет родилась! Что встретила Драко Малфоя! Да и вообще, по жизни шла мелкой подлой поганкой. Любимая племянница даст дядюшке Волдеморту повод похвалить её за виртуозно исполненное Круцио.

Только бы выбраться! Только бы отыскать дорогу!

София в изнеможении опустилась на пол. Усталость свинцом навалилась, пронизывая и душу, и тело. Привалившись спиной к стене, вытянув гудящие ноги, она смотрела прямо перед собой широко открытыми глаза. Ей начала мерещиться музыка и странные перезвоны.

Во многих народах мира верят, что звон отгоняет нечистых духов...

Тянуло в сон.

Вскоре к легким перезвонам добавились мелодичные женские голоса. Приглушенные смешки, далекие отголоски пения; они словно при плохой трансляции то затихали, то вновь звучали отчетливее.

Сопротивляться наваливающейся неге совсем не хотелось.

Вокруг заклубился загадочный туман, рисуя красивые узоры. Словно языки пламени, только мягкие, не обжигающие.

Гарпии, мертвец и минотавр застыли, словно восковые статуи.

Тонкие светлые женские силуэты сплетались прямо из воздуха, бесплотные, в простых рубахах, из-под подола которых выступали изящные красивые ступни с тонкими прозрачными ноготками.

Шаг. Тихий отдалённый музыкальный приглушенный звон.

Шаг. И звон повторяется. На устах бледных дев играет ласковая, влекущая улыбка. Руки взлетают высоко над головой, как у балерины, приготовившейся к пируэту.

Поворот. И в воздухе снова разливается что-то неуловимое, похожее на музыку.

Танцовщицы кружились, как снег за окном в те редкие зимние моменты, которые навсегда остаются с нами, как сказка или мечта. Танцевали невесомо и плавно. Волосы плыли за ними, точно у утопленниц. Танец сопровождался мелодичным ритмичным треньканьем невидимых колокольчиков.

Одна из девушек протянула к Софии руки, в хищной улыбке приоткрывая мелкие, как у ребёнка, жемчужные зубки.

— Иди к нам, сестра…

— К нам!.. К нам!.. К нам! — вторили её подруги.

— Отдай свою боль. Она никогда не потревожит. В нашем мире нет печали. Ты никогда её не узнаешь.

— Не узнаешь… — вторили, кивая, девушки. — Никогда!

— К нам… к нам… к нам…

Память рисовала одну картину за другой. Вот София стоит, объятая пламенем. Вот Василиса, оскалившись, набрасывается на Долохова.

Драко с искажённым ненавистью лицом.

Одиночество и страх.

Пытки.

Дом посреди океана, принадлежащий призракам.

Вскрытые вены Паркинсон.

Смерть Дамблдора.

— Воспоминаний не будет!

— Больше не будет, — страстно вторили танцующие сёстры.

— Ты станешь танцевать с нами. Ни мира, ни боли больше не будет.

София потянулась к успокаивающему, умиротворяющему холоду.

— Идем с нами…Идём! К нам…к нам… к нам!

Девушки кружились совсем близко. Они больше не улыбались. Их лица были спокойными и отрешёнными.

По каменным плитам шуршала ледяная поземка, непонятно каким образом и откуда взявшаяся.

— София — нет! — услышала она неведомо откуда взявшийся голос матери.

Пелена, сковывающее сознание, спала.

Она попятилась под жадными, разъярёнными взглядами девиц, в чьих ликах явственно проступали птичьи черты. Нос и подбородок у красавиц заострились, руки раскинулись, превращаясь в белые крылья.

Через мгновение вся стая сорвалась с места и растворилась белым туманом.

Неприятный тонкий свист пронесся по тоннелям. В следующий момент плиты вздулись и взорвались тысячами насекомых. Жуки в мгновения ока заполнили собой пол, дружным воинством двинувшись на Софию и её эскорт.

Пришлось припустить бегом, что было сил, хаотично сворачивая из одного перехода в другой.

София быстро потеряла счёт времени и поворотам.

Только удостоверившись, что опасность миновала и её никто не преследует, она остановилась, жадно хватая ртом воздух. Хотелось плакать.

Не выбраться. Черт возьми, хоть бы метка на руке у неё была! Что там говорила некогда Василиса? Имя Волдеморта позволяет найти того, кто его произносит?

— Волдеморт!!! — закричала София. — Волдеморт-Волдеморт-Волдеморт-Волдеморт!!!

Несколько раз откликнулось насмешливое эхо и всё стихло.

Голос словно увяз в толщине камня.

Гарпии и минотавр если и не были уничтожены скарабеями-жуками, то где-то потерялись.

Ни мертвых, ни живых.

Одна!

В том, что случилось с ней, была чудовищная несправедливость. Почему так?! Она же не сделала ничего плохого? Да, она убили несчастную преподавательницу маггловедения, но ведь сделала это из милосердия!

«Как с тем кроликом?» — хмыкнул внутренний голос. — А те мертвецы, которых ты привела с собой в Министерство? Это тоже было милосердие? Признайся, ты успела стать достойной племянницей своему дядюшке».

— Нет!!!

«Действительно — нет? Хотя, каким бы не был Волдеморт, его не назовешь колеблющимся трусом, правда? Ты куда больше походишь на Малфоев. Думаешь только о себе».

— А о ком?! — закричала София в полный голос. — О ком мне думать!?

Когда прокатившееся по сводам пещер эхо вернулось к ней, София поняла, что спорит сама с собой.

Нет! Не дождутся! Она не умрёт, не сойдёт с ума. Она выберется отсюда. Должна выбраться. Не для того, чтобы отомстить Паркинсон — пусть та подавится собственным ядом. Не во имя ненависти или мести — она просто выживет, и всё!

Странный угрожающий гул заставил землю вибрировать. Он все усиливался, нарастал, пока ледяной беспощадный водоворот не захлестнул и не поволок за собой, увлекая в неизвестном направлении.

Поток, он как рок. Сопротивляться ему бесполезно. Но нужно держаться, пока сможешь. Бороться до последнего, потому что хуже смерти в жизни ничего не бывает и каждая секунда, каждое мгновение, даже половинка его имеет смысл. И стоит любой борьбы.

София боролась. Не обращая внимания на то, что её ударяло и тащило по камням столько раз, что она уже не чувствовала вспышек боли в теле. Горло заливало водой. И каждая новая волна, накрывающая с головой, казалась последней.

София боролась.

Чисто интуитивно уцепившись за выступ, она удержалась, прижимаясь к скале. Ноги сводило судорогой. Сбитые пальцы кровоточили и саднили. Дрожа, она твердила себе, что подниматься у неё нет сил, что это бессмысленно, что проще разжать руки и сдаться.

А руки уже подтягивали тело на следующий выступ. Ещё на одну трещинку. Ещё на один сантиметр.

Ещё и ещё. И ещё, будь проклято всё!

Нет страха. Нет даже настоящего желания выжить. Адреналин, кажется, давно кончился в её организме. Осталось только тупое упрямство.

Вперёд. Ещё чуть-чуть. Свалиться вниз всегда успеется.

Нет сил.

Ещё чуть-чуть…

Нет сил.

Лицо Драко. Его улыбка. Взгляд, брошенный искоса. Привычка зарываться в светлые волосы всей пятернёй, не аристократично ероша волосы. Вытягивающие в тонкую линию нежные губы, стоило ему разозлиться хоть самую капельку. Агрессивная манера вести себя и холодный взгляд.

Через силу ещё немного верх. Не смотреть вниз. Благо сейчас тьма её союзница, она скрывает от глаз, насколько всё плохо.

София, видимо, начинала бредить, потому что так отчетливо увидела образ Драко, словно воочию видела его перед собой. Он стоял на одном из зёленых ярких холмов, ветер трепал светлые волосы, обдувая лицо. Кристально-белая рубашка вздувалась вокруг тела пузырём.

— Драко…

Потянувшись в последний раз, София перевалилась на землю, выбираясь из пропасти.

Руки и ноги крутило. В ушах звенело.

— Драко… — сипела она.

Почему так больно дышать?

София моргнула несколько раз, проверяя, не мерещится ли ей? Дверь. Обыкновенная. Обитая металлом.

Дверь!?

Кинувшись, девушка из всех сил замолотила по ней руками и ногами, игнорируя вспышки боли.

— Выпустите меня! Выпустите меня отсюда! Выпустите!!!

Когда дверь со скрипом отварилась, она упала на руки Люциуса Малфоя.

— Астория? Мерлин! Что вы здесь делаете?!

Повиснув на шее у хозяина Малфой-менора, София одновременно и плакала, и смеялась. С ней случилась настоящая истерика.

— Мисс Гринграсс? — следом за скользким другом в дверной проём шагнул профессор Снейп. — Мы полагали, что, узнав последние известия, вы сбежали.

София их не слушала. Она выжила, она выбралась!

— Мерлин, Северус! Ты только посмотри, в каком она состоянии? Ей немедленно нужна помощь.

София не возражала, когда ей подняли на руки. Теперь с ней будет всё хорошо. Самое страшное осталось позади.