Тёмные воды (джен)

Почти весь следующий день София проспала. Стоило поднять ресницы, как Ланкo поил её отваром, приятно пахнущим травами (мятой и цитрусовыми), и веки вновь слипались.

Когда удалось сбросить оковы Морфея, София поспешила спуститься вниз.

— Ланко!

Эльф повинно опустил огромные уши.

— Куда подевались портреты? — подбоченившись, спросила София.

— Хозяйка велела спрятать, чтобы гость их не видел.

— Василиса ждёт гостей?

— В усадьбе ждут одного гостя. Хозяйка велела прибраться в доме, приготовить праздничный ужин, убрать портреты… — загибал эльф узловатые сучковидные пальцы, бряцая ушами, словно ишак. — Ланко — не виноват! Ланко — хороший эльф!

София вымученно улыбнулась. Она начала привыкать к странному существу и, положа руку на сердце, в свете последних событий, домовик вызывал у неё гораздо больше симпатии, чем его хозяйка.

— Конечно, Ланко — хороший. Не огорчайся.

Чтобы не мешать приготовлениям, девушка вернулась к себе в комнату.

Включив ноутбук, попыталась читать, но мысли не желали сосредотачиваться на тексте, вращаясь вокруг одного: Василиса вчера обмолвилась, что реальный Гарри Поттер в этом году пойдет на шестой курс. Значит, Мальчик-Который-Выжил уже успел открыть Тайную Комнату, встретить крёстного и победить дементоров? А любимый дядя в прошлом году, стало быть, проворонил пророчество? Любопытно…

В дверь постучали.

— Да? — не отрываясь от монитора, откликнулась София.

— Простите Ланко! Он не должен беспокоить молодую хозяйку, но…

— Что случилось, мой хороший?

— Гость! — испуганно вытаращив глаза, пискнул домовой. — Случился гость! Он уже вошел во владения госпожи Мракс и скоро будет здесь. Вам нужно поприветствовать гостя, барышня! Ланко — хороший. Ланко сможет позаботиться о нуждах волшебника. Но Ланко не может гостя развлечь!

София захлопнула крышку ноутбука.

— Что я должна сделать?

— Открыть гостю дверь. Проводить в дом великого Дамблдора…

— Кого проводить? — охнула София, хватаясь за сердце. — Дамблдора? Директора Хоцвартса?!

— Гость уже на пороге, — в панике задергал ушами домовик. — Миледи, поспешите! Даже госпожа Мракс никогда не заставляла ждать господина Дамблдора! Директор Хогвартса — великий волшебник!

— Ланко, ты — кретин!!! Нужно было заранее меня предупредить! Ладно, — замерла София, понимая, что бедолагу эльфа от натуги сейчас кондрашка хватит. — Идем вниз.

Она замерла напротив двери как раз в тот момент, когда темная створка распахнулась и, купаясь в лучах света, на пороге возник самый великий волшебник всех времен и народов.

— Позволите пожелать вам доброго вечера, мисс? — со старомодной вежливостью склонил серебрянновласую голову в приветственном поклоне Дамблдор. — Разрешите войти? — спросил он, пристально глядя на Софию через поблескивающие стеклышки очков в тонкой серебристой оправе.

Она шагнула в сторону, освобождая гостю проход.

Дамблдор, оглядываясь с неприкрытом любопытством, прошёлся по комнате. Потом взмахом палочки наколдовал себе кресло, будто стоявших вокруг стола стульев было мало, и опустился в него.

— Прошу прощения за это маленькое самоуправство. Годы дают себя знать, я очень устал с дороги, а в кресле сидеть всегда удобнее, чем на стуле, — с извиняющейся улыбкой сказал он.

— Конечно, делайте как вам удобно. Хотите чаю? — предложила София.

— С удовольствием выпью чашечку.

Дамблдор снова огляделся.

— Здесь, на мой вкус, слишком сумеречно, — сказал волшебник. — Не станете возражать, мисс, если я добавлю немного света?

— Не стану.

— Люмос!

Золотистой луч вспыхнул, словно сам по себе. Потом на столе возник чайный сервис, вазочки с конфетами, печеньями и бутербродами. От чашек исходил приятный запах и горячий пар.

Дамблдор с удовольствием попробовал горячего чая.

— Мы ведь с вами не знакомы, мисс? — вновь улыбнулся волшебник. -Могу я узнать ваше имя, прелестная хозяюшка?

— На самом деле моё имя София Хвелёва, но Василиса утверждает, что я — Певерел Слизерин Мракс, — скорчила она недовольную гримаску.

Дамблдор, допив чай, поставил чашку на краешек стола.

— Вы жили среди магглов, София?

Она кивнула.

Можно было только догадываться, что там на уме у старейшего стратега — морщинистое лицо было совершенно непроницаемо.

— Кем вам приходиться Василиса Мракс?

— Говорит, что пра-пра-бабушкой.

По всей видимости, Альбус Дамблдор был прекрасно осведомлен об истинном возрасте Василисы, потому что не выглядел удивленным.

— Полагаю, Василиса позвала меня, чтобы заручиться поддержкой по поводу вашего поступления в Хогвартс? — предположил он.

— Я понимаю, что слишком взрослая для того, чтобы начинать обучать меня магии…

— Учиться никогда не поздно, — покачал головой Дамблдор, — и это сказал не я. Вы сами хотите этого, София?

— Наверное. Я не уверена. Но назад меня теперь всё равно не отпустят. Раз уж выяснилось, что я теперь волшебница, нужно учиться как-то с этим жить.

Во взгляде Дамбалдора промелькнуло что-то, похожее на сочувствие:

— Любой волшебник, нуждающийся в помощи, всегда найдет её в стенах Хогвартса внезависимости от его родословной. Н-да! -протянул Дамблдор. — Какой необычный вкус у здешних сладостей.

Почти против воли с губ Софии сорвался вопрос:

— Я приняла Темное Наследие моего рода. Я теперь проклята?

Прожевав пряник, Дамбалдор посмотрел на вазочку с конфетами, обёрнутыми в яркие фантики. Выбрав, развернул одну, закинул в рот. И только когда съел концету заговорил вновь, щуря свои близорукие глаза за блестящими стеклами-половинками, похожими на два полумесяца:

— Если почитать религиозные книги магглов, выходит, что любая магия, по сути своей, темна. Я не могу, в силу происхождения и пройденного жизненного пути, согласиться с утверждением: «Ворожеи не оставляй в живых». Впрочем, те же магглы, что произвели этот спич, делали исключения, скажем, для волхвов, несущих дары младенцу Иисусу? Или Андалузской Волшебницы? Двойные стандарты имеют распространения в любом мире и обществе, не так ли? Одна только способность убивать взглядом, поднимать мертвых, изрыгать гром и молнию, по моему глубокому убеждению не делает человека ни темным, ни проклятым. Собственные устремления, неправильно выбранные цели и нечистоплотные способы её достижения — вот настощее зло. Только то, что ты сделаешь сам, способно сделать тебя отверженным. Но ни происхождение, ни кровь, ни преступления предков не делают тебя проклятым.

— Как я рада снова видеть тебя, Альбус! — голос Василисы прервал монолог профессора.

За беседой и чаепитием София не заметила, что солнце успело сесть.

— Василиса! — Дамблдор поднялся, приветствуя её. — Рад видеть одну из самых прекраснейших женщин на свете.

— В устах любого другого это комплимент, — засмеялась та. — Но от тебя, Дамблдор, это почти что хула. Всё ещё не можешь мне простить той старой интрижки с Геллертом?

— Кто старое помянет, тому глаз вон. Так, кажется, говорят здесь, в России?

— У поговорки, Альбус, есть продолжение: а кто его забудет, тому оба.

Всё это было сказано с очаровательной улыбкой — улыбкой, полной яда.

— С нашей последней встречи, состоявшейся без малого пятьдесят лет назад, если память мне не изменяет? — вздохнул Дамблдор. — Ты совсем не изменилась.

— Иллюзия, Альбус, — рассмеялась Василиса. — Иллюзия! Впрочем, как и многое другое на этом свете.

Приблизившись, она протянула волшебнику обе руки. Дамблдор, к удивлению Софии, склонившись, галантно прикоснулся к ним губами.

— Выглядишь уставшим, мой старый враг.

— Никто не вечен, — вздохнул Дамблор в ответ.

— Я буду скучать по тебе, Альбус, — на сей раз в голосе Василисы прозвучала искренняя грусть.

— Очень может быть, — ухмыльнулся тот в густую бороду. — Кто знает, может быть, даже у таких, как ты, есть сердце?

У Софии создавалось впечатление, что эти двое разговаривают как-то странно. На первом плане звучали вроде бы ничего особенного незначащие слова, но на втором шёл мощный, ускользающий от неё подтекст.

Василиса игриво опустила пушистые ресницы:

— Жаль, что у времени сердца точно нет. Но довольно о прошлом. Можешь меня поздравить: мне наконец-то удалось отыскать потомков Гретель. Ты уже успел познакомиться с моей внучкой?

— Поздравляю, — серьезно кивнул Дамблдор. — От всей души надеюсь, что девочку минует участьТома Риддла.

— Словно в насмешку над убеждениями Мраксов наша единственная надежда на возрождение крови совершеннейшая маггла: по убеждениям, взглядам и жизненному опыту. Ну, не забавно ли? У Софии огромный магический потенциал силы, так что немного опыта и знаний… — Василиса снова засмеялась и на сей раз в её голосе звучала издёвка. — Рискнешь обучить ещё одного Мракса? Конечно, учитывая местожительство малышки, а также и её способности мне, конечно же, разумнее было бы определить её в Дурмштранг, но я куда с более легким сердцем вручу её тебе, Альбус Дамблдор. Ты ведь не откажешь в исполнении моей маленькой просьбы?

— Не откажу. В первую очередь из-за самой девушки. Каждый из нас заслуживает шанс спасти свою душу. Тебе понравится в Хогвартсе, — повернулся Дамблдор к Софии и взгляд его смягчился. — Уверен в этом.

* * *

Перед сном, широко распахнув окно, София любовалась звездами. В эту ночь они были острыми, словно осколки и яркими, как алмазы.

Скрипнула дверь. Василиса, шурша длинными душистыми юбками, присела рядом.

— Как ты похожа на мою Гретель, — грустя, вздохнула женщина. — Когда-то я потеряла обеих моих девочек из-за глупых, никому ненужных предрассудков. Сто лет назад лживые принципы, дурацкие обычаи казались мне значительней материнских чувств. Теперь я знаю истину: магия, знания, материальные блага — всё это ерунда. По-настоящему значение имеет только любовь. Дамбалдор прав: любовь — это величайшая сила.

— Вы — враги?

Василиса задумчиво опустила голову, перебирая руками складки пышной юбки.

— Мой муж, Марволо Мракс, мой внук, Волдеморт — оба были открытыми врагами Дамблдора. Геллерт Гриндевальд когда-то предал Дамблдора из любви ко мне, а я, в свое время, помогла Дамблдору одержать победу над Гриндевальдом. Потом Дамблдор поспособствовал свержению моего любимца Тома Риддла. Всё так запутано и сложно. Наверное, если принять в расчёт все факты, то мы с Дамблдором скорее враги, чем друзья.

Голос Властелины, как всегда, убаюкивал.

— Я решила, что для тебя будет лучше не упоминать имени Мраксов. Оно — увы! — слишком широко и печально известно. Отныне ты Астория Дафна Гринграсс! Ну? Что скажешь?

— Если честно, мне все равно. Астория — так Астория, — ответила София.